С какой ты планеты?

Утро будит ярким солнцем, задорным собачьим лаем и далекими автомобильными гудками. Сезон еще не закончен, но многие туристы уже разъехались. Витрины магазинчиков пестрят надписями «Распродажа» на нескольких языках, автосалоны и турфирмы заманивают тех, кто еще остался, выгодными предложениями. Повернув голову, встречаюсь с еще пока немного сонным взглядом и рассеянной улыбкой. - Доброе утро. – Бен притягивает к себе и прижимается губами ко лбу. - Доброе утро. – Вдыхаю запах его кожи, такой теплый, волнующий, близкий… Какое-то время лежим, просто обнявшись и вспоминая все, что случилось прошлым днем и ночью - все сказанное и то, что не было озвучено… - Вера… - Ммм?... - ... – Просто смотрит в глаза, но я понимаю…. Я все понимаю… К чему называть словами такие простые и понятные вещи – нежность, заботу, взаимную зависимость… Все это в нас, оно передается как по замкнутой цепи – от него ко мне, от меня к нему и так до бесконечности… Бесконечность… Именно ее хочется сейчас… Не вечной жизни или чего то вроде того… Хочется чувствовать эту радость – бесконечно… Бесконечно хочется тонуть в чистом, кристально-прозрачном взгляде – захлебываться и всплывать, и умирать, а потом рождаться заново, чтобы утонуть снова… Бесконечно нужен его низкий, богатый, глубокий голос. Теплый – кажется, можно протянуть руку коснуться его, погладить, запустить пальцы, как в клубок воздушной сладкой ваты… Бесконечно хочется ощущать это пока еще зыбкое счастье… Он обнимает так легко, но я так близко… И хочется быть еще ближе… Всегда рядом. Бесконечно… Тихая трель его телефона прерывает этот неслышимый диалог… Бен, вздохнув, протягивает руку и не глядя шарит на тумбочке. Недовольно нахмурившись и трагично закатив глаза, принимает вызов. - Доброе утро, Сюзан. Да, все хорошо. Нет, а что… Когда? – Лицо становится взволнованным, еще лежавшая на лице тень сна спадает мгновенно и, бросив на меня короткий обеспокоенный взгляд, поднимается и садится на кровати. Сутулится. – Пришли ссылку. Я только проснулся. Давай через полчаса. Запускает руки в волосы и с силой взъерошив кудри, закрывает лицо и тяжело выдыхает в ладони. - Бен… - Усаживаюсь и прикрываю обнаженное тело простыней. – Что-то случилось? - Пока не знаю… - Что тебе сказали? Съемки? Тебе надо уехать? - Нет… - Разворачивается, подогнув ногу под себя и смотрит серьезно, покусывая нижнюю губу… - Какие-то фото просочились в прессу… Я пока не знаю. Сюзан пришлет ссылку. - Сюзан? - Мой агент. - А что за фото? - Наши с тобой… - Отводит глаза, смотрит куда-то в сторону, непрерывно терзая губу. - Бен… Я говорила… Я… Я не претендую ни на что и… - Нет. Подожди… давай сначала посмотрим, а потом разберемся. - Это может тебе как-то навредить? - Сюзан так считает… - А ты? Ты тоже так считаешь? Ты просто скажи, мне надо знать.. Я… Быстро пододвигается ко мне и проводит ладонями по щекам, заглядывает в лицо. - Вера… Сюзан беспокоится за меня – это ее работа. А я не за себя волнуюсь. И – нет. Я не считаю, что это может как-то мне навредить. Но тебе – может… Наверное… я не знаю. Встает, и взяв ноут, садится, подтянув под спину подушку. Черное окошко выходит из спящего режима. Бен загружает почту – десяток новых писем, но он открывает только верхнее. Вложенная ссылка горит ярко-синим и, помедлив, Бен переходит по ней. Страница какой-то информационной ленты пестрит яркой рекламой и заголовками. Прямо по центру крупно: «Новое увлечение звезды Шерлока Бенедикта Камбербэтча». Пробегаю взглядом по подзаголовку: «36-ти летний британский актер Бенедикт Камбербэтч не устоял перед очередной русской девушкой, имя которой пока не известно». От слова «очередной» в горле становится вязко. Бен, впился в экран потемневшим взглядом – лоб исчертили глубокие продольные полосы. Читаю дальше: «Наш фотограф застал актера на пляже поселка Адэле на острове Крит в обществе неизвестной девушки, с которой по слухам, известный холостяк проводит свой отпуск. Бенедикт Камбербэтч 3 года назад расстался со своей невестой – Оливией Пуле, с которой прожил вместе 10 лет. Кроме того, у актера были еще одни официальные отношения с дизайнером Анной Джонс, продлившиеся около года. Его неоднократно видели в обществе модели Лидии Хёрст, а в последнее время приписывают роман с моделью русского происхождения Катей Елизаровой – музой американского дизайнера Леона Макса. Агент мистера Камбербэтча расплывчато прокомментировала появление новой подруги. Сьюзан Уилкс сообщила: Бенедикт действительно сейчас находится в Греции, но ни о каких отношениях мне не известно. В последнее время он занят во множестве интересных проектов и очень увлечен работой». Ниже – 4 нечеткие фотографии, на которых, определенно изображены мы, но кадры слишком зернистые и размазанные. Хотя люди, которые знают нас хорошо – родные, друзья – совершенно точно опознают на фото нас. Слегка успокоившись, выдыхаю – благо на фотографиях нет ничего особенного – две фигуры на пляже, две фигуры в воде... Это как раз тот день, когда мы ходили на дальний пляж, но снимки сделаны вечером на песке у отеля. Однако, от обилия женских имен в заметке по коже бегут мурашки, и я зябко кутаюсь в простыню и тупо смотрю на экран. Почтовый агент загорается в уголке еще одним принятым письмом – опять от Сюзан с пометкой «появилось только что», другая ссылка. Там те же фото, заметка чуть больше с упоминанием каких-то полученных Беном в этом году наград и новых фильмах. Что – то легко встряхивает меня, но я не сразу понимаю что. - Вера… - Голос Бена так неожиданно разрывает ступор. - Да? - Вер, эти так называемые мои девушки… То есть Оливия и Анна – да. А остальное – это только слухи… Они всегда будут… Это то, что… От них никуда не деться, понимаешь? - Да, я понимаю. – Придя в себя, пытаюсь улыбнуться. – И что? Я про статью… На сколько все плохо? - Не знаю… Тут толком даже лиц не видно… Но для того, чтобы раздуть это до размеров сенсации – вполне достаточно. Опять новое письмо и новая ссылка, но Бен ее не открывает, а просто захлопывает крышку. - И что с этим делать? Пожимает плечами, он растерян… - Сюзан скоро позвонит. Пойдем пока позавтракаем. - Пойдем. – Поднимаюсь и иду в ванную, прекрасно понимая, что пока эта ситуация не разрешится.. пока я не услышу от Бена – что дальше – есть я точно не смогу. Завтрак начинается в напряженном молчании. Николас смотрит на нас настороженно и, помявшись, присаживается рядом. - Случилось чего? - Мы попали в газеты… Точнее пока в три… - Невесело усмехается Бен, и, поставив кофейную чашку на блюдце, закуривает, смотрит на море. Николас переводит взгляд на меня, и я мотаю головой – не знаю, что сказать. - И что дальше? – Старик снова смотри на Бена – тот, трет глаза, устало выдыхает и слабо улыбается. - Пока не знаю. - Сынок… Ты помнишь, что мне обещал? - Помню. Я и себе это обещал. – Бен знает, что я понимаю, о чем они говорят. И снова тихая трель. Бен, неловко улыбнувшись, встает и, приняв звонок, выходит с террасы. Только первые слова доносит соленый ветер: - Да, мы посмотрели. Нет… Там не разборчиво, я не думаю, что… Николас задумчиво перебирает пальцами край тканевой салфетки. - Дочка… Ты это… Не расстраивайся, ладно? Кто он, и кто мы… Там у них свой мир, другой какой-то, непонятный. - Да, я знаю, Николас. Я не расстраиваюсь, я…. – Не свожу глаз с Бена, то нервно шагающего из стороны в сторону, то подцепляющего носком сланца песок, то взлохмачивающего яростно волосы на затылке. - Боишься? - Да. Хозяин смотрит внимательно, поджав губы. Хочет еще что-то сказать или спросить, но Бен возвращается к нам и садится на свое место. - Сюзан считает, что нам нужно вернуться в Лондон. И там решить как быть с этой ситуацией. – Он вертит телефон в руках, максимально сосредоточен. - Нам? - Она так сказала. Полетим одним рейсом, но ехать в аэропорт придется порознь. И там мы не сможем общаться… если уж до нас здесь добрались – там мы будем как на ладони. – Опускает глаза, но через секунду поднимает их, глядя на меня с нежностью и тревогой. - Просто пока не нужно привлекать к тебе лишнего внимания. – Отбрасывает мобильник и подается ко мне, крепко сжав ладони. – Вера, не потому что… ты же знаешь… Просто все эти люди... журналисты… Они набросятся на тебя как… - Хмурится и мне кажется, я слышу скрежет зубов. - Я не хочу, чтобы кто-то тебя обидел. - Я сделаю, как ты скажешь. - Хорошо. Вылетаем в 9. Сборы не занимают много времени. Уложив вещи по чемоданам, выходим на пляж. Стоим у самого края воды. Внахлест бегущие волны бросаются на ступни, но не найдя, чем зацепиться, разочарованные собственным бессилием, возвращаются назад с тихим обиженным плеском. Солнце еще высоко, небо бездонно – голубое, но оно совсем не похоже на цвет глаз Бена сейчас. Я не возьмусь определить цвет его глаз… Пожалуй, впервые. Все так спокойно вокруг, беззаботно парят над головами какие-то птицы, наслаждаясь высотой и свободой. И даже странно, как все это может быть… Какое мир имеет право так легко дышать и продолжать жить своей жизнью, играть красками и бликами, когда я не могу вздохнуть. Я вижу, как он хочет взять за руку, но только смотрит на мою ладонь и переводит тоскливый взгляд на меня. - Я все понимаю, Бен. Я не дура. Не смотри так, пожалуйста. – Самой тяжело от таких слов, но я, правда, понимаю. Игра началась… И теперь мы оба мишени. Он – потому что звезда, и это часть его профессии. Им не привыкать, когда в жизнь лезут со всех сторон, прощупывают, разглядывают под микроскопом все детали, вплоть до цвета нижнего белья и любимой марки зубной нити. А я… потому что вот так повезло. В маленьком городке, в крошечной гостинице познакомиться с тем, кто невольно стал для меня… Всем. - Будет непросто, наверное. – Бен прерывает молчание, и поворачивается ко мне. - Я понимаю. Вопрос не в том, легко или просто… Скажи, тебе это нужно? – Та мысль, которая все эти несколько долгих минут ворочалась липкой жижей в голове и расплавленной жвачкой на зубах. Все что происходило здесь – то как мы жили, как чувствовали… Это был рай. Тут мы были нужны друг другу. Но там – другая жизнь. Нужно ли? Я знаю, что отвечу я. А он? - Вера. - Мельком оборачивается, но следом, как будто злясь на себя, морщится и повышает голос. – Да черт с ними. – Берет мое лицо в ладони. – Вер… Я люблю тебя. Ты спрашиваешь – надо ли? Мне надо. Это не конец, если ты подумала об этом. Понимаешь? Просто нам придется немного потерпеть. В его глазах гремучая смесь тоски и страха, и надежды, и искренности, и нежности… И почему-то сердце сжимается так сильно, а в глазах скапливаются и застывают лужицы прозрачной воды. Я почти не вижу Бена из-за них – моргаю, и они стремительно льются по щекам. - Нет, нет.. Нет, пожалуйста… - Во взгляде столько боли. Покрывает лицо поцелуями, собирает губами соль с кожи. – Все будет хорошо… - Притянув меня к себе и сжав, что есть сил, шепотом повторяет как мантру: - Все будет хорошо… Слышишь?... Все будет хорошо… В аэропорт я приезжаю первой. Бен немного позже. Регистрация – 2 стойки и мы почти параллельно в очереди, но я смотрю на него лишь мельком один раз, когда он подает паспорт сотруднице аэропорта. Таможня. Опять рядом. Изучаю большой плакат на стене, затылком чувствую внимательный взгляд, и мурашки кипятком проносятся по позвоночнику. Не смотри на меня, пожалуйста…. Зона ожидания. Пытаюсь читать, получается плохо – я бездумно смотрю на одну и ту же страницу минут 10, силясь собрать воедино хоть несколько слов, которые как мотыльки, выпущенные из банки, стремительно разлетаются в разные стороны… Уперевшись локтями в колени, закрываю лицо ладонями. Смс: «Вер, я рядом. Все будет хорошо. Б.» Становится легче. Когда уже эта чертова посадка? В самолете наши места оказываются далеко друг от друга. Он боком протискивается к своему месту, пока я закидываю сумку на полку, и легко обнимает за плечи, словно просто пытается пройти… Но знакомые горячие пальцы чуть сжимаются, обжигают кожу, лишив на мгновение сил… И едва слышное «Я люблю тебя» - у него не будет больше шанса сказать это мне в ближайшее время, а я .. не успеваю ответить. Хитроу. Таможня. Получаем багаж. Последний взгляд и кивок. Я задерживаюсь ненадолго, давая Бену возможность уйти вперед. Потому что я не смогла бы идти и не оглянуться, зная, что он за спиной. Раздвижные стеклянные двери радушно распахиваются перед носом, иду, вздернув голову и натужно изображая безразличие ко всему происходящему: к толпе встречающих своих близких – с шариками и цветами, к людям, стоящим с табличками на которых маркером написаны чьи-то имена, на небольшую голдящую толпу, окружившую Бена, безостановочно мелькающую броскими вспышками фотокамер. Колесики чемодана занудно гудят за спиной, и Лондон встречает грустно нависшим графитовым небом, колкими холодными каплями по лицу, и ощущением, что все звуки включили на максимум. Слишком громко. Прим. автора: в названии главы не уверена. Вобще оно несет в себе некую иронию.