***
Темнота подступала со всех сторон, а Брешь обволакивала Убежище своим изумрудным светом. Стальные вещи отражали его и сверкали в темноте зелёным светом. Брешь отражалась в латных нагрудниках часовых, в витражах церкви, на снегу и в глазах людей. В это время суток она была страшней и словно становилась больше. Молнии вспыхивали ярче. И как бы много времени не прошло с момента её образования, всё равно это было непривычно, страшно и жутко. «В Тени так же?» — подумал Ферье, окинув взглядом бледно-зелёную округу, разбавленную оранжевыми языками пламени и бледным дымом от костров, что разгорались во всех местах Убежища, обогревая людей. Деревня наполнилась приятными запахами еды. Звоны мечей и молота сменились на голоса людей, ужинавших возле костров. — Ты слишком уж часто стал проводить время в обществе магов, — сказал Ферье, обращаясь к другу, когда тот присоединился к нему во время вечерней трапезы возле огня. Батлер взял длинную палку и переворошил ею поленья, вызвав тем самым брызги искр. — Я разведчик, я должен про всех всё знать, — ответил он, пожав плечами. — Здешние маги из разных Кругов. У них можно узнать много интересного. — Как стать одержимым, я полагаю, — усмехнулся Ферье, отправляя ложку с похлёбкой в рот. Она уже порядком остыла, но после долгого дня была неимоверно вкусной. — Нет. Как охмурить храмовника. — Что ты имеешь ввиду? — насторожился разведчик. — А то, что наш Кудряш не просто храмовник, а храмовник, любивший мага. — Многие храмовники влюбляются в магов, — отмахнулся Ферье, вернувшись к еде. — И наоборот. Хотя в любовь Кудряша тяжело верить, но все же они люди, чем он-то отличается от них? — По словам одного из магов, он не просто был влюблён, а у него был роман с нашей «святой» героиней. — Эфо пвофто фпвефни, — жуя ломоть хлеба, произнёс разведчик. — Собирать сплетни входит в наши обязанности, — парировал собеседник, разведя руками. Ферье дожевал хлеб и возмутился: — Но не про наше начальство же! — Чем наше начальство отличается от других? Может кто-то вовсе не лоялен к Инквизиции. — Если они не лояльны, то зачем согласились руководить ей? — Вот это очень интересный вопрос, друг. Что на уме у нашей Героини? Она Серый Страж, они не должны ввязываться в политику. Зачем она шла на Конклав? — спросил Батлер и, увидев, как Ферье пожал плечами, продолжил. — Вот тебе пример из той же ферелденской истории про доверчивого короля и его командира. Король, в надежде на то, что они разобьют армию порождений тьмы, кинулся в авангард, а его командир увёл войска. Подкрепление не пришло, командир стал регентом. А кто его потом сместил и усадил свою марионетку на трон? Вот и… — Ферье, отложил похлёбку и резко одёрнул друга за руку, не дав тому договорить. — Послушай, если до сих пор не веришь в её невиновность, то теперь и подавно должен молчать об этом! — прошипел он, приблизившись к лицу друга. — Если сестра Соловей узнает… — Я предан не Амелл, а сестре Соловей! — ответил Батлер, вырвав руку из хватки. — Она считает, что та невиновна. — Брось, Ферье, мы дружим уже давно, я не раз спасал тебя, а ты меня, если кто-то будет утверждать, что я предатель, а ты не получишь неопровержимые факты моего предательства, ты поверишь? — Я в этом буду разбираться. — А сестра Соловей не стала. Но кто-то должен. — Не нравится мне то, что ты делаешь. — Я просто хочу быть наготове, — ответил разведчик. — Могу я надеяться на то, что ты не расскажешь об этом сестре Соловей? — Только если она меня не попросит. — Спасибо хоть на этом. Батлер развернулся и ушёл. Ферье проводил того недоверчивым взглядом. «Как бы ты не вляпался в какую-нибудь переделку» — подумал он.***
Для Амелл и её спутников приготовили один из опустевших домов в Редклифских фермах. Один из немногих, что остался цел в этом хаосе. Поленья потрескивали в камине, и огонь наполнял теплом небольшую комнату с деревянным столом и тремя стульями. На одной из стен висел выцветший гобелен с изображением двух мабари, стоявших на задних лапах друг напротив друга. Деревянные полки хранили на себе пыльные и пустые сосуды. В одном дальнем углу было полным полно пыли и грязи, а в другом фермеры сложили садовые принадлежности. Эта комната — трапезная — больше была схожа с проходной. Слева была дверь, ведущая в кухню, справа лестница на второй этаж, а напротив камина — дверь на улицу, за которой слышалось завывание ветра. Узнав о том, что с волками покончено, фермеры облегченно вздохнули и открыли бочонок с вином: кислятину на вкус, но Легнар с удовольствием пил его, наполняя очередную кружку и смеясь над историей Варрика, который тоже пил это подобие вина. Они с Амелл были одни в этой комнате. Солас отправился в странствия по Тени, ища ответы на свои вопросы; Кассандра же, почистив доспехи и меч, легла спать. Рана на ноге Солоны давала о себе знать, стоило только коснуться её. Жена объездчика обработала укус волка и обмотала ногу, но сапог тёрся о рану при каждом движении. Солона, вытянув ноги к камину, рассматривала свои шерстяные носки, залатанные в нескольких местах и рваные в одном месте недалеко от мизинца. Но как бы она не старалась отвлечься, навязчивая мелодия зудела в затылке. — А потом Хоук забрался на дракона сверху, пока тот пытался сцапать Фенриса, и как только эта тварь почувствовала его на себе, она стала махать крыльями и взлетать. Я видел, как Хоук вцепился руками в гребень на спине дракона. — Этот Хоук, я смотрю, не из нажьего дерьма сделан, как многие маги! На драконе полетать-то! — Он проткнул острым концом посоха крыло и провёл им до самого основания. Бестия взревела и стала опускаться вниз. Тогда Хоук воткнул посох в глаз дракону, а затем и в голову. В этот момент подоспели мы, но всё уже закончилось. Солона хмыкнула. Она поделила этот рассказ на две части, отделяя правду от лжи, ведь она-то знала про умение Варрика врать. Ей представилась другая картина. Хоук бегал из стороны в сторону, уклоняясь от пламени дракона и его попыток сожрать мага, Варрик и остальная компания пытались нанести удары, но бестия постоянно взлетала вверх и махала хвостом. Пока кто-то из мечников не поранил крыло. И Хоук, скорее всего, действительно нанёс добивающий удар, но вряд ли именно в голову. У драконов прочная кость, тем более череп. Опытные кузнецы многое бы отдали за одну лишь возможность поработать с этим материалом. Амелл вспомнила бой с Архидемоном. Последний удар принадлежал не ей, да и она с радостью его отдала. Однако её прозвали героиней и считают, что она победила дракона. — Я бы сходил с этим Хоуком на охоту, — сказал гном. — Умеет импровизировать. «Вообще-то Хоук виноват в этом кошмаре, который сейчас творится! Импровизатор хренов!» хотела возмутиться Солона, но сдержала себя от колкой фразы. — Кстати, где Хоук? — спросила она, обращаясь к Варрику. Тот пожал плечами. — Не знаю, ему пришлось покинуть город после восстания. — И он тебе даже не пишет? И ты ему? — Нет. Храмовники бы его поймали, напиши он мне. — Да брось, Варрик, — Амелл сузила глаза. — Так бы храмовники и проследили бы твою переписку. — Ну, Искательница же схватила меня. — А Карвер? — Младшенький, насколько мне известно, должен был быть под твоей опекой. Ведь его отправили в Амарантайн. Солона скривила лицо. Если с Карвером что-то случилось и Солона пересечется с Хоуком старшим… Что он сделает? Карвер, помнится, бурчал по-поводу того, что старший стал чересчур опекать его после гибели их сестры. Она вспомнила их знакомство. Он прибыл к ним Стражем: не рекрутом, не добровольцем и не преступником, который избежал своей участи благодаря удобному стечению обстоятельств. Он прибыл к ним по воле случая, устроенным коварной злодейкой-судьбой. Карвер напоминал побитого пса, выброшенного на улицу. Первое время он был потерянным, даже жалким, потом освоился и стал бурчать, что они только и делают, что сидят в крепости да время от времени устраивают вылазки на Глубинные Тропы. На тренировках он старался выкладываться по полной и был лучше многих. Даже Огрен оценил его способности. А когда Солона отправила Карвера сопровождать орлессианского стража Страуда, в его глазах стал загораться огонь жажды приключений. Почти что на её глазах из побитого и угрюмого мальчишки вырос воин. Уверенный в себе, целеустремлённый, храбрый и немного жесткий Серый Страж. Он лез в бой и выходил из него победителем. У парнишки было немного друзей, но они всегда хорошо отзывались о нём. Однако, узнав, что он её троюродный брат, Солона берегла его. Ей хотелось узнать Карвера получше. Может, потому что она хотела думать, что не одна. Что есть хоть кто-то родной по крови. Он чаще стал сопровождать её в Денерим и каждый раз бегал к своей подружке… прозвище у неё было сладкое… Персик. Она была… округлой, мягкой на вид и сочной, как персик. — Меня не было в Амарантайне несколько лет. И не было времени заехать туда. В последнее время, когда она оставалась наедине со своими мыслями, в её голове стала складываться не очень приятная картина. Лелиана лишь намекнула, высказала предположение. « — Найди мне Стражей, — сказала Солона Лелиане, когда они были в Убежище и приводили деревню в порядок. — Ты говорила, что они пропали примерно полгода назад? — задумчиво произнесла подруга, приложив руку к подбородку. — Незадолго до этого, было вынесено решение объявить о сборе Конклава. В тот момент Амелл, наверное, стала белее снега, который застелил деревню ровным ковром. — Это невозможно! — воскликнула тогда Солона, просто не веря даже малейшей возможности соучастия стражей в происшествии на Конклаве. Зачем им это нужно? Война королевств их никогда не волновала, война магов и храмовников тем более! Хотя, Солона помнила случаи, когда свихнувшимся храмовникам было наплевать на мага в броне Серых Стражей, потому что Андерс тоже был Стражем. Проклятый Андерс! Надо было казнить этого мага! Гарлок его дери! — Я понимаю, я тоже не могу в это поверить и считаю своё предположение абсурдным, но что если… — Найди хоть одного Стража! — перебила её Солона тоном, напоминающим командирский, словно перед ней стояла не подруга, а подчинённая». Теперь Амелл надеялась, что Лелиану это не задело. После этого разговора она почти не общалась с подругой, обмениваясь лишь короткими фразами и кивками. Надо будет извиниться… — Последний раз его видели у границ Андерфелса, — сказал Варрик. — Я думал, ты его туда направила. Солона лишь отрицательно покачала головой. Наверное, они всё же разминулись. По крайней мере Солона надеялась на это, и на то, что Карвер успешно добрался до крепости. Может, и Натаниэль там? Может, предположение Лелианы действительно абсурдно? Но почему они ушли? Что за странности, демон побери, творились со Стражами? Возможно стоит написать Карверу? Она покидала Андерфелс после кражи. Стражи наверняка уже заметили пропажу древней книги. А может и нет, ведь в тот раз они вели себя крайне подозрительно, стараясь сохранить некий секрет от своих же собратьев. Точнее от неё. Всякий раз намекая на длинный нос во всех смыслах этого слова. « — И ничего он не длинный! — фыркала Солона, когда камергер Серых указал на него после её проявленного любопытства. — Ну, может, самую малость, — говорил Азрин, насмехаясь над ней. — Зато красивый, прямой и не сломанный, — поспешно добавил он, когда её испепеляющий взгляд был направлен в его сторону. — Да брось, его даже не заметно на твоём красивом лице! Эти прекрасные губы, скулы, волосы, всегда пахнущие свежей мятой в этой проклятой пустыне! — осыпая комплиментами, он пытался усыпить её бдительность. — А глаза! Твои глаза напоминают мне зимнее небо, а нос вершину высокой снежной горы! — закончил он со смехом. — Пошёл в бездну! — разозлилась Солона. — Кстати, в каком-то городе я видел таверну с названием „Бездна“. Жуткое название, но контрабандистам нравилось! Но девки там были страшнее названия». «Наверное сейчас он рассказывает свои шутки демонам в Тени» — подумалось Солоне. Это, конечно, только в том случае, если Церковь не врёт и все попадают в Тень после смерти. Но Церковь врёт, и Песнь тоже врёт, и Азрин просто исчез из жизни, оставив лишь небольшой след в её памяти. Андрасте, наверное, была просто сумасшедшей. А она теперь её Вестница. Если бы Азрин выжил, он всё равно бы умер. От смеха. А ещё ей не хватает Элары, которая знала едва ли не всё на свете. Она была такой любопытной, начитанной, острой на язык и такой беспомощной, когда дело касалось самозащиты. Уж она бы обязательно сказала, кто во всём виноват, ведь она общалась с этим… кем-то. «За павших!» произнесла сама себе Солона и выпила кислятину. До дна. Пожелав спокойной ночи гномам, она встала со стула и, скривив лицо и прихрамывая, отправилась спать.***
Брешь царствовала в небе, окружённая своими вечными спутниками — тёмными облаками, что кружили вокруг неё, сверкая изумрудными молниями. Путники увидели её ещё при подходе к горам. Она вселяла ужас и приковывала взгляд одновременно. Совершенно не прятала в себе сокрушительные силы. Огромная дыра вела наверх в потусторонний мир, полный опасности. «Какой же должна быть сила, чтобы разорвать небеса?» — это была первая мысль Бевина, когда он увидел магическую дыру. «И какой должна быть сила, чтобы закрыть её?». Но он верил в свою Героиню, в свой кумир. Ведь она уже делала невозможное, да? В детстве на это смотришь как-то по-другому. Когда он во время осады деревни сбежал из церкви за дедушкиным мечом, он был преисполнен отваги и смелости. Кайтлин всё плакала и плакала, говорила, что они помрут этой ночью, а он не хотел умирать… вот так просто. Ему хотелось быть смелым, отомстить за мать, защитить сестру. Не до конца он понимал всю ту опасность. Мальчишкой он не ведал, что с ним может случиться худое. Он хотел быть храбрыми и стать героем, как его дед. Сейчас же, смотря на Брешь со стороны, он видел опасность. И с каждым их приближением к Убежищу разорванное пятно неба становилось больше и страшнее. Свет из Бреши покрывал собой всё в горах, а ночью она заменяла едва ли не само солнце. Снег переливался на склонах гор, словно это была россыпь драгоценных камней. Это было красиво, пока не вспоминалась разрушительная сила Бреши, создававшая это сияние. Ещё засветло они покинули единственную уцелевшую деревеньку, которая охранялась Инквизицией, и к ним для сопровождения преподобной матери присоединились солдаты, которые дожидались их. Бородатый и угрюмый храмовник вёл их Убежищу. Они ехали молча, кутаясь в плащи и прикрывая лица от ветра. Солнце было сокрыто за серыми облаками с которых, то и дело, падал снег. Лошади недовольно фыркали и поддёргивали ушами, когда порывы ветра швыряли в них снегом. Холодный воздух покалывал раскрасневшиеся щёки и нос. «Вот дойдём мы до Убежища…» — думал Бевин, представляя, как отведает густую горячую похлёбку с ячменем, морковкой, луком и кусочками оленины, закусывая её ломтём хлеба, усевшись возле тёплого костра или очага, если там есть таверна. Мир в горах отличался от долинного. Уже чувствовалась зима, в то время как во Внутренних Землях только-только начали опадать листья. Здесь исчезли все краски осени и остались лишь белые, черные и зелёный цвета. Цвет желчи, демонов и обрушившихся на мир несчастий. « — Разведчики и солдаты избавились от демонов, — сказал угрюмый храмовник, когда они выступили из деревни. — Ближе к ночи будем в Убежище. Но всё равно лучше быть наготове. — Идти в темноте? — возмутился один из солдат. — Зато быстрее будем в безопасности! — ответил ему храмовник, но, повернувшись к преподобной матери, любезно обратился к ней. — Но, если Вы не захотите идти ночью, то мы сможем остановиться и переночевать. Нас достаточно, чтобы охранять небольшой лагерь» Преподобная мать сказала, что доверится ему. Она не была похожа на ту, что была в Редклифе. Жизель была в пекле событий, стараясь оттащить раненных во время сражения у Перекрёстка. Наверно ей, как и ему, не нравилось прятаться в какой-нибудь церкви, трясясь от страха и предаваясь отчаянию. Вообще, Бевин не хотел ехать в Убежище. Он хотел остаться во Внутренних Землях, помочь Героине Ферелдена, ведь там столько опасностей, а он знал почти все тропы, даже самые неприметные. Он мог бы путешествовать вместе с ней, как её спутники. « — Раз уж вступил в Инквизицию, исполняй приказы, — сказала она ему своим жёстким голосом. — Когда прибудешь, обратись к командиру Каллену, и он тебе даст новое задание, если будет уверен в том, что ты готов». Какой толк ему торчать в Убежище, когда он может помочь в другом месте? И к какому-то командиру он тоже не хотел обращаться. Он вступил в Инквизицию для неё. Отдать долг. Она спасла их, и он чувствовал, что должен отплатить ей тем же, находясь рядом. Ей, а не какому-то Каллену. — Как дела в Инквизиции? — прервал молчание один из солдат. Он был в Инквизиции с самого её основания и помогал ополчению, когда произошёл взрыв на Конклаве. — Орлессианцы ругаются с ферелденцами, — проворчал храмовник. — Маги бесят храмовников. Знать, которая выжила после взрыва, наконец потихоньку разъезжается по своим домам, чтобы нести весть об Инквизиции. — Ругаются? — удивился солдат. — Эта штука, — храмовник кивнул в сторону Бреши, — видимо, плохо влияет на всех. Мы, храмовники, думаем, что и на магов тоже, поэтому пристально наблюдаем за ними. Кто знает, как она может отражаться на них. Вдруг они станут одержимыми. Бевина передёрнуло. В Редклифе говорили, что сын эрла под влиянием демона насылал на них мертвецов десять лет назад. Но сам он одержимого не встречал. — Командир Каллен с нами согласен, но свободу магам не ограничил. Видимо боится гнева Инквизитора, она же не позволит своим собратьям снова быть взаперти. — Это она так сказала? — спросил Бевин. Храмовник посмотрел на него через плечо. — Нет. Но она — маг, любой маг встанет на сторону своего сородича, как и её братец. — Братец? — Защитник Киркволла Хоук — её брат. Я был там, когда Хоук встал на сторону магов. Как и все, Бевин слышал историю про Защитника и даже побывал в Киркволле, когда жажда путешествий повела его в Вольную Марку. Он был в Киркволле, в Оствике, в Виммарских Горах, продвигаясь глубже в Вольную Марку. И впервые побывал на рыцарском турнире. Это потрясающее зрелище он никогда не забудет. Но после всего произошедшего, турниров, наверное, долго ещё не будет. Если вообще удастся выжить. Нет, они определённо выживут! Героиня Ферелдена снова совершит невозможное. И он ей в этом поможет.***
Утренние сумерки рассеивались розовыми лучами восходящего солнца, которые на снегу перемешивались с зелёными переливами Бреши. Ферье стоял на уступе горы близ деревни и наблюдал, как утро сменяет ночь, а свет магической дыры рассеивается. Раньше он не обращал внимания на то, насколько солнце может быть красивым. После появления Бреши Ферье возненавидел зелёный цвет. Ночью он полностью заполняет собой мир. Свет от Бреши падает на деревню и проникает в каждый дом, в каждую щель. Каждое утро магическая дыра проглатывает солнце. Ферье скучал по нему. Невозможно привыкнуть к Бреши, которая то и дело напоминает о том ужасе, что творился после взрыва, напоминает о демонах и о смертях. Столько людей погибло в те дни. Серые облака, тем временем, заполнили собой всё небо, подплывая к разрыву в небе, чтобы присоединиться к другим и в страшном хороводе кружиться вокруг него. Холодный воздух подул с севера, рассеивая лёгкий ночной туман и вспахивая борозды на гладком снежном покрове. Белой пылью посыпался снег, загоняемый ветром под воротник. Ферье поёжился и натянул капюшон, когда наглые мокрые снежинки коснулись шеи. Убежище начало оживать. Заметив копошение людей в деревне, разведчик ещё немного понаблюдал за восходом и, развернувшись в сторону узкой дорожки, стал медленно спускаться. Когда он стал подходить к деревне, люди уже были заняты своими привычными делами. Он прошёл мимо места для заготовки лесоматериалов. Стволы деревьев лежали рядом друг с другом и были покрыты белоснежным покрывалом, переливаясь лёгким блеском изумруда. Навстречу ему шли лесорубы, разговаривая друг с другом. — Были бы у тебя кудряшки, она и на тебя бы засмотрелась, — смеялся один, картавя букву «р» с явным орлесианским акцентом. — Твои кудряшки больше на бараньи похожи, — фыркнул другой, ферелденец. — Ещё от меня псиной не воняет. — Вот это ты зря сказал, павлин картавый! Ещё утро, а орлесианец с ферелденцем начали кусаться, подобно кошке с собакой. — Она сама так сказала! — смеялся орлессианец. — Успокойтесь вы! — крикнул на них один из спутников, вставая между ними. — Создатель, — выдохнул он. — Почему именно вас отправили работать со мной?! Он тоже слегка картавил, потому ферелденец накинулся и на него: — Сам заткнись! Почему вас вообще приняли сюда?! — Может, потому что твоя «святая» героиня соблюдает нейтралитет? — спросил орлессианец. — Или она понимает, что от собачников толку будет ноль. — Да успокойтесь вы! — снова крикнул тот, кто пытался их угомонить. Он повернулся к ферелденцу. — Я из Джейдара, вообще-то! И он находится на границе с Ферелденом! — И что? — возмутился ферелденец. — А то, что у нас живут и орлессианцы, и ферелденцы. — Бедные, — усмехнулся орлессианец. — Наверно собачатина все запахи перебивает. Услышав насмешки орлессианца, к ферелденцу присоединились его сородичи. Дело пахло дракой, может, даже убийством бедного орлессианца, и Ферье остановился рядом с ними, желая успокоить молодых людей. — Во имя Создателя! — крикнул джейдерец. — Мы — Инквизиция, нам не важно из какой страны к нам прибыли желающие! У нас один враг! Не ферелденец и не орлессианец! Даже не человек! Посмотрите наверх и ответьте: неужели это не важнее происхождения наших людей? Ферье хмыкнул. Джейдерец был прав. Важнее всего Брешь и тот, кто сотворил её. Инквизиция собрала в себе людей с различными взглядами, вероисповеданиями, способностями и происхождением. В ней больше ферелденцев, но также можно встретить и орлессианца, марчанина, даже антиванца, который прибыл в Убежище на Конклав и, после всего увиденного, пожелал остаться, чтобы помочь. Здесь было много людей, но также среди них были и эльфы вместе с гномами; маги и храмовники; бывшие крестьяне, которые взяли меч в руки, чтобы спасти близких; и опытные солдаты. Но, к сожалению, это может вызвать большие внутренние конфликты. Ферелденец фыркнул и отошёл от орлессианца, который буркнул что-то на своём языке. Джейдерец смерил их осуждающим взглядом и они продолжили свой путь. А Ферье свой. Тонкая ночная наледь проламывалась под ногами, хрустя вперемешку со снегом; пар от дыхания струился перед ним, а противный ветер продолжал загонять мокрые снежинки под воротник. Обойдя скалу, разведчик услышал громкие крики командира: — Держи щит выше, солдат! Выше и под углом! Что ты собрался прикрывать им, когда в тебя пустят заклинание? Ноги? Маги и демоны не целятся в ноги! Командир подошёл к солдату, показывая, как держать щит. — Проснись, солдат! — крикнул Каллен, обращая внимание на другого. Он что-то проворчал, чем вызвал гнев у Резерфорда. — Ты выспался на дежурстве! — рявкнул командир, а лейтенант ударил тренировочным мечом по щиту бедняги. — Не будешь закрываться, будет звон в ушах! Посмотрев за тем, как безжалостный командир воспитывает провинившегося дежурного, Ферье лишь пожалел последнего. Каллен Резерфорд был строг, придирчив и очень резок, когда дело касалось военного ремесла и обороны. Он обучал солдат подобно храмовникам, ведь защищаться им надо не только от разбойников и наёмников, но и от демонов. И последние намного чаще будут встречаться на пути у инквизиторских солдат. Всякий раз, когда командир выжимал все жизненные соки из рекрутов, они бранились и придумывали ему клички. — Теперь ты, рекрут, — обратился командир к светловолосому юноше, положив руку на эфес своего меча. Ферье, сощурив глаза, присмотрелся к парнишке. Вчера его здесь не было. — Как тебя зовут? — спросил Каллен. — Бевин… сэр. Я из Редклифа. — Это твой меч? — Мой! — гордо ответил рекрут, словно этот меч сделан из редкого материала. Командир тоже заметил гордость в голосе юноши и хмыкнул. — Пользовался им раньше? — Да, я был недавно в деревне вместе с преподобной матерью и много путешествовал. — Что ж, проверим твои навыки. Но меч возьми тренировочный. Начнём с сэра Сони! — крикнул Каллен, явно стараясь испортить день дежурившего и заснувшего на своём посту солдата. Резерфорд муштровал их каждый день, а ночью лично проверял дежуривших. Сам составлял графики и следил за их исполнением. А так же он неустанно следил за магами в Инквизиции, хоть те и жаловались периодически, но в основном только в разговорах друг с другом. — Командир Каллен! — послышался голос миленькой помощницы леди Монтилье, которая старалась перекричать звон стали и ветра на тренировочной площадке. — Командир Каллен! Она шла по снегу, кутаясь в синий плащ, полы которого слегка колыхались на ветру. Услышав её, командир повернулся и пошёл ей на встречу, подальше от звона мечей. Подхватив эстафету, лейтенант занял место Каллена, наблюдая за тренировкой солдат. — Просили передать, что леди посол и сестра Соловей ждут Вас на совете. Пришло распоряжение от миледи Инквизитор. Нахмурившись, Каллен отправился в сторону внутреннего двора деревни. Ферье же ещё немного понаблюдал за солдатами. Увидев, что командир стал удаляться, а лейтенант отвлёкся, провинившийся дозорный облегчённо вздохнул. — Эй, хватит, — сказал он своему напарнику. — Командир ушёл, можно и перерыв сделать. — Но мы ведь только начали! — Потом продолжим, — сказал он, опуская щит, и направился в сторону соломенных чучел. Одно из них пустовало и солдат, тяжело дыша, прислонился к нему. Ферье хмыкнул и покачал головой. Лейтенант не такой дотошный и строгий, как Каллен, но парнишке всё равно достанется. Рекруты продолжали молотить друг друга мечами, успевая прикрыться щитами. Звон от мечей перемешивался с громким стуком кузнечного молота. — Почему ты заснул вчера на дежурстве? — спросил Бевин у своего напарника. — Да демон его знает. Наверное проклятый орлессианец подмешал мне чего-то в эль. Предложил выпить за общее дело, мерзкий размалёванный выродок. Я ему устрою. — С чего ты взял, что это он? — Ну не ферелденец же будет меня подставлять! И не эльфийка, которая была с нами. Ферелденцы по-прежнему во всех бедах винят орлессианцев. Оно и понятно, после орлессианского ига, ферелденцы ещё долго будут их ненавидеть. Но почему-то Ферье посчитал, что хорошо бы запомнить этот диалог. Что-то в Инквизиции в последнее время не так. Разведчик прошёл через внутренние ворота деревни и услышал громкие крики людей. Он поднялся по лестнице, желая узнать, что происходит. Здоровенный солдат, явно красный от холода и злости, сжимая руки в кулак, прожигал взглядом торговца. Командир Каллен, приложив руку к латному доспеху солдата, держал того на расстоянии от Сеггрита, который, прикладывая холодную стальную перчатку к глазу, что-то ворчал по поводу солдатни и их манер, а также безопасности. Эльфийка, прислуживавшая торговцу, прижав к себе какой-то мешочек, смотрела на происходящее глазами полными страха. — Он завышает цены! — громко возмущался солдат. — Это не повод его бить! — рявкнул Каллен. — У него есть необходимые вещи! А у нас нет! Может он их украл?! — Украл? — возмутился Сеггрит. — Знаешь, как тяжело достать некоторые товары, когда по округе рыскают демоны? — Ты ходишь всегда с нами, когда мы идём в соседнюю деревню! — Мог бы снизить цену, — сказал командир, сложив руки на груди. — Инквизиция тебя защищает, даёт место, а ты спекулируешь. — Что? — возмутился торговец. — Я плачу вам процент от прибыли за возможность торговать здесь и за безопасность. — А ещё крадёшь сталь, мех и эльфийский корень! — крикнул солдат. — Я может и поставил высокую цену, но я не краду! Это вы крадёте у меня! — Да как ты смеешь! — возмутился солдат, но командир быстро успокоил его и усмирил жёстким взглядом. Да уж, не самое лучшее утро в Убежище. Ферье видит уже второй конфликт за короткий промежуток. Солдат кричал, ругался, пытался снова ударить торговца, но командир останавливал его, грозясь наказать. Торговец кричал тоже, ворчал себе что-то под нос и грозился расправой. — Все какие-то нервные стали, — послышался голос Энасалин сзади. — Ссорятся постоянно. — Угу, — согласился разведчик и они прошли мимо ругающихся. — Иногда мне кажется, что их стравливает кто-то. — Стравливает? — Ну да, — эльфийка пожала плечами. — Вчера, например, я слышала, как ругались две послушницы, представляешь?! — усмехнулась она. — Не с той интонацией читали Песнь Света? — рассмеявшись, спросил разведчик. — Нет, по поводу эльфа из этой дурацкой Песни… как же его там… — Шартан? — Да-да, как Шартер, только Шартан, — рассмеялась девушка, вспомнив разведчицу, приближенную к сестре Соловей. — В общем одна говорила, что есть песнь Шартана, другая говорила, что нет. У них был такой пылкий спор, что сестре Соловей пришлось их успокаивать. — Может все напряжены? — предположил Ферье и невольно посмотрел на Брешь, которая ему не давала покоя. Тяжёлым грузом она висела прямо над ними, грохотала и заполняла своим светом всё в округе. Особенно ночью. — Мне и самому тут неуютно. — Возможно, — пожала плечами Энасалин. Но мысль об этом украдкой прокралась глубже в его голову, как червячок лезет в сердце яблока.***
Жизнь в деревне на перекрёстке кипела. Несмотря на то, что большинство жителей до сих пор были больны и истощены, они всё же старались бодро ходить по грязным тропам, обустраивая свои жилища. Дети бегали друг за другом по деревне, пока родители были заняты. — Передайте этот план постройки башен командиру Каллену, — Солона давала указание посыльному, потому что ворон такое письмо не унесёт. — Есть, ваша милость! — мужчина отдал честь и отправился собираться в дорогу. Амелл ещё раз вчиталась в послание Лелианы, где говорилось о том, что следы Серых Стражей были найдены на Штормовом Берегу недалеко от Хайевера. «А там и Пик Солдата» — подумала Солона, слегка улыбнувшись. Она могла бы уговорить своих спутников остаться в Пике Солдата, набрать припасов перед дорогой, отдохнуть, а сама бы спустилась на Глубинные Тропы по старым и неизвестным дорогам к Архитектору. Это было бы идеально, если бы дороги на Тропах охранялись самим Архитектором. Как же с ним связаться? Как же ей попасть на Глубинные Тропы самой, минуя других порождений тьмы? От мыслей её отвлёк врезавшийся в её больную ногу ребёнок. Солона развернулась к нему, уже готовая испепелить взглядом и прогнать своим командным голосом, но мальчишка, уставив на неё свои глаза полные страха, тут же остудил её гневный порыв. — Вы… — выдохнул он, смотря на женщину снизу вверх. — Вы — Инквизитор? — Да, — ответила Солона. — А вы правда убили Архидемона? Амелл приподняла от удивления бровь и, сдержав улыбку, произнесла своим привычным, слегка грубоватым голосом: — Правда. — А вы правда командуете воинами? Солона хмыкнула. Наверно, это действительно нелепо, что женщина-маг стоит во главе войска, состоящего в большинстве своём из крепких мужчин. — Правда. — А правда, что вы можете замораживать человека взглядом? — Эм… кхм… нет. — А капрал Вейл сказал, что можете, — немного расстроенно произнёс мальчуган. Амелл едва сдержала смех, понимая, какой страх порой наводит на подчинённых. — Капрал Вейл преувеличил немного, но я могу заморозить руками. — А правда, что у вас есть здоровенный мабари с меня ростом? Солона мягко улыбнулась, вспомнив, как сильно скучает по своему четвероногому лучшему другу, который так не любит оставаться один, и присела на корточки, опустив больную ногу на землю, чтобы быть почти наравне с мальчишкой. — Он чуть больше, — ответила она. — А где он? Почему он не с вами? — Потому что он следит за другой деревней, которую нужно охранять. — А вы не такая страшная, как сказал капрал. Амелл рассмеялась. Будучи девчонкой она имела богатую фантазию, и когда дети-маги говорили о том, что сир Брандон скрывает под храмовничьим шлемом ожог на всё лицо, ей представлялся поистине ужасный человек с обгорелой до кости кожей, свисающей с лица и открытыми торчащими зубами. Который ест магов на обед и ужин. На самом же деле, у сира Брандона был небольшой ожог на щеке, спускавшийся на шею, и это был просто молчаливый, но крайне добрый храмовник. Какой же этому мальчишке тогда представилась Солона, когда капрал Вейл наводил ужас своими рассказами? — А наколдуйте что-нибудь! — А ты не испугаешься? — Солона, задорно прищурившись, посмотрела на него. Мальчишка гордо выпятил грудь и замотал головой в ответ. Женщина хмыкнула, пытаясь вспомнить некогда любимые заклинания, которые она изучала в Круге, а потом хвасталась ими в женской комнате. Каждый вечер, одетая в ночную рубаху и едва ли готовая ко сну после отбоя, она запускала огненных драконов, которые летали по комнате, заставляя юных магичек визжать от восторга и громко смеяться. И однажды из-за низкого навыка чародейки, магическое создание вышло из-под контроля и спалило её ночнушку. Благо одна из магесс успела потушить её. Солона лишь громко смеялась, хвастаясь обугленной и мокрой тряпкой, облегающей нагое тело. А ещё она знала, что юный храмовник видел это, потому что после этого происшествия, каждый раз при разговоре он не мог смотреть на неё и старался отвести глаза. Так давно это было, словно тысячу лет назад и будто с другой Солоной, которая планировала дожить до самой старости. Амелл сняла перчатку и вытянула руку. В одно мгновение образовался яркий огненный шар. Мальчуган ахнул, наблюдая за всполохами огня в руке женщины. Солона повернулась к нему боком, поднесла к губам огонь в руке и выдохнула на него. Шар увеличился, оторвался от руки и мощным потоком полетел вперед, преображаясь в дракона. Он сделал круг, облетая радостного и полного восхищения мальчишку. Его крылья оставляли за собой длинный огненный шлейф, после которого тянулся тёплый, согревающий кожу воздух в этот холодный осенний день. Ребёнок, довольно смеясь, протянул к магическому дракону руку и тот сел на неё, не обжигая, а лишь слегка обогревая. Дракон переполз по руке на плечо, согревая продрогшее и исхудавшее тело мальчика. С одного плеча он переполз на второе. Мальчик поднял руку и пустил магическое существо в полёт, словно птицу. Другие дети сначала наблюдали за этим представлением со стороны, а потом, увидев, что их другу весело, они тут же окружили Амелл, прося ещё каких-нибудь чудес. И к удивлению для самой чародейки, она с удовольствием показывала другие чудеса на которые только была способна. Вскоре, заливистый детский смех разбавил мрачную атмосферу деревни. Вокруг них летали дракон и бабочки, которые переливались различными цветами, за которыми дети пытались угнаться и поймать. А их небольшая импровизированная полянка украсилась разноцветными летними цветами, словно и не было вокруг никакой холодной осени. За другими же, более проворными и непоседливыми детьми, летали маленькие огоньки, пытаясь ужалить за незащищённые места. Спустя некоторое время, когда Амелл отошла от детей, занявшись своими делами, родители разогнали детей по домам, опасаясь магии. И чудеса испарились, а детский смех угас. — А ты, оказывается, умеешь обращаться с детьми, — сказал Варрик, найдя Солону, которая смотрела на карту, продумывая их дальнейший маршрут. Амелл хмыкнула, напуская на лицо свой привычный вежливый холод, но от гнома не смогла затаиться грусть, засевшая в глазах чародейки. — В Круге были дети, — ответила она. — Кстати, Варрик, советую хорошо отдохнуть, потому что завтра мы отправляемся на Штормовой Берег, откуда у ближайшего порта сядем на корабль до Вал Руайо. — Ты решила встретиться со святошами? — Иного выхода нет.***
Солона находилась возле одинокого рыбацкого домика на берегу небольшого озера Лутий, которое питалось водами низвергающегося со скал водопада. Озеро, образовывая илистое русло у обрыва, переходило в другой водопад, впадавший в небольшой пруд рядом с лагерем Инквизиции. Солнце сверкало, причудливыми бликами отражаясь в холодной и мутноватой воде. Однажды, в Редклифе Солона слышала легенду, что в этом озере обитает дух, и молодые девушки несут к берегу цветы, в надежде, что дух подарит им любовь. «Глупая деревенская легенда» — думала Солона, когда ей впервые о ней рассказали. Давным-давно она была на этом озере и ничего тут не изменилось за это время: разве что домик опустел. Старого рыбака должно быть убили, а может он сбежал, пока была возможность. Вместо него напротив Амелл стоял бородатый мужчина с грязными чёрными волосами, нахмуренными густыми бровями и мутными серыми глазами. На нём был латный, слегка потрёпанный доспех Серого Стража с изображением грифона на груди. Не таким его представляла Солона, когда получала письма. Несмотря на то, что Серые Стражи разбросаны по всему Тедасу, руководство обязано было знать друг друга. Так и Солона была наслышана про орлессианского Стража-констебля Гордона Блэкволла. В частности, она знала и то, что он считается пропавшим без вести уже лет пять. Одни думали, что он погиб; другие считали, что дезертировал и подался в бродяжничество. Но, так или иначе, про Блэкволла очень долгое время ничего не было слышно. Командор и констебль Серых в Орлее сменились, а Солона отправилась на поиски лекарства от Зова, из-за чего она долгое время толком ничего не знала о том, что происходило в ордене во время её отсутствия. И она была крайне удивлена, когда в послании Лелианы говорилось о том, что орлессианские стражи тоже пропали, а Блэкволл нашёлся именно здесь — в Ферелдене, да ещё и во Внутренних Землях. В голову Амелл закралась неприятная мысль, что здесь действительно что-то неладно. — Страж Блэкволл? — произнесла Амелл, рассматривая своего собеседника. — Кто были эти люди? Пару минут назад здесь произошла стычка между деревенскими мальчишками, которых тренировал Страж, и разбойниками, решившими, что не обученные воинскому делу крестьяне станут для них лёгкой добычей. Естественно, победу одержали те, на чьей стороне оказались Блэкволл и отряд Амелл, вовремя подоспевшей на выручку. — Обычные разбойники, — небрежно махнул рукой Страж в сторону поверженных врагов, словно отвечая на немой вопрос Амелл. — А вы не из деревенских. Умеете за себя постоять, — воин внимательно осмотрел свою собеседницу, сложив руки на груди. — И откуда вы знаете моё имя? — Солона Амелл, — представилась чародейка. Она соединила руки за спиной и гордо вскинула голову, желая произвести впечатление на бывалого Стража, с которым у неё некогда велась переписка по вопросам, которые касались ордена Серых. — Быть не может… — только и смог выдохнуть Серый Страж, толи от удивления, толи от волнения и, тут же опустив руки, стал с любопытством разглядывать Солону. Амелл, привыкшая к подобным взглядам, никак не смутилась. Обычно на неё так смотрели, затем усмехались, явно думая, что над ними пошутили, потому что она не могла убить Архидемона. И вообще, каким образом такая молодая женщина могла управлять стражами. Воины обычно с уважением принимали её, как командора, но за спиной опускали различные шуточки, до тех пор, пока она им не показывала свой, как выражался Азрин, «дерьмовый характер». Внимание Солоны же сейчас занимал её собеседник. Акцент у него был не орлессианский. Раньше она думала, что он орлессианец. Когда-то Блэкволл принял её, как собрата, восхитившись тем, как она умудрилась собрать войско и одолеть Архидемона вместе с небольшой кучкой Серых Стражей. Ведь он был одним из тех, кто выступал против изоляции Ферелдена и готовился к тому, что войско порождений тьмы двинется дальше. Сейчас же, встретившись с ней лицом к лицу, он на неё смотрел почему-то так, будто его разыгрывают. Так, как смотрят на неё остальные — те, кто лишь слышал о ней байки и сплетни, переходящие из уст в уста среди простых жителей Ферелдена. Удивление на лице Стража навело Солону на мысль о том, что он проклятый лицемер. Или ему и вправду тяжело поверить, что перед ним стоит Героиня Пятого Мора. Ведь в последнее время Амелл выглядела не очень героически. Бессонные ночи и свалившаяся на голову Инквизиция давали о себе знать, отражаясь усталостью на исхудавшем и бледном лице. — Я тоже не думала, что встречусь с вами… здесь, — сказала Солона, обведя рукой окрестности. — Вот уж странно, — усмехнулась она. Буквально мгновение её собеседник пребывал в растерянном состоянии, но быстро пришёл в себя и, сложив руки на груди, сощурил глаза. — Что в этом удивительного? Я путешествую в одиночку и вербую новичков. Амелл удивлённо приподняла бровь. Страж-констебль решил оставить Вал Шевин и отправиться на поиски рекрутов? Или его понизили в звании за какой-то неизвестный ей проступок? Нет, Дункан был командором и вербовал только тогда… Горящие панталоны Андрасте! Внезапная мысль о Море сразу же навеяла на неё страх, и ноги словно похолодели, а по спине пробежались неприятные мурашки. Это ведь не может быть правдой, да? — Вербуете? — переспросила она. — Кто-то же должен, — усмехнулся Блэкволл. — И как много людей вы успели набрать в Стражи? — Немного, — пожал плечами Блэкволл. — Интереса немного, Архидемон ведь мёртв, благодаря вам, уже лет десять. Смысла в призыве нет, оттого и желающих вступить в наши ряды ничто малое количество, а с началом гражданской войны и вовсе их поубавилось. Амелл выдохнула, стараясь это сделать как можно менее заметно. Однако, это не объясняет пропажу стражей в Орлее и Ферелдене, а также их непонятное и скрытное поведение в Андерфелсе. — Вы уверенны, что нового Архидемона нет? Никаких намёков? — Я думаю, мы бы с вами уж точно поняли, что он собрал армию порождений тьмы! — хмыкнул Блэкволл. Солона внимательно посмотрела на него. Его поведение было обычным. Ни единого намёка на то, что он слышит Зов или опасается Мора. Он вообще в курсе, что орлессианский и ферелденский орден исчезли? — Почему же вы не в Орлее? — Так война же! — сказал Страж. — Людей там не набрать, они либо воюют, либо защищают свои земли от разбойников и дезертиров. — И вы подумали, что в Ферелдене-то точно сможете найти желающих вступить в орден?! — В любом случае, я бы отправил их к ферелденским стражам, — немного смущённо произнёс воин. — Так вы не знаете? — удивилась Солона, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. — Не знаю чего? — Серые Стражи Орлея и Ферелдена пропали около полугода назад, может раньше, — она пожала плечами. — Крепости пусты. — Что? Амелл развела руками и пожала плечами. — Собственно поэтому вы мне и понадобились, — сказала она, обращаясь к Серому Стражу. — Я надеялась, вы прольёте свет на эту туманную историю, связанную с пропажей Стражей и смертью Верховной Жрицы. Солона спиной чувствовала, как Варрик уставил на неё удивлённый взгляд, а Кассандра, стоявшая справа, продолжала с расширенными глазами смотреть на неё. И хотя сама Амелл не верила в это, Блэкволл должен был занервничать, и другие тоже. Ей надо было заняться делами Серых Стражей, но Инквизиция разрушила её планы. Она подумывала объединить эти две проблемы, чтобы спокойно попасть в Амарантайн, а после отправиться в Пик Солдата. Если стражей видели на Штормовом Берегу, значит ли это то, что они отправились в Башню Бдения или всё же в Пик Солдата? Выясни она, что их пропажа абсолютно не связана с Конклавом, Амелл бы просто пожала плечами, сказав, что проверить всё равно было необходимо, несмотря на то, что это обвинение абсурдно и притянуто за уши. Ведь таков план? Инквизиция использует её, почему же она не может временно попользоваться Инквизицией и шпионскими ресурсами Лелианы? — Яйца Создателя! — воскликнул Блэкволл и принялся ходить в разные стороны. — Стражи и Верховная Жрица?! Нет, этого не может быть! Как вы-то можете предполагать такое?! — произнёс мужчина, махнув рукой на Солону. — Мы же не имеем никакого отношения к политике! — Король Ферелдена был Серым Стражем, — пожала плечами Амелл. «Был и остаётся» — Тогда время было такое. Ему пришлось сесть на трон. Солона усмехнулась. «Ну да, пришлось. Остаться со Стражами ему гордость не позволила. Не королевское это дело — быть в одном ордене с предателем. И неважно, что другие Стражи могли быть ворами, убийцами, насильниками, и далеко не такими святыми, как он предполагал». — Я не связывался с орденом уже многие месяцы и не знал, что они исчезли. «Настолько многие, что тебя сместили с поста Стража-констебля?» — подумала Амелл, но решила промолчать. Определённо, у Блэкволла есть свой скелет в шкафу, но, во-первых — ей было это не так интересно, а во-вторых — он бы всё равно не рассказал об этом первой встречной. — Похоже, что мы оба оказались в весьма необычной ситуации, — сказала Амелл. — Вы, как и я, давно не связывались со Стражами и не знали, что они пропали, в отличие от нас, вы, получается, вообще не в курсе того, что происходит. Чувствую себя отсталой, — тихо и со смешком добавила она. — Согласен. Не могу даже представить, почему они исчезли все одновременно, не говоря уж о том, куда делись. Настала тишина, которая заполнилась шуршанием листьев и плеском озёрных волн о каменистый берег. — Что ж, была рада лично с вами познакомиться, — произнесла Солона, тяжело вздохнув. — Но, к сожалению, вы не пролили свет на историю Стражей. Желаю удачи в вашем путешествии. Она развернулась и уже хотела уйти, но Блэкволл её остановил: — Я бы хотел помочь вам в поисках! На миг на лице Солоны появилась хитрая улыбка. Но она быстро спрятала её за маской сдержанности и профессионализма, что был присущ командору Серых Стражей. И хотя Амелл была уверена, что Блэкволл вряд ли не попытается убить её, заметив заразу на теле, когда скверна начнёт проявляться не только Зовом и кошмарами, она надеялась, что успеет избавиться от него или сбежать из Инквизиции. Она развернулась к Стражу. — Я слишком долго был вдали от ордена и пора бы это прекратить, — продолжил Блэкволл. — Я понимаю ваше рвение, но, помимо поисков Стражей, я занимаю пост в «еретической» — по словам Церкви — Инквизиции. Я привыкла к тому, что те или иные люди считают меня предательницей. Готовы ли вы пойти против Церкви? — Плевал я на это. Серые Стражи нужны для сохранения мира, а что тогда нам защищать, если небеса рвутся в клочья и демоны падают из них? К тому же, мы должны разобраться с тем, что творится в нашем ордене! — Буду рада сражаться вместе с вами.***
Вечерние сумерки наполнились холодом и сыростью. Лес под ненастным небом стоял тёмный, застывший в мрачной тишине осенней непогоды. Ветки легко шевелились под ветром, скребли друг друга деревянными скрюченными пальцами. Пламя костра колебалось под его дуновениями, поленья тихо потрескивали и шипели. Амелл, глядя на огонь, жевала солонину, пытаясь вспомнить, почему же она всё-таки пошла на Конклав? И что было на Глубинных Тропах? Варрик и Блэкволл общались, запивая еду вином из дорожного бурдюка, который был у Стража с собой. Тихий и молчаливый Солас задумчиво ел, не ввязываясь в разговор. Казалось, он полностью был погружен в свои мысли, аналогично застывшей у костра Солоне. Кассандра точила меч и периодически прожигала Амелл взглядом. — Что? — не выдержала чародейка, в очередной раз заметив недовольный взгляд Искательницы. — Как долго ты хотела держать в тайне пропажу Стражей? — спросила она. — Пропажа Стражей касается только Стражей, — ответила магичка, прожигая ответным недовольным взглядом свою собеседницу. Искательница должна захотеть выяснить причину их пропажи. — До того момента, пока не выявляется предположение об их соучастии в убийстве Верховной Жрицы. — Серые Стражи не могли этого сделать! — вступил в разговор Блэкволл. — Мы не имеем никакого отношения к Церкви и политике. Единственный наш враг — порождения тьмы и Архидемон. Мы, вступая в орден, отказываемся от рода, земель и собственного прошлого. — Почему тогда появилось такое предположение? — не унималась Кассандра. — Потому что в это неспокойное время я подозреваю всех и считаю, что неплохо бы проверить и исключить связь неприятных событий, которые так неожиданно совпали со случившимся на Конклаве взрывом. Но тебя явно задело не то, что я обвинила Стражей, — сказала Амелл, сощурившись. — Ты права, — ответила Искательница. — Меня раздражают секреты. Сначала ты отправляешь преподобную мать Жизель «для её же безопасности», и только потом через несколько дней объявляешь, что мы поедем в Вал Руайо, причём перед этим не объясняешь, почему мы идём в сторону Штормового Берега, а не Морозных гор. Потом выясняется, что полгода назад пропали все Стражи, и ты считаешь их соучастниками во взрыве на Конклаве! — Кажется мне, что ты отказалась от места моего советника, — ответила Солона, прожигая Искательницу холодным взглядом. — Или я должна перед тобой отчитываться? Лелиана, Жозефина и Каллен знают о моих планах. «Уже знают. Надеюсь Бевин и Жизель дошли до Убежища». В любом случае, у Лелианы и Жозефины будет предостаточно времени, чтобы заручиться поддержкой у знати для элементарного пропуска Солоны в город. А пока они будут договариваться, почему бы не разобраться с личным делом Амелл и Серых Стражей? Она привыкла, что говорит своим соратникам куда идти и те без лишних вопросов выполняют её приказы. Сопротивление и упрямство Кассандры ей показались… забавными. — Ты просто ставишь нас перед фактом! Лелиану и Жозефину ты тоже, наверняка, поставила перед фактом. А что если они не смогут обеспечить тебе вход в город? «В Амарантайне как раз и узнаем», подумала Солона. По-другому она бы никак туда не попала. Потому что вряд ли ей позволили бы заняться делами Стражей и исследованием Зова, когда в небе свирепствует Брешь и надо защищать Внутренние Земли от демонов. Простите, но король Ферелдена на что? Он свой народ защитить не в состоянии? Напряжение в лагере нарастало. Казалось, ещё чуть-чуть, и можно будет дотронуться до этой тяжёлой ауры пальцами. Даже ветер уже не чувствовался и не проникал промозглыми щупальцами холода под запахнутый до горла дорожный плащ. — Героиня Ферелдена и Героиня Орлея сцепились в схватке у костра! Я должен написать об этом книгу, — сказал Варрик, явно желая разрядить атмосферу. — А для пущего скандала и привлечения читателей я добавлю романтическую линию. — Твои похабные книги никому не интересны! — злобно проговорила Искательница, испепелив гнома тяжёлым взглядом. — Откуда ты знаешь, что они похабные? — спросил Тетрас, хитро сощурив глаза. Лишь на миг Кассандра смутилась и, к её счастью, в тусклом свете костра этого никто не заметил. Но потом, прогнав прочь неловкую паузу, женщина быстро добавила: — На другое ты не способен. Солона перевела взгляд на гнома. — Ты мне, конечно, нравишься, Варрик, — усмехнувшись, сказала она. — Но это уже явный перебор. Кассандра исчезла внутри своей палатки. Солона последовала её примеру и молча направилась в сторону своей. — Я бы почитал об этом, — тихо пробормотал Блэкволл, когда женщины разошлись по разные стороны палаточных баррикад. Варрик тихо рассмеялся. Может быть, когда-нибудь он и напишет подобную книгу. Когда будет далеко и в безопасности, чтобы разъярённые женщины его не нашли. Тучи окончательно закрыли собой серебряный месяц, погружая Ферелден в полнейшую темноту. Солас залез в свою палатку, предварительно пожелав спокойной ночи компаньонам. А Варрик с Блэкволлом продолжили нести дежурство, тихо общаясь у костра.***
Часовой уважительно поклонился канцлеру, когда тот подошёл к воротам Убежища. Родерик кивнул юноше и вошёл на территорию деревни, когда перед ним открыли врата. Создатель был благосклонен к нему в путешествии, и Андрасте словно направляла их в деревню. Он и его сопровождающие не встретили ни одного демона по дороге в Убежище. Значит ли это, что сам Создатель и его невеста хотят положить конец этой еретической организации? И хотя канцлер прибыл сюда как наблюдающий, он поставил перед собой цель склонить людей на правильный путь. Лживые речи лже-пророчицы могли просто вскружить отчаявшимся людям голову. Он решил, что будет нести свет, как несла свет и просветление Андрасте, освобождая людей от влияния тевинтерских магов. Так и он будет ослаблять влияние магички и клятвопреступницы. Все знают, что Серые Стражи отказываются от своих земель и знатных имён, обещают защищать мир и не лезть в политику. Амелл же была другой. Ему доложили, что она часто появлялась в Денериме и многие банны и эрлы считали, что это она шепчет королю на ухо советы, к которым он прислушивается; она попросила не крепость для Серых Стражей, а целый эрлинг и управляла им, как эрлесса Амарантайская; и она стала главой новой еретической организации, хотя должна сидеть в своей крепости со своими Стражами! С последних дней, когда он был тут, народа в Инквизиции прибавилось. И на этот раз канцлер был подготовлен ещё и информацией о некоторых людях. Точнее, об одном советнике. Многие храмовники и солдаты держались здесь исключительно из-за лояльности к их командиру, который взял на себя обязанности жизнеобеспечения организации во время отсутствия Инквизитора. Пока Лелиана занималась добычей информации, а посол Жозефина Монтилье (канцлер недоумевал, как известный дипломат могла согласиться на должность в еретической организации?) занималась установкой связи с дворянством, командир Каллен был словно сердцем Инквизиции. Он пользовался уважением и влиянием среди людей: от торговца до храмовника ниже него по званию. Человек, служащий Церкви, снабдил Родерика информацией. Хорошей информацией. Священник, лишив Инквизицию военного советника, лишит организацию общества и некоторых храмовников, если аргументы против советника окажутся более чем достоверными. Родерик отдал поводья коня мальчишке, что убирал конюшню, и прошел во внутренний двор деревни. Он, подходя к церкви, слышал громкие возгласы людей и тихо радовался про себя, но старался сдержать улыбку. Инквизиция таки потихоньку разваливается. У входа в церковь собралась толпа людей, среди которых были маги и храмовники, обычные крестьяне и солдаты. — Это вы виноваты! — кричал юноша в храмовничьих доспехах. Родерик усмехнулся, радуясь тому, что, возможно, здешние храмовники, наконец, прозрели. Толпа позади храмовника шумно поддакивала ему. — Нет, это вы бросили её умирать! — возразил юноше маг, и люди позади него разразились шумными возгласами, соглашаясь со своим оратором. — Заткни свою пасть, маг! — крикнул юноша, доставая меч из ножен. Буйный спор грозился перелиться в драку. И тут-то внутри Родерика всё сжалось. Он не хотел, чтобы пострадали невинные люди, ведь среди них есть и обычные крестьяне, которые меч-то держат в первый раз. Канцлер испытал противоречивые чувства. С одной стороны он радовался, что здесь не всё в порядке и люди на грани внутренней войны, но с другой стороны всё это может перерасти в новую войну магов и храмовников, которая будет страшнее прежней! Массивные двери церкви раскрылись, и в толпе спорящих появился командир Каллен, встав между магом и храмовником. Бывший храмовник растолкал обоих, как детей. — Мы все теперь часть Инквизиции и не должны ссориться друг с другом! — Каллен испепелил взглядом сначала храмовника, потом мага. — Когда мы избавимся от угрозы демонов, тогда и выясним, кто виноват! Маг что-то фыркнул, а храмовник убрал меч в ножны, виновато смотря на командира. Толпа ещё не успокоилась и не разошлась, когда канцлер понял, что это его шанс. Он должен подпитывать сомнения толпы тем, что угроза до сих пор существует и что Церковь не одобряет нового еретического движения в лице Инквизиции. Может некоторые одумаются и прислушаются к его словам? — И что всё это значит? — надменно поинтересовался Родерик, выступив вперёд. — Уже вернулись, канцлер, — проворчал клятвопреступник, сложив руки на груди. — Считаете, что ещё недостаточно сделали? — Я просто любопытствую, командир, каким образом ваша Инквизиция, — Родерик обвёл присутствующих презрительным взглядом, явно показывая, что так на них смотрит и вся Церковь, — и так называемая Вестница будут всё восстанавливать? — Любопытствуете, ага! — фыркнул бывший храмовник. — Всем вернуться к своим обязанностям! — крикнул он на собравшихся таким тоном, что даже Родерик почувствовал его власть. И посмотрев, как покорно ушли ссорящиеся, он почувствовал и их уважение к своему командиру. Если бы можно было бы переманить этого храмовника назад на сторону Церкви. Даже простить его клятвопреступление. Люди пошли бы за ним. Здешние храмовники пошли бы за ним, а там и другие смогли бы присоединиться. — Когда же вы, командир, наиграетесь в эту войну и вернётесь к Церкви? — притворно вздохнул Родерик. — Вы же понимаете, что только должное руководство сможет вернуть порядок и мир. — Это вы себя кандидатом выдвигаете? — усмехнулся командир. — И каких-то случайных церковников, даже не вошедших в Конклав? — А что, лучше мятежная Инквизиция и эта ваша Вестница Андрасте? Не думаю. — Если бы должное руководство справлялось, Конклав был бы не нужен. — Вы мне предлагаете во всём обвинять Церковь и восхвалять убийцу? — возмутился Родерик. Этого человека теперь не спасти. Демоница запустила свои пальцы в него. — О правосудии не слышали? — Нет, я предлагаю лишь не мешать восстанавливать порядок! — Порядок не восстановится, пока мятежу не придёт конец. А неподчинение Церкви ситуацию никак не улучшит! Новая Верховная Жрица должна всем заняться. Если Ваша Солона, — канцлер заметил как напрягся командир, явно поняв то, что именно Родерик имел ввиду, — не виновна, то Церковь это установит. — Или с радостью воспользуется готовым козлом отпущения, — прорычал Каллен. — Неужели вы думаете, что истина никого не волнует? — возмущённо-обиженно спросил Родерик. — Мы все опечалены гибелью Джустинии и желаем найти настоящего преступника. Но вы мешаете нам. — Ага, но если вдруг Вестница куда-то исчезнет, печалиться вы уж точно не будете. — Не так сильно, как Вы, командир. Губы бывшего храмовника дрогнули, заметив это, канцлер усмехнулся. — Как вы могли забыть клятвы, которые давали, становясь храмовником? — продолжил Родерик. — Мы никогда не требовали от вас давать обет целомудрия, но с магом? Рука бывшего храмовника сжалась в кулак, кожаная перчатка захрустела. Родерик был готов к удару, и если командир это сделает, то душу несчастного не спасти. Это будет значить, что демоница полостью взяла его под свой контроль. Каллен сглотнул ком в горле и разжал руку. — Ваша миссия наблюдать за тем, что происходит в Инквизиции. Мы принимаем Вас как посланника Церкви, — сказал бывший храмовник и, развернувшись на пятках, ушёл прочь. Усмехнувшись, канцлер проводил несчастного взглядом и, повернувшись лицом к вратам церкви, столкнулся взглядом с молодым человеком, наблюдавшим за ними. Юноша подошёл к нему, не сводя своих голубых глаз с мужчины. — Канцлер Родерик, — сказал паренёк, учтиво поклонившись. — Я — Ферье, — представился он. — Давайте я провожу вас в ваши покои? Канцлер кивнул и направился за ним следом, думая о том, что ему предстоит здесь много нелёгкой работы.