Одна на двоих жизнь

Глава 15 Ночью я долго валяюсь без сна, пытаясь остановить лихорадочный бег мыслей. Хуже всего находиться в безвестности, не зная, чего ждать, не зная, что творится в Ориме. Сцены катастроф и разрушений против желания мелькают перед глазами, и остается лишь стискивать кулаки от бессильной злости. Наутро – хотя какое нахрен утро, когда нет ни иллюминаторов, ни часов – просыпаюсь с головной болью. За время сна никто не пробрался в мою каюту и не попытался убить, но Ривз не отзывается на вызов в течение четверти часа, и я начинаю беспокоиться. Впрочем, как выясняется, зря. Распахнув дверь, обнаруживаю на полу поднос с остывшим завтраком. Кое-чему вчерашняя сцена научила сержанта. С сомнением покосившись на неаппетитную кашу и кофе с пенкой, топаю на разведку. Коридоры, как и вчера, совершенно пусты. Полчаса блужданий в одиночестве – и я почти мечтаю встретить красноглазых кровососов. Но сегодня даже морфоидов нет, тоска. Напротив грузового лифта останавливаюсь и пробую спуститься на палубу С, куда доступ для меня закрыт. Лифт закрывает двери, но не двигается с места. Попытка привести его в движение платиновой картой оказывается более успешной, кабина плавно ползет вверх. С тихим шелестом дверцы отползают в стороны, и я вижу… и от увиденного что-то щелкает в мозгу, какой-то кусочек пазла встает на место, делая картинку более четкой. Двое солдат в серой с алыми нашивками форме с удивлением смотрят на меня, но не делают попытки напасть. Коротко киваю им, как сослуживцам, и выхожу, всем видом являя служебное рвение. За углом перевожу дух, пронесло. Но дьявол, дьявол, дьявол! Как же так! Как же ты не догадался! Это же заккарийцы, их гидра лефтхенд, разросшаяся после смерти Геймана. Я не очень верил слухам, считая их преувеличенными, а это правда. Двигаюсь быстрым шагом, взгляд цепляет каждую мелочь. Наверняка, меня засекли все камеры, которые есть, у меня остаются считанные секунды, пока меня не догонят. Быстрее, Дан, быстрее ищи ангар. С каменной мордой прохожу мимо двух беседующих заккарийцев. Где же чертов лифт? Вот он. Провожу платиновой картой по прорези замка. Секунда, две, три… не сработало. Повторяя попытку, сердце колотится между ключиц. Ничего. - Парень, система доступа в отсек D белая, - оборачивается лефтхэнд, и я вижу уставившиеся на меня алые глаза. Нифига себе, морфоид! А я принял за людей. Понимая, что раскрыт, отступаю от них по коридору. Морфоиды заинтересованно подходят, они пока не поняли, кто я такой, просто забеспокоились. Нельзя дать им приблизиться. Открытая дверь за спиной, отступаю и запахиваю за собой. Замок, к счастью, обычный, а дверь бронированная. Фух! Оборачиваюсь и вижу уставившиеся на меня дула автоматов. - У нас утечка, - человек в заккарийской форме подносит к губам рацию, - повторяю, шестой, у нас утечка… Два автоматчика держат меня на прицеле, судя по лицам – люди, но сам черт не разберет этих тварей. Может, вывели очередную совершенную форму. - Пардон, ошибочка вышла, - медленно поднимаю я руки, быть изрешеченным пулями не хочется. - Не двигайся, ори, - с легким акцентом произносит мужик с рацией, - одно движение, и твоя башка разлетится, как арбуз. Я послушно замираю, разглядывая помещение, где оказался. Большой круглый стол, много аппаратуры, операторы в наушниках что-то отбивают по планшетам компьютеров. Похоже на диспетчерскую аэровокзала, только алые нашивки на рукавах не дают забыть, что предо мной террористы. Сзади доносится звук отъезжающей двери. - Сержант Ривз, - с недовольством цедит человек с рацией, - следите за порядком на вверенных вам уровнях. У этого оказалась платиновая карта, выясните, откуда он ее добыл. - Разрешите идти? – раздается голос Ривза, и тяжелая рука давит мне на плечо. - Иди. Сержант подталкивает меня в спину. Все? Неужели пронесло? Или я не увидел ничего запрещенного, или меня во что бы то ни стало приказано сохранить живым. Возле лифта Ривз заламывает мне руку за спину, да так мастерски, что я не могу сдержать воя. Сустав трещит, я сгибаюсь, пытаясь ослабить давление, сержант ухмыляется и впечатывает меня физиономией в дверь лифта. - Мудак ты, Райт! – с чувством выводит он, пихая в раскрытую кабину. – Тебя, как человека, просили не искать приключений на пятую точку. Просили? - Про… сили, - соглашаюсь я, кусая губу, плечо, кажется, уже вывихнуто. Больно просто адски. Лифт звякает, останавливаясь. Тычок в спину такой сильный, что я падаю, Ривз добавляет мне ботинком под ребра, потом в челюсть. - Нафига ты туда поперся? - Веру искал, - отвечаю, слизывая кровь с рассеченной губы. - Какую Веру? Тебе где сказано было находиться? Я тебя два раза предупреждал, третьего не будет! А Ривз сегодня разговорчив, видать, достал я его. Он протягивает руку, помочь подняться или же вздернуть меня за шиворот, и получает снизу в подбородок, сразу за ним по морде и коленом под дых. - Сука оримская! Ты у меня кровью захлебнешься, погоди. Мы вас всех… - Давай-давай, только гляди, не попадись, - ухмыляюсь я, - Оримский суд всех террористов приговаривает к смертной казни. - Вонючий ори! У нас ваших на столбах без суда вешают! – Ривза уже просто несет. Мы сцепляемся и катимся по полу, он пытается схватить меня за волосы, но рука соскальзывает с короткого ежика, я пользуюсь этим – перекатываюсь и со всей силы долбаю Ривзовским затылком о металлическую плиту пола. Резкая боль бьет под лопатку, стягивая назад, выгибая шею. Тело мгновенно немеет, в глазах сверкает и тут же темнеет, сердце замирает в бессильной попытке трепыхнуться. Только спустя несколько секунд мотор снова заводится, и в кисельном мозгу появляется понимание, что чертов сукин сын приложил меня электрошокером. Сержант тащит меня за руку по полу, не очень-то бережно, вся щека уже ободрана о ребристую поверхность покрытия. Постепенно я прихожу в себя, мозги прочищаются, но вот тело ватное, не могу шевельнуть даже пальцем. Ривз, как куклу, втаскивает меня на мою же постель, прямо в ботинках, бросает, не заботясь об удобстве. Украшенная кровоподтеками физиономия нависает надо мной, я судорожно пытаюсь хотя бы дернуть веком. Отвратительное ощущение беспомощности усиливают слезящиеся глаза, очень хочется почесать, но нет никакой возможности. Рот наполняется слюной – и это тоже проблема. Ривз ухмыляется. - Полежи тут, подумай о своем будущем. А чтобы не было скучно, посмотри кино. Сержант щелкает пультом, большой плазменный экран загорается. Звук и свет наполняет мое жилище, я смотрю сквозь муть слез и не могу отвернуться. Документальные съемки, неизвестный мне мир, тонкие блестящие небоскребы, мосты и маленькие улочки. Все похоже и одновременно не похоже на Ориму. Стеклянная дверца магазина, строгая вывеска «Чай, кофе», кадки с пальмами. Вдруг стрельба, вооруженный отряд в форме оримского спецназа (опознавательных знаков не видно, но судя по обмундированию – отряд подавления). Солдаты в шлемах вытаскивают пожилого мужчину, охаживая резиновыми дубинками, тащат по улице, он кричит. Кадры меняются: толпа прет на все тех же карателей со щитами, на беспорядочную стрельбу митингующих оримляне отвечают слаженным залпом. Я не могу отвернуться, и вижу, как падают люди, а по ним шествует, стуча по щитам оримская армия. Внизу кадра мелькает дата. Я не заметил, как ушел Ривз, и пропустил момент, когда смог моргнуть и повернуть голову. Я думал о тебе, ты ведь был тогда на Заккаре. Одним из миротворцев, командиром элитной «Ви». В истории Оримы много позорных страниц, но ты, мой брат, не имел, не должен был иметь отношения к ним. Когда начинают шевелиться пальцы, я пытаюсь запустить чем-нибудь в монитор. Но ничего не выходит, даже когда я полностью могу контролировать тело. В моем номере нет пульта, встроенный в стену телевизор не имеет кнопки выключения, и мне некуда деваться от криков и стрельбы, от надрывного плача женщин и визга детей. И дверь в номер заперта, я остался один на один со своим кошмаром. Глава 16 - Мы с тобой никогда не говорили об этом. Ты появляешься тогда, когда я перестаю ждать хоть чего-то и чувствую себя бесконечно одиноким и пустым. Ты изменился, сейчас тебе было бы тридцать шесть, и у глаз лежат морщины, носогубные складки стали глубже, а подбородок еще тяжелей. У меня сжимает в груди, спазм стискивает горло, я думал, что галлюцинации прекратились. Господи, я жалел, что они прекратились. - Корд, ты пришел? - Конечно, ты же мой младший брат, - чуть улыбаешься ты, скрещивая руки на груди. - А ты моя шизофрения, - горько отзываюсь я. - Если и так, ты же хотел меня видеть, - философски замечаешь ты, - ты снова влип, Дан. Я смотрю в твое лицо и не понимаю, о чем ты. Влип – не влип, с тобой я переверну «колосс» вверх дном, с тобой я уничтожу всех, кто встанет на моем пути, с тобой… Просто останься со мной. Пожалуйста, просто останься! Ты смеешься, потирая лоб ладонью. Я сто лет не слышал твоего смеха. - Дан, я всегда был с тобой. Всегда. - И? - И буду. Я выдыхаю с облегчением. Да, да, пусть я сумасшедший, который говорит с умершим, но даже в качестве иллюзии ты мне нужен. - Дан, - твой голос становится строгим, - ты понимаешь, что тебя не выпустят живым? После того, что ты видел… - Понимаю, не дурак. - И что собираешься делать? - Пока ничего. Нужно узнать, чего от меня хотят. - А догадки есть? - Не очень много. Скорее всего, меня просто вывели из игры. Я же единственный и неповторимый, кто может обезвредить суморфа. - Смотри, не возгордись, - усмехаешься ты. – Допустим… просто допустим, что это так. Тогда почему тебя до сих пор не убили? - Понятия не имею. Может, я дорог Эльви, как старый друг. Ты снова смеешься моей сомнительной шутке. - Дан, ты должен знать правду о Заккаре. И о многих других мирах, где оримские войска занимались ликвидацией конфликтов. - Мне кажется, теперь я ее знаю. - Ты шокирован? Вопрос стоит того, чтобы задуматься. - Пожалуй, некоторые мои иллюзии сегодня разбились. Корд, ты был там? Когда ЭТО творилось на Заккаре. Ты там был? Ты опускаешь глаза. Не оттого, что тебе стыдно говорить, а просто это трудно. Любому, каждому. - Я был в другом месте. «Ви» захватывали дворец правительства с остатками оппозиции. Я гляжу тебе в лицо. Я больше не шокирован, я прощаю тебе Заккар, я тебе заранее все прощаю. - Главный инструмент политического влияния Империи – её армия. Самая профессиональная и боеспособная на оба перекрестка миров. Чтобы содержать ее, Орима должна воевать. Постоянно. Просто чтобы отрабатывать дотации и держать в страхе подконтрольные миры. Заккар был лакомым куском, за подавление восстания Империя потребовала приоритет в покупке нефти и газа и полный контроль над фондовым рынком. - Это же неплохо? – измученно спрашиваю я. Такие умствования всегда давались мне трудно. Ты с тревогой касаешься моего лба, легонько, совсем как в детстве. - Дан, ты неважно выглядишь. Не заболел? Теплая ладонь ложится мне на макушку, прижимает к постели. - Поспи, я покараулю. - Не могу, телевизор… Ты улыбаешься и подходишь к стене. Удар кулаком, брызги разорванного пластика, и, наконец, черный безмолвный квадрат. Ты в любой ситуации знаешь, что делать. - Спи, Дан. Я буду рядом… - Спасибо тебе, брат. Когда является Вера, я бестолково трясу головой, пытаясь сообразить, сколько дней ее не было. Недели две, может, больше, на корабле без всякой связи с миром легко сбиться со счета. Мне не оставили даже часов. Я стараюсь не думать, где она была все это время, сколько бед успела натворить в мире, который я считал своим домом. - Вижу, ты обживаешься, - оглядев разгром в каюте, осколки пластика на полу, улыбается она, - я только вернулась, сразу к тебе. - Польщен, - отвечаю в тон ей, - а я скучал, искал тебя, но, выходит, не такая уж ты здесь известная личность. - Меня знают тут под именем Афина. Вера – Афина приближается. От кожаной куртки и черных волос пахнет влагой и морем. Интересно, она и дальше собирается держать меня в неведении? - Правда скучал? Узкие ладони знакомо ложатся на плечи, она серьезно смотрит мне в глаза, будто ответ на этот по-детски смешной вопрос – главное в ее жизни. Усмехается моей заминке и легко целует в губы. Губы у нее тоже соленые, как море. - Зачем ты потребовала меня, Вера? Глаза в глаза – неужели она умеет так врать? Наверное, умеет, но я постараюсь увидеть, понять. - Твои способности. Твои уникальные способности, из-за которых в тебя вцепилось РУ. То, что сейчас творится в Ориме, напрямую касается деятельности подразделения, в котором ты служил. Я молчу, и Вера продолжает объяснять мне, как неразумному ребенку: - Тебя снова бросили бы на баррикады. Одного против нас. И мы убили бы тебя. - Ты… только из-за этого? Вера обнимает меня за шею, с силой притягивает к себе и трется нежной щекой о мою недельную щетину. - Нас интересовали твои способности, ты прав. Но сейчас почти наверняка известно, что способности связаны с какой-то иной причиной, неизвестной причиной извне. Будь дело в особом генетическом коде, мутации или простой тренированности, разведуправлению ничего не стоило бы отыскать людей с аналогичной предрасположенностью и натаскать их против морфоидов и суморфов. Мы очень тщательно изучили данные твоих исследований в Крикхе, а за твоим поведением здесь день и ночь наблюдают лучшие ученые-нейрофизиологи. Невольная дрожь пробегает по спине. Я знал, что уничтожил не все камеры, но тотальной слежки все же не ожидал. А они, оказывается, следили за каждым моим шагом и дали увидеть только то, что считали нужным. Сволочи! - И… к какому выводу они пришли? Вера серьезно смотрит мне в глаза, пронзительно и задумчиво, будто пытаясь прочесть мысли. - Не знаю. Хочешь, скажу, что думаю я? - Говори. - Если бы ты был машиной, вроде вертолета или танка, я бы сказала, что твой бортовой компьютер заражен вирусом. В тебе будто одновременно или поочередно действуют две разные программы. Стискиваю зубы до хруста в скулах. Она права, сто раз права. - Дан, - теперь ее лицо выражает сочувствие, Вера берет меня за руку и тянет к двери, - хочешь прогуляться? - Что? Прогуляться? – она снова меня удивила. – Да, сто лет не видел белого света. - И это говорит человек, проведший полжизни на закрытых военных базах, - хихикает Вера, пытаясь меня отвлечь. – Пойдем скорее. За дверью с кислой миной нас встречает сержант Ривз. - Все в порядке, сержант, - кивает ему Вера, - он со мной. Спускаемся на лифте вниз на два уровня, и все это время меня не покидает ощущение взглядов, устремленных на меня, изучающих, как лабораторное животное, как крысу в клетке. Я хочу выбраться отсюда! В ангаре Вера тянет меня к большому геликоптеру F-2 – боевая модель, шестнадцать боеголовок, система опознавания и отражения волн. - Хочешь сам? Сердце замирает в груди, будто у мальчишки, впервые в жизни севшего за руль отцовского «Кадиллака». Вера хохочет над моим замешательством, наверное, у меня на лице написаны все сомнения и жуткое, на грани помешательства, желание. - Давай, - ободряюще говорит она. Я забираюсь в кабину. Не летал два года всего, но будто целую вечность. - Отличная штука, правда? – говорит Эльви, пристегиваясь ремнем. – Система распознавания препятствий, погодный контроллер, голосовое управление… - Я бы лучше по старинке. - Ты – отличный пилот, Дан, - льстит мне Вера, - хочешь, управляй по старинке, но учти, ветра здесь дикие. Я завожу винты, чувствуя себя довольно странно. Будто под присмотром взрослых играю в детские игрушки, и нет возможности изменить ситуацию, доказать свою взрослость. Вера протягивает мне наушник, очень удобный, плотно прилегающий к голове, звучание чистое, как в консерватории. - Полетели, - командует Вера, и металл в ее голосе выдает в ней истинную Афину – греческую богиню мудрости и войны. Я поднимаю машину, с легкостью и наслаждением, чувствуя зуд предвосхищения в пальцах и где-то в глубине груди. Ты бы тоже был в восторге, если бы мог полететь на этом красавце, Корд. Раздвижные ворота ангара открываются. У меня пропадает дар речи. Ветра?! Этот клубящийся ад из мешанины туч и переплетения молний Вера назвала «ветрами»? - Не трусь, вперед! Вертолет, послушный моей руке, ныряет в серое месиво небес, а я теперь понимаю, о каком мире говорила Лаванда. Шурт – мир-океан, где жизнь теплится лишь на огромных плавучих платформах, где живут мрачные шусты, добывающие рыбу для всего перекрестка миров, где обосновались заккарийские террористы, мечтающие погубить весь мир.