And if I told you that I loved you Youʼd maybe think thereʼs something wrong Iʼm not a man of too many faces The mask I wear is one Well, those who speak know nothin' And find out to their cost Like those who curse their luck in too many places And those who fear are lost *Sting — Shape Of My Heart
***
Фриск смотрела в одну точку. Сейчас в её душе был огромный груз, от которого было не так легко избавиться. Голова гудела, что никакой мысли не было, да и не хотелось ей на данный момент думать. Вот так просто сидеть, прижимая к себе колени, как будто всё происходящие вовсе не с ней происходит. Всё это — злая шутка её разума, что она потеряла реальность, и всё, что с ней происходит — лишь плод её воображения. А может она сейчас просто находится в коме, лежит себе в больничной койке и видит страшный сон, откуда она пока не в состоянии выбраться, словно находясь в астрале. Хотелось в это верить… По крайне мере хотелось верить… «Я гляжу, ты упала духом. Где твоя решимость, милая? Не говори мне, что ты так просто решила сдаться? Ты сама в эту придуманную чушь веришь? Ты же знаешь, что всё происходящее с тобой — действительная реальность, крутящаяся вокруг тебя, и ты в состоянии даже менять ход событий, как делает сам Бог. Ты и есть в этом мире со своей решимостью — Бог. А я твой верный друг, Валтиэль* (архангел), который не даст тебе просто исчезнуть». Девушка усмехнулась таким словам, приподняв голову, устремив взгляд янтарных глаз на Чару, которого только она могла видеть. Призрак внимательно смотрел на Фриск. — *Ты еще веришь в Бога? — тихо спросила она, устало вздохнув. Чара не ответил, лишь слабо улыбнулся, давая понять, что он не просто так завел тему, затрагивающую религию. Он знал — это могло хоть чуточку дать ей надежду, напомнить девушке, на что она способна, и то, что по сути в подземелье, кишащем всякими монстрами, — Фриск являлась Богом, потому что она могла… Могла сделать то, что не могли другие — вернуться обратно после смерти, имея при этом огромную решимость. Не каждый человек способен выдержать огромное эмоциональное давление, они сразу сдавались, прекращая бороться, теряя смысл жизни… Чара быстро разочаровался в них, понимал то, что они слабы. Что физически, что морально — они не имели силы противостоять страху. А она — улыбаясь, шла на встречу тому, что могло её действительно убить. Призрак был поражен ею. Точнее тем, какая у неё была уверенная душа, как у него самого когда-то. И сейчас, наблюдая за ней, как она сидит прижимая к себе колени, чувствует легкое сожаление из-за то, что не смог вовремя помочь, когда ей действительно было это необходимо. Всё происходящее юноша принимал за обычную игру, что каждый раз погибая, ты мог навсего вернуться, и продолжать с новой попытки. Так можно продолжать до бесконечности, и всё происходящее было ненастоящим. Всего лишь игра… Почему же когда он смотрит на девушку прикованной к цепи, лишённой, как певчая пташка, возможности выбраться из клетки на свободу, его душа, пусть уже не имеющая физической оболочки, сильно болит? Разрывается, терзает, душит. Он призрак, его не должно ничего беспокоить… Но почему же? Почему ему так плохо? Почему он хочет помогать ей? Ведь он терпеть не может человечество… Что же изменилось? Чара не знал ответа… Точнее, он не хотел признавать тот факт, что он привязался к девчонке, лишь потому что она была какой-то особенной в отличие от других людей. — *Я не смогла… — пискнула Фриск, сжимая маленькую ладошку в кулак, стукнув ею об стену, — Я не смогла спасти Флауи… Голос девушки дрожал, а из янтарных глаз текли слёзы. Она не знала, как ей поступать дальше, перестав идти вперед. — Не реви, — недовольно ответил призрак, потирая пальцами переносицу, — Я считаю, этот жёлтый сорняк еще жив. — *Откуда тебе знать?! — крикнула она, злобно взглянув на парня. — Тебя не было там! Ты ничего не можешь знать! — Фриск дернула цепь, пытаясь выдернуть её, но безуспешно. Какой тогда смысл дёргаться, если у тебя нет сил взять и разломать обычную цепь? Девушка взялась руками в шипастый ошейник, забыв предупреждение зубастого скелета и в отчаянье стала стягивать с себя. Кусая внутреннюю сторону щёк, дрожащими пальцами ища застежку, Фриск чувствовала, что если она не попытается хоть что-то сделать, то пройденный путь будет напрасным. Через несколько секунд в ошейнике срабатывает защитный механизм. Он с писком бьёт током человека, от чего та визгнула, раскрыв широко глаза, с которых текли слёзы. Зрачки сузились, дыхание сбилось и казалось, что сердце от разряда электричества перестало биться, стало тяжело в груди, а мышцы онемели — такое состояние происходит у людей, когда они попадают в экстремальную ситуацию, от страха и боли их тела словно каменеют, а лицо изображает гримасу ужаса. Всё же сдаваться девушка не намерена, она лишь сильнее вцепилась в ошейник, дергая его активнее, но с каждым разом, ошейник ударял большим разрядом тока, от чего Фриск, потеряв все силы на борьбу с ошейником, упала без сознания на холодный пол. — Дура… — фыркнул красноглазый юноша, исчезая в небытие и оставляя измученную Фриск одну в этой клетке.***
— И кто же тебя просил совершать такой глупый поступок? Разве ты не помнишь, что я тебе говорил, если попытаешься снять ошейник? — бубнил себе под нос ширококостный скелет, присаживаясь на корточки возле тела человека. Слегка оттянув ошейник, он смотрит, что на бледной коже появились синяки, да следы от её ногтей, словно от боли она хотела вскрыть себе артерию. На что только не способны люди… Такие безрассудные…*Если бы я сказал тебе, что люблю тебя, Ты бы подумала, что что-то не так. Я не многолик, Я прячусь только под одной маской. А тот, кто много говорит, на самом деле, ничего не знает И всё узнаёт по горькому опыту, Как те, кто слишком часто проклинает судьбу, И кто боится, что все шансы упущены.