Игрушка

Семеныч поджидал меня прямо у лифтов, невозмутимый, как танк. Тетка в белом фиате истерично бибикала сзади, но водила и не думал трогаться с места, пока я не плюхнул свою тушку на заднее сиденье. Только когда дверь за мной захлопнулась, бумер бесшумно покатил вперед. - А Великий? – обеспокоенно обернулся я на лифт. – В смысле хозяин. В смысле… - Да не суетись, заберем мы Александра, - пробасил Семеныч, поглядывая в зеркало заднего вида. Там как раз выскочили из лифта мои преследователи и с видом наркособак засновали по парковке. Я тихонько сполз по спинке сиденья. – Спер, что ли? – водила кивнул на халат, который я все еще сжимал в руках. - Нет! То есть это не я! То есть я не хотел… - я сбился и отшвырнул злополучных драконов подальше. Семеныч философски пожал плечами: - Меня, парень, не касается, как вы там развлекаетесь. У Александра отец есть – твой, кстати, опекун, - вот пусть он и разбирается. Но ты учти, - он поймал в зеркальце мой взгляд, - еще раз так из машины выскочишь, и я тебя поперек колен разложу и вот этим вот, - он поднял похожую на лопату ладонь, - по жопе! - Зря грозитесь, - мрачно буркнул я. – А вдруг мне понравится? - Тьфу ты! – сплюнул водила. – Совсем тебя младший испортил, а вроде нормальный пацан был. Бумер тем временем вырулил на этаж выше и тут запарковался с видом на лифт. Семеныч закурил в окно, я молча скорчился на заднем сиденье сам не свой от беспокойства. Вдруг Великого уже замели? А ведь он не виноват… В смысле, это же из-за меня все… И что вообще на меня нашло? Ведь траву еще когда курил… Наконец в дверях лифта показалась голова Великого, торчащая, как поплавок, над чьей-то уебищной клетчатой шляпой. Я от нетерпения аж подпрыгивал на кожаных подушках, вертя башкой в поисках бегущих ото всюду охранников. Но на этом этаже все было спокойно. Парень, не спеша, дотопал до бумера, уселся рядом со мной и сунул мне в руки пакет с маленькой коробочкой: - Держи. А то у мобилы Димона камера паршивая. – И уже водителю: - Поехали. «Димон – это прыщавый, - сообразил я. – А что, интересно, мне хорошей камерой снимать придется?» - Как ты от них оторвался? – не выдержал я. – Меня по всей парковке искали. Если б не Семеныч… - Секрет фирмы, - усмехнулся Великий. – Ну ты и отжег там, однако. Тебя, блин, в приличные места пускать нельзя. То в окно ломанешься, то… - Это была акция протеста, - перебил я. Не хватало еще водилу посвящать в подробности. Я и так уже упал в его глазах. – Нечего меня клеймить было, да еще без моего ведома. - Помаду с губ сотри, протестующий, - вздохнул Великий. – И спасибо скажи, что я тебе и вправду клеймо не поставил, или тату на череп не набил – настоящую. - А… - я сдулся, как дырявый воздушный шарик, - чо… ты мог бы?... - Я мог бы, если бы ты сам этого захотел, - серьезно заявил Великий, глядя мне прямо в глаза. Я зажмурился. Иногда он так смотрит, что, кажется, все бы для него сделал. Когда мы наконец добрались до квартиры, Семеныч почему-то отволок все пакеты с покупками в гостевую комнату – ту самую, где я приходил в себя после побега. Я начал было удивляться, но Великий заявил: - А ты что, рассчитывал своим шмотьем мой шкаф забить? Да еще, может, и спать в моей кровати? Нет уж. У тебя теперь своя комната. А то из опеки придут, и отец им что показывать будет – собачий коврик?! А мою постель еще заслужить надо. Тем более после того, что ты отмочил. На сем хозяин выставил меня за дверь, объявив, что ждет через час, когда я подумаю о своем плохом поведении. Вот еще! Буду я заморачиваться! И так дел полно – надо тряпки по полкам распихать, да еще с айфоном разобраться. Я как раз пытался воткнуть, как закачать на девайс музыку, когда он нежно мурлыкнул. Полученная СМСка изображала плеть и часы, ведущие обратный отсчет. Блин, я и забыл, сколько времени! Через две секунды я стучал в хозяйскую дверь. Великий валялся на кровати с наушниками и какой-то книжкой и едва удостоил меня взглядом. - Раздевайся. Ты же у нас любитель. «Да, блин, тут ты меня уел». Я стащил футболку, запутался в штанах и чуть не грохнулся на пятую точку. Великий перевернул страничку: - Ну что мне за раб бестолковый попался! Склонность к эксгибиционизму есть, а раздеться красиво не может. Пупсик, - он оторвал наконец взгляд от книги и сдвинул наушники на шею, - вот тебя самого возбуждает эта щенячья возня? Я почесал голый живот, прислушиваясь к ощущениям. - Неа. - Так как же топ должен, на такое глядя, возбудиться? – вздохнул хозяин. – Решено, посылаю тебя на курс повышения квалификации к Мишане. Приступишь, как он освободиться. «Освободиться от чего?» - мелькнуло у меня, но вслух я задал более насущный вопрос: - Это чо… мне стриптизом теперь заниматься?! Чо я рыжий, что ли?! Ну, то есть… - я увял под фирменным доминантским взглядом – в глазах лед, аж кровь стынет. - Хозяин, я танцевать не умею. И слуха у меня нет. И вообще я… - голос сел до шепота, и я замолчал. - Стриптиз, - Великий растянул губы в змеиной ухмылке. – Я-то хотел, чтобы ты просто научился красиво раздеваться, но… - золотистые глаза плотоядно обшарили мою угловатую фигуру, - игрушка только что подала мне неплохую идею. «Бля-а! Ну кто меня за язык тянул!» Я представил себя прыгающим голым у шеста в одних чулочках на манер Мишелевых и понял, что худшего наказания для меня хозяин придумать не мог. Я сделал умоляющие глаза, но по морде Великого было ясно, что он уже планирует мое предстоящее унижение во всех подробностях. - Ладно, сладенькое на потом, - тряхнул головой парень, возвращаясь в реальность. – А чего ты еще в трусах? Снял давай и встал раком вот тут, - он ткнул на ковер у кровати. – А я пока главу дочитаю. Я встал на четвереньки попкой к Великому. Главу он дочитает, гуманитарий гребаный! А что потом? К Мишелю на урок стриптиза? Мне вообще-то уже кушать хочется. Давно. Когда сюда шел, запахи вкусные такие унюхал – наверное, ужин скоро. Или мне без стриптиза ужин не дадут? Снова голодом морить будут? За спиной прошелестела страничка, скрипнула кровать, когда Великий изменил позу. Все, что ли? Нет, вроде дальше читает. Побыстрее бы уже, колени ноют. Может, если попкой покрутить, он от книжки своей отвлечется? Лучше бы трахнул снова, что ли… Тогда ему, может, не до стриптиза будет? - Ай! – ягодицу ожог хлесткий удар. Кажется, поводок – тот самый, на котором хозяин меня в люди выводил. - Я же сказал стоять, а не вилять жопой! – Великий безжалостно хлестнул меня снова, заставив жалобно взвизгнуть. – Блин, ну вот, я из-за тебя закладку выронил! Как я теперь найду, докуда дочитал? - Прости меня, хозяин! – заскулил я. – Я больше не буду. - Не будет он, - хмыкнул Великий. – Ты, блядь, не будешь, только если тебя по рукам и ногам связать. Так, давай-ка щеночек догуляй до шкафа. Там в нижнем ящике коробочка, черная с бантиком. Бантик в зубы и тащи ее сюда. «Блин, что сатрап еще задумал?» У меня аж вся кожа пупырками пошла, пока я до цели полз. Нашел нужный ящик, а там – мама дорогая! Каких только девайсов нету, можно секс-шоп открывать. А сверху точно, черная коробочка с красной ленточкой. Ну, принес я ее хозяину, как послушная собака тапочки. Прямо в руки положил. И удостоился почесывания за ухом: - Молодец, Пупсик. Смотри, что для тебя у папочки есть. И достает такой из упаковки пробку-вибратор: черную такую, изогнутую загогулиной, в каких-то наростах. А на конце хвостик пушистый болтается. Вот этот хвостик-то меня и добил. - Попкой повернись, щеночек. Короче, засобачил мне Великий это чудо хвостатое на всю длину. Пошевелил внутри. За хвост подергал – он не очень длинный, но, когда свисает, – яйца щекотит. От этого я, естественно, жопой взбрыкивать начал. И вот тут-то я прозрел всю коварность хозяйского замысла: новая пробка оказалась такой формы, что как бы я не вертелся, кончик тер и задевал простату, и спасения от этой атаки не было. Я старался стоять неподвижно, пока довольный изверг игрался с хвостом, но получалось плохо: сами попробуйте не дергаться, когда вас щекочут в паху и по бедрам. В итоге через пару минут я уже жалобно подвывал, крутя попкой и тряся приторчавшим писюном. Довольный эффектом, хозяин перестал меня мучить. Поднял на ноги, подтащил за ошейник к двери и поднимает такой с пола мои трусы. Подходит, помахивая темно-синими шортиками, и вдруг раз – натягивает их мне не голову. Я, конечно, тут же грабли потянул – снять, не видно же нифига, а он мне: - Смирно стоять! СМСку помнишь? Ту, с плеткой? Ага, забудешь тут. Стою, руки по швам. А этот гад трусы чем-то на затылке стянул, так что их не скинуть теперь, как башкой не тряси, и последний свет, что из-под резинки проходил, перекрыл. Снова за ошейник и толкает куда-то. Чувствую твердую поверхность спиной. Вроде, дерево. Дверь? Шорохи, возня, запястье охватывает веревка. Я дергаюсь, пробка задевает простату, с губ срывается стон. - Тише, маленький, - Великий проводит пальцем по губам, легко прижимает. – Больно не будет. Пока. Обвязывает второе запястье. Возится где-то над головой. Обе руки неудержимо тянет кверху. Нет, бля, опять?! - Только не бей меня, хозяин! Пожалуйста, - жалобно срывается с губ. – Накажи как-нибудь по-другому. Тихий смешок над ухом: - Наказать? Ты сам себя накажешь. Теперь я растянут так, что пола касаются только пальцы ног. Попка прижата к двери, в кишке пробка, между ног щекочет хвостик. Внезапно что-то касается сосков. Я снова дергаюсь, пробка шевелится – реакция замыкается моим стоном. - Какой ты чувствительный, - Великий теребит соски, которые тут же встают. Это сволочи и нужно было, потому что оба тут же обхватывает что-то прохладное и твердое, резко сжимая. Хозяин отстраняется, но боль остается, чуть притупляясь. Зажимы чем-то соединены – чувствую тяжелый холод на груди, оттягивающий мои «пуговки» чуть книзу. Наверное, это крупная цепочка – мучитель поддевает ее, потряхивает, и я выгибаюсь в путах, чуть не теряя контакт с полом. - Вижу, тебе нравится, - глумится Великий и шлепает меня по членику. – Ладно, осталась последняя деталь. Он отходит, шуршит чем-то, снова возвращается. Рядом раздается звук, будто в розетку что-то воткнули. Слышится жужжание. Писюна касается что-то крупное, посылая по нему волны восхитительной дрожи. Членик дергается от удовольствия, я дергаюсь тоже, пробка двигается в кишке, цепочка звенит, я попискиваю – Великий ржет. - Все красуля, теперь развлекайся сам. Кончишь, отпущу, - и с этими словами садюга пропускает что-то под цепочкой и сует мне в зубы провод. Ощущаю вибрацию прямо на головке, и отдергиваю башку – это почти болезненно. Что-то скользит по животу – длинное, увесистое и жужжащее. Бля, нет! Не может быть, чтобы хозяин бросил меня наедине с пробкой, вибратором и пыточным инструментом на сосках! Но так и есть. Вот кровать скрипнула – по ходу, Великий развалился пластом и… кажется, снова взялся за книжку! Странички зашелестели. - Так, где я тут остановился… А, вот! Дочитаю хоть главу спокойно, пока игрушка занята… игрушками. Я возмущенно замычал, но, судя по глухо тумкающим басам, хозяин просто натянул на голову наушники. Блин, вот так и помереть можно в муках, а он и не заметит! Кстати, насчет мук… если приладить вибратор к основанию членика, а не к головке, то ощущения очень даже приятные. Только вот когда цепочку при этом шевелишь, она дергает за соски… Но, если наклонить башку вот так…. Нет, вот так… Бля, не видно ни хрена! Вот зачем труселя на глазах! Блин, а если так… Я приподнял одну ногу, согнув в колене, и попробовал бедром направить вибратор в нужное место. Пришлось подвиснуть на веревках, но у меня получилось. Я закайфовал, водя головой – и вибратором – вверх-вниз. От улетной дрожи все тело подергивалось, пробочка массировала кишку, пальчики выплясывали по ковру диковинный танец, с губ срывались похотливые стоны – а пофиг, хозяин-то все равно не слышит! Если б еще при каждом движении я не теребил проводом цепочку, освежая боль, то вообще был бы улет. Не, все-таки какое свинство! Я тут пытаю собственные соски, истекаю березовым соком – кстати, даже вибратор стал соскальзывать – а этому гаду хоть бы хны! Даже не смотрит, небось, в мою сторону! Блин, сколько вообще можно выдержать с этими гребаными прищепками? Каждый раз кажется – вот-вот кончу, но стоит шевельнуть проводом, направляя вибратор в нужное место – и в соски вгрызается волком боль. Выходит, если не шевелиться – я так до ночи провешу. Если двигаться поактивнее – соски ноют, заебись. Вот я тут и заебываюсь: боль или наслаждение? Наслаждение или боль? Боль и наслаждение. Наслаждение и… В дверь забарабанило со стороны коридора. Я замер с проводом в зубах. Открыть, по понятным причинам, не мог. - Сашка! – провозгласила злая судьба голосом Носферату. – Ты что, опять дрокаешь в наушниках?! В дверь толкнулись. Я клацнул зубами, упустил провод, но тут же поймал. Вибратор скользнул ниже, качнулся и угодил прямо по яйцам. Я взвыл, выгнулся чуть не колесом, и принялся спускать. - Ясно. Не дрокает, так трахается, - обреченно объявили за дверью. – Ладно. Позже поговорим, - печальные шаги Носферату удалились по коридору. - О, Пупсик, ты уже? – Великий соблаговолил наконец оторваться от книжки. – Надо же скорострельный какой. А мне еще абзац дочитать осталось. Так что отдыхай пока. «Отдыхай? Вот это абзац и есть!» Я выплюнул шнур от вибратора. Тяжелая штуковина больно треснула по пальцам и покатилась по полу. - Хозяин, ты пропустил явление Носферату. - Наташка, что ли, снова приперлась? – новость не произвела на Великого видимого впечатления. – Ничего, за хавчиком встретимся. А ты, Пупсик, заткнись лучше, а то я долго еще читать буду. Я благоразумно заткнулся.