Поймать. Удержать

Когда Драко соглашался на сделку с отцом, ему было плевать, что Поттер обозлится на него. На самом деле он все еще не мог простить отца, а Поттер…Он его никогда не любил. Гарри был удобным, ненавязчивым и одним своим присутствием возле него доводил отца до белого каления. Последнее всегда решало в те моменты, когда Драко колебался, раздумывая нужны ли ему эти отношения. В какой-то момент он принял решение – Поттер должен уйти сам. Он стал задерживаться на работе, удовлетворять свои желания на стороне, без зазрения совести флиртовал со всеми подряд, но все это не замечалось. Позже стало понятно почему. Драко целенаправленно разрушал эти отношения, а в итоге они рухнули из-за его отца. Мерлин, это могло случиться только с ним. И вот теперь его бывший любовник с огромным животом не вызывал должного отвращения. Беременные мужчины никогда ему не нравились. Но Поттер был кем-то родным, хотя и бывшим. Единственное желание, которое возникало при его виде – желание защитить. Даже от собственного отца. Люциус уже долгое время находился в Министерстве Магии. Больше семи лет он вел себя скромно и незаметно, оказывая услуги разного рода чиновникам, ученым, мракоборцам. Спонсировал выборную гонку министра Шеклболта, и даже помог ему приобрести новый статус среди чистокровных волшебников, удачно женив на француженке древнего рода. Драко знал, что его отец был большим коллекционером должников. И заводил их так мастерски, что большинство волшебников даже не задумывались о том, что в итоге придется расплачиваться. Но Люциус всегда брал свое, даже если кто-то и сопротивлялся, в итоге платил двойную цену. Вступать в противостояние с отцом было опасно, но Драко уже давно не боялся его. В погоне за желаемым Люциус утрачивал здравый смысл. Необходимо было понять, насколько важным для него был Гарри. С этим Малфой-младший и пришел в Министерство Магии. Люциус заполучил должность руководителя управления по связям с Гоблинами не так давно, но благополучно с ней справлялся. Не говоря уже о том, что имел с этого огромную выгоду и усиливал свое влияние в Министерстве Магии. Его снова стали опасаться. Драко стремительно ворвался в кабинет, но Люциус был не один. И хотя видеть Уильяма было приятно, он нарочито грубо велел ему выйти. - Уильям, - властно произнес Малфой-старший, - оставь нас. - Я общался с мисс Саммерс. Она предупреждала тебя, но ты все равно потащил Гарри в Англию, - прошипел Драко, едва они остались вдвоем. – Твои желания всегда были превыше всего. - Насколько я помню сын, мои желания несколько пересекались с твоими. И ты был этому рад. - Я не знал, что тебе плевать на жизнь Поттера. С таким успехом ты лишишься не только его, но и Наследника. А мне не видать лордство Блэков, как своих ушей. - Что с Гарри? Драко рухнул на кресло напротив отца. Уже давно стемнело. Организм требовал отдыха. А совесть не позволяла пустить все на самотек. Или же проучить главу семьи. Хотя иногда он желал этого всем сердцем. - Плод магически сильнее, чем сам Поттер. При перемещении затрачивается огромное количество энергии, и, вполне возможно, Гарри истощил свои силы. Ребенок посчитал это как угрозу себе и сейчас забирает гораздо большее количество магии, чем полагается. - Ты сталкивался с подобным? – взволновано спросил Люциус. – Что можно сделать? - Я не вел мужские беременности от начала до конца. Но, как правило, в таких случаях плод сам регулирует свои потребности. Женский организм более приспособлен для деторождения, он создан для того, чтобы отдавать ребенку все необходимое. Мужские же беременности мало изучены. Боюсь, дети Поттера станут его главными врагами. Они будут бороться за свою жизнь даже за счет родителя. - Дети? – глухо повторил Люциус. - У Поттера двойня. Поэтому мы не могли определить пол. Вдвоем они поглощали всю магию чар. - Сколько у нас времени? - Немного. Детей двое и это все усложняет. Возможно, вскоре тебе придется делать выбор между ними и Поттером. Кого ты выберешь, отец? - Ты знаешь ради кого я все это затеял. Мой выбор очевиден, - ответил Люциус. Его лицо стало мрачным и сосредоточенным. Драко считывал каждую эмоцию своего отца, следил за каждым его жестом. - Ты уверен? - Да, - не колеблясь, ответил мужчина. Когда Поттер, наконец, остался один, у него появилась возможность подумать. Гарри достаточно хорошо изучил Драко, чтобы понять – что-то обеспокоило его. Впрочем, он и сам чувствовал, что с ним что-то происходит. Что-то плохое. - Прекрати, прошу тебя, - пробормотал он, поглаживая живот. С самого утра ребенок вел себя беспокойно, пиная его по ребрам и, собственно, по другим органам. Гарри бесконечное количество раз бегал в туалет, а в теле болела каждая мышца, не говоря уже о том, что его чувствительность обострилась. Даже одежда причиняла некоторый дискомфорт. Именно беспокойство останавливало его от необдуманных действий. Да, он хотел покинуть это поместье. Но терять ребенка ради такого пустяка Поттер не желал. - Все будет хорошо, - прошептал он себе. Гарри не побоялся пойти на встречу с Волдемортом. Так почему он должен бояться Люциуса Малфоя? Темно-коричневый сыч постучал в окно, недовольно зыркая на него. Гарри пришлось немного повозиться, прежде чем рама поддалась, и он впустил птицу внутрь. Сыч сразу же передал ему конверт, и, не дожидаясь угощений, улетел. Поттер вытрусил содержимое конверта на столик. Там была записка и кольцо. Он тут же узнал его – это был его подарок Луне. Его друзья объединились, чтобы спасти его. На душе сразу потеплело. «Это портключ, Гарри. Он перенесет тебя в безопасное место», - гласило послание. Он сразу вспомнил слова Рона о том, что самые гениальные идеи просты в исполнении. Рука потянулась к портключу, но замерла на полпути. Одно прикосновение и он будет далеко отсюда, в компании друзей, которые любят его. Одно прикосновение и он может потерять все. Свобода или жизнь его нерождённого ребенка? Чем-то необходимо было рискнуть. Гарри поддел кольцо пергаментом, аккуратно поднимая его с поверхности стола, и запечатал его в том самом конверте от греха подальше. Выбор был сделан. Ночью ему снилась мама. Она ласково перебирала его волосы и произнесла: - Ты у меня очень сильный, Гарри. Он мягко прижал ее руку к своей щеке. На какой-то момент ему показалось, что ладонь была слишком большой для женской руки. Но потом мама улыбнулась и поцеловала его в лоб. - Я так люблю тебя, - сказала она. На душе Гарри стало тепло и спокойно. Он грелся в ее любви, как под лучами теплого весеннего солнца. Было хорошо. Они пили виски и обсуждали зельеваров, целителей, артефакторов, которые вполне могли помочь Поттеру. Когда перевалило далеко за полночь, Драко накинул плащ и уже у двери, спросил: - Ты усилил безопасность поместья? Закрыл камины, поставил антиаппарационный купол? - Купол может вызвать подозрение у обывателей, - задумчиво произнес Люциус. – У меня с друзьями Поттера назрела информационная война. Шеклболт настаивает, чтобы все обошлось без лишней шумихи. - Плевать, что он настаивает. Гарри уязвим как никогда. Мы уязвимы. - Я подумаю, - ответил мужчина. - Друзья Поттера – это гриффиндорцы, отец. Они сначала делают, а потом думают. - Они прислали Гарри портключ. - Что? – встрепенулся Драко. - Откуда ты знаешь? Он у тебя? - Он у Гарри. Глаза Драко расширились. - Я дезактивировал его. И наложил обычные сигнальные чары. Колдомедик раздраженно дернул края плаща, поправляя его на себе. Манера отца вести разговор иногда его просто убивала. Эти никому ненужные паузы безумно раздражали. - Он воспользовался им? – спросил Драко. - Нет. Кажется, при этом отец был доволен. И молодой человек не мог не разделить с ним это чувство. Гарри проснулся от легкого толчка. Открыв глаза, он никого не увидел в комнате. Через минуту ощущение повторилось – это буйствовал его ребенок. - Какой же ты Малфой, - улыбнувшись, пробормотал Поттер. – Думаешь только о своем комфорте, да? День был солнечным и теплым, редким в дни дождливого ноября. Парень выглянул в окно, и ему нестерпимо захотелось выйти на свежий воздух. Гарри ни капли не ощущал себя отдохнувшим, словно и не спал вовсе. Каждое движение давалось ему с трудом. Одевшись, он ощутил себя так, словно преодолел марафон. - Палочка бы пригодилась, - пробормотал Поттер себе под нос. Но несмотря ни на что, он так и не смог отказаться от идеи рассмотреть поместье снаружи. А посмотреть было на что. Сам особняк величественно возвышался среди густых Уилтширских лесов. Гарри пришлось задрать голову вверх, чтобы рассмотреть детали этого строения. Мастерство строителей было заметно невооруженным глазом. Перед особняком простиралась длинная аллея – вечнозелёная, насколько мог судить парень. В парках можно было увидеть все: от самых редких растений до самых обычных, и даже те, за которыми ему когда-то приходилось ухаживать в тетушкином саду. Гарри заметил приближение Люциуса, когда издалека любовался белыми павлинами. - Здесь потрясающе, - произнес он, когда мужчина подошел ближе. - Когда-то здесь было еще краше. Когда Нарцисса была жива. Она нанимала лучших садовников. Последний прожил у нас шестнадцать лет. Умер через несколько лет после смерти своей госпожи. От старости. - Почему ты не нанял нового? - Тогда я пытался убежать от чувства вины. Поручил заботу о парке домовикам. И забыл о проблеме. - Когда-то я ухаживал за тетушкиным садом. Мне нравилось этим заниматься. Пропалывая цветы или вскапывая землю, я забывал об обидах на своих родственников. Тогда я очень хотел стать нормальным. Мне казалось, если это случится, то меня смогут полюбить, как и остальных обычных детей. - Я люблю тебя, Гарри, таким, каким ты есть. - Любишь? – переспросил Поттер, обернувшись. Их взгляды встретились. Нежность и твердость читалась в глазах Малфоя. – Если ты меня любишь, то пообещай мне кое-что. - Что угодно, - горячо заверил Люциус. - Это ведь твой ребенок? - Эти дети мои. У тебя двойня, Гарри. Разве Драко тебе не сказал? - Видимо забыл. Что-то такое я предполагал, - парень улыбнулся. – Понятно, почему мне нет покоя – их двое. Рука мужчины легла поверх его. Они оба ощутили толчок, и Поттер поменял их ладони местами, чтобы Люциус лучше прочувствовал движение их детей. Это была жизнь в чистом и самом прекрасном ее виде. - Если я умру, пообещай, что будешь любить их больше всего на свете. Так крепко, как любил бы и я, - попросил Гарри. – Я не хочу, чтобы мои дети повторили мою судьбу. - Не говори глупостей, - нахмурился Люциус. – Ты не умрешь. Я не позволю. «Я чувствую, как силы покидают меня», - хотел было сказать парень, но промолчал. Они знали, что с ним. Гарри видел это в их глазах, в действиях, слышал в осторожных фразах, когда они обращались к нему. Он не задавал вопросов, а Малфои молчали. Он страшился правды, а они боялись ему ее сообщить. Так прошло несколько дней. За это время его осмотрело еще несколько зарубежных целителей, а в комнате появились два чудных артефакта. Он пил новое абсолютно безвкусное зелье, и оно помогало ему также как и те уникальные предметы – абсолютно никак. Он терял в весе. А каждый прием пищи больше походил на пытку. Иногда посреди прогулки подкашивались ноги, но он не желал жаловаться никому и молчал. Вскоре он нашел компанию в лице Уильяма. Вот и сегодня, они прогуливались по парку, когда сова принесла Ходжезу послание. Он прочел его, и, извинившись, удалился в поместье. Гарри же возвращаться не желал, было еще рано для этого. Он услышал хруст позади себя и обернулся. Среди каштанов степенно шествовал единорог. Заметив Поттера, он приостановился, с осторожностью поглядывая на него. - Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда, - произнес Гарри, медленно шагая навстречу животному. Единорог завораживал. К нему хотелось прикоснуться, провести по белоснежной шкуре рукой. Они осторожно шли друг другу навстречу, как неожиданно единорог встряхнул головой и замер, ноздри его затрепетали. Он увидел кого-то, догадался Гарри. И действительно, к ним стремительно приближались Малфои. - Вон! Пошел вон отсюда, - взревел Люциус. Его лицо было перекошено от злости. Это настолько поразило Гарри, что он не успел ничего произнести, наблюдая за тем, как мужчина погнал единорога из парка. - Что это было? – спросил Поттер у подоспевшего Драко. - Это плохая примета, Гарри. Единороги не подходят к беременным волшебницам. Никогда. - Но я и не волшебница, - возразил Гарри. - Это просто суеверие, - пробормотал Драко, спохватившись. – Пошли в дом. Я хочу осмотреть тебя.