Час от часу не легче

И всё-таки, какого чёрта к нам приходил Амаймон? Почему он вдруг решил «открыть глаза» именно мне? Может, я понравилась и ему тоже? В любом случае, он не в моём вкусе, в отличие от Самаэля. Возможно, последний теперь ко мне не скоро пожалует… Но на следующий же день я встретила его недалеко от моего дома, да ещё и не одного, а в компании весьма милой стройной брюнетки. Он вёл её под руку, они громко смеялись, а когда он увидел меня, то нисколько не смутился, а только приподнял цилиндр в знак приветствия. Да уж… Неужели Амаймон был прав? О, эта неопределённость, она пугает. Что будет со мной и Самаэлем? С нашим… романом? интрижкой? приключением? Знать бы как он сам это называет… Да какое там называет, что он чувствует… А демоны вообще умеют чувствовать? Есть ли у них сердце, душа? Хотя, про душу он уже обмолвился однажды. Вот если бы он был человеком… Я, наверное, не раздумывая, отдалась бы своим чувствам. А сейчас я, получается, отдаюсь, раздумывая? Велика ли разница? Тут в моё окно влетел самолётик и опустился мне прямо в руки. Я развернула его и прочитала: «Выходи на улицу, поговорим. S.» Выглядываю в окно, а там Самаэль, лёгок на помине, стоит, машет ручкой в фиолетовой перчатке и улыбается как ни в чём не бывало. Ну, пусть объясняется. Вышла. — С каких это пор закрытые двери для тебя преграда? — И тебе здравствуй, моя дорогая! — Чего пришёл? Поссорился с той брюнеткой? — Да, да, я тоже рад тебя видеть… Видишь ли, той брюнетке я не пел песен, не приглашал на концерт и не заходил под утро, чтобы она приготовила мне завтрак. И вообще, я предпочитаю делить постель с одной девушкой только один раз. — Но… — Предпочитал… Ты — исключение, ты — особенная, неповторимая. — Хм, спасибо. И сколько же ночей ты отвёл на это исключение? — Да ничего я не отводил! И отводить не собираюсь, не тот случай, — разозлился Самаэль. — А какой это случай? — Исключительный. У тебя нет повода ревновать, я просто провожал её до дома. — Меня ты тоже провожал до дома, два раза. И мы оба знаем чем всё это закончилось. — Нет, ничего такого, честное слово! — Слово демона? — Ну да, пока что демона… — Пока что?! — Знаешь, есть одна очень древняя легенда о том, что испытывая чистую, искреннюю и взаимную любовь к человеку, демон может через какое-то время и сам стать человеком. — И? — Сны могут видеть исключительно люди, но никак не демоны, а я видел. Возможно это — начало превращения… — Мне ещё никогда не признавались в любви так замысловато… А с чего ты взял, что любовь взаимная? — Мне же всё-таки две тысячи лет, за этот срок я научился распознавать любовь по глазам. — Э-э-э… А ты не боишься стать человеком? Быть человеком намного сложнее, да и вдруг что-то пойдёт не так? — Боюсь. Очень. Но ещё больше я хочу быть с тобой! Ты согласна стать моей девушкой? Обещаю, что не буду больше никого провожать, и в «Пандору» больше ни ногой! — Ну… Я подумаю. — Хорошо. Тогда до встречи. На этих словах он поцеловал меня, едва касаясь губами моих губ, как бы дразня и заигрывая. А потом развернулся и зашагал прочь. Я догнала его, обняла сзади за талию, поцеловала в шею и прошептала: «Уже подумала — я согласна». Стоит ли объяснять, что случилось дальше?

***

— Ну, как успехи? — взволнованно спросил брата Асмодей. — Феерические, — хмуро ответил тот. — Он считает, что превратится в человека. Бред какой-то. — Это он про ту легенду что ли? — расхохотался мастер иллюзий. — Которой он меня не так давно пугал? И тебя, видимо, разыграл, расслабься. — Он сказал, что видел сон. — Ну и что? Многие видят сны. — А ты хоть раз видел? — Нет, но… — Ну почему ты такой идиот? Видимо, когда мозги раздавали, ты у зеркала стоял и собой любовался… Демоны не могут видеть снов. В принципе. — А! — воскликнул Асмодей, — Так значит, и спор наш недействителен! Спасибо, ты мне очень помог. — Ты что, серьёзно? Хочешь так просто позволить брату угробить свою жизнь? А что, если заодно он угробит и всех нас? — Да ну, ему такое не под силу. — Ему нет, а древнему проклятью — вполне. — Вот и займись этим, а я лучше по крышам прогуляюсь. С этими словами Асмодей исчез, а Амаймон молча закатил глаза и углубился в мысли о решении проблемы.

***

Я проснулась на следующий день рано, и, увидев рядом спящего Самаэля, стала вспоминать прошлый вечер. Он признался мне в любви… Причём, это было не пылкое признание с чередой вычурных выражений, этому я бы не поверила, а толкование древней легенды. Он может стать человеком только вследствие чистой, искренней и взаимной любви… Раз вспомнил эту легенду, да ещё и связал со мной, значит, в первом и втором пункте он уверен? Не могу поверить своему счастью. И ещё — мы теперь официально встречаемся, никакой неопределённости! Но что-то всё-таки немного тревожит, ещё бы понять что… А пока, тревоги — в сторону: увидев на стуле аккуратно сложенную одежду Самаэля, я решила немного похулиганить, а именно — надеть её на себя. Всё по порядку — гольфы, шорты, рубашку, плащ, сапоги, цилиндр, перчатки и последний штрих — шейный платок. Даже чёлку себе подрезала ножницами, всё равно ведь набок зачёсываю. О! Просыпается мой красавец! Медленно вхожу в спальню… — Я — сэр Мефисто Фелес, ректор академии Истинного Креста, а вы, сударь, кем будете? Он расхохотался. — Годный косплей, вот только, сэр Фелес, у вас цвет волос сегодня какой-то необычный. — Да, я, знаете ли, люблю всякого рода эксперименты… — А ещё не покажете ли, как вы умеете в собаку превращаться? — Ох, что-то я сегодня не в настроении превращаться, уж извините. А костюмчик я, пожалуй, себе оставлю, он прикольный. — По ночам носить будешь, — улыбнулся Самаэль. — Раз уж мы с тобой официально встречаемся… Я перееду к тебе. А то мой дом, знаешь ли, в другом мире. — Ну ты и нахал! А в этом мире у тебя нет жилплощади что ли? — Представь себе, нет. О, этот невинный взгляд… — Ладно уж… — Чем хмуриться, лучше расскажи, что это тут на стенах у тебя развешено? — А, это… — я немного смутилась. — Это я рисую немного, в свободное время. — Должен сказать, у тебя здорово получается. А сюжеты откуда берёшь? — Да как бы… из головы. Мне нравится фантазировать. — Ничего себе! — удивился Самаэль. — Это всё ты придумала сама? Наверное, это заняло много времени. — Так я никуда особо и не тороплюсь — прихожу с работы да рисую. — И всё-таки я был прав: ты — особенная. Обычно люди постоянно куда-то торопятся, суетятся, но в то же время часто занимаются такими бесполезными вещами. Они будто думают, что у них целая вечность в запасе. Расскажешь мне потом про твой мир? — Конечно. А тебе правда интересно? — Да, такое богатое воображение достойно всеобщего внимания. Я бы устроил для твоих картин большую выставку. Уверен, они многим пришлись бы по вкусу. — Я не гонюсь за популярностью, мне уютно в своём маленьком мирке. — А я — тоже его часть? — хитро улыбнулся он. — Теперь, наверное, да… — неуверенно произнесла я. — Расскажи, а сегодня ты видел сны? — Да, один сон, но очень короткий: я иду по цветочной поляне и собираю букет полевых цветов, вдруг звучат раскаты грома, сверкает молния, и я просыпаюсь. Как-то так. Я тут же полезла в Интернет — искать значения. Не то, что бы я была фанаткой всяких сонников, просто стало интересно. И вот, что нашла. — Цветы во сне обозначают удовольствие и приобретение, а гроза — опасность, неожиданность. — Я не уверен, что эти сонники подходят в данной ситуации. В любом случае, эти значения настолько размыты, что подойдут любому… — Это да. А ты заметил ещё какие-нибудь признаки твоего «очеловечения»? — Мне кажется, что хвост стал короче. — Ого, это уже что-то…

***

— Хвост стал короче? Да что ты несёшь, брат? Для нас, демонов, хвост — это часть тела, как рука или нога. Это всё равно, что сказать: «Моя нога стала короче». Ну абсурд же! — И тем не менее… — Вот ты зациклился на этой легенде! Даже если это и правда, в чём я очень сильно сомневаюсь, где гарантии, что ты вообще останешься жив? — Какие гарантии? Это чудо, чудо любви! — То есть, ты хочешь рискнуть своей жизнью из-за какой-то легенды? Я взываю к твоему рассудку: откажись от этой затеи! Прекрати встречаться с этой девчонкой! — Ты бы ещё к моей совести обратился… Я её люблю и хочу быть рядом, она тоже любит меня, я не могу вот так разбить её сердце. — И это ТЫ говоришь? Разбивать девичьи сердца всегда было для тебя развлечением. — Всё когда-то меняется. — Да, но не так радикально! Неужели тебе не нравится быть демоном? У нас столько преимуществ, которых лишены люди. — Ты прав, мне нравилась демоническая суть раньше, но со временем мне это надоело. Хочется человеческого тепла, любви, хочется ощутить, как это — иметь душу… — Ты учти, пожалуйста, что подобные изменения необратимы, и потом ты не сможешь обратно стать демоном. Вдруг после превращения ты её разочаруешь, и она бросит тебя, а ты на всю оставшуюся недолгую жизнь станешь человеком? — Как сложится наша судьба, даже мы, демоны, знать не можем. На этом я покину тебя, брат, ибо спор наш не имеет смысла. — Ну что ж, пока, брат. Как только Самаэль вышел из комнаты, Амаймон взял телефон и стал набирать номер. — Алло. — Добрый день! Я только что беседовал с Самаэлем, он, к сожалению, не намерен отступать. — Мы не можем потерять его. Не важно как, но ты должен помешать преображению. Может, попробуешь сам соблазнить её? — О, нет, нет! Это Самаэль у нас спец в этом, у меня так не получается. — Ну, тогда надо либо сделать так, чтобы она его разлюбила… — Либо? — Либо нужно убрать её. — Но Самаэль мне никогда не простит такого. — Обставь это как несчастный случай. — Я постараюсь. — Рассчитываю на тебя.