1575 год. Эгейское море.
В небольшой тесной каюте, предназначенной для работающих на судне, сидела молодая девушка. На вид ей было лет семнадцать или чуть больше, но стоило взглянуть в её карие глаза, как сразу, же можно было понять, сколько всего трудного перенесла она за свою короткую жизнь. Длинные волосы цвета темного ореха были немного спутаны и спадали по плечам и спине, а потертые одежды вперемешку с грязью и пылью, давно впитавшимися в светлую женскую кожу, совсем не придавали девушке никакого шарма. А ведь она – женщина. Ей всю жизнь виделись красивые роскошные платья и драгоценности, аккуратные локоны, роскошная обувь… Она верила, надеялась, знала, что все это было у неё когда-то, что все это обязательно принадлежит ей, и она этого непременно достойна. Обрывки прошлого всегда возникали в её памяти, отчего девушка твердо была уверена, что когда-нибудь её жизнь изменится, вернется к тому, что было раньше, где она родилась и чего заслуживала. Глупое стечение обстоятельств оторвало её от реального мира, поселяя в те ужасные годы, проведенные ею в Греции. - Нергис-хатун, - послышался грубый мужской голос. Девушка раздраженно повернулась в сторону зовущего и хмыкнула, выражая полное недовольство своим видом. - Сколько можно твердить?! – взбунтовалась девушка. – Я – Нергис Султан! - Да, конечно, - лояльно усмехнулся капитан корабля, который взял девушку в плавание почти месяц назад, - если ты – султанша, то я – великий визирь Османской империи. Не болтай чушь, хатун. Так и скажи, что тебе снится жизнь госпожи чуть ли не каждую ночь. Отмахнувшись от него, Нергис тяжело вздохнула и отвернулась. Неожиданно что-то холодное коснулось её шеи, и девушка опустила взгляд. Кулон. Последнее, что осталось от покойной матери, которая и рассказала Нергис, что она – непростая девушка, а настоящая султанша от рождения, что все предки её были султаншами по крови, и Нергис – есть дочь властелина мира. Долго и упорно Нергис отказывалась верить в подобную чушь, пока не устала от бедной жизни на берегах Греции, к которой их обрела покойная мать Хуриджихан. Рискнула. Поверила. Слепо вбила себе в голову эту правду и решила искать дворец Топ Капы и все объяснить султану. Для такого серьезного прибытия нужны были доказательства, и Хуриджихан оставила дочери кулон, который успела забрать в последний раз, когда еще была в Османской империи. По словам Хуриджихан Султан, Повелитель узнает его всегда и обязательно примет Нергис, и она ни в чем не будет нуждаться. Свято верила в это девушка. Была уверена, что её судьба изменится. - Тебе стоит лучше обращаться со мной, - молвила Нергис, - когда я прибуду в Османскую империю и буду признана госпожой, то смогу помиловать тебя и даже взять на более высокий пост, - последние слова девушка произнесла с явным самодовольством, отчего капитан корабля лишь хмыкнул, не воспринимая слова путницу всерьез. - Мне бы твои мечты, - вздохнул мужчина. – До Османской империи осталось пару дней, поэтому начинай придумывать ложь, которую вольешь в уши султана. Если он вообще разрешит тебе аудиенцию с ним. - Я слышала, Повелитель возвращается из военного похода, в котором пробыл семь лет. - Да, это так. Задумавшись о чем-то, Нергис не заметила, как капитан корабля покинул её каюту, оставляя наедине с собственными мыслями. Девушка еще раз дотронулась до кулона, мысленно обещая себе, что она обязательно встретится с отцом, все объяснит ему, а затем получит все то, что у неё отобрала родная же мать: власть, богатство и величие. Так Нергис думала всегда, в мыслях виня мать за то, что та похитила её совсем давно, а потом солгала всем, что их корабль разбился, отчего султан Баязид страдал и тяжело переживал случившееся. Раздались оглушительные раскаты цветного салюта, залившего черное небо своими цветами. Нергис подошла к иллюминатору и с замиранием сердца взглянула на вспышки салюта. Он ознаменовывал возвращение султана Баязида из военного похода. Возвращение с очередной грандиозной победой.Тот же поздний вечер. Дворец Топ Капы. Покои управляющей гаремом.
Стоя на своей широкой террасе и раскинув руки на бетонные перила, Хасеки Мерьем Султан смотрит на раскаты салюта, окрашивающие небо в яркие краски. Как только она узнала, что её любимый, Повелитель мира возвращается домой, немедленно приказала устроить этот дивный салют. Он должен был быть таким ярким и громким, что где бы ни находился султан, то непременно должен был его увидеть. Его ждали. Ждали долгих семь лет. С течением этого долгого времени Мерьем изменилась как внешне, так и внутренне. Спокойная жизнь была размеренной и даже пугающей. Женщина каждый день ждала бед, которые готовы были сыпаться от Эсмехан Султан, люто ненавидевшей её, Хюмашах Султан, жаждущей мести, Джихан Султан, которая была готова на все, стоило ей родить сына. Мерьем понимала свою власть и могущество, но действовать первой не могла, так как ставила под угрозу своих детей, свою гордость. К слову, последние годы радостью Мерьем Султан стали лишь шехзаде Мустафа и Осман, а также единственная любимая дочь — Мейлишах. Они повзрослели, стали мудрыми и понимающими, коими Мерьем старалась их воспитать. Годы продолжали щадить султаншу, так как в очаровании и в шарме она не постарела, лишь стала еще краше, приобретая ту женскую ни с чем несравнимую красоту. Красоту женщины счастливой и любимой. Поддерживать свой характер её помогали письма от султана, который он слал ей почти каждый месяц. В густых черных волосах госпожи не было седины, а на красивом лице не проступали столь частые морщинки. Она была молода душой, а тело повиновалось и слушало сердце. Мерьем ждала султана. Ждала, как никого другого, желая вновь утонуть в его крепких объятьях. Одиночество госпожи нарушила престарелая Фахрие-калфа, долгие годы остававшаяся подле султанши и успевшая привыкнуть к ней и её принципам управления гаремом. Калфа поняла, что именно такая должна была стать следующая управляющая после Валиде Хюррем и Михримах Султан. — Тяжелые годы позади, Фахрие, — не оборачиваясь, произнесла Хасеки. Присутствие верной служанки она чувствовала всегда. — Наконец-то, наш Повелитель возвращается, все будет как прежде. — Великий Аллах сберег его, султанша. Эта новость прекрасна, — ответила Фахрие. — Что с подготовками к празднику? — оторвавшись от лицезрения салютом, сказала Мерьем. — Последние приготовления уже закончены. Я шла, чтобы сообщить вам об этом. Также пришли известия от шехзаде Мустафы. Он со своим гаремом направляется в Стамбул, оставив Манису своему приближенному лале. — Мустафа все же решил приехать. Сколько я не уговаривала его, он захотел увидеть отца. Оно и понятно, Фахрие. Наш шехзаде вырос, даже известие о том, что он назначен на должность наместника Сарухана он получил от отца, когда тот в походе был. Ему не терпится увидеться и все рассказать ему. — Также мне сообщили, что шехзаде прибудет вместе… с Неслихан Султан, — неуверенно сказала Фахрие-калфа, отчего карие глаза Мерьем сверкнули недовольством. — Она только родила, а уже хочет отправиться в столь длительную поездку. Надеюсь, у них хватило ума оставить шехзаде Сулеймана в Манисе? — Шехзаде Сулейман, сын шехзаде Мустафы, тоже едет, госпожа. Тяжело вздохнув, Мерьем Султан раздраженно хмыкнула. Стоило в жизни её сына появиться этой строптивой гречанке по имени Кассандра, как Мустафа стал совершенно неуправляемым, будто все время слушал одну её, свою любимую наложницу, которая вскоре приняла мусульманство и получила имя Неслихан. Всеми силами Хасеки старалась отдалить сына от этой девушки, но когда та забеременела, Мерьем прекратила все попытки, спокойно принимая все происходящее. Ради сына. Ради её шехзаде. Мерьем полулежа расположилась на своей тахте, подобрав под себя ноги и снова смотря на салют. Какое-то время она была задумчива и даже грустна, но Фахрие не решалась спросить, поэтому продолжала просто молчать — Как себя ведет Джихан? — неожиданно спросила султанша. — Крайне спокойно, что немного напрягает меня, госпожа. Последние дни она редко куда-то выходит, лишь иногда водит в школу шехзаде Селима. Она отказалась почти ото всех служанок, думает, что вы кого-то подошлете, чтобы избавиться от неё. — Она променяла жизнь рабыни на роскошь и богатство в скупе с тем, что вечно будет бояться меня. Зато стала султаншей, как мечтала. Есть ли смысл такой жизни, если Повелитель не замечает тебя? Мне жаль её. — Вы не считаете её опасностью? — осторожно спросила калфа. — Пока нет. Но не стоит недооценивать её. Что с Эсмехан Султан? Уже вернулась из Трабзона? — Вчера рано утром. Сдержанно кивнув, Мерьем лениво махнула рукой и отпустила калфу, которая тут же поспешила удалиться с террасы. Потянув руку к низкому столику, хасеки взяла с него одно из писем султана и вновь волнительно начала перечитывать его, сгорая от желания скорее увидеть Баязида, потому как каждая строчка была пропитана любовью. Вечной и крепкой.На следующий день. Дворец Фатьмы Султан.
Фатьма Султан, облаченная в простое платье красного цвета, стояла у окна, с напряжением в глазах смотря вдаль, ожидая, когда наконец её муж прибудет домой. Семь долгих лет она провела в своем дворце, не желая посещать Топ Капы или сменить обстановку, как это сделала её старшая сестра, отправившись в Трабзон. Фатьма ждала Сиявуша-пашу, и казалось, что их любовь только крепчает с каждый военным походом и каждой долгой разлукой. Растут их дети. Султанзаде Мусса и Хатидже Султан продолжают радовать мать своими первыми успехами, которые они также готовы показать отцу. — Скоро приедет отец? — спросила Хатидже, маленькая девочка лет одиннадцати с такими же каштановыми волосами, как у её мамы. — Он уже в пути, моя султанша. Подожди немного, — ласково проговорила Фатьма, проведя рукой по волосам дочери. — Султанша! — в покои вошла служанка, быстро понявшая свою ошибку и поклонившаяся незамедлительно. — Прибыла карета. — Сиявуш-паша? — с надеждой в голосе спросила Фатьма, вскакивая с тахты. — Нет. Госпожа непонимающе нахмурилась и подошла ближе к служанке, бросая на играющих детей короткие взгляды. — Эсмехан Султан. Очень быстро Фатьма Султан спустилась по лестнице вниз, чтобы увидеть сестру. Они не виделись около двух лет, с того момента, как Эсмехан уехала в Трабзон вместе с детьми. Изменилось ли что-то в их отношениях? Фатьма искренне хотела, чтобы это был так, потому как не видела смысла в дальнейшей их ссоре. Минуло почти двенадцать лет. Статная и рыжеволосая султанша стояла в холле дворца, сложив бледные руки в замок. Дорогое красное одеяние из парчи не шло ни в какое сравнение с простым платьем её сестры. Несмотря на возраст, Эсмехан никогда не закалывала свои рыжие, как огонь, волосы, позволяя им в хаотичном беспорядке раскинуться на плечах, будто языки пламени. На её бледной коже лица контрастировали ярко-красные губы, чуть пухлые и вечно сжатые в одну линию. Невозмутимость. Непоколебимость. Эти качества она воспитывала в себе долгих семь лет, не желая изменять своим принципам и не погашая в своей душе единственное желание — месть. Рядом с Эсмехан стояла будто её маленькая копия: такая же рыжая бестия с бледной кожей, девушка среднего роста. Долунай Султан. Её единственная дочь, воспитываемая под четким надзором матери, мечтающая о счастье, но не забывающая о правилах и традициях, которые Эсмехан долго прививала ей. — Эсмехан, — кивнула Фатьма Султан. — Я вернулась, дорогая сестра, — лукаво улыбнулась султанша. — Я вижу, — ухмыльнулась Фатьма. — Рада тебя видеть. Долунай, и ты здравствуй. — Султанша, — девушка поклонилась, улыбаясь. — Позвольте увидеться с братом и сестрой? — Само собой, — согласно кивнула госпожа, и Долунай Султан отправилась наверх к детям Фатьмы. — Проходи. Не стоит в холле стоять. Эсмехан и Фатьма в горделивом молчании прошествовали в небольшой холл, украшенные в бледно-голубых и сиреневых тонах, что служили любимыми цветами хозяйки дворца. Распорядившись о том, чтобы им подали щербета и лукума, Фатьма Султан еще раз внимательно оглядела сестру. Эсмехан молча села на тахту, сложив руки на коленях и опустив голову. Её тоска по казненному мужу виднелась и сейчас, она не могла поверить в это около полугода после казни, а уж потом султанша отчетливо осознала, что ей было тяжело без поддержки Атмаджи, без его ласки. Не смотря на их недомолвки, Эсмехан всегда верила, что успеет наладить семейную жизнь. Она отдавала всю себя власти, желанию заполучить гарем и поддержку Повелителя. Госпожа твердо верила, что сумеет поставить на место зазнавшуюся Мерьем с её глупыми амбициями. Полностью забывшись и дворцовых интригах, Эсмехан не учла, что её собственная семья, где никто не смотрел на титул или власть, постепенно рушилась, потеряв при этом Тугрул-пашу. Эсмехан Султан винила себя в том, что не смогла удержать это счастье, оставшись одинокой султаншей. Но желание мести росло в ней с каждой минутой, не желало покидать её черного сердца, эта месть стала смыслом жизни для госпожи. — Ты приехала ведь не для того, чтобы молчать? — спросила Фатьма, присаживаясь рядом с сестрой, которая через пару секунд обратила свои карие глаза к ней. — За эти семь лет… — Я многое осознала, сестра, поняла все свои ошибки, нашла просчеты, из-за которых и оказалась в таком положении. В Трабзон я уехала сразу же после того, как султан отправился в поход, там-то и обдумала все. — Обдумывание ошибок служит полезным уроком, впредь подобного ты не совершишь… — Нет, Фатьма! — резко воскликнула Эсмехан, дернув рукой. — Я осознала свои ошибки, но это не значит, что я больше не буду их совершать. Чтобы добиться желаемой цели мне необходимо действовать, не обойтись без просчетов. — Что ты собираешься делать? — с возмущением в голосе спросила султанша. — Мстить. — Не самое удачное решение, сестра, — покачав головой, ответила Фатьма. Несколько минут султанши молчали, обдумывая свои слова. За это время служанка уже принесла поднос с лукумом и щербет. — Задумывалась ли ты, почему гаремом и соответственно дворцом управляет Мерьем? Простая рабыня, а не султанша династии, как например, я или ты. Повелитель забыл о нас, для него мы всего лишь дочери брата-предателя, и отношение к нам складывается такое же, как к нему и нашей матери. — Эсмехан, это глупый разговор, который не приведет ни к чему хорошему. — Послушай меня, — оборвала её рыжеволосая султанша, повернувшись к сестре и взяв её за руки. — Фатьма, где ты слышала, чтобы госпожи были так унижены простой рабыней, получившей титул Хасеки? Неужели мы ничего не стоим для султана и династии османов? Мы — её законные члены! Почему нам смеет указывать наше место Мерьем? Сколько бед нам принесла она! Считая, что так она сумет защитить своих детей, Мерьем не задумывается, что сама же создает угрозу им. Кто может навредить членам империи? В них наша кровь, а не кровь этой рабыни. Я лишь хочу… чтобы справедливость восторжествовала, чтобы виновные получили наказание, чтобы Мерьем испытала все то, что испытала я, когда потеряла мужа, когда была унижена перед султаном. Внимательно слушая сестру, Фатьма чувствовала ужасную обиду за неё и за свою семью. Слова о брате-предателе, относящиеся к их отцу, сильно ранили душу молодой госпожи, которая обладала отнюдь не простым характером. Долго она копила в своей душе обиды, долго не решалась выйти за пределы дворца и показаться в Топ Капы. Она не боялась. Лишь не желала впутываться в эти интриги, но Фатьма всегда осознавала имеющуюся власть, которая всегда была сосредоточена в её руках. Настало её время. Сжав крепко руки сестры, Фатьма поджала губы и едва заметно закивала головой. Эсмехан расценила это как знак согласия с её словами. — Знай, что я теперь с тобой, Эсмехан. Я на твоей стороне! — эти слова означали, что у Хасеки Мерьем Султан появился еще один противник. Но будет ли она потакать словам сестры или же заведет собственную игру?Покои Шафак Султан.
Меланхолично перебирая свои немногочисленные драгоценности в расписной золотой шкатулке, миниатюрная рыжеволосая девушка устремила свой взгляд в окно, где золотые лучи солнца разлились по каменным дорожкам сада. Невысокая молодая султанша с неестественно бледной кожей, тусклыми рыжими волосами и серо-голубыми глазами — так себя описывала Шафак Султан. Ей было около восемнадцати лет, и за все свое существование она ни разу не чувствовала себя ущербной в том, что воспитывалась без матери и не такого огромного количества внимания от отца. Не ревновала, не пугалась, не кричала. Шафак была спокойной по натуре, она общалась с младшей сестрой Мейлишах, которая была куда расторопнее и любопытнее, она уважала Мерьем Султан, которая воспитала её как родную дочь, она терпеливо ждала возвращения отца. Как султанша династии, Шафак знала, что по совершеннолетию её выдадут замуж, и была к этому готова, так как давно считала, что пребывание во дворце есть занятие скучное. Девушке давно хотелось подарить кому-то свою любовь и заботу, что долго копились в её нежной душе. И вот сейчас сидя в своей небольшой комнате, отделанной в светло-зеленых тонах, Шафак лениво наблюдала за тем, как солнечные зайчики переливаются на подоле её зеленого платья с золотой отделкой. — Султанша, желаете прогуляться? Быть может, удастся застать Повелителя в воротах дворца? — весело прощебетала верная служанка Шафак — Пелин. Госпожа только вздохнула, невесело усмехнувшись. Во многих вещах она просто не видела грандиозного смысла, потому иногда и не делала чего-то великого, как её сестра Мейлишах, умудрившаяся выбежать за пределы дворца на базар на прошлой неделе. — Я все равно увижу его в покоях, как и все, — осматривая кольцо на своей руке, ответила Шафак Султан. — Тогда может, хотите позвать швею? Сегодня новые ткани пришли, я видела прекрасные цвета в мастерской? Представьте только, каким красивым будет платье из ткани цвета лазури! — У меня уже есть такое платье, — отозвалась рыжеволосая девушка, вздохнув. Пелин-хатун отчаянно вздохнула, не зная, чем и как еще можно развеселить госпожу. Собственно, Шафак не была грустной, лишь не понимала смысла во многих вещах и откровенно говоря, ленилась. Подперев голову рукой, Шафак со скучающим видом взглянула на служанку. — Еще что-то? — спросила она. — Сегодня ваш брат приезжает, шехзаде Мустафа. — Я в курсе, — уже более раздраженно ответила Шафак. — Пелин, ты свободна. Я пока не нуждаюсь в тебе. Поклонившись, служанка обиженно поджала губки и удалилась из покоев. Шафак облегченно вздохнула и с наслаждением почувствовала одиночество, которое всегда было ей по душе.Покои Мейлишах Султан.
— Синее я уже надевала! А жемчужное ожерелье носила целых два раза! С самого раннего утра в покоях молодой госпожи были слышны крики и возня, создаваемая нерасторопными служанками, никак не способными угодить вкусам Мейлишах Султан. Среднего роста девушка с черными волосами и карими глазами мерила комнату шагами, постоянно отвергая предложенные рабынями платья. Никто не смел возражать капризам молодой госпожи, каждый наоборот старался уделить ей как можно больше внимания, считая Мейлишах еще совсем ребенком, не способным полностью быть уверенной в себе и своих предпочтениях. Купаясь в ласке и любви матери и старшего брата, который всегда был готов помочь сестре, Мейлишах умело пользовалась этим, осознавая, какой властью обладает, и как трясутся наложницы, стоит только этой султанше пройтись по гарему. Как дочь правящего султана Мейлишах умела всегда показать это, напоминая об этом практически каждому. Она была уверена, что и отец будет любить её также. Мейлишах практически не помнила его, ведь прошло семь лет, но иногда она получала от него письма, и в каждой строчке виднелась отцовская любовь и гордость за дочь. Султанша уже знала, что сможет влиять на отца, что он исполнит все её прихоти, и она вовсе не боялась, что ей придется сражаться за любовь отца с сестрой Шафак. Той и дела не было то подобного. — Внимание! Хасеки Мерьем Султан. Мейлишах самодовольно ухмыльнулась и вышла вперед навстречу матери, которая точно также горделиво вошла в её покои, ловя на себе взгляды слуг и лениво наблюдая за их поклонами. — Мейлишах. Снова не даешь слугам покоя, — снисходительно улыбнувшись, произнесла Мерьем. — Поторопись. Повелитель скоро будет здесь. — Просто я желаю быть красивой сегодня, естественно, не желая никоим образом затмить вашу красоту, валиде, — слащаво улыбнувшись, ответила султанша и еще раз поклонилась в знак уважения. — Лесть тебя не красит, — погладив дочь по щеке, Хасеки жестом руки велела слугам оставить их наедине. Мейлишах сразу поняла, что предстоит серьезный разговор, а потому внутренне напряглась, ожидая чего угодно. Ведь матушка всегда наставляла и поучала её, а сейчас перед приездом отца это было еще более удивительно и странно. — Я слышала, ты завела дружбу с Кассандрой-хатун, так? — Валиде, я думала вам известно, что Кассандры больше нет. Мой брат посвятил её в мусульманство и нарек именем Неслихан. К чему эти вопросы? — Но ты дружишь с ней, верно? — с нажимом спросила Мерьем, и Мейлишах согласно кивнула. — Я не хочу быть в твоих глазах злой и бесчувственной, но постарайся держаться подальше от этой женщины. Неслихан, как её теперь зовут, не всегда будет любимицей Мустафы, её сместят рано или поздно, и тогда кто знает, какая новая натура откроется в ней. — Не понимаю, валиде, — нахмурившись, произнесла Мейлишах Султан, — чем она не угодила вам? Неслихан является матерью наследника, моего племянника и вашего внука. Я думала, что мы одна семья. — Твоя семья — это я, Повелитель, Мустафа и Осман! — строго произнесла Хасеки, вздернув подбородок. — Наложницы в этот счет не входят. Я предупредила тебя, а ты поступай, как знаешь, Мейлишах. Все-таки, ты уже взрослая, — после этих слов Мерьем улыбнулась. Двери в покои отворились, и в комнату вошла высокая светловолосая девушка с бледной кожей и ярко-голубыми глазами. Нежная и утонченная красота этой девушки была, как никогда свежа и изыскана. По её приходу лица султанш озарились улыбками. Они обе любили эту девушку. Севжи. — Султанши, — Севжи поклонилась и едва заметно улыбнулась. — Севжи. Рада тебя видеть. Где ты была? Не заходила ко мне почти два дня, — поинтересовалась Хасеки Султан, подойдя ближе к девушке. — Засиделась в дворцовом саду, читала одну очень интересную книгу, султанша. — Что за книга? — любопытно спросила Мейлишах. — «Любовь не порок», — ответила Севжи. — Про одну девушку, которая не могла стать счастливой, но потом все же ей подвернулся такой шанс, и она решила действовать. Она сумела влюбить себя могущественного человека и стать его спутницей, расставшись с бедностью и печалью прошлой жизни. — Интересный выбор, — задумчиво произнесла Мерьем, заметив некую пренебрежительность во взгляде своей дочери, которая никогда даже не задумывалась о любви, а потому не имела представления об этом человеческом чувстве. Беседу женщин нарушила Фахрие-калфа, запыхавшаяся от быстрой ходьбы. — Султанши. Карим-ага сообщил нам, что шехзаде Мустафа прибыл во дворец. — Слава Аллаху! Мой сын приехал! — воодушевленно произнесла Хасеки Султан и широко улыбнулась, приобнимая за плечи дочь Мейлишах. — Наконец, вся семья соберется под одной крышей. — Где же он? — спросила Мейлишах Султан. — Подъехал ко дворцу, султанша, — ответила калфа. — Идемте, Мейлишах, Севжи. Встретим моего льва, — Мерьем Султан первой вышла из покоев, а за ней последовали молодые девушки, заинтересованно переглядываясь и трепетно ожидая встречи с наследником.Гарем.
Спрыгнув со своего верного черного коня, шехзаде Мустафа с гордостью осмотрел величественный Топ Капы. Огромный каменный дворец служил ему домом, где он вырос, но после покинул родную обитель, чтобы найти такую же в лице санджака Манисы. Широкоплечий, статный наследник обладал густыми угольно-черными волосами и темно-карими глазами, черты его лица были ровными и аккуратными, а пронзительный и уверенный взгляд сразу говорил о его ответственности и понимании того, что является первым наследником Османского трона. Мустафа обладал смешанным характером, доставшимся ему от отца и матери в одинаковом количестве. Прямолинейность, твердость и нетерпеливость от султана, мудрость и рассудительность — от Хасеки Султан. На проявление той или иной стороны его характера влияли ситуации и разные люди, окружавшие его. Одним из таких людей являлась его любимица и главная фаворитка — Неслихан Султан. Высокая стройная девушка была обладательницей темно-каштановых густых волос, голубых глаз и своенравного характера, которым сумела покорить сердце неприступного шехзаде. Гречанка по имени Кассандра была одной из немногих, кого привезли с невольничьего рынка во дворец султана. Наложниц для своего сына отбирала сама Хасеки Султан, но её выбор вначале не пал на Кассандру. И все бы закончилось для гречанки плохо, если бы она не завела дружбу с молодой госпожой Мейлишах Султан. Кассандра сразу поняла, что прихоти Мейлишах исполнялись ежесекундно, а потому сумела втереться в доверие к госпоже и стать её служанкой. Получив возможность видеть шехзаде Мустафу чаще, так как сестра каждый день навещала брата, Кассандра смогла остаться в его покоях под предлогом, что она что-то ищет для своей госпожи. Природное очарование сыграло свою роль, и Кассандра стала фавориткой шехзаде Мустафы. После похода к нему около четырех раз девушка забеременела и в Манису отправилась в качестве беременной наложницы наследника, где Мустафа подарил девушке новое имя — Неслихан. Вскоре Неслихан подарила династии сына, которого нарекли Сулейманом. А сама девушка стала госпожой. — Что тебе вспоминается в этом дворце? — спросил Мустафа, когда Неслихан вышла из кареты, поправляя свое атласное платье цвета лазури. Девушка на секунду задумалась, но после без колебания ответила. — Наша любовь, шехзаде. То, как я влюбилась в вас, а вы в меня. С Топ Капы началось мое счастье, — очаровательно улыбнувшись, Неслихан поправила свою серебряную диадему, увенчанную в густых волосах. — Мне вспоминается отец и матушка. Скорее бы Повелитель прибыл. — Шехзаде. Султанша, — подоспевший Карим-ага низко поклонился. — Шехзаде, ваша матушка ждет вас, просила не задерживаться. — Мы уже идем, — переглянувшись с фавориткой, улыбчиво произнес Мустафа. Вместе Мустафа и Неслихан достигли дверей гарема, где их ждали склонившиеся рабыни и слуги. Вдалеке стояла статная Мерьем Султан, которая не переставала улыбаться и светиться искренним счастьем. Шехзаде быстро подошел к матери и трепетно поцеловал её руку, а затем крепко обнял, отчего на глазах женщины навернулись слезы. — Добро пожаловать, мой лев, — гордо проговорила Мерьем. — ИншаАллах, ты здоров. — У нас все хорошо, валиде. Мы с Неслихан спешили в Топ Капы, я желаю скорее познакомить вас с вашим внуком. — Для столь длительной поездки было бы уместнее оставить шехзаде в Манисе. — Я так решил, матушка. Уверен, что вы будете рады увидеть Сулеймана. — Разумеется. Мейлишах также трепетно обняла старшего брата, приветственно кивнув Неслихан Султан. — Шехзаде, мы с тобой не виделись почти полгода, — радостно произнесла Мейлишах. — О твоих похождениях мне все известно, сестра, — лукаво сказал Мустафа. — Обещай, что твоя вылазка на базар была в последний раз. — Ты как валиде, — хмуро ответила госпожа и звонко рассмеялась. Взгляд Мустафы пал на светловолосую Севжи, мирно стоявшую в стороне. Естественно, шехзаде помнил её маленькой девочкой, с которой они играли, но он и представить не мог, что она будет столь красива и мила. В последнее время он почти не замечал её, а сейчас увидел в ней очень красивую девушку, которая тут же привлекла его внимание. Севжи же почувствовала, как сердце её трепетно забилось, а щеки заалели, но она постаралась скрыть это. Впервые за долгие годы разлуки они сумели посмотреть друг на друга и увидеть в глазах каждого что-то новое, ранее неизведанное. Мустафа чувствовал некую эйфорию, прилив сил, смотря на скромную Севжи. Девушка же понимала, что ничего большего, чем простая некрепкая дружба, между ними не может быть. Но Севжи давно замечала, что сердце её трепетно билось, стоило только увидеть старшего шехзаде. Мысль о том, что Мерьем Султан выдаст её замуж, лишая возможности видеть шехзаде, не давала девушке покоя. — Шехзаде. — Севжи. — Мустафа позволил девушке поцеловать свою руку. — Ты не изменилась, какой я помню тебя. — И вы тоже, — засмущавшись, ответила девушка. Неслихан, увидев их взгляды, загорелась ревностью, но поспешила успокоиться, так как не видела в девушке очевидную угрозу, а потому гречанка решила не обращать внимание на это, точно зная, что Мустафа глубоко привязан только к своей любимой фаворитке. — Мустафа, я хочу выдать Севжи замуж за одного видного бея. Я желаю девушке счастья, она выросла с вами, мне она как дочь, — вмешалась Мерьем Султан, увидев испуг на лице Севжи. — Поговорим позже об этом, валиде, — остановил её шехзаде. — Когда прибудет отец? — Мы ждем его с самого утра, — ответила Хасеки. — Я сама места себе не нахожу. Как видишь, все готово для празднества. — Султанша, — немного обиженным голосом произнесла Неслихан, злясь на то, что её никто не замечает, пока шехзаде и хасеки мило беседуют в стороне. — Здравствуй, Неслихан, — сдержанно ответила Мерьем Султан. — Как твое здоровье? После родов быстро оправилась? — Со мной все в порядке. Мысль о том, что я подарила шехзаде сына, грела мою душу и греет по сей день. — Славно, — поджав губы, Хасеки вновь обратилась к сына, похлопав его по плечу. — Идем, Мустафа. Поговорим в моих покоях, там же дождемся султана. Согласно кивнув, шехзаде последовал за своей матерью, ровняясь с Мейлишах, горделиво идущей по гарему и придерживающей свое платья. Севжи и Неслихан шли позади, и светловолосая девушка нутром чувствовала, как фаворитка наследника ненавистным взглядом пожирает её. Когда все разместились в просторных покоях Мерьем Султан, хозяйка апартаментов распорядилась принести для всех щербета. Шехзаде Мустафа сел рядом с матерью на твердую тахту, Мейлишах и Неслихан сели на шелковые подушки подле ног Мерьем Султан, а Севжи осталась стоять в стороне, не желая мешать членам династии. Увидев её неловкость, Мустафа взглядом указал на одну из свободных подушек, рядом с его сестрой. Севжи мимолетом взглянула на Мерьем, и та позволительно кивнула. Так девушка села напротив надменной Неслихан, которая почувствовала себя не очень уютно. — Принесите шехзаде Сулеймана, — приказал Мустафа. Служанки тут же засуетились и вышли из покоев, а вскоре в них занесли полугодовалого шехзаде, которые был на руках у няни. Увидев внука, Мерьем тут же расцвела улыбка, а её глаза наполнились серебряными слезами, готовыми вот-вот упасть на дорогое платье. Потянув руки к няне, Хасеки умело взяла малыша на руки и прижала к себе. Мальчик что-то проговорил, по-детски лепеча, и Хасеки тепло улыбнулась. — Аллах да не оставит моего львенка в беде, — промолвила женщина. — Посмотри, Мейлишах, на своего племянника. — Такой смышленый, — проговорила девушка, заметив, как шехзаде пытался поймать солнечные лучики, игравшие на драгоценных алмазах короны своей бабушки. — Валиде, а где мои двоюродные сестры — Эсмехан и Фатьма? Я думал, они пожелают поприветствовать меня тоже, — неожиданно промолвил Мустафа. Мерьем внутренне напряглась и тяжело вздохнула, показывая, что не желает говорить о них много. — Мне нужно было послать им приглашения? Они, если захотят, то сами прибудут ко дворцу, чтобы поприветствовать в первую очередь Султана Баязида и тебя, Мустафа. Раз их здесь нет, видимо, им нет никакого дела до такого грандиозного события. — Между вами что-то произошло? — Брат, неужели ты не понимаешь? — вмешалась Мейлишах, не заметив пронзительного и строгого взгляда матери, которая поняла, что дочь запросто сболтнет лишнего. — Валиде столько натерпелась от них… — Мейлишах! — гневно процедила управительница гарема. Девушка стушевалась и опустила плечи, а шехзаде непонимающе взглянул на мать. Неслихан, сидевшая в стороне, с интересом наблюдала за их разговором, успевая улавливать его суть. — Мустафа, я не желаю об этом говорить, — отрезала Хасеки Султан, переведя взгляд карих глаз на сына. — Ты можешь сам навестить их, когда пожелаешь. — Мне горько осознавать, что наша семья распадается, валиде. Что вы не поделили с султаншами? — Я же сказала, что разговор не приведет ни к чему хорошему. Придет время, и ты узнаешь все, что нужно. Шехзаде Сулейман закапризничал, находясь на руках бабушки, которая тут же передала его служанке. Мейлишах виновато подняла взгляд на мать, которая не пожелала удостоить её таким же взглядом.Около султанских покоев
За Султаном Баязидом словно тень следовал его новый хранитель покоев и дворца, недавно получивший печать, Халид-бей — мужчина возраста чуть меньше тридцати, крепкий, мускулистый. Он едва не превышал самого Повелителя, но вел себя всегда сдержанно и молчаливо, верно и преданно исполняя приказы падишаха. Повелитель достиг своей комнаты и, наконец, с облегчением вздохнул, чувствуя родной воздух Стамбула. Он дома. После семи лет тяжелого похода Повелитель решил вернуться домой к своей семье, которая ждала его всегда. В этом Баязид не сомневался ни на секунду. За прошедшие годы Повелитель сумел обзавестись хорошим другом и спутником, которого назначил Великим визирем империи. Ферхат-паша был человеком образованным, умеющим находить нужные слова и промолчать в подходящий момент. Ему было чуть больше тридцати. Он поддерживал все замыслы султана, а потому смог подружиться с ним. Многие визири недооценивали этой скорой дружбы, хотя Ферхат-паша думал исключительно о дружбе, которая очень помогла ему в годы войны. И дело не в том, что твой друг — падишах мира, а в том, что это образованный человек с понимающей душой. В совете дивана произошло пополнение в лице третьего визиря. Касим-паша отличался от остальных визирей холодным расчетом и непоколебимостью. Он признавал только то, что говорил султан, не слушая мнения других. На каждую проблему Касим имел собственное мнение. Он гордился своим положением третьего визиря и не стремился стать на ранг выше. — Халид-бей, как обстановка во дворце? — спросил Баязид, заложив руки за спину. Война не щадила его, отнимала сил, но Повелитель продолжал твердо и уверенно стоять на ногах. Сил ему прибавляла скорейшая встреча с семьей. — Все ждут вас в покоях Валиде Султан. Шехзаде Мустафа тоже прибыл во дворец, Повелитель, — глубокий голос хранителя покоев заставил султана улыбнуться и быстрым шагом направиться в гарем. Мерьем Султан стояла в ряду первая, чинно сложив руки и с воодушевлением смотря на пока еще закрытые двери покоев. После неё стоял шехзаде Мустафа, Шафак Султан, Мейлишах Султан, затем младшие шехзаде Ахмед и Осман, а также Джихан Султан со своим шехзаде Селимом. Широкие двери распахнулись, заставляя хасеки султан занервничать, но её губы тут же тронуло недовольство, а карие глаза вспыхнули раздражением. В один миг Мерьем вынужденно поклонилась, а затем нашла силы поднять глаза на вошедших. Эсмехан Султан и Фатьма Султан приехали во дворец вместе, что было удивлением для всех. Находящиеся долгое время в ссоре, теперь султанши были вместе. Их внешний вид дополнял друг друга, показывая их статус. На Эсмехан было надето красное платье с золотыми узорчатым кафтаном. Рыжие локоны были похожи на языки пламени, говоря о том, что они никогда не погаснут, а будут гореть вечно. Фатьма Султан была одета в парчовое синее платье с золотым покроем на груди, а шелковые рукава доставали практически до пола. На лице госпожи покоилось умиротворение, а вот на лице её сестры — негодование. Султанши потеснили Мерьем и встали первыми в ряду, отчего хасеки стушевалась, чувствуя себя приниженной. — Даже не поприветствуешь нас, — жестко ухмыльнулась Эсмехан Султан. — Как похоже на тебя. — Думаю, что вам хорошо и без моего приветствия, султанши, — таким же жестким тоном ответила Мерьем. — Вы решили все-таки покинуть свои обители и показаться на людях? Очень рискованный шаг. — Следи за словами, — осадила её Фатьма Султан, переглядываясь с сестрой, давай той понять, что нужно следить за своими эмоциями, что было крайне трудным для Эсмехан Султан. — Султанши, — шехзаде Мустафа вышел чуть вперед и поклонился сестрам, удивленно вскинувшим брови. — Мустафа? Аллах Милостивый! — Фатьма радостно заулыбалась. — Помню тебя совсем маленьким. — Годы идут, госпожа. Но вы также прекрасны, — промолвил шехзаде и улыбнулся. — Приветствую вас, — холодно-вежливо отозвалась Эсмехан. Наконец, дубовые двери распахнулись, и гаремный евнух прокричал настолько громко, что казалось его услышали абсолютно все. — Султан Баязид Хан Хазретлери! Дорогу! Не утративший своего величия и силы, в покои быстрым шагом вошел Султан Баязид и на минуту остановился, осматривая всех присутствующих. Его семья сейчас была очень большой, он видел своих взрослых детей, видел свою жену, племянниц. Все это не могло не вызвать в нем толику радости и удивления. Прошло семь лет. Многое изменилось. Первой руку Повелителя поцеловала Эсмехан. И хотя ей было тяжело смотреть ему в глаза, султанша все же сделала над собой усилие и немного улыбнулась. — Эсмехан. С годами ты стала только краше, — промолвил султан. — Как ты? — Мою печаль скрашивают мои дети, Повелитель. Особенно, Долунай Султан, ваша внучатая племянница. Она очень похожа на меня, даже немного на Валиде Хюррем. Следующей руку султана поцеловала Фатьма. Султан и ей улыбнулся, обрадовавшись, что она, наконец, вышла из своего дворца. — Фатьма, Сиявуш-паша ждет тебя в вашем дворце. Можешь ехать, если пожелаешь. — Благодарю, Повелитель, — султанша радостно поклонилась и поспешно вышла из покоев, кидая напоследок предостерегающий взгляд сестре. Глаза султана коснулись его луноликой супруги, трепетно ожидавшей его столько лет. Мерьем дольше всех задержала свой поцелуй на ладони Баязида, а затем не сдержалась и бросилась в его объятья. Джихан, стоявшая после неё, недовольно фыркнула, держа за руку шестилетнего сына Селима. Ей было больно осознавать, что она далеко не единственная, и даже не первая в душе султана. Отстранившись от жены, Повелитель чинно поцеловал её в лоб, не смея оторвать взгляда от её красивого лица, в глазах султанши едва плескались слезы. — Ты вернулся. Живым, — эти слова прозвучали так искренне и тепло, что Баязид снова обнял жену, но поспешил отстраниться. Эсмехан Султан только хмыкнула, не желая смотреть на эту картину. — Душа моя, Мерьем! Не передать словами, как я скучал по тебе, — Повелитель провел ладонью по её лицу, вызывая очередную улыбку на лице своей Хасеки. — Повелитель, — призывно сверкнув своими серыми глазами, Джихан нарочито поклонилась, привлекая внимание. Султан наконец обратился к ней. — Ваш сын — шехзаде Селим. — Мне писали, что ты родила двоих шехзаде, Джихан. Что произошло с вторым ребенком? — Мне трудно говорить об этом, мой султан. Наш второй шехзаде Сулейман не смог пережить ночь после родов, Аллах забрал его. Теперь шехзаде Селим для меня является единственной отрадой. Я берегу его и забочусь целыми днями. — Не печалься. Правильно, что ищешь радость в лице нашего шехзаде. — Султан подхватил шехзаде Селима на руки, отчего мальчик радостно засмеялся. Он был копией султана, такие же каштановые волосы и карие глаза, светящиеся добротой и искренним счастьем. Опустив сына на пол, султан обратил свой взгляд к старшему шехзаде. Мустафа нервничал, и его чувства отражались на его смуглом лице. Баязид сначала неверующе посмотрел на сына, оглядывая с ног до головы, а затем переглянулся со счастливо улыбающейся Мерьем, когда едва заметно кивнула. — Повелитель! — Мустафа поцеловал руку отца, а затем Баязид крепко обнял его. — Мой Мустафа! Мой взрослый шехзаде, — Баязид отстранился от сына, заглядывая в его глаза. — Ты очень похож на мать. — Я очень счастлив, видеть вас, отец. Знали бы, сколько я ждал этого дня. — И я ждал, сынок. Из Манисы мне регулярно приходят известия. Народ доволен твоим правлением, а мне более ничего не нужно. — Благодарю, отец, — шехзаде поклонился. — Поговорим позже, — хлопнув сына по плечу, Баязид наконец посмотрел на своих дочерей. Одного взгляда хватило, чтобы понять, какие они разные. Глаза старшей Шафак были спокойными и рассудительными, а Мейлишах буквально сгорала от нетерпения броситься в объятья отца. Султан обнял их обеих, всматриваясь в черты их лиц. Шафак была маленькой копией Сечиль Султан, а Мейлишах была точно его женой Мерьем. Даже этот же огонек в глазах был от его Хасеки. — Шафак. Мейлишах. Аллах да продлит мои годы, чтобы я смог увидеть ваших детей. Не оставит вас Всевышний, раз наградил такой красотой. — Повелитель, мы все рады вас видеть, — промолвила Шафак заученную фразу. Она часто представляла себе разговор с отцом, и потому не смогла придумать ничего лучше, как выказать свою радость по поводу его приезда. — Отец! — звонко произнесла Мейлишах, вызывая удивление на лице Баязида. — Раз вы приехали, то теперь мы будем чаще видеться. Я слышала, что неподалеку есть охотничий домик. Вы же разрешите нам всем отправиться туда? И вы должны поехать с нами, без вас я не поеду. — Конечно же, моя красавица, — рассмеялся султан, поцеловав дочку в лоб. — Обязательно поедем. Баязид поприветствовал своих сыновей — Ахмеда и Османа, а затем взял на руки своего внука — Сулеймана, названного в честь отца Повелителя. — Аллах видит, что я безмерно счастлив, увидеть вас всех. Мерьем Султан, видя сейчас мужа перед собой, не могла не почувствовать спокойствие. Теперь их правитель здесь, а значит, ничего не может быть плохо.Гарем.
Джихан Султан возвращалась в свои покои, отдав сына служанкам. На её душе пыла печаль, она понимала, что является для султана буквально пустым местом, всего лишь матерью его сына. При их первой встрече Эрика была уверена, что Повелитель будет всегда с ней, забудет о всех своих наложницах. Но сейчас Джихан Султан понимала, что ошиблась, но не собиралась сдаваться. Самым главным для неё было вернуть Повелителя, поселиться в его сердце навсегда, сделаться новой Хасеки Султан. Годы, прошедшие в гареме, всегда были для неё мрачными. Хотя Мерьем Султан не осаждала её, наложницы в гареме вечно издевались над ней, говоря, что её существование здесь бессмысленно, так как Повелитель даже писем не шлет ей. Джихан ругалась с девушками, даже сажала их в темницу, отчего зарабатывала только плохой авторитет среди гаремных одалисок. Из-за угла вдруг показалась Эсмехан Султан, которая тут же крепко схватила Джихан за локоть и увела в сторону. Мать шехзаде поморщилась от боли и едва не вскрикнула. — Джихан. — Султанша, я думала вы уехали. — Как я могу уехать, не увидев свою служанку, которую я отправила семь лет назад к Повелителю, а она жестоко предала меня, отказавшись от моего покровительства? — надсмехаясь, произнесла госпожа. — Совестно ли тебе? — Ничуть, султанша, — с вызовом в глазах ответила Джихан. — Я не нуждалась в вашей помощи, всего добилась сама. — Чего же ты добилась? — рассмеялась Эсмехан, сжимая локоть девушки крепче. — Того, что тебя ненавидит весь гарем, а Повелитель не обращает на тебя внимание? — Я родила шехзаде. — Пусть так. Султаном ему не стать. На очереди к трону он последний наследник. Даже если, не дай Аллах, что-то с шехзаде Мустафой случится, либо Осман, либо Ахмед займут трон. Про твоего Селима никто не вспомнит. — Вы не смеете оскорблять моего сына, — испуганно прошептала Джихан. — Я смею многое. Чаще всего, я не спрашиваю кого-то, что мне нужно делать. Отпустив брезгливо Джихан, Эсмехан Султан быстро покинула коридор дворца, а наложница Повелителя долго смотрела ей вслед, поджав губы.Полдень. Султанские покои.
— Повелитель, — раздался голос Халид-бея, который вошел в султанскую опочивальню, — праздник сегодня в вашу честь. Вы пожелаете предупредить одну из ваших жен, чтобы пришли к вам вечером? — Да, — ответил Баязид. — Пусть готовится Хасеки Мерьем Султан. После праздника. — Как прикажите. — И позовите Ферхата-пашу. Через несколько минут в покои султана вошел высокий и широкоплечий визирь империи — Ферхат-паша. Он низко поклонился, и Баязида улыбнулся ему, приглашая подойти поближе к его письменному столу, за который султан сидел. — Ферхат-паша, каковы итоги нашего похода? — Казна значительно пополнилась, Повелитель. Я заходил к главному казначею, Лютфи-аге. Он принесет вам отчет завтра утром. Могу точно сказать, что казна увеличилась в четыре раза. — Это радует, — вздохнул султан. — Сегодня я увидел своих взрослых детей… — Вы чем-то огорчены? — осторожно поинтересовался визирь. — Скорее я удивлен, что они стали такими разными. Их характеры настолько точны, что мне трудно представить, как с ними общаться. Шехзаде Мустафа порадовал меня, как бы он не совершил ошибок. Мои дочери… Мейлишах — это точная копия Мерьем Султан: гордая, прямолинейная и немного капризная. Шафак напоминает мне моего брата Джихангира: молчаливого и рассудительного. Все они такие разные… — Дети — это отражение их родителей, Повелитель. Какими их воспитали, так они и будут себя вести. Думаю, в каждом из них есть что-то неповторимое, что-то, что вам еще предстоит разглядеть в них. — Ты прав. Я долго не видел их, пришло время наверстать упущенное.Базарная площадь.
Недавно прибывшая в Стамбул Нергис сейчас осматривала город, пытаясь сориентироваться в нем. Она ходила по улицам, слушала разговоры торговцев, которые обсуждали вернувшегося падишаха и его семью. Все это девушка впитывала как губка и пыталась составить мысленный портрет своего отца. Единственной её преградой сейчас было то, как она попадет во дворец. И Нергис действительно не знала, как ей это сделать, потому что его серьезно охраняли, и попасть внутрь было не подвластно даже такой строптивой девушке, которая многое повидала за свою жизнь. Неожиданно на улице появился глашатай с огромным барабаном в руке. Призывно ударив в него несколько раз, он привлек внимание всех людей на улицах. Некоторые даже открыли окна, чтобы услышать новости. — Слушайте! Слушайте! Султан Баязид, вернувшись из похода, пополнил казну в несколько раз. По его приказу начнется строительство мечети по случаю его победы! Да здравствует, Повелитель! — Да, здравствует! — громко прокричал народ. — А также сегодня завершилось строительство столовых и баней для бедняков. За это да вознаградит Аллах Хасеки Мерьем Султан. — Вознаградит! — Кто эта женщина? — спросила Нергис у стоящей рядом с ней женщины. — Жена нашего султана. Она помогает беднякам, отстраивая дома и другие здания, — ответила женщина, осматривая Нергис. — Ты не здешняя? — Нет, — ответила девушка. — Вы не знаете, как можно во дворец попасть? Усмехнувшись, женщина сначала отвела взгляд, но глашатай уже ушел, а потому Нергис вновь задала свой вопрос. — В качестве наложницы можно. Тебе зачем? — Мне очень надо, — взмолилась Нергис. — Что это у вас? Ткани? — Ткани-ткани, — покрепче прижав к себе огромный узел с тканями, ответила женщина покосившись на Нергис. — Пойду в гарем, девушкам продам. — А можно… я вместо вас пойдут? — Ишь чего захотела? — возмутилась торговка. — Ну, иди отсюда. — Я не убегу никуда, все вам верну и деньги верну все. Себе ничего не возьму. Прошу вас, помогите мне. Торговку они пустят во дворец, а если я не попаду туда, то возможно, жизнь моя не изменится никогда… — Ну, Аллах с тобой, — сдалась торговка, всучив девушке узел с платьями и тканями. — Иди, но утром завтра я буду вот здесь ждать тебя, слышишь? Только попробуй мне не прийти, я ж тебя найду все равно. В душе загорелась искра надежды. Нергис держала узел с тканями и теперь была уверена, что у неё все обязательно получится, что она справится и осуществит задуманное.Дворцовый сад.
Неспешно прогуливаясь по вымощенным дорожкам дворцового сада, Мейлишах Султан и Неслихан Султан беседовали на самые отвлеченные темы, радуясь тому, что смогли встретиться после разлуки. Их можно было назвать подругами, потому как Мейлишах позволяла себе все, рассказывая наложнице свои секреты и похождения на базар, а Неслихан могла быть вольной и раскованной рядом с госпожой, не чувствуя свою забитость или презрение со стороны Мерьем Султан. Мейлишах Султан была близка лишь с матерью и Неслихан. С Шафак она поддерживала лишь теплые отношения только из-за того, что та её сестра, а Севжи она откровенно не переносила из-за её ранимости и открытого сердца, которое мечтает о любви и счастье. Султанша не понимала, к чему стремятся люди, которые влюблены. Извечные переживания, томления в сердце и щемящее чувство в груди были только проблемами для госпожи. Она предпочитала тратить время на собственные развлечения, позволяя себе кокетничать и заигрывать, но не более того. Мейлишах всегда соблюдала дистанцию со всеми и всегда была уверена, что любовь это неё корабль с парусами. Зачем любить одного человека, если можно насытиться внимание со стороны многих мужчин? — К моему брату часто наложницы ходят? — спросила Мейлишах. — Керсан-калфа всегда пытается отправить к нему кого-то, — рассказала Неслихан, но затем самодовольно ухмыльнулась, — но шехзаде редко кого принимает. За последние месяцы в его покоях бываю лишь я. — Отрадно это слышать, — одобряюще улыбнулась султанша. — Не нужно, чтобы были эти склоки в гареме, Неслихан. — Вы считаете, что я не справлюсь с противницами? — обиженно спросила наложница. Немного помолчав, Мейлишах ухмыльнулась. — Да. Ты не интриганка, как моя мать. Не была б она такой, то не сидела бы сейчас в главных покоях и не управляла бы гаремом. В свое время она много интриг совершала в стенах этого дворца. Но это время прошло. Не нужно больше этого. — Вы правы, — обманчиво ответила девушка, поправив свои темные волосы. — К тому же, я уверена, наш шехзаде не сможет предать меня. Мы очень привязаны друг к другу. — ИншаАллах, Неслихан. — Султанша, а в вашем сердце есть достойный кандидат на вашу руку? — Упаси Аллах, — вскрикнула госпожа, нахмурившись. — Не нужны мне эти сердечные проблемы, от них только хуже, Неслихан. — Но когда-то вы все равно полюбите. Не сможете воспротивиться своему сердцу. — Даже если это произойдет, то я не буду подчиняться сердцу. Все будет так, как я того захочу, потому что я контролирую любую ситуацию всегда. Мне говорят, что я на валиде похожа, такая же расчетливая и рассудительная. Но в отличие от мамы я могу закрыть глаза на душу и чувства. — Истинно так, госпожа, — лояльно ответила наложница шехзаде. Самодовольно усмехнувшись, Мейлишах ушла немного вперед к беседке. С противоположной стороны к ней направлялся незнакомый человек, заинтересовавший султанш. Высокий и статный мужчина с угольно-черными волосами был крепкого телосложения, выдавая своей походкой свою важность. Увидев двух девушек, он остановился, а затем опустил голову и поклонился. Заинтересовавшись, Мейлишах подошла ближе, подзывая к себе и Неслихан. — Султанши. — Кто вы? — бесцеремонно спросила Мейлишах Султан, пытаясь разглядеть внешность этого господина. — Ферхат-паша. Великий визирь, — ответил мужчина, слегка подняв взгляд. Стоило его глазам коснуться молодой госпожи, как он тут же замер и уже не мог оторваться от лица Мейлишах Султан. Он был наслышан о дочерях султана, но и представить не мог, что сейчас он разговаривал с одной из них. — Я — Мейлишах Султан, — чинно сложив руки, произнесла девушка. — Вы ведь не из здешних мест. Откуда вы? Придя в себя, Ферхат виновато опустил голову, не смея больше смотреть на госпожу династии. Ему хватило пару секунд, чтобы изучить её лицо и запомнить в своих мыслях. — Из Албании, султанша. — Вам повезло, что вы встретили моего отца. Верная служба ему ценнее всего другого, Ферхат-паша. — Я понимаю это, султанша. Неслихан заметила взгляд мужчины и усмехнулась, но стоило ей посмотреть на Мейлишах, как она глубоко разочаровалась, потому что ответных чувств не увидела. Все же султанша была тверда и крепка, а потому умело скрывала свои эмоции. Или же их просто не было? — Султанша, — Неслихан нарушила молчание, — нам пора. Скоро праздник начнется. — И, правда. Валиде волноваться будет. Еще увидимся, паша, — напоследок Мейлишах игриво стрельнула глазками и направилась в сторону дворца, а Неслихан Султан тут же последовала за ней. — Вы видели, как он смотрел на вас? — Нет. Не видела, — отмахнулась Мейлишах. — Я говорила тебе, что я непоколебима. Ты убедилась в этом. Не согласившись с доводами госпожи, Неслихан осталась при своем мнении, она была точно уверена, что Ферхат-паша сильно заинтересовался султаншей.Дворец Фатьмы Султан
Стоило мужу и жене встретиться вновь, они не покидали друг друга весь день, пребывая вместе за ужином, в детской, в их саду, где уже расцвели тюльпаны, что Фатьма приказала сажать недавно. Султанша чувствовала полную защищенность и теперь была уверена, что вынесет все то, что задумала. Сиявуш-паша же уже свыкся с тем, что Фатьма любит его по-настоящему. Раньше он бы и представить не мог такого счастья. А сейчас с поддержкой жены он понимал свою власть, понимал свое величие и то, как Повелитель ценит его, так как он — зять династии. — Кто такой Ферхат-паша? — спросила Фатьма Султан, вернувшись к мужу на террасу. Уложив детей спать, она поспешила вновь прислониться к его широкой спине, чтобы почувствовать ответную ласку. — Новый визирь империи. Повелитель назначил его еще в середине нашего похода. Я не смею оспаривать его решения, Фатьма, но я служу государству вдвое больше Ферхата. Когда Атмаджу казнили, я был уверен, что следующим визирем буду я. — Не горячись напрасно, — усмирив его горячий пыл, произнесла женщина. — Скоро ты получишь эту должность, обещаю тебе. Заинтересованно ухмыльнувшись, Сиявуш-паша развернулся к жене и трепетно поцеловал её в губы. — И что же собирается предпринять, моя султанша? — Увидишь, паша. Все будет по-честному. Ты получишь должность визиря империи, а я — должность управляющей гарема. Воодушевленно улыбнувшись, мужчина взглядом разделил с Фатьмой её намерения и уже без слов понял, что закончилось то время, когда Фатьма Султан отсиживалась во дворце, в томительно ожидании приглашения во дворец. Отныне они снова вместе и сами будут вершить свои судьбы, пока кто-то не решил за них их же жизни.