Мой любимый хен

– Хен, мне кажется, ЮнГи-хен давно не был на солнечном свете. Даже если он считает себя растением, ультрафиолетовые лучи и им необходимы! Не думаешь, что ему пора прогуляться? – совершает еще одну попытку выгнать из общежития всех участников группы ЧонГук. Всех, кроме одного… ХоСок откусывает печенье и переводит взгляд на мелкого, подозрительно прищурив глаза. Их макнэ не блещет умом, он априори не может ничего скрыть, его мотивы – неоновая мигающая надпись на весь лоб. Зато ЧонГук очень упорный и старательный, и танцор понимает, что все равно придется уступить, но хочется же поломаться! – Да, полностью с тобой согласен! И я рад, что ты хочешь пойти выгулять нашего дедушку-хена! – Хосок едва подавляет смех, когда видит раздосадованную мордашку. – Кажется, я недавно слышал от него, что он хочет посмотреть фильм, о котором ты говорил. Я тут подумал… Может, вы вместе сходите на него в кинотеатр, раз оба хотите? – Макнэ не оставит попыток, пока не добьется своего. – Хорошая идея, – говорит Хоуп, и Чонгук в этот момент танцует, ликует, поет в душе, – Надо и нашего лидера с собой взять! Он же тоже на этот фильм очень хотел! Черт! Макнэ, засиявший уже было от счастья, начинает нервничать и злиться. А вот лицо танцора просто лучится положительными эмоциями! – Ему плохо! – выпаливает вокалист, – идите вдвоем, а я присмотрю за Намджун-хеном. – Странно, полчаса назад отлично себя чувствовал, пойду спрошу, как он. – Не стоит! Не переживай, просто спокойно сходите в кино, отдохните с Юнги-хеном! Не так часто у нас появляется эта возможность! – у Чона уже реальная паника, плавно переходящая в истерику. Он что, зря потратил столько сил, чтобы выгнать всех остальных? Он так долго продумывал план, чтобы без подозрений всех выпроводить! – Ну ладно, отнесу это бледное тело в кино. Жаль, что лидер плохо себя чувствует в свой редкий выходной. – Хосок доволен, Хосок решает, что хватит. Он удаляется со сцены. Через тридцать минут ЧонГук и НамДжун в общежитии одни. И конечно же все в добром здравии, полны сил, в прекрасном настроении. Рэпер спокойно сидит в кресле и читает книгу. Он кажется ЧонГуку чем-то нереальным. Ангелом, демоном-искусителем, инкубом, идеальным, прекрасным, безумно сексуальным. Одной рукой он свободно держит книгу в удобном для себя положении, длинные красивые пальцы каждую минуту перелистывают странички. И эти движения настолько завораживают младшего, что он просто стоит и наблюдает за этим действом минут десять. Свободная рука вплетается в волосы и убирает их с глаз, чтобы не мешали. Безумно сексуально, как и задумчивое выражение лица. Чон подходит и садится на подлокотник кресла, вдыхает запах одеколона и легонько, почти невесомо касается сначала шеи, потом щеки и, наконец, легонько дотрагивается до губ своего идеала. Никакого внимания. Просто.Ноль.Эмоций. Какого черта, Ким НамДжун?! Ни взгляда, ни улыбки, ни слова. НИ-ЧЕ-ГО! Словно в комнате никого в виде младшего вокалиста группы и нет. Но как бы не злило это младшенького, но заводит еще больше, и у него уже стояк просто каменный. А его любимый, его объект обожания и желания – статуя древнегреческого бога! – Что читаешь?– шепчет на ушко упорный и никогда не сдающийся ЧонГук и нежно прикусывает. – Достоевского, «Преступление и наказание», – спокойный, непоколебимый голос. О этот низкий, сексуальный невозмутимый голос. – Интересно? – Чон целует в лоб, в щеку, уголок губ, подбородок, шея. Пальчики гладят кожу вдоль выреза кофты лидера и немного залезают уже и под нее. – Мне нравится, – негромкий голос, ноль учащенного дыхания, ноль реакции, ноль прогресса немного неуверенных, но старательных и упорных приставаний. Тут вообще-то кое-кто пытается соблазнить крутого главного рэпера и лидера BTS! ЧонГук легонько прикусывает кожу на шее Джуна, а руками лезет под кофту, водит по широкой подкачанной груди, хватается за крепкие плечи и, черт, течет, как малолетний школьник в период полового созревания, который впервые смотрит порно. А старшему вообще плевать. Кажется, эта чертова книга интереснее лидеру, чем возбужденный и на все готовый макнэ! Младший перестает целовать, смотрит на НамДжуна и чуть ли не плачет. На мраморном лице мелькает улыбка, лишь на неуловимое мгновение, она кажется миражом. Свободная рука перестает перелистывать страницы и перемещается на пах Гука и несильно сжимает, но книга так и остается во второй руке, и взгляд устремлен только на текст произведения. – Тебе достаточно просто смотреть на меня, и ты уже течешь, как сука во время течки? – с иронией произносят пухлые любимые губы. Божественно красивая кисть с длинными идеальными пальцами сжимает возбужденный член чуть сильнее, и ЧонГук то ли стонет, толи поскуливает и обхватывает трясущимися руками шею своего инкуба. Он безумно хочет, чтобы старший на него посмотрел своими черными бездонными глазами. Но их взгляд полностью принадлежит чертовому хангылю, из которого состоит текст гребаной книги! Вокалист старается потереться о руку любимого, хоть немного усилить контакт, он уже на пределе предела. Рука пропадает с чужого паха. Ловкие пальцы расстегивают пуговицу штанов, звук молнии… – Снимай. Чону не надо повторять дважды. И когда слышится стук книги о пол, тот уже лежит лишь в легкой футболке задницей кверху на коленях у НамДжуна. Следующий звук – идеальная гармония шлепка большой ладони о нежную кожу и громкого стона. Еще шлепок, еще, еще, еще и еще. До алых отпечатков ладони на любимой попе. До потери рассудка обладателя этой задницы. – Я знаю, ты давно этого хочешь. Представляешь, как я шлепаю тебя по заднице, как провинившегося школьника, когда дрочишь в ванной, – тихий голос на ушко и смех. Да, макнэ очень давно об этом думает! Да, Нам читает его мысли также легко, как и книгу, что валяется теперь на полу. Внезапно шлепки прекращаются, и ЧонГук слышит, как негромко хлопает дверь тумбочки, которая стоит рядом, щелчок открывающейся крышки. И тишина. Он не может видеть, что делает его демон, и ожидание, когда же любимые пальцы в прохладном лубреканте коснутся сжатого колечка мышц, просто сжигает, ломает, уничтожает крышу. Черт. Черт. Черт. Черт. Его член безумно болит от возбуждения, еще немного, и макнэ позорно кончит от того, что его немного пошлепали по попе. И вот он чувствует прикосновение в заветном местечке, что-то небольшое быстро проникает в него, и это явно не пальцы. Когда НамДжун включает вибрацию, Гук почти теряет сознание. Он кончает в то же мгновение, сильно и до сердечек перед глазами. Его громкие вокальные стоны заполняют комнату, пальцы царапают грубоватую обивку большого кресла. Глаза ничего не видят, тело бьет дрожь от перевозбуждения. На его задницу вновь обрушиваются шлепки один за другим. Рука немного липкая и влажная от смазки и очень горячая, как и кожа под ней. – Ты был плохим мальчиком, Гукки, – сладкий низкий голос на ушко, – помешал моему культурному редкому отдыху. Ты должен понимать, что твое наказание заслужено, – укус. – Хен, пожалуйста…. Я, кажется, сейчас умру…Ах! – младшему кажется, что он действительно сейчас умрет, перед его глазами летают уже не сердечки, а много-много членов с крылышками. Он кончает второй раз за короткое время и, кажется, совсем лишается рассудка, – Трахни! Трахни! Пожалуйста, Намджун-хен! Я так люблю тебя. Я хочу тебя! Стояк Джуна по крепости можно сравнить с алмазами. Он легко перекидывает безвольное желейное тело через плечо и несет в свою комнату, по пути звонко шлепнув по подрагивающей алой от ударов попе. «О да, не переживай, я тебя так оттрахаю.» Когда рэпер кидает макнэ на кровать на спину, то видит его раскрасневшееся лицо, липнущие к лицу волосы, безумные, ничего не видящие, широко распахнутые глаза. Трясущиеся ручки робко тянутся к нему в поисках защиты. И Лидер дает им обвить свою шею лишь тогда, когда лишается всей одежды. Тело под ним горячее (или горящее?), мягкое, податливое и полностью его. Наму нравится эти ощущения. Он достает из задницы небольшой вибратор с до невозможности пошлым хлюпанием и вводит сразу два пальца. ЧонГук стонет и прижимается сильнее, внутри него очень горячо и мягко. Он полностью готов. Поэтому когда НамДжун заменяет пальцы членом, то сразу набирает быстрый темп и буквально втрахивает младшенького в свою кровать так, будто хочет, чтобы тот просто остался в ней навсегда. А может, не «будто»… Чон не знает просто, куда деть себя, он вцепляется пальцами в обесцвеченные волосы лидера, целует щеки, глаза, выдыхает громкие стоны ему на ушко, когда доходит поцелуями до пухлых губ, горячий язык врывается в его рот, этот инкуб буквально съедает его стоны, все это безвольное возбужденное тело принадлежит демону в лице главного рэпера, лидера и продюсера их группы. С каждым быстрым глубоким толчком Нам попадает идеально по точке высшего наслаждения, на совершенных кубиках (Он же все время просиживает в студии, просто откуда такой пресс?!) остаются белесые капли смазки от члена Гука, который видит хитрую, многообещающую улыбку на пухлых губах и даже не успевает подумать о чем-либо своим желейным серым веществом в голове, когда вновь чувствует маленький вибратор, только теперь тот касается головки члена. Он не слышал, как тот зажужжал, включившись, в ушах лишь собственные стоны и хриплое тяжелое дыхание старшего. Но кончает он буквально через мгновение, в голове кто-то выключил звук, свет, мозг. Последнее, что он видит, это то, как НамДжун доводит себя до разрядки рукой и кончает вокалисту на живот, удовлетворенное лицо, любующееся почти бессознательным телом, будто произведением искусства. Последняя мысль: «Точно инкуб, этот демон не может быть человеком. Слишком совершенен». И вырубается. ЧонГук уже не видит и не чувствует, как его бережно вытирает влажным полотенцем бодрый и в приподнятом настроении Лидер. Как заботливо укутывает его в одеяло и гладит по голове, берет в руки «Преступление и наказание», садится на пол возле кровати и продолжает свой культурный и очень редкий отдых.