Мой любимый хен

Мой взгляд спотыкался о пухлые губы, растянутые в хищной улыбке, каждые пять минут. Чем бы ни занимался я, что бы ни делал Он, мои глаза безошибочно находили эту загадочную улыбку с завидной периодичностью. Не важно, с кем разговаривает НамДжун, на кого он смотрит, у меня чувство, будто он знает, что я за ним наблюдаю, и насмехается над моей зависимостью. Или мне только кажется? Может, я просто хочу, чтобы его улыбка была только моей, из-за меня, мне? Хён…всегда так улыбался? – ЧонГук? Все хорошо? Скорее переодевайся! Нам же скоро на сцену! – произносят пухлые губы. Слова вливаются в уши, медленно перетекают в мозг, который лениво обрабатывает информацию. Спустя пять секунд до меня доходит. – Черт, точно. Прости, НамДжун-хён! – Я быстро раздеваюсь и надеваю сценический костюм, тщательно подобранный стилистами. – Не засыпай, пожалуйста, в такие ответственные моменты. Дома отоспишься, – басит лидер, наблюдая за запутавшимся в мудреной рубашке мной, а потом у самого уха слышу, – но не сегодня. И снова улыбается этой своей загадочной и многообещающей улыбочкой. Вот только кто делает эту улыбку такой, НамДжун или же я сам? Не знаю. Выступление проходит хорошо, без неожиданностей. Переодеться. Сесть в машину. Общежитие. И все это время в голове одна фраза, сказанная низким, но тихим голосом: «Не сегодня». Значит, вечером что-то будет? Но общага набита согруппниками. Из зала доносятся звуки телевизора, с соседней кровати похрапывание, а из кармана толстовки звук входящего сообщения. «Бегом в душ и ко мне в комнату» от Любимого Хёна. Я хватаю полотенце и пулей бегу в душ. Даже усталости нет. И даже выспался сегодня. Сплю я почти каждый день, а вот секса уже недели две не было. В ванной комнате пахнет, как в можжевеловом лесу. Значит, до этого душ принимал Лидер, запах его геля. Черт, у меня уже стоит. Водные процедуры не занимают много времени, через восемь минут я тихонько приоткрываю дверь в комнату моего инкуба. – Хён, я пришел, – мой голос дрожит от волнения. Мы вместе уже четыре месяца, а я все не могу держать себя под контролем. НамДжун знает это и улыбается. – Иди ко мне, – и мое сердце так быстро бьется, что в груди начинает немного болеть. Я кладу кисть на ручку двери, собираясь закрыть ее, прежде чем кинуться к Джуну, сидящему на кровати, но его голос останавливает меня, – Нет. Оставь открытой. Почему ты все еще там стоишь? Не соскучился по мне? И я налетаю на Хёна с объятиями и поцелуями. – Очень соскучился. Меня усаживают на коленки, сильные шустрые руки уже тянутся под шорты и трусы к заднице. Да, как же я люблю, когда он вот так сильно ее сжимает. Мне позволяют растаять под мягкими теплыми губами и на немного твердых коленках. Должен признаться, на это не уходит много времени. Но вот Лидер отстраняется, перекладывает мое безвольное тело на кровать и тянется к маленькому пакетику, который я совсем не заметил. – Гукки, я давно хотел кое-что попробовать, – Джун смотрит своими черными глазами, смотрит прямо в потаенные уголки моих мыслей, – Гукки, малыш, сегодня мы лишим тебя зрения. – Что? – глупо переспрашиваю, потому что совсем не разобрал его слов из-за возбуждения. А в следующую секунду он уже завязывает мне глаза черной шелковой лентой и опрокидывает на кровать. Темно. Я в полной растерянности. К такому я точно не был готов. Вытягиваю руку, ища в этом бесконечном черном пейзаже Его. Чувствую едва ощутимое касание кончиков чужих пальцев к тыльной стороне кисти и поцелуй нежных губ прямо в центре ладошки. Запястье. Предплечье. Плечо. Шея. Укус. – Ах! Боже, Хён! – малейшее касание к коже вызывает у меня бурную реакцию. Почему? Это все из-за того, что я лишен зрения? Не могу даже пошевелиться, лишь тело пробивает мелкая дрожь. Куда будет поцелуй в следующее мгновение? Губы? Нет, влажное и горячее за ушком. Язык. Господи, как же приятно, но так мало. НамДжун сжимает мою руку и кладет ее себе на пресс. И даже от этого из моих уст вырывается стон. Идеально вычерченные кубики пресса, тяжкими усилиями наработанные в спортзале перед камбэком. Я знаю, как сексуально они выглядят, мне не обязательно их видеть. А под мягкими губами оказываются соски. И они во много раз чувствительнее обычного. – Я больше не могу! НамДжун-хен, ну пожалуйста! – горячий язык играет с правым соском, нежный поцелуй посередине груди, зубы легонько прихватывают левый сосок. Смешок. – Ну нет, котенок, мы только начали, – Лидер прикусывает левое ушко и рычит. Его движения очень быстры. Совсем не скажешь, что в обычной жизни он просто стихийное бедствие и сама неуклюжесть. Но не сейчас. Я не могу предугадать, где он прикоснется в следующее мгновение. Из душа я вышел лишь в трусах и шортах, и вот меня лишили этой одежды. Но Он не касается члена. Его губы мажут по щеке, ключице, живот, очень низко. Достаточно близко к самому чувствительному, чтобы я начал хныкать. Так много и мало одновременно. Хён раздвигает мои ноги и прикусывает чувствительную кожу на внутренней стороне бедра. Не слабо, а на грани боли и удовольствия, так, что останется синяк. Да, я люблю Его синяки. Руки сжимают мои ягодицы, большие пальцы немного поглаживают кожу. Где его губы? На какой участок чувствительной до невозможности кожи они нападут теперь? Рядом с тазовой косточкой, совсем близко к сочащейся смазкой головке члена. – Хён. Хён. Хёёён, – я с трудом нахожу рукой его голову и зарываюсь в жестковатые волосы. Но Лидер убирает мою руку и кусает за безымянный палец. Сумасшествие. Я не хочу кончать просто от пары прикосновений, но я уже просто теряю рассудок. Его язык одним плавным движением проходится от яичек до самой головки. И это просто «Ох блять». Джун не берет сразу целиком в рот, делает все меееедленно. Обводит языком головку, немного играет с уздечкой, обхватывает губами. Губы, эти волшебные губы немного сжимают, так нежно. Божественно. А потом почти выпускают из своего плена. Язык следует вниз, сначала по одной венке, по другой, к яичкам. Хён засасывает немного нежную кожу и снова мажет губами вверх. Вот теперь он берет как можно глубже, иногда оставляя во рту лишь головку и посасывая ее, не нежно, а почти грубо. И я уже просто не могу себя контролировать. НамДжун редко делает мне минет, но делает его профессионально. Даже завидую его навыкам. Ох, блять, нет, в данный момент я завидую лишь себе. Мои бедра непроизвольно начинают двигаться. И Джун позволяет мне это, он лишь немного расслабляет кольцо губ и горло. Когда я кончаю, он придерживает меня за бедра и отстраняется, оставляя во рту лишь головку и глотая мою сперму. Перед моими глазами темный космос с миллиардами звезд. На несколько минут я выпадаю из этого мира. Ничего не слышу, не чувствую своего тела. – Чон ЧонГук, ты живой? – голос около правого уха. Поворачиваю голову и вижу посмеивающегося НамДжуна, – если что, я снял с тебя повязку минуты четыре назад. – А, – только и могу произнести. Мои мысли, кажется, где-то очень далеко. А есть ли они вообще? Еще две минуты я неподвижно лежу на кровати и только потом понимаю, – Хён, а как же ты? – Сегодня все только для тебя, – снова его улыбка. Он ложится рядом, и я кладу голову ему на грудь и обнимаю. – Иногда я жалею, что мы айдолы из популярной группы. – Почему? – Потому что ты должен быть накачанным, с идеальным прессом. На тебе твердо лежать, – жалуюсь, но все равно обнимаю крепче, – иногда мне хочется, чтобы ты был мягким. Джун смеется и целует в лоб. Я вспоминаю, что дверь открыта, все дома, но никто даже не попытался зайти в комнату. Странно как-то даже. На этой мысли проваливаюсь в глубокий сон.