От ужаса выворачивает желудок наизнанку. Сейчас наша судьба зависит от решения главы Брахманов, Сано Манджиро, более известного как «Черный импульс» или же просто «Майки». Трое моих сообщников связаны, как и я, но находятся в нескольких метрах напротив. Один из них, не выдержав пережитых пыток и морального давления, обмочился. Признаться, мне и самой слишком страшно, что нахожусь на грани того, чтобы поступить так же... Мне всего двадцать лет и я совершенно не хочу умирать так рано.
— Чш-ш-ш... Слушай, что скажет Майки, — склонившись к обездвиженным мужчинам, произнёс один из них с розовыми волосами, перед этим закинувшись неизвестными таблетками. Скорее всего, это были наркотики. В правой руке держит пистолет.
— Убей.
— Будет сделано.
Ненадолго повисло молчание. Сердце замерло. Выстрел. Один. Второй. Третий. Три тела почти одновременно коснулись лицом холодного пола. В воздухе и без того воняло кровью и рыбьими потрохами, но теперь, как мне казалось, этот мерзкий запах усилился в тысячи раз. До четвертого выстрела дело не дошло. Все, кто находился в помещении, обратили холодные взгляды на меня, пока я сама впала в истерику от сложившейся ситуации. Это неправда. Они не мертвы. Меня не убьют.
— Она – такая же предательница, как и эти ублюдки, — начал Санзу, повернувшись к главе, — Может, нам всё же стоит убить и её тоже?
В ответ он молча отрицательно мотает головой и встаёт с клетки, на которой сидел до этого, обращённый к нам спиной. Стирая тыльной стороной ладони крошки, оставленные его любимыми тайяки, размеренными шагами подходит ближе ко мне и смотрит в упор, пока я боюсь даже разжать веки. Не хочу слышать свой приговор, потому что понимаю, что он будет не в мою пользу.
— Наши девушки, которых мы продаем другим мужчинам, проще говоря – проститутки, не заслуживают того, что я собираюсь с ней сделать. Все мы. Я бы мог, конечно, взять для этого одну из них и буквально уничтожить, — он присел на корточки и взял одну из моих прядей волос, — Но зачем, когда для этого есть ты?
Медленно осознавая, к чему он клонит, я открыла глаза. Смоченные слезами губы попытались что-то сказать, несмотря на то, что между ними находилась верёвка.
— А, вот оно что, — теперь уже заговорил Риндо, который стоял неподалёку. Он и его брат с интересом рассматривали юное девичье тело. — Да, идея просто замечательная.
— В отличие от них, она наверняка не опытна, в чем есть свои плюсы, — Санзу подошёл со спины почти вплотную. — И, в отличие от них, будет очень сильно бояться. Не так ли?
Дуло пистолета, которым недавно были застрелены мои сообщники, коснулось виска. Его тепло обжигает. Я активно закивала головой, снова плача, сама не понимая, на что соглашаюсь. Главное – не спорить. Это совсем противоречит моей плюралистической натуре, но сейчас явно не то положение, чтобы вести себя самой собой.
— Сегодня мы будем в Кейо Плазе, — Манджиро поднялся на ноги, приложив ладонь к голове. — Я не собираюсь заниматься этим здесь.
Перед тем, как меня вывели из подсобного помещения, Майки отдал приказ Канджи позаботиться о трупах.
— Заморозить, разрубить на части и отправить на корм рыбам, – посоветовал он, из-за чего впоследствии взял на себя ответственность.
— Слушай, ты вся дрожишь, — подметил Коконои, приобняв меня, пока мы ехали на заднем сидении автомобиля. Мои руки плотно прижаты к талии из-за верёвки, которой я до сих пор была связана. — Ну ты ведь уже поняла, что мы пока не собираемся тебя убивать?
Не знаю, то ли он хотел меня поддержать, то ли сделать ещё хуже, но от слова «пока» я зарыдала громче.
— Тц-ц, ты этим только сильнее её пугаешь.
По правой стороне от меня сидит Такеоми. Сигаретный дым быстро распространяется по салону, отчего затрудняется дыхание и кружится голова. За рулём находится Санзу, рядом с ним – Майки. Остальные участники Брахмана поехали в другой машине. Не хочу даже думать, что именно они со мной собираются делать. Все они. От этого только хуже.
Вскоре перед нами предстало белое многоэтажное здание. Сколько здесь этажей? Тридцать? Сорок? Я не успеваю посчитать, как меня проталкивают внутрь через чёрный ход. Внутри слишком светло по сравнению с улицей, где уже давно стемнело, хоть и большое количество фонарей исправляют эту ситуацию. Мне, конечно, приказали не «пикать», но кажется, будто никто из персонала и так не замечает заплаканную связанную девушку в компании семи мужчин. Это усиливает отчаяние, заставляя сердце биться быстрее.
Уже в номере меня швырнули на диван.
— Тише! Не смей дёргаться, когда я начну тебя развязывать, иначе пристрелю, как и хотел с самого начала, — шепчет Санзу. Я киваю, продолжив находиться в полулежащем положении, пока меня не избавили от оков.
Быстро стянув с лица синтетическую ткань, которая мешала говорить, я наконец подала голос:
— П-пожалуйста, от... отпустите меня! Майки, я не виновата... Д...
Конечно, это была ложь. Со стороны братьев раздался лёгкий смешок. Санзу, который сидел рядом со мной на диване, заметно напрягся от злости. Настолько, что на кулаках выступили голубые вены.
— Ты что, тварь, совсем ни черта не поняла?! — он резко схватил меня за волосы и прижал к себе. Вытащив пистолет, снова прижал его к телу, но на этот раз под грудью. От страха кислород вышел из лёгких. — Я сейчас пристрелю тебя... Майки?..
— Не надо. Иначе, зачем мы её сюда тащили?
Харучиё молча медленно убрал оружие, отпустил волосы и снова посмотрел в глаза.
— Сама разденешься или тебе помочь?
От этого вопроса сердце едва не остановилось. Я оглянулась по сторонам, ловя безжалостные взгляды каждого из мужчин. Ладони сами прижались к лицу, абстрагируясь от окружающей среды: не в силах сдержать новый порыв слёз, я поняла, насколько всё плохо. Тихий плач сопровождается подрагиванием плеч. Голова кружится. Стук сердца сильнее окружающих голосов. Надеюсь, что это надавит на их жалость и они отпустят меня.
Внезапно Санзу повалил меня на диван и повис сверху, тут же встретив активные сопротивления. Не знаю, что на меня нашло и откуда появилась такая смелость, но ладонь, сжатая в кулак, тут же коснулась его челюсти. Я вложила в него все силы, а он даже не поморщился от боли.
— Держите ей руки, пока я не прибил её, — прорычал он, стрельнув безумным взглядом. Запястья тут же сжал Какучё, подняв их над головой, что позволило второму легко избавить меня от одежды.
Мне хотелось орать во всё горло, чем я и занималась, но тяжёлая ладонь Коко приглушала шумные звуки. Оголив юное тело полностью, эти трое склонились ещё ближе, жадно разглядывая каждый сантиметр покрывшейся мурашками кожи. Их свободные ладони начали блуждать по мне, вызывая ещё больше отчаяние и чувства страха, беспомощности. Это необратимо. Они меня изнасилуют.
После того, как меня облапали, пока остальные смотрели, попивая крепкий алкоголь, эти трое перекинули моё туловище через спинку дивана, поставив в позу раком, широко разведя ноги в стороны. Более унизительного положения я и представить не могла, продолжая кричать, как будто это могло как-то положительно повлиять на исход событий. Коко, которой продолжал закрывать мой рот, вторую ладонь поместил на шею, сильно сжав её на длительное время, пока у меня от нехватки кислорода не осталось сил, чтобы шуметь. Его пах был параллельно моему лицу и уже было ясно, чего он хочет.
— Не кричи. Я уберу руки, а ты послушно начнёшь мне отсасывать, и мы обойдёмся без лишнего насилия. Идёт? — дождавшись кивка, он убрал руки, как и обещал, а затем начал расстёгивать ширинку. Я не знала, правда ли он мог сделать мне что-то сильно болезненное, но после удушения, проверять не хотелось.
Пока старалась прокашляться, сзади первым пристроился Майки, как лидер преступной организации, и резко вошёл без предварительной подготовки. Единственной смазкой послужила только та, что была уже на презервативе. Видимо, сегодня все будут в презервативах, кто захочет войти во влагалище, чтобы не пачкаться в чужой сперме.
Я хотела повернуть голову, чтобы посмотреть на насильника, но Коконои, вернув её обратно за подбородок, вставил свой член во влажный рот на половину длины и начал постепенно двигаться. Оба одинаково наращивали темп, невзирая на то, что я продолжала плакать и скулить, хоть и не кричала, что есть мочи, как раньше.
Остальные наблюдали за происходящим с разным спектром эмоций, другие – занимались своими делами, словно для них это было чем-то привычным. Старший Акаши, покуривая очередную сигарету и выпуская кольцами дым, практически не следил за представлением, уткнувшись в телефон и что-то активно печатая. Братья Хайтани редко перешептывались, обсуждая процесс изнасилования.
От грубых глубоких толчков Сано начал сильно болеть низ живота. Он натягивал меня беспощадно, вцепившись пальцами в бедра – после такой хватки точно останутся следы в виде синяков. Ощущалось, что под травмоопасное воздействие попала не только матка, но и мышцы влагалища, которые уже были словно обожжены, если судить по ощущениям. К моему счастью Коко не был настолько груб и насиловал рот по мере моих физических способностей. Когда они оба кончили, на смену пришли Санзу и Какучё. «Верный пёс» занял место своего предводителя, а второй пристроился к губам, решив сначала немного поиграть с ними, постукав членом. Унизительно. По ощущениям, у наркомана оказался на несколько сантиметров длиннее, отчего теперь уже я не могла сдерживать откровенно громкий крик, от которого начало першить в горле. Его громкость любезно перебивал член мужчины, который наслаждался дополнительной вибрацией. Казалось, эта пытка будет продолжаться вечность.
После них мной воспользовались Риндо и Ран, но к тому моменту я была уже лишена всяких сил. Оценив степень моей беспомощности, они поменяли позу, уложив спиной на пол прямо перед стеклянной стеной с видом на ночной Токио.
Они периодически менялись. Насиловали снова и снова. В разных позах, в разных локациях снимаемого отеля. Вскоре, когда наркотические вещества и алкоголь ударили им в голову, в ход пошли пощёчины, оплеухи, шлепки по ягодицам. Насилие на этом не прекращалось, а только увеличивало свой градус. Понимая, что они могут делать со мной абсолютно всё, пока не убьют, главари вошли во вкус. Только Такеоми за всю ночь не притронулся ко мне ни разу.
Под утро я уже задыхалась от пережитого стресса, боли и унижений. Тело сильно трясло и я не могла это остановить. Хотелось спать. Принять теплую ванную, смыть с себя всю грязь и кровь, лечь в мягкую кровать, почувствовать себя наконец в безопасности и уснуть.
— А в анал пробовала хоть раз? — спросил кто-то из них, но я уже не открывала глаз, сидя на коленях и уперевшись спиной об угол комнаты. Этот вопрос заставил снова впасть в истерику и я опять разрыдалась, опустив голову.
— Н... Н-не... не н-надо... п-по... ...жалуйста, у... ум-моляю, — голос мало того, что охрип и почти не был слышен, так ещё и сильно дрожал. Уже не надеюсь, что меня кто-то услышит или послушает.
— Всё, хватит с неё на сегодня. Ей и нам всем нужно отдохнуть, — по голосу я поняла, что это был Такеоми.
Подняв на руки, переместил меня в отдельную комнату, где кроме нас больше никого не было. Я задрожала, ведь он пока был единственным, кто не притронулся ко мне в сексуальном плане, но, в итоге, вместо того, чтобы попытаться изнасиловать, тот положил меня на кровать, накрыл одеялом и нежно погладил по волосам.
— П-п... по... ч-чему?.. — тихо спросила, устремив на него измученный взгляд. Шрам на лице не единственная вещь из его особенностей, но даже не смотря на это, похожий есть и у другого из верхушки «Брахмы».
— Почему? Ты мне в дочери годишься.
***
Прошла почти неделя с тех пор, как меня сделали заключённой. За это время тело почти полностью покрылось синяками и царапинами, но это насилие – не самое страшное, как мне тогда казалось, хоть и в нём постоянно всё сильнее стирались рамки дозволенного. Из меня сделали рабыню. Приходилось терпеть не только изнасилования на протяжении суток, но и серьёзные унижения.
Санзу всегда следил за тем, чтобы я, как только где-то рядом появится Майки, незамедлительно падала на колени, ведь именно с такой высоты мне следует приветствовать их лидера и, теперь уже, своего главного хозяина. Сначала к этому было очень тяжело привыкнуть, но после нескольких сильных тумаков начала быстро опускаться на колени.
Почти забыла каково это разговаривать и словесно выражать свои мысли.
Мне часто угрожали смертью, поэтому я никогда не могла расслабиться. Почувствовав полную власть, которая поджигалась моим предательством, они начали позволять себе слишком многое: плескали в меня содержимым своих стаканов или чашек, плевали на пол и заставляли слизывать, кормили только с пола или рук и тем, что не доели сами, оскорбляли, пинали и, в целом, специально или нет, делали всё, чтобы я начала сходить с ума.
В конце концов, им почти удалось сломать. Я, смирившись со своей участью, всё равно верила, что смогу сбежать.
И этот момент настал.
Пока ещё могу несусь на дрожащих ногах к выходу из отеля, где меня в первый и не последний раз изнасиловали. Сегодня они разгулялись настолько, что забыли закрыть номер на ключ или хотя бы привязать меня к батарее, как делали раньше. Адреналин в крови прибавляет сил, поэтому я, оперативно добежав до лифта, нажимаю заветную кнопку и с нетерпением жду, пока тот приедет. По мигающему красным светом индикатору положения и направления понимаю, что лифт на нужном этаже будет совсем скоро. И вот, когда тяжёлые металлические стены расходятся, дорогу к маленькому зеркальному пространству внезапно преграждает высокий крупный мужчина, оказавшийся охранником. Это провал.
***
— Мы же предупреждали тебя, что пытаться сбежать бесполезно, — говорит Риндо, поправляя свои волосы.
— Что теперь? Какое наказание? — спрашивает Санзу, повернувшись к Майки. Я, затаив дыхание, смотрю на них снизу вверх. Жду своего приговора, приподнявшись на локтях, будучи до этого поваленной на пол. Возможно, меня всё же решат убить сейчас, лишив дальнейших страданий. Страх опьяняет разум и нарушает общую координацию, из-за чего с трудом сглатываю слюну. Голова кружится, в глазах темнеет. Мне очень плохо...
— Сломай ей ногу.
