Одна на двоих жизнь

Глава 3 Через три томительно-длинных недели меня переводят в военный госпиталь Оримы. Жана, единственного оставшегося на ногах спеца по суморфам, дергают все, кому не лень, так что меня навещает только Вики. Больше никого ко мне не пускают, за дверями палаты усиленная охрана. Чего боится Рагварн: морфоидов или контрразведку? Остается только гадать. Вики приносит скудные новости. Нарголльский корпус вместе с союзниками отбили Ориму у лефтхэнда в первые двое суток после нашего вояжа, но это пока единственная весомая победа над врагом. Леворукие придерживаются излюбленной тактики - избегают массированных атак, совершая быстрые и эффективные налеты на военные базы, заводы, транспортные развязки. Соединенная армия коалиции Перекрестка занята попытками определить, где будет нанесен следующий удар, и предотвратить его. Короче, гаданием на кофейной гуще. В Штормзвейге и Реконе собирают ополчение, в других мирах, скорее всего, тоже, но Вики почти ничего не знает – информацию в прессу и сеть спускают очень дозировано. И это логично, власти не хотят паники и беспорядков. Натерпелись, когда из Оримы пошел поток беженцев. Теперь людям бежать некуда, накрыло оба Перекрестка, бои идут повсюду. Перевод в Ориму радует меня. Это означает, что я получу хоть какую-то информацию о происходящем в мире, и, определенно, что-то решится с моей дальнейшей судьбой. Голова у меня уже не болит, тело слушается почти как раньше, но лечащий врач упорно отказывается давать прогнозы. Оно и понятно, пуля, застрявшая в голове – это вам не простуда. Но в Ориме военные медики назначат тесты, и либо вернут меня в строй, либо… Да не будет никакого либо, когда в мире творится такое! День, когда мы летим в Ориму, ветреный и неожиданно холодный для середины октября. Вики разрешили сопровождать меня. Едва сдерживаю смех, когда она решительно закидывает мою руку себе на шею (я стараюсь не давить) и, бережно обнимая, ведет к вертолетной площадке. Немолодой капитан военно-медицинской службы, которому поручили перевезти меня в Ориму, энергично вытягивается и отдает честь. - Прошу, мистер Райт. Все уже готово. Шаттл ждет на аэродроме, через час будем на месте. Долетим, как перышко! - Хорошо, - киваю я, а Вики пугается. - Осторожнее, Дан! Как голова? Не болит? - Нет, - улыбаюсь я, - не волнуйся. Полезай вперед. Капитан поддерживает Вики с величайшей бережностью, потом поворачивается ко мне, и по его глазам я вижу – он знает о том, что именно мы спасли Ориму. Слухи в армии разносятся быстрее ветра, а уж такие тем более, все-таки первая весомая победа. Ты у меня герой, Дан! Я забираюсь в вертолет, отказываюсь от кресла-каталки, один вид которой после госпиталя вызывает у меня отвращение. Я чувствую себя совершенно здоровым и полным сил. Орима встречает нас легким дождиком, облетевшими садами и пустыми улицами. Капитан Эрч, который нас сопровождает, охотно делится новостями: - Столица полностью под контролем наших военных. Первый полк… вернее, новый первый полк, бывший 37-й, который базировался в Талле, помните? - Помню. Первый Оримский первым и полег здесь после вторжения колосса. Бойцы, вместе с «Викторией» и «Зетой», держали аэровокзалы и дороги, сколько могли. Я смотрю в окно, содрогаясь при мысли, что лефтхэнд мог и не дать мирным жителям зеленый коридор на трое суток. Вики могла погибнуть тут вместе с Шику. Ви словно что-то чувствует, протягивает мне руку с переднего кресла, я сжимаю ее узкую ладошку, отгоняя запоздавший на несколько месяцев страх. - Так что в Ориме сейчас спокойнее, чем где-либо еще. Люди уже потихоньку возвращаются, кто летать не боится. Вчера жена моя с дочками домой вернулась. Все благодаря вам! - Я был тут не один. И расслабляться рано, глядите в оба, сэр. У нас никогда еще не было такого врага. В военном госпитале меня встречают без помпы, уже знакомый мне доктор Джон, фамилии которого я не знаю, оглядывает меня и Вики, и велит идти за ним. Начинаются муторные тесты, меня снова просвечивают рентгеном, выкачивают поллитра крови на всяческие анализы, проверяют все, до чего могут дотянуться, доводя до белого каления. Вики, как может, отвлекает и развлекает меня, рассказывает о детях. О Шику, которого соседские мальчишки в Реконе научили играть в футбол. О Тане, которая непонятно с чего вдруг перестала разговаривать с Ви, а перед ее отъездом даже нагрубила. Но все же положила в дорогу пирожков с капустой. Я догадываюсь, с чем связаны такие перемены в настроении твоей воспитанницы, но храню татьянину тайну. Особенно меня радуют новости о Мэри Сантаро, которая несколько последних лет работала в Нарланде. После того, как войска заняли Ориму, Мэри в составе научной группы РУ тоже вернулась в столицу. Доктор Джон прерывает нас на полуслове. Рядом с ним взволнованный, одетый почему-то в парадную форму Веньяр. Короткий ежик волос старательно уложен, а воротничок белый до рези в глазах. Жано быстро обнимает меня, крепко жмет руку и целует Вики в щеку. - Командор приказал доставить тебя в Генштаб, как только эскулапы тут с тобой закончат. Сегодня военный совет, и тебя там ждут, дружище. - Меня – на военном совете?! - Сочувствую, - Жан дурашливо чешет макушку, портя прическу. В глубине глаз засела тревога. И еще – он ужасно задолбался, даже извечная улыбочка выглядит вымученной и ненатуральной. - Плохие новости? - Откуда хорошим-то взяться? Пойдем уже, узнаем, когда ты сможешь вернуться. Я что-то устал быть на первых ролях. Но доктор задумчиво проглядывает распечатки и снимки, не спеша вынести вердикт. Жан то и дело посматривает на часы, значит, времени у нас в обрез. - Что же ты, Дан, - с укором говорит доктор, не отрывая глаз от листов, - обещал не попадать к нам, а загремел в таком виде. - В каком это таком? - вскидывается Веньяр. - Он вроде здоров, да? - Я в этом не уверен. Пуля ведет себя тихо, это хорошо. А с остальным не очень. Черт знает, что это за излучение такое было, - медленно говорит доктор Джон, - мы пока не поняли, но ты весь… как простреленный, Дан. Вики вздрагивает, я обнимаю ее за плечи, остро чувствуя ее волнение и заботу. - Сейчас все выглядит, судя по результатам тестов,… получше. Да, - доктор откладывает свои бумажки и смотрит в упор, - но тебя будто резали на куски изнутри. Разорванные мышечные волокна, сосуды, кровоизлияния во все органы. Счастье, что тебя сразу доставили в госпиталь, иначе истек бы кровью. Черт! Проклятая звезда! Проклятый лефтхенд! Похоже, их смертоносный «аквариум» отличается от того, что создала Бэтти Гарден, а ты пробыл под излучением дольше всех. Бедный мой братишка, каково же тебе было там! - А сейчас… Дану что-то грозит? – подает голос до смерти перепуганная Вики, от которой, как и от меня, скрывали правду. - Сейчас мистер Райт в относительном порядке, правда, все показатели ощутимо снизились: частота сердечных сокращений увеличилась, уменьшилась экскурсия грудной клетки, сердечный выброс… - А попроще, док? - Жан снова дергает манжет. - Куда уж проще, - ворчит доктор Джон, - острота зрения снизилась на сорок процентов… - Значит, я не смогу больше летать? Доктор смотрит на меня, как на слабоумного. - А ты хотел летать с пулей в голове? Наверняка он видит такое каждый день. Каждый день ему приходится сообщать военнослужащим, что они больше не военнослужащие. Но я – не просто солдат. - Вы что… списываете меня?! Совсем? Доктор смотрит с унизительным сочувствием и снисхождением. - Ты получил серьезные травмы, Дан, радуйся, что остался жив. И… мы пока ничего не знаем про отсроченный эффект излучения. Советую вам не рисковать, - он почему-то смотрит на Вики. - В каком смысле? – ее пальцы впиваются в мой локоть. - В смысле рождения детей. Это будет… игра с огнем. - Господи! – не выдерживает Веньяр. – Подписывайте уже свои бумажки, док, нам пора ехать! По дороге в Генштаб Жан и Вики на заднем сидении озабоченно шепчутся. Я делаю вид, что увлечен видами за окном бронированного микроавтобуса разведуправления. Но мысли то и дело возвращаются к лежащей на коленях папке, запечатанной, будто секретный файл. В ней вердикт врачебной комиссии о моей, а точнее, твоей непригодности. Я вспоминаю, как требовал у Рагварна списать тебя после Оримской операции. Нужно быть осторожнее в своих желаниях. - …это форма Корда… - А что мне оставалось? Командор велел привезти, а у него вообще нет парадной формы! - Как это? - Это же Дан! Он даже серебряный крест получал в джинсах! - Тогда да. Мундир Корда должен хорошо сесть, у них один размер. - Так ты не против? - Если ты уже взял, как я могу быть против, Жан? Господи, сам Император! Прежде я не присутствовал на высшем военном совете и не понимаю, почему меня приглашают сейчас. Всю информацию я мог бы передать командору, советникам и главам отделов. От волнения ловлю себя на мысли, что ожесточенно кусаю губы. Отставить, Корд! Империя в опасности, а добытая на колоссе информация поможет составить эффективную стратегию обороны. - …пришлось спороть погоны и планки… - Жааан! - Крест у тебя с собой? Нет?! Я же тебе говорил! - Да с собой, с собой! Успокойся! Я поворачиваю голову, и оба заговорщика улыбаются мне так, будто обсуждали погоду. Вокруг Генерального штаба три кольца обороны. Центральные улицы столицы перекрыты, военных согнали наверное целый дивизион. Значит, Император и советники уже здесь. Нас пропускают после тщательного досмотра, у Веньяра забирают пистолет. У меня нет ничего, кроме чертовой папки, которую хочется выбросить в ближайшую мусорную корзину. Но на пути нашего следования мусорных корзин нет. Нет вообще никого и ничего, что могло бы содержать угрозу – все-таки теракт в Штормзвейге многому научил наши спецслужбы. Но я понимаю, что этих мер недостаточно. Это капля в море. Ничтожный минимум того, что Ориме придется сделать ради собственной безопасности. У входа нас встречают, Жан показывает пропуск, и подполковник СБ лично провожает нас к кабинету командора. Адъютант вскакивает и громко докладывает о нашем прибытии – видимо, Рагварн ждал нас с нетерпением. Командор встречает в дверях, в том самом кабинете, в котором решалось, отдать ли тебя террористам. Делает шаг, обнимает меня и тут же отстраняется: - Заходи, - кивает он, а сам выходит в приемную, - у тебя пять минут чтобы переодеться. Потеряв от удивления дар речи – нечасто командор вооруженных сил Оримы предоставляет кому-то свой личный кабинет для переодевания, я вхожу в знакомое помещение. Вики с разрешения Рагварна протискивается за мной и прикрывает дверь. - Это мундир Корда, - словно извиняясь, шепчет она, - командор велел привезти. У тебя же нет своего. На вешалке действительно висит мой парадный мундир. Только на погонах вместо двух звезд – одна. У тебя повышение, братишка. За Ориму тебе дали майора. - Дан, прости! Я не должна была позволять трогать его форму, да? – Вики отчаянно пытается поймать мой взгляд, и я справляюсь с растерянностью. - Ерунда. Это же военный совет у Императора. Придется мне завести собственный мундир. Она помогает мне одеться. Держит расправленную рубашку, стряхивает с груди невидимые пылинки, потом достает из сумки и бережно раскрывает бархатную коробочку с наградами. Достает серебряный крест, благоговейно берет его за ленту двумя пальчиками. - Наклонись-ка. Я склоняю голову, Вики надевает орден мне на шею и, взяв лицо в ладони, прижимается губами к моим губам: - Люблю тебя. - А я – тебя. С улыбкой выпрямляюсь, хотя и понимаю, что это «люблю» предназначено уже не мне. Возвращайся, брат. Лучшая на свете женщина любит тебя. Вики поправляет ленту, снова проводит по лацканам мундира. - Ты готов? - Да. - Тогда пойдем. Глава 4 Рагварн и Веньяр с нетерпением ждут нас в приемной. - Миссис Райт, - церемонно кивает командор и подставляет моей жене локоть. Растерянная Вики берет его под руку, бросая на меня виноватый взгляд. - Веньяр, Райт, следуйте за Тимом. Он вам все объяснит. Ничего себе, какая загадочность! Адъютант командора почти бежит по пустым коридорам Генштаба, где еще остались следы побоища. Стены кое-как подлатали, убрали мусор, вставили стекла, но первый этаж зияет проломами в стенах и разбитыми колоннами. На танке тут Сандерс катался, что ли? Теперь, чтобы привести здание в порядок, потребуется серьезная реконструкция. У входа в парадный зал нас встречает какая-то шустрая особа с лейтенантскими погонами и бейджем пресс-службы министерства обороны. - Так, это у нас Райт и Веньяр? – уточняет она у Тима. – Долго же вы, ребята! Император уже прибыл! Через три минуты все начнется. Вот оно что! Теперь ясно, награждать будут. Большая церемония в присутствии телевидения и прессы, чтобы как можно шире осветить событие и тем самым поднять боевой дух армии. Нам указывают место в строю военнослужащих, отличившихся в боевых действиях во время освобождения Оримы. Их много, хотя главных действующих лиц, кроме меня и Жана, нет. Сандерса, Кортни и его команды, Рэндела, мальчишек-кадетов, сражавшихся наравне со взрослыми. Зато с удивлением замечаю в строю знакомое лицо – командир «Ви 4» Кейтер, с которым ты встречался в Нарголле после захвата лаборатории. Значит, вот кто обеспечил поддержку майору. И снова от несправедливости сжимает горло – это ты, а не я должен сейчас стоять здесь, получая заслуженную награду. Играет гимн Оримы, его торжественные звуки заполняют парадный зал с его новыми портьерами и флагами и щербинами от снарядов на стенах. Музыка, слишком громкая, неприятно резонирует с чем-то у меня в голове. Когда-то эти аккорды наполняли меня вселенской гордостью от мысли, что я причастен к великой мощи армии Оримы. Теперь от прежней мощи и достоинства ничего не осталось, только горечь потерь и упрямое стремление доказать, что мы, оримские солдаты, еще можем что-то изменить. Я все еще служу Ориме жизнью и кровью. - Смирно! – командует какой-то незнакомый армейский полковник. В зал в полном составе входит военный совет Оримской Империи: бессменный на протяжении уже десяти лет глава оримской авиации генерал Берк Клемман, адмирал Эррон Джеймс, главнокомандующий ОВС командор Чендлер Рагварн. Следом за ними входит Император – седой, уже чуточку сутулый и немного растерянный Эдвард II, взволнованный то ли церемонией, то ли запланированным после нее военным советом. На последних аккордах гимна оживают телевизионщики и пресса, начинают сверкать вспышки, я жмурюсь и едва не пропускаю момент, когда начинается награждение. Церемония начинается с проникновенной речи Рагварна, коих за всю свою жизнь я слышал немало. Несомненным достоинством командора всегда было умение тронуть сердце каждого солдата оримской армии. - Друзья! Бойцы! В этот трудный для нашей родины час, я горд и счастлив видеть вас – истинных героев своей страны. Вас, не пожалевших жизни ради свободы Империи, вас, сделавших победу реальной и близкой… Победа… как никто другой, я знаю, что победа еще даже не маячит на горизонте. Но когда командор произносит эти слова, почти верю им и готов на все, чтобы превратить их из пустого звука в свершившийся факт. - Вы не просто отвоевали Ориму. Вы вернули своим согражданам дом и надежду на мирную и безопасную жизнь. Спасибо, бойцы! Впереди у нас долгая дорога под стальным огнем, но вместе… Интересно, он специально вставил в свою речь строку из песни? И заметил ли это кто-то еще? Кейтер заметил, наверное, песенка-то из фольклора «Виктории». Командор занимает свое место. Оркестр играет военный марш. Император благосклонно кивает, и армейский полковник начинает зачитывать приказы о награждении. Первыми, по обычаю, награждают погибших. Майор Рэндел, посмертно возведенный в звание подполковника, получает звезду героя, а я впервые вижу его жену. Невысокая женщина со строгой осанкой в скромном темно-синем платье выходит, чтобы принять награду из рук самого Императора. Вторым называют майора Сандерса, и хотя я знаю от Жана, что Рэй жив и в безопасности, на душе становится неуютно. Ванхаус, Кортни и другие парни из нашей спасшей Ориму команды не удостоены ни награды, ни хотя бы упоминания в хрониках. И я теперь знаю, кто в этом виноват. - Майор специального подразделения «М» разведывательного управления Оримской Империи Дан Райт, - называют твое имя. Я выхожу из строя, стараясь выглядеть спокойным, когда вокруг все кружится. Эдвард II на своем помосте дожидается меня с орденом в руках, пока полковник зачитывает приказ и перечисляет твои заслуги. - Благодарю за службу, солдат, - голос Императора негромкий, но выразительный, а взгляд по-отечески теплый и немного снисходительный. Я поспешно склоняю голову, чтобы ему сподручнее было надеть мне на шею ленту. - Служу Империи жизнью и кровью. Когда золотой крест Оримы - высшая воинская награда - ложится на грудь, словно каменная плита, я начинаю ненавидеть себя. Военачальники поздравляют меня, пожимают руки, Рагварн позволяет себе взять мою руку в обе свои гигантские ладони и задержать в них. Наконец, меня отпускают, и я с облегчением занимаю свое место, успев по пути увидеть сияющие глаза Вики. - Майор специального подразделения «М» разведывательного управления Оримской Империи Жан Веньяр… Церемония продолжается. Военный совет Оримы собирается в зале заседаний, который каким-то чудом совершенно не тронут. Уцелели даже колонны и старинные барельефы на стенах. После церемонии награждения мы с командором не успеваем перекинуться даже парой слов. Рагварн жестом показывает мне, что я должен идти за ним, не объясняя цели моего присутствия на военном совете. Мне не по душе такая импровизация, информация, которую я добыл на шаттле террористов, должна поменять всю стратегию предстоящей военной кампании, и хотелось прежде обсудить ее с командором. Но, подчиняясь правилам, послушно вхожу в зал, где за длинным столом уже занимают места высшие военные чины Империи. Кроме трех главнокомандующих здесь сегодня присутствует Хэнлон – начальник службы информационной безопасности, новый глава разведуправления Брэниган, заместитель прежнего, погибшего при атаке на Ориму Грегори Маккартена, и советник Императора по внутренней безопасности генерал Хестер Милтон. Эдвард II усаживается во главе стола и коротко кивает: - Прошу садиться, господа, время не ждет. Мне достается место напротив Милтона, невзрачного человека в узких элегантных очках. Вот он какой – Архангел. Интересно, что он тут делает? Как Рагварн допустил, чтобы покушавшийся на него советник присутствовал на военном совете? Вдобавок не имеющем к его кругу обязанностей никакого отношения. Милтон придвигает к себе лист бумаги и ручку, бросает на меня быстрый взгляд поверх очков. Я не отвожу глаз, пытаясь понять, что он задумал. Совет начинается с доклада командора о положении дел на основных фронтах обоих Перекрестков. Я внимательно слушаю, сравнивая информацию со своими догадками. Пока все идет так, как я и предполагал. Лефтхэнд не спешит атаковать массированно и наносит точечные, болезненные удары по стратегическим объектам Оримы и союзников. - Вчера, несмотря на все наши усилия, враг уничтожил главный аэровокзал Штормзвейга, вследствие чего парализовано движение гражданских воздушных судов более чем пяти союзных миров. Вот вам и возвращение беженцев в Ориму! Террористы сделали путешествие смертельно опасным, и наши соотечественники все еще остаются в сложном положении. - Воздушная атака на буцалльскую базу ОВС предотвращена с большими потерями: мы лишились трех самолетов-истребителей первой авиационной площадки, спастись удалось только одному экипажу. Противник использовал для атаки списанные в прошлом году самолеты-невидимки типа «Нетопырь», угнанные с аэродрома Талла, - Клемман избегает смотреть совету в глаза, но его операция хотя бы спасла целую базу. Страшно представить, что было бы, если бы «мышки» донесли свои бомбы до третьего по величине нашего корпуса. - За сутки террористы-смертники совершили пять самоподрывов, в результате в общей сложности погибли семьдесят шесть человек. Четыре смертника из пяти были зафиксированы вовремя, но предпринятые попытки эвакуации мирных жителей и обезвреживания преступников результата не дали. Террористки находились в плотной толпе, исключавшей возможность применения экспансивных снарядов и других методов... - Черт знает, что творится! – восклицает Император. – Что вы намерены предпринять в связи со сложившейся ситуацией, господа военные? - Для этого мы все покинули свои посты и собрались здесь, - безэмоционально произносит генерал Милтон. – Чтобы составить генеральный план противодействия лефтхэнду. Имейте в виду, господа, на совещании нет даже секретаря. Мои специалисты проверили помещение на предмет следящих и записывающих устройств. Таким образом, мы находимся в закрытой зоне, и в случае утечки информации под подозрением будет один из находящихся тут. - Это что – угроза, генерал? – нехорошо уточняет Рагварн. - Вовсе нет, господин командор, - меланхолично отвечает Милтон, - просто в военном ведомстве как-то подозрительно плохо ведется профилактическая работа с личным составом. Сколько ваших офицеров переметнулись на сторону террористов? Он снова бросает на меня равнодушный взгляд поверх очков – да в них же диоптрий даже нет, выпендреж, а не необходимость. Я вдруг осознаю, что вся эта сцена разыграна для меня. И пригласили меня на военный совет совсем неспроста. Но одновременно понимаю, что не могу промолчать, просто не вправе, когда по миру катится волна терроризма. Да нет, не волна, целое цунами! - Простите, сэр, - встаю я, не глядя на провокатора. Рагварн хмурится, но Император благосклонно кивает: - Прошу,... майор. У вас есть предложения? - У меня есть... возражение. Дело в том, что генерал Форка не предатель. Общий возглас перебивает меня. - Да он с ума сошел! - Что за бред? - Кто пустил его на военный совет?! Рагварн темнеет лицом, он ничего не говорит, но его ладонь на столешнице так напряжена, словно он хочет прихлопнуть меня, как муху. На пару с Милтоном. - Простите, Ваше Величество, но я знаю, о чем говорю. Генерал Форка подвергся глубокому гипнозу, которому не мог сопротивляться. Как и Кеннет Смит, полковник Стивенс, генерал Логерфильд и многие другие оримские офицеры. В зале заседаний воцаряется тишина. - У вас есть доказательства, майор… Райт? – с небольшим затруднением Эдвард вспоминает мою фамилию. - Нет, - отвечаю я, - но у меня есть уверенность. Поверьте, опасность реальна, и это пострашнее суперморфоидов-смертников, которых не берут экспансивные пули. У нашего врага есть некто, кто может поместить в голову любого человека любую программу. Настолько совершенную, что вначале заметить невозможно… - Возможно, - одними губами, для меня, произносит Милтон, но я не собираюсь играть в его игры. - Вы сказали «некто», майор? – уточняет Император, пока весь совет, кроме разве что командора, переглядывается и крутит у виска. – Это значит, вы предполагаете кого-то конкретного? - Предполагаю. Но, как я уже сказал, у меня нет доказательств. - Но, может быть, у вас есть план? - Есть, Ваше Величество, - подтверждаю я. - И что же это за план? – недоверчиво кривится Хэнлон. Его служба потерпела полное фиаско в борьбе с суморфами. Да и Меги им не по зубам. Вот и злится, идиот. - В первую очередь требуется усиление безопасности. Проверить весь личный состав на предмет гипнотического воздействия. Генерал Милтон считает, что способы эффективного обнаружения чужеродной программы есть, - советник опускает взгляд, и я не вижу, что сейчас в его глазах – раздражение или торжество. – Все военные и гражданские объекты оборудовать камерами, посадить операторов и мониторить в режиме реального времени – технику гипнозом не обмануть. Все это поможет предотвратить новые удары. - Где мы найдем столько людей? – хватается за голову сбитый с толку Хэнлон. - Ваш план весьма любопытен, майор, но, скажите, как все это поможет нам отразить атаки вражеской армии? – с нескрываемым снисхождением спрашивает Брэниган. Мне бы промолчать… Но Милтон снова смотрит с ухмылочкой, будто знает то же, что и я. - Нет никакой вражеской армии, мистер Брэниган. Главе военной разведки стыдно не знать о количестве и расположении боевых частей врага. Брэниган, вспыхнув, оказывается на ногах. - Ваше Величество, то, что говорит этот майор - какая-то провокация, - обращается он к Императору. - По нашим данным, у противника в наличии около тридцати тысяч человек боевого состава, приблизительно тысяча единиц тяжелого вооружения, в том числе не менее двадцати самолетов-истребителей, около десяти бомбардировщиков, из них три или четыре – тяжелых, с атомными бомбами… - Глупости! Единственный тяжелый бомбардировщик я лично вывел из Оримы. Нет у них двадцати истребителей, и численность, считая с частными заккарийскими армиями, не превышает две или три тысячи солдат. - Райт, довольно! – обрывает меня командор. – Спасибо, мы вас поняли. Покиньте зал заседаний, майор Райт.