***
«Привет, мама. Знаю, что ты никогда не прочитаешь это письмо, потому что я сожгу его сразу после написания. Мне нельзя связываться с тобой, пока моя жизнь в опасности... И теперь не только моя, ведь я ношу под сердцем ребёнка от любимого человека. Прошло уже столько времени, как мы с тобой не виделись. Я очень скучаю. Наверное, ты сходишь с ума, не зная, что со мной и одна только мысль об этом причиняет мне массу боли. Я плачу, да, прямо сейчас, пока пишу тебе. Но ты не должна волноваться, ведь сейчас у меня всё хорошо – после пережитых страданий, когда отчаяние охватило мою душу полностью, мне наконец выпало судьбой встретить тот самый тёплый луч света. Я очень его люблю и безумно рада, что мы встретились, ведь подарить столько нежности и заботы не смог бы никто другой. Мама, надеюсь, мы скоро встретимся и ты сможешь подержать на руках своего внука или внучку. Люблю тебя...»
Как и должно быть, медленно подношу лист бумаги к зажённой спичке и наблюдаю, как ярко-оранжевое пламя съедает его, оставляя только запах дыма и пепел. Это мудро. Я не могу этим письмом подвергать кого-то опасности. Мне довелось за один день постареть душой на тысячу лет и теперь я знаю, какие поступки понесут за собой благие последствия, а какие – нет. — Милая? Что ты сжигаешь?.. — раздаётся обеспокоенный голос сзади. Теперь я больше не опускаюсь в страхе на пол, он помог мне исцелиться практически полностью. — Такемичи с Хинатой пришли к нам на ужин, точнее... обед. Как и хотели. Голос становится тише. — Пожалуйста, пообещай, что ты точно не будешь упоминать того, что с тобой было. Хина не должна знать об этом. Киваю. Ещё бы, ведь кому как не мне знать, каково это владеть опасной информацией. Главное, чтобы она была такой же хорошей, как мне её и описывали, ведь я надеюсь, что мы сможем подружиться. — Привет! Я рада наконец с тобой познакомиться вживую, — произносит та, которую мы только что упоминали. Выглядит такой жизнерадостной и счастливой. Пытаюсь забыть о том, что плакала буквально пять минут назад и улыбаюсь в ответ самой милой наигранной улыбкой. Пожалуй, нужно было поступать в театральный. – Привет, Хина... Такемичи, – мне довелось пройти не мало тренировок, чтобы восстановить свою речь до такого уровня после произошедшего и перестать заикаться, в чём мне помог любимый. Вспомнив об этом, поворачиваю к нему голову и теперь уже улыбаюсь по-настоящему. Ладони касаются живота, хотя он ещё не начал расти. — Мои поздравления! — Наши... – дополняет Такемичи, смущённо отводя взгляд в сторону. Только сейчас замечаю, что Хината держит в руках статуэтку черепашки. Такое обычно дарят, когда желают крепкого и многодетного союза. Талисман защищает брак от любых невзгод, как панцирь защищает это животное. Приятно. Сегодня к приходу гостей приготовила всё по стандарту: рис, мясо, суимоно, а на сладкое – маленькие вагаси. Простенько, но, как говорится, что успела. Хотелось приготовить суши, но это не в женских полномочиях, даже не смотря на беременность, а, соответственно, и отсутствие менструации как таковой. Никогда не думала, что буду заниматься всеми заботами по дому и... так рано? Мне всего двадцать, но я уже ощущаю себя домохозяйкой, которая живёт в патриархальном доме. В нашей пока ещё маленькой семье главным выступает Казутора, а вот если посмотреть на пару напротив, то напрашивается вывод, что в их отношениях лидирует... Хината? Видно, что она женственная и всё такое, но в ней точно есть тот самый крепкий стержень уверенности и храбрости, которого, возможно, не достаёт Такемичи. Перевожу взгляд на Хину и решаюсь прервать молчание. — Хината, ты выглядишь так красиво, прямо как тебя описывал твой суженный, — едва улыбаюсь, наблюдая смущение на её лице. Такая счастливая. Её платье из нежно-голубого ситеца располагает. — Спасибо... А ты замечательно готовишь, — в подтверждение своим словам она начинает есть с большим аппетитом. — Да-а, обожаю твою еду, — Казутора кладёт свою ладонь поверх моей и ласково поглаживает. Я таю от этих слов настолько, что на глазах появляются слезы, но мне удаётся их сдержать на веках. — Очень вкусно... — Хина тоже вкусно готовит... К слову, в следующий раз организуем пикник все вместе, – светловолосый потирает макушку и улыбается. — Казутора?.. — Да, надеюсь, так и будет. Быть может. После трапезы с нами Такемичи под впечатлением отправился к Дракену — нужно обсудить всё и наконец решить, что делать с Майки. Не смотря на то, что он сделал и имеет желание сделать, Ханагаки хочет его спасти, но пока не знает, как. — Это так далеко зашло... Теперь она беременна, представляешь? — тот сухо кивает, не поднимая взгляда от грязного воздушного фильтра, который необходимо заменить, чтобы двигатель мог развивать необходимые обороты и расход топлива не повышался понапрасну – его любимая работа. Обсуждение ещё более грязных дел старого друга явно не доставляет удовольствия, поэтому Дракен не спешит вступать в диалог. — Я не могу в это поверить... Но, знаешь, сейчас её состояние очень изменилось. Она совсем не такая, как тогда, когда мы её нашли. Ты же сам видел её один раз и помнишь, как ее постоянно трясло. Даже заикание почти прошло! Синяки и раны тоже прошли... И... — К чему ты клонишь? Он так и не поднял взгляд. — А?.. Э... Ну... О чём ты, Дракен? Такемичи замечает, что движения друга стали более грубыми и шумными. — Я не хочу слушать про неё. — Мне просто хотелось поговорить и рассказать последние новости, — теряется, понимая, что между ними возникло напряжение. — Прости, я, наверное, пойду. — Майки должен быть наказан.***
Заброшенное здание боулинга, которое раньше было местом сбора «Брахмы», внушает синонимичные чувства одиночества и пустоты. — Хватит копаться в грязном белье Майки, — напряжённо произносит Дракен. – Ты не осознаешь, что прошло двенадцать лет. Сано Манджиро уже не такой, каким был! — Наото продолжает его отговаривать. Все эти фразы, сказанные уже такими близкими для него людьми, проносятся эхом. — Если повернёшься – выстрелю, — дуло пистолета оказывается у его виска. Дрожь охватывает тело. — Как же от тебя воняет. С тех давних лет вонь всё накапливалась... Теперь Такемичи понимает, что я чувствовала, но всего лишь малую часть. Санзу сразу прерывает любые попытки что-то произнести, приказывая слушать то, что скажет лидер. — Хорошее ведь будущее. На глазах Ханагаки выступают слёзы, когда он слышит голос Майки. — Чего ещё хотеть-то? Он вооружен. По итогу напряжённый диалог заканчивается попыткой двойного убийства. И вот, раненый Такемичи из последних сил держит выскальзывающее запястье Сано, хотя понимает, что не сможет его вытащить и не сможет выжить сам после потери большого количества крови, но, роняя слёзы, отчаянно не сдаётся. — Я спасу тебя! Когда их ладони соприкасаются, электрический разряд окатывает всё тело. Яркая вспышка света ослепляет. Если он спасёт Майки, будут спасены и остальные. Возможно, это приведёт к тому, что мы никогда не встретимся с Казуторой. Но он обязательно всё исправит. Изменит будущее каждого из нас. Обязательно.«Наш Плаксивый герой»