Дороги ведут домой

С тех пор, как Галадриэль и Эриниль пришли к нему в темницу, Риннельдор был как в тумане. Он не мог пошевелиться, не мог сказать ни слова по собственной воле, не мог ответить Леголасу, не мог предупредить Галадриэль, что Мелькор говорил с Эарнуром через него... Он был в темнице собственного тела, подчиненного воле Врага, и единственным утешением было то, что в этом состоянии все мысли и чувства были блеклыми и смазанными. Стыд, раскаяние, сожаление и страх - все это было в его душе, но почти не беспокоило его. И вдруг воля врага исчезла. Исчезла в один миг, как рвется туго натянутая струна. Риннельдор огляделся вокруг, впервые по-настоящему замечая, что он лежит на платформе, находящейся на мэллорне, покрытом золотой листвой, и что его охраняют четверо галадрим. - Я могу говорить, - произнес он, с удивлением слушая звук собственного голоса. Галадрим, до сих пор негромко разговаривавшие друг с другом, быстро обернулись к пленнику. Все они опустили руки на рукояти кинжалов, и командир стражи сурово спросил: - Кто говорит с нами? - Риннельдор, сын Аминиля, - ответил Риннельдор, глядя на командира. - Враг отпустил меня. Мне нужно поговорить с владычицей Галадриэль. Галадрим мрачно переглянулись. - Это невозможно,- кратко ответил командир,- но мы сообщим владыке Келеборну о твоих словах. Если это правда, тебя отпустят. - Спасибо вам! - проговорил Риннельдор, размышляя о том, что скрывается за их мрачными взглядами. Один из стражей отправился вниз, и через некоторое время вернулся, ведя с собой владыку Келеборна. Леголас, конечно, увязался за ним, и теперь нетерпеливо шагал, на полшага отставая от владыки. На площадке Келеборн остановился в паре шагов от Риннельдора и устремил на него внимательный взгляд. - Ты снова можешь говорить? - спросил он прямо,- или это враг твоими устами хочет запутать нас? Леголас устремил на друга взор, полный надежды. - Я снова могу говорить, - ответил Риннельдор, переводя взгляд с Келеборна на Леголаса и не сдерживая улыбки. - Я свободен! Леголас, спасибо тебе за все! За твои песни, за то, что ты верил в меня... - Он замолчал, отводя взгляд. Леголас верил ему - а стоит ли ему верить? Глаза Леголаса зажглись радостью. - Я знал! Я знал, что все будет хорошо,- заявил он, порываясь подойти к другу ближе, но Келеборн мягко, но настойчиво остановил его. - Подожди, мальчик мой,- взор его серебристо-серых глаз снова остановился на лице Риннельдора,- как вышло так, что ты освободился? - Не знаю, - ответил Риннельдор, делая безуспешную попытку пожать плечами, - я просто чувствую, что я свободен. Я должен был сказать вам что-то важное. Боюсь, правда, что уже поздно. Моргот говорил с Эарнуром, притворившись мной, и он рассказал ему, как пройти под землей к Двери Ночи. Я не знаю, зачем это нужно Морготу и я даже не знаю, зачем это нужно Эарнуру, но я уверен, что он направится туда. - Он уже отправился! - выдал Леголас на одном дыхании, и Келеборн послал ему недовольный взгляд. Брать слова назад, однако, было уже поздно, и принц продолжал, пока его не успели остановить: - Владычица отправилась за ним, чтобы остановить его, но...- он запнулся, будто вдруг осознал, о чем именно говорит. Опустил глаза и замер. Келеборн покачал головой. - Но не вернулась,- закончил он за Леголаса тихо. - Она вошла под землю? - голосом, исполненным ужаса, спросил Риннельдор, в упор глядя на Леголаса. - Люди убили ее,- бесцветным голосом пояснил Келеборн. Леголас грустно кивнул. - Люди, - прошептал Риннельдор. Он надолго замолчал, размышляя, потом сказал, задумчиво и печально. - Черные вести. Из-за того, что я сделал, люди подпали под власть врага и убили ту, что хотела помочь. Мне нет прощения, владыка Келеборн. Она хотела спасти мою жизнь и погибла сама. Он замолчал, глядя на золотые листья мэллорнов. Золотой лес остался без своей королевы, а Саурон по прежнему копит силы в Мордоре.... Не затем ли Моргот отпустил его - чтобы он понял, что сделал? Причиной каких несчастий уже стал? - Это неправда! - горячо запротестовал Леголас,- ты не сам отправился в Гондор - тобою двигала воля Моргота! Никто не сможет обвинить тебя в произошедшем! Он все же ступил вперед и присел рядом с Риннельдором, заглянул ему в глаза. - Какой ты на самом деле я знаю лучше всех,- сказал он тихо,- и я расскажу всем, кто захочет слушать, что в случившемся нет твоей вины. - Спасибо, - прошептал Риннельдор. Он знал, что в случившемся была его вина - вина того, кто выбрал служение Саурону вместо смерти. И за это теперь расплачиваются другие. - Не благодари меня,- мотнул головой Леголас, потом перевел взгляд на Келеборна,- можно развязать его? - спросил он с надеждой,- это снова Риннельдор, я знаю! Келеборн с сомнением посмотрел сперва на Леголаса, потом на Риннельдора. - Враг коварен, Леголас,- сказал он, помолчав,- и умеет притворяться. - Не надо меня развязывать, - проговорил Риннельдор, - но, если можно, я попросил бы вина, чтобы выпить прощальную чашу за Владычицу Лориэна. Я верю, что в Чертогах Мандоса она расскажет обо всем Хранителям Мира и я надеюсь, что они помогут нам. - Теперь я снова могу говорить с тобой! - улыбнулся Леголас,- я сам принесу тебе вина - король Трандуил привез лучшие свои запасы, чтобы почтить память владычицы - я знаю, оно тебе всегда нравилось. Но не можешь же ты сидеть связанным вечно! Когда мы отпустим его? - он снова обращался к Келеборну. - Мы отпустим его,- кивнул тот,- но не сейчас. Нужно посоветоваться с другими владыками, прежде, чем принять это решение. - Я буду ждать тебя здесь, - проговорил Риннельдор с легкой улыбкой. - И если на то будет моя воля, я не против посидеть здесь подольше. - Тебе и в человеческой темнице понравилось,- неожиданно рассмеялся Леголас,- знал бы, что ты питаешь такой интерес к сидению в заключении, предложил бы тебе уютную камеру в темницах Лесного короля! - Не откажусь, - тут же ответил Риннельдор. - Я - пленник с большим стажем и я знаю, о чем говорю. Но пока что мне и здесь нравится. Здесь очень красиво... - Он вздохнул, не продолжая. - Подожди меня! - Леголас вскочил на ноги,- я скоро вернусь! С этими словами он устремился к краю платформы и поспешил вниз. Келеборн же окинул Риннельдора задумчивым взглядом, но ничего не сказал ему.