Не отпущу

Эта часть представляет собой эпизод из сериала - сцена между Белль и Зеленой. Она необходима в данной работе. Но, если вам не хочется читать то, что вы уже видели - можете смело переходить к следующей главе.

Я осушаю бокал за бокалом. Было ли мне когда-нибудь так плохо? Едва ли. Чувство отупления, за которым должно прийти спасительное забвение не приходит. Я не пьянею, несмотря на то, что бутылка уже опустошена основательно. Забыться не выходит. Вероятно, это одно из наказаний для тех, кто волей судьбы очутился в этом проклятом мире. Незаконченные дела гложут души, ставшие пленниками этого мира. Вероятно, они не раз пытались забыть о своей боли с помощью алкоголя. И безрезультатно. Стук в дверь. Кажется, герои решили принять к сведению мою фразу «если я вам понадоблюсь, я буду здесь». В том, что это кто-то из полуживой компании, я не сомневалась. Аид не стал бы стучать в дверь. Он появился бы из ниоткуда. Его бархатный вкрадчивый голос разрушил бы тишину. Мягко взяв из моей руки бокал, он отставил бы его в сторону и коснулся своими губами моей ладони, чтобы потом заключить в свои объятия и прикоснуться к пульсирующей жилке на шее. Я бы ощущала жар его дыхания, а он – мое сердцебиение. Но, кажется я все же немного опьянела. Иначе как объяснить этот ворох неожиданных мыслей и прилив крови к щекам, которые начинают гореть так, точно их обожгла пощечина? «Пьяна от любви», - мысленно поставив себе этот диагноз я плетусь открывать. На пороге моего временного жилища стоит та, которую я меньше всего рассчитывала здесь увидеть. Библиотечная мышь оказалась на редкость смелой. Или наглой. - Белль. Чем я обязана такой честью? Ты здесь, чтобы опять отнять у меня мою плачущую малышку? - Мне нужна твоя помощь, - усмешка искажает мои губы. Нет. Здесь не смелость. Здесь наглость. Наглость и лицемерие – типичный портрет тех, кто окрестил себя героями. Сама она не дрогнув ушла прочь, отняв у меня самое дорогое, что только есть на свете – мое плачущее дитя. Ушла. Не обращая внимания на мои истошные крики, на мои мольбы о помощи. Ушла, даже не предложив руку, чтобы я могла встать, хотя видела, что у меня повреждена нога. Но сейчас, когда ей прищемило хвост, она спешит ко мне за помощью. Хотелось просто спихнуть ее с лестницы, так, чтобы она ударилась лицом о землю и разбила свое милое личико. Однако я слишком опустошена и вымотана даже для того, чтобы мстить. Я фыркаю и поворачиваюсь к ней спиной, собираясь уйти. Презрение – вот, что получит она от меня. - Пожалуйста. Я прошу тебя как мать! – звучит мне в спину голос попавшей в беду лицемерки. Слово ударяет меня точно пощечина. После столь значительных перемен в моей жизни и у меня появилось слабое место. И на него только что наступили. Медленно окидываю взглядом живот Белль. Разумеется, еще ничего не видно. Беременна? Вот так новость. Беременна и напугана. Причем напугана до такой степени, что наплевала на все инстинкты, в том числе и на тот, что зовется самосохранением, раз рискнула явиться сюда. Я сторонюсь, пропуская ее вперед и книжный червь, вжав голову в плечи, юркнула в открытую дверь. Я предлагаю ей стул. Сажусь напротив, наливаю себе еще виски и морально готовлюсь выслушивать очередной монолог о спасении всех и вся. Моим врагам в пору открывать специальные курсы. Нечто с подобными названиями: «Из злодея в ангелы. Если не в переносном, то в прямом смысле», «Исправься или умри», «Будь как я, и плевать, что я не идеален», «Как убедить мир, что я герой» и так далее. После пламенной речи, цель которой одна – повесить на мои ушки макаронные изделия, наша Красавица перейдет к проблеме и застенчиво попросит меня сделать что-то во имя спасения их хрупкого мира. Я готовлюсь скучать. Но Белль суждено удивить меня. Она сразу переходит к делу, избавляя меня от чтения морали. Пожалуй, я благодарна ей за это, ибо от правильных слов правильных людей уже начинает сводить челюсти. Выпитый виски не мешает мне осознавать происходящее. Итак, что мы имеем. Белль беременна. Румпельштильцхен в свое время сел в лужу, пообещав кому-то своего собственного ребенка. И теперь этот ребенок по договору принадлежит Аиду. Забавно. И чего же хочет от меня серая мышка? Ах, вот оно что… чтобы я помогла ей расторгнуть сделку. - С чего ты взяла, что Аид будет слушать меня? - Я знаю, что он в тебя влюблен, - выдает странное создание. Я обескуражена. - Язык моей сестры еще длиннее чем я думала, - неловкий смешок слетает с моих губ. Теперь мне все становится ясно. Белль, привыкшая манипулировать тем, кого любит, пришла сюда в надежде, что владыка Преисподней откажется от сделки стоит только мне топнуть ножкой и сказать капризным тоном «хочу». Наивность этого создания даже лишает меня возможности злиться на нее. Я вижу перед собой ребенка, живущего где-то в ином мире. - Боюсь, Аид не откажется от выгодной сделки, только потому, что я попрошу его об этом. Почему ты, имея под боком Темного пришла за помощью ко мне? Библиотечная мышь опускает глаза в пол. Я смотрю на нее поверх бокала. Вновь не договорила до конца. Ведь я могу попробовать навредить. У меня есть на это причины. Почему же ты пришла ко мне, Белль. Она отвечает. Не сразу. Волнуясь и запинаясь. - Я… я не могу доверять ему, - лепечет она. Я поднимаю руку с бокалом. - Что ж… Ты наконец-то увидела чудовище в человеке. Может теперь ты поймешь, почему я не бегу к Аиду с распростертыми объятиями. – А ведь в объятиях Румпеля я мечтала когда-то оказаться. Сейчас это кажется частью прошлой моей жизни. Чем-то давним, полузабытым, и не имеющим никакого отношения ко мне. Точно прошло много лет. - Мне кажется, ты напугана, - в Белль неожиданно проснулся психолог. Я вновь смеюсь, не желая признавать свой страх. - Лордом смерти? Я тебя умоляю… - Боюсь ли я Аида? Нет. Я боюсь не его. Мне не страшен Бог Преисподней. Но мне страшно вновь кому-то довериться. – Просто я знаю правду. Я никогда не получу свой счастливый конец. - Но ты даже не пыталась! - закатив глаза Красавица изрекла эту мысль, точно прописную истину. А мне вновь становится смешно. - Пыталась, - как объяснить ей, не видящей в жизни ничего кроме пыльных полок и библиотеки, что все, что я делала раньше вело к одной цели – обретению счастья. И вот сейчас я в Преисподней. Аид не намерен меня отпускать и готов оставить меня у себя даже ценой моей жизни. Моя дочь неизвестно где. И меня мучают сомнения, что я вообще когда-нибудь смогу увидеть свою малышку. – Посмотри на меня, я выпиваю с книжным червем! Решая не вдаваться в объяснения перед той, которая все равно меня не поймет я совершаю глоток. И замечаю, как Красавицу начинает тошнить. - Если я тебе так противна, ты можешь уйти, - наблюдаю за ней. Она поднимается со стула, но идет не к выходу, а графину с водой. Наливает в стакан. Делает большие глотки. - Это просто утренняя тошнота. Ты знаешь, что это. Токсикоз… Странно. Но я не испытывала его. Хотя кто-то говорил, что такое бывает. Впрочем, быть может всему виной Темная Свон. - Нет. Мою беременность ускорили до десяти минут, - с усмешкой отмечаю я и замечаю, как краска слетает с лица Белль. - Но… Если Аиду понадобится мой ребенок. То и мою беременность могут ускорить. В этот момент мне действительно становится ее жаль. Это удивительно. Никогда не замечала за собой сочувствия к врагам. Неужели виски оказывает на меня столь странное воздействие в этом мире. Но нет… Я просто понимаю на своем опыте. Каково это. - Я бы хотела сказать тебе, что он не способен это сделать. Но, уверяю тебя, способен. Каждое мое слово словно добивает ее. Огонек надежды, полыхавший во взоре, когда она пришла ко мне умолять меня о помощи потух. - Значит, у меня нет времени… - обреченно произносит она. - На самом деле не совсем. Но, этот вариант может быть опасен. – Я демонстрирую ей иглу пропитанную сонным проклятием. – Уколов палец, ты заснешь непробудным сном. Время остановится для тебя. И для твоего малыша. Аид не сможет ускорить твою беременность. - Дай это мне, - Белль потянулась к игле, но я отклонила руку, не позволяя ей взять в руки то, что несет сон, похожий на смерть. - Это проклятие. Не забывай, что оно опасно. Необходим поцелуй истинной любви, чтобы пробудиться от сна. - Меня есть кому разбудить. И если это мой единственный шанс спасти ребенка, я должна им воспользоваться. Игла перекочевала к ней в руки. Белль покинула мой дом. А я проводив ее взглядом осушила последний бокал. Алкоголь кончился, не принеся ни забвения, ни успокоения.