Одна на двоих жизнь

Глава 31. Орима. Январь 980 года. В госпитале я застаю всю семью. Дети целиком оккупировали неудобный диван в холле. Видимо, они тут давно, потому что буквально стоят на голове – вертятся, шумят, пихают друг друга. Флегматичный Шику, единственный, кто ведет себя тихо, замечает меня первым. - Дан! – вскакивает он, и тут же все бросаются ко мне. Таня и Анжелика виснут на шее, Ким утыкается мне в живот и возит лицом по не слишком чистой куртке. - Мама еще не пришла в себя, - сообщает дочь. - Что говорит доктор? – спрашиваю Татьяну, которая тут за старшую. – Когда он заходил к Вики? - Что значит, когда заходил? Он не отходит от Вики все утро, - с сочувствием в широко распахнутых глазах сообщает мне Таня. Значит все серьезно. Господи, только бы она не… Сердце заходится заполошным стуком. - Мама тяжело ранена, а командор убит, - добавляет Анж. Ким всхлипывает, еще крепче втискиваясь в меня и со всех сил обнимая своими детскими ручонками. - Командор был хорошим, - хнычет он. - Папа, а кто теперь командор? – спрашивает дочь. - Нового командора еще не избрали, Анж. - Когда я вырасту, то стану командором, - обещает Ким. - Ты же хотел стать архитектором, - напоминает Шику. - Я передумал, - упрямо бурчит Ким, - я буду командором. - Побудьте тут пока, - я отстраняю детей, - пойду, узнаю, что с мамой. - Бедная наша мамочка! – вздыхает Анж. - Она же не умрет? Правда? У палаты Вики дежурит медицинская сестра. - Мистер Райт? - догадывается она. - Да. Могу я увидеть свою жену? - Наденьте стерильный халат и шапочку, - она вскакивает и приносит мне все необходимое, - давайте помогу. Доктор, конечно же, Джон, кто ж еще, сам выходит из палаты интенсивной терапии. - Здравствуйте, генерал. Ну и утро у нас выдалось! - Что с Вики?! – от волнения я с трудом могу соображать. - Состояние стабильное. Пуля попала в плечо, какая-то пара сантиметров, и зацепила бы артерию, но пронесло, - хирург улыбается, - с ребенком тоже все хорошо. Вы счастливчик, Райт. - Счастливчик, - повторяю я машинально, - но почему она не просыпается? - Потому что ей нужно поспать и набраться сил. В ее положении Вики нужно больше отдыхать и избегать стресса, а она пережила такое потрясение. - Спасибо, док. - Можете побыть с ней, - позволяет доктор Джон, - только, ради всего святого, отправьте детей домой. Когда я выхожу в холл, дети снова стоят на ушах. Анж и Таня забрались на диван с ногами и спорят, кого выберут новым командором. Шику отошел от них подальше и болтает с кем-то по телефону, а Ким и вовсе решил попрыгать на одной ноге, напевая при этом: - Никто не видит Никту… тара-ра-ра-та… У меня леденеет где-то между лопаток. Подхожу, опускаюсь на корточки и притягиваю сынишку к себе: - Что это ты поешь, Ким? - Новую песню, - охотно просвещает он меня, - сегодня с утра ее все телеканалы крутят. Такая классная! Тара-ра-ра-та, Никта видит всех… Это просто сумасшествие какое-то! Она гениальна, эта тварь! У моего бедного друга не было ни одного шанса не услышать кодовую фразу. Я никогда не видел Никту, даже не подозревал о ее существовании, но мороз пробивает по коже при одной мысли об этом зловещем существе. Что еще она могла сотворить, если бы случайно не оказалась на Z:17 в тот момент, когда я отдал приказ сбросить бомбы. Я подзываю Татьяну и прошу увезти детей домой. - Мама стабильна, - сообщаю я им, - вам незачем тут сидеть. - А что такое стабильна? - Дурак, это значит, устойчива. - А что такое устойчива? - Так, - громко обрывает болтовню Таня, - едем домой. Дан побудет с вашей мамой, а мы поедем смотреть мультики. Кто прямо сейчас заткнется и всю дорогу не произнесет ни слова, тому я приготовлю его любимое блюдо. Дипломатия - великая вещь, а в Татьяне погибает великий дипломат. Через минуту Анж и Ким уже натягивают куртки и шапки. Вызываю им машину с охраной и со спокойной душой возвращаюсь к Вики. В палате светло и тихо, с мерным шелестом работает кондиционер. Ви лежит под простыней, неподвижная, в бинтах до самого подбородка. Очень бледная, спокойная, не похожая на спящую. Когда она спит, то сворачивается в клубочек и пытается прижаться ко мне как можно плотнее. Так ей теплее и удобнее. Как же она тут, бедненькая, была без меня? - Прости меня, - беру ее тонкую руку, в моих больших ладонях она кажется безумно хрупкой, - только выживи и вернись. Я больше никогда не подвергну тебя опасности. Прижимаюсь лбом к прохладной ладони и застываю. Горькой ценой досталась нам победа. Вики. Жан. Рагварн. Едва не погибший Зэйро. Ненавидящий весь белый свет Скотти. - Прости меня. Я закрываю глаза. А открываю, ощутив под своей щекой неясное движение. - Дан. Милый… - Ви! Кажется, я задремал. Нет, не задремал, а просто выключился и проспал часов пять, не меньше, судя по лучам заката, отражающимся от стен. - Как ты, моя хорошая? - Неплохо, - слабо улыбается Вики, - только ты отлежал мне руку. - О, черт! – я тут же опускаю взгляд на безвольную кисть в своих ладонях и принимаюсь ее растирать. – Больно? - Нет. Когда ты рядом, мне не больно. Скажи… - Да? - Командор Рагварн. Что с ним? - Только прошу, не нервничай сильно! Вики, он погиб. - Командор так много сделал для меня, - в глазах Ви слезы. Пурпурные лучи заката отражаются в прозрачных каплях, в бегущих по щекам влажных дорожках. – Когда Корда не стало, и когда тебя держали в плену. А сегодня он спас меня, оттолкнул и… Вот как все вышло. Спасибо, господин командор, даже в смерти вы остались верны себе! - Вики, - я целую руку жены, - все закончилось. Не думай об этом, прошу тебя! Просто не думай! Ты должна поправиться. - Я поправлюсь, - с готовностью обещает она, изо всех сил растягивая губы в улыбке, - не волнуйся за меня, Дан. Я сильная. И счастливая. Моя маленькая, беззащитная девочка! Ее, как и всех нас, изменила эта проклятая война. - Ты иди, отдыхай, - велит Вики, - ну что это за сон был? Ты выглядишь очень усталым. Поезжай домой. И я, как бы ни хотел остаться, хватаюсь за ее предложение. - Ну, раз ты настаиваешь, так я, пожалуй, и сделаю. Нежно прощаюсь с женой, прошу доктора приглядывать за ней и еду, конечно же, не домой. Некогда спать, когда один мой друг в гробу, а другому грозит гибель. Покой мне только снится. И, видимо, так будет всегда. Здание управления внутренней безопасности находится на Легионной, в двух кварталах от бара, где сейчас болтаются мои бойцы. - Останови здесь, Олег. - Что ты собираешься делать? - Поговорю с советником по безопасности. - С Торном, что ли? - Ага. Он не хуже нашего разбирается во всей этой теме с гипнозом. Когда дело дойдет до суда, его показания помогут доказать, что Жан не виновен. - Думаешь, до суда дойдет? Мы же привезли профессора, дали показания, отдали всю документацию по его делу! Даже полный идиот понял бы уже, что полковник ни при чем. Если бы все было так просто. Но погиб не простой солдат или офицер, Жан застрелил командора Оримы. К тому же, Элиава помнит его прошлые махинации. Все знают, что Веньяр мой человек, а у меня в совете, кроме Торна, друзей нет. Да и его едва ли можно назвать другом. - Нужно готовиться к худшему. Как сказал бы Ванхаус… - Жопа чует неприятности, - подхватывает Олег, - иди, Дан. Я подожду тебя тут. - Можешь ехать к ребятам. Здесь недалеко, прогуляюсь. - Я подожду тебя здесь, - с расстановкой повторяет Бахмат. Боится за меня. В управление меня впускают беспрепятственно и с почтением. Лишь интересуются целью визита и моментально делают звонок по селектору. - Господин советник ждет, генерал, сэр. Проводить вас? - Благодарю, я найду дорогу. Николас Торн ждет меня, стоя у окна. Непроницаемый взгляд, как и всегда, идеально отглаженный костюм-двойка, но вместо рубашки тонкая водолазка – в таком виде советник выглядит еще элегантнее. - Мистер Райт, - он поворачивается ко мне, тонкие губы изображают некое подобие улыбки. – Присаживайтесь. Будете что-нибудь пить? Вид у вас, прямо скажем… - Сегодня в семь утра был убит Карраско. - Я уже в курсе инцидента, - пожимает плечами Торн. - Но вы, скорее всего, не в курсе, что в мире Z:17 во время ядерного удара погиб другой морфоид. Никта. Наш таинственный гипнотизер. - Вы шутите? – равнодушие вмиг слетает с советника. – Откуда вы это знаете? - От Карраско и Мег. Они действительно пребывали в неведении относительно делишек своих боссов. По крайней мере, я могу поручиться за Зэйро. Глазам не верю: Торн улыбается. Оказывается, советнику тоже не чуждо ничто человеческое. - Прекрасная новость, генерал! После того, что случилось с Рагварном… - Об этом я и пришел с вами поговорить, - перебиваю я советника. Улыбка сменяется надменно поднятыми бровями. Торн занимает кресло за столом. - Мне нечего сказать вам, Райт. Вот так ответ. Я дал ему информацию, за которую еще недавно мы оба готовы были душу продать. А он отказывает мне в помощи. - Вы еще не выслушали меня, советник! - Этого и не требуется, - с раздражением морщится Торн, - вы хотите, чтобы я вытащил вашего приятеля, Веньяра, который застрелил командора и едва не отправил на тот свет вашу жену. - Вы лучше других знаете, на что способен гипноз Никты! Полковник Веньяр герой и патриот, он сотни раз рисковал жизнью ради граждан Оримы. Мне нужна ваша помощь, Николас! – я готов умолять. Потому что если он не поможет, дело Жана труба. - Когда-то генерал Милтон тоже просил вас о помощи, но вы отказали ему, - напоминает Торн. А я и не думал, что он такая мстительная сволочь. - Не нужно сравнивать! - Господин Райт, - ровно и твердо произносит советник по безопасности, - я заявляю вам со всей ответственностью, что не буду выгораживать вашего друга на суде. - Ясно, - я встаю и направляюсь к двери. О чем тут еще говорить? - Стойте! – резкий окрик останавливает меня. Я оборачиваюсь, стараясь смирить гнев. Сейчас нужно быть собранным и подумать, что делать дальше. Ярость в этом деле не помощник. - Вы не хотите спросить, почему я отказал вам? – спокойно интересуется Торн. - Мстите за Милтона. - О Господи! – морщится Торн. – Хестер тут ни при чем. Но видите ли, в чем дело: если Веньяра оправдают, под суд попадете вы. Потому что знали о чужеродной программе в его подсознании, но не только не доложили, куда следует, но и не отстранили от службы. Вы преступник, Райт, убийца командора. Вы, а не Веньяр! Мы долго смотрим друг другу в глаза. Его радужки будто из стали – серые, с серебристым отливом. - Но если вас арестуют, вся наша работа пойдет насмарку, - с предельной откровенностью продолжает советник, - я не вижу ни одной достойной кандидатуры на ваш пост. Более того, едва вас осудят, от нас отвернется Штормзвейг, а за ним и все мировое сообщество. Это он намекает на чувства Лины. Очень смешно, как сказал бы Райан. - Есть и еще кое-что, но, думаю, этих аргументов достаточно, чтобы вы поняли мои мотивы. - Прекрасно понял, - уверяю я его, - однако готов взять вину на себя. И когда вы будете под присягой, Торн, вам придется говорить правду. Советник машинально поправляет ворот водолазки. - Не порите горячку, Райт. Я попробую что-нибудь сделать. - Спасибо. - Идите, отоспитесь, генерал. Я позвоню вам, когда будут новости. - До скорого, мистер Торн. К сожалению, отоспаться не получится. В баре меня ждут друзья, в том числе Забияка Скотти, позаботиться о котором меня просил Жано. Забияка оборачивается и поспешно сбрасывает голограмму, висевшую над столом, уставленным кружками с пивом и какой-то мелкой закуской. Но я успел разглядеть, что рассматривали мои бойцы до того, как я их прервал своим появлением – это был трехмерный план Гурверста. - Ну наконец-то! – Сандерс встает и пихает ногой стул Ванхауса, побуждая его подняться и раздвинуть стулья, чтобы дать мне место. – Садись, Дан. Ндочи, налей командиру. - Я не буду, - голова и так гудит от всего случившегося, и короткий сон в неудобной позе не пошел на пользу. - За командора, - настойчиво придвигает мне стакан Рэй. - Ну, если за командора, - вынужденно соглашаюсь я и ловлю взгляд Забияки. Ух и глаза у него! Как два прицела. Но я не отвожу взгляд. – Я все видел, Скотти. - Мне похер, - дерзко отзывается он. Рэй снова, как утром, отвешивает ему подзатыльник. - Ты как со старшими разговариваешь, щенок? Совсем распоясались тут без нас, скажи, Тай! Кортни сдержанно пожимает плечами. Здесь, в баре на Легионной, сегодня собрались ветераны Оримской операции: Сандерс, Кортни, Ванхаус, Ндочи и Скотти. С нами Нокс и Олег, но не хватает Жана. И потому нет его шуточек и прибауток, которые поддерживали нас в самые трудные времена. - Рэй, плесни мне того же, что у тебя, - прошу я. Сандерс понимающе кивает и наливает в опустевший стакан какой-то безалкогольной шипучки. Вот так мы сегодня пьем за окончание войны. Как-то иначе все это представлялось. - Что ты собираешься делать? – Скотти сверлит меня глазами, под взглядом Рэя вынужденно поправляется, - собираетесь… генерал, сэр… - Доказывать, что Веньяр невиновен. - А если не докажете, тогда что? Его расстреляют? - Если не докажем, расстреляют. - И вы позволите?! - Не позволю. - Харэ панику нагонять, Забияка, - снова одергивает его Сандерс, - не заводись. Скотти резко встает, какая-то тарелка падает на пол, во все стороны летят сухарики. - Вы тупые, что ли?! В прошлый раз никто не разбирался, всех через два дня отправили на казнь и распихали по черным мешкам! Тайлер, ты же помнишь! Особистам плевать на какую-то там виновность, невиновность! Чего вы пялитесь?! Забыли, кому жизнью обязаны? Да если бы не полковник, вы бы все гнили в земле! - Райан, сядь, - прошу я. Он неохотно садится. И я понимаю, почему Жан так волновался за него. С Забияки станется подговорить всех на штурм Гурверста. А если не выйдет, он может пойти один. - Давай проясним кое-что, - говорю я, Скотти вынужденно кивает, - во-первых, я все еще твой командир. И как бы ты ни злился, ты будешь выполнять мои приказы. В противном случае, сдавай оружие и катись из ОВС на все четыре стороны. Скотти яростно раздувает ноздри, но губы сжаты. Остальные тоже не вмешиваются. - Во-вторых, мы ни в чем не нарушили план. Он был рискованным, и мы осознанно на этот риск пошли. Что сейчас не так? Почему ты перестал мне доверять? Ему нечего ответить. Потому что никто из нас ни в чем не виноват. Ни он, ни я, ни Жан. Но от этого, на самом деле, еще больнее. - И в-третьих. Если мы пойдем на штурм тюрьмы, то поставим себя вне закона и, скорее всего, погибнем под пулями. - Когда мы шли в Генштаб, ты говорил иначе, Дан! – запальчиво отвечает Скотти. - Когда мы шли в Генштаб, у нас не было выбора. А сейчас он есть. - Какой выбор?! Они даже не дают увидеться с полковником, считают нас всех соучастниками! Они чуть не надели на него браслет и могут сделать это в любой момент! Блядь! – Скотти вцепляется в короткие волосы и со всей силы сжимает руками свою гениальную голову. – Мы не можем сидеть, сложа руки… Парни молчат, но по их лицам я вижу, что они солидарны с Забиякой. Да и сам я разве смогу жить, если Жано расстреляют за то, чего он не делал. - Дай мне сутки, Райан. Если не получится по-хорошему, сделаем по-твоему. Скотти вскидывается, меняясь в лице. Сандерс дергает ртом в кривой усмешке. - Я разработаю самый надежный план, сэр, - обещает Забияка, - это будет как два пальца об асфальт. А потом угоним шаттл и полетим в Нарланд, полковник говорил, там, в лесах, можно прятаться всю жизнь. Какой же он еще мальчишка! И так напоминает мне кое-кого... Когда-то ты взорвал плотину и затопил Нарголлу, чтобы добраться до Алвано. Возможно, завтра мне придется штурмовать тюрьму и убивать собственных сограждан, чтобы освободить Веньяра. Это будет моя плотина. Личная. Но… господи, пронеси! Признаться, за целый день я так и не нашел времени, чтобы поинтересоваться состоянием Зэйро. Он сам связывается со мной. Не лично - через Лину, которая звонит мне по дороге в Генштаб. - Я знаю про командора и Викторию, - говорит она с сочувствием, - но дело срочное. Есть у тебя минутка для меня? - Для тебя, конечно, есть. - Ты сегодня галантный, - машинально флиртует Аделина, - выпиши мне пропуск, я буду в течение часа. На фасаде здания вывешен траурный флаг. В штабе тишина, даже вездесущих журналистов нет. Какая-то параллельная вселенная... - Господин генерал, - шепотом приветствует меня Хэйли, - нужно определить время прощания с командором Рагварном. Зал уже приводят в порядок. Гроб с телом… - Хэйли кашляет, будто у нее внезапно сдавило горло. - Гроб с телом доставят через час. - Вы связывались с секретарем Императора? - Да. Он велел спросить у вас. - Тогда начнем в одиннадцать. Родственники командора оповещены? - Да, сэр. Мы все сделали. О, простите, - Хэйли хватается за коммуникатор, - привезли цветы. Мне кажется, что я не был в своем кабинете несколько недель – столько всего произошло за последние двое суток. Стол чистый – все документы я убираю в сейф. На подлокотнике кресла оставленный Жано стакан с водой, он вечно забывает их убирать за собой. Жано… Нужно подготовиться. Если я отдам приказ штурмовать Гурверст, обратного хода никому из нас не будет. Но работа Мэри и Вики не должна пропасть впустую. Теперь у Империи есть оружие, которое обезопасит всех граждан. Жаль, что вакцина испытана пока только на мне, но я надеюсь, что в Совете Императора поймут необходимость продолжения исследований. Это в какой-то мере защитит мою семью, когда меня не будет рядом. Стук в дверь обрывает невеселые мысли. - Можно к тебе? – сегодня Лина не улыбается. На ней черный брючный костюм, значит, собирается остаться на церемонию прощания. - Конечно, входи. Лидер Штормзвейга проходит, стуча каблучками, и останавливается возле стола напротив меня. - Держи. Мне на стол ложится флешка. - Что это? - Послание тебе от нашего общего знакомого. Вопросительно поднимаю брови. - Я уже все знаю про Карраско и его… преступления. Ты снова оказался прав, да? Она наклоняется, облокотившись о стол, так, чтобы удобнее было смотреть на экран, когда я стану просматривать переданные Зэйро файлы. Лицо Лины так близко, что я замечаю и румяна на щеках, призванные скрыть бледность, и крошечные морщинки в уголках глаз «белоснежки», и скромные жемчужные серьги, которые ты дарил ей на полгода совместной жизни. - Почему? Почему ты всегда оказываешься прав? Извини, вопрос риторический. - Давай посмотрим, что он прислал. Раз уж морфоиды сами решили открыться мисс Умано, нет смысла и мне что-то от нее скрывать. - Кстати, Зэйро в порядке. Если, конечно, тебе это интересно, - с оттенком двусмысленности в голосе сообщает Лина. - Спасибо. Я рад за него. И все-таки почему он закрыл меня собой? Иногда поступки этого типа ставят меня в тупик. - Ну что там? – мисс Умано заглядывает на экран. - Какой-то список. - «№1. 17. 10. 973. 9. 45. Тень от крыла ветра. №2. 17.10.973. 9.45. Утро наступает в полдень…» Что это за чертовщина, Дан? У меня мурашки бегут по спине. Прокручиваю весь немаленький список и нахожу последнюю запись: «№69. – . Никто не видит Никту. Никта видит всех». - Почему Зэйро прислал тебе это, Дан? - Это памятка от Никты. Возможно, она составляла ее для себя. Но скорее, для Карраско. А может, у нее были другие помощники... Не хочу даже думать о том, что Никта могла быть не уникальной, и среди кровососов есть еще такие, как она. Открываю второй присланный файл и нахожу там полные и исчерпывающие досье на оримских офицеров и солдат. Первым номером значится Мануэль Форка. Последним – Жан Веньяр. Что и требовалось доказать. - Что за памятка? Ну чего ты молчишь, Райт? - Это список кодовых фраз, которые запускали чужеродную программу в подсознании людей. Номер по списку, дата, время, код. Видишь, это Жано. Сегодня утром они запустили его программу, и он застрелил командора. Сообщение от Николаса Торна застает меня в парадном зале. За двадцать минут до полуночи кроме караула на входе здесь никого нет. Гроб с телом командора Рагварна стоит на возвышении, весь усыпанный цветами. Подхожу ближе. В голову лезут банальности, вроде той, что командор похож на спящего. Так и есть. Лицо спокойно, шрамы от ожогов в неярком свете кажутся наплывами подтаявшего воска. «Империя лишилась своего героя». Так когда-то начал свою речь Рагварн на моих похоронах. С тех пор Империя лишилась многих своих героев. Мы пережили страшную войну. - Мы победили, сэр, - говорю я вслух, словно он может меня услышать. Чем черт не шутит? Я уже давно разучился хоть чему-то удивляться. – Война закончилась сегодня утром. Жаль, что вы этого так и не увидели. Под ногами шелестят стебли гвоздик и роз. Вот такой невеселый вышел у меня триумф. Темный зал, гроб, цветы и нет рядом никого, чтобы разделить и боль, и радость. Ни тебя, ни Жано, ни Вики, ни командора, который был для меня почти как отец. Коммуникатор вздрагивает от сообщения. «Через пять минут у тебя. Торн». Надеюсь, у него хорошие новости. Сказать, что я удивлен – ничего не сказать. Вот уж кого не ожидал увидеть в своем скромном кабинете, так это Его Величество Эдварда II! - Добрый вечер, генерал, - слегка улыбается Император, - извините, что занял ваше место. - Добрый вечер, сэр. Торн, как и днем, стоит у окна, только уже моего кабинета. Вид отсюда не в пример скучнее – вертолеты, танки, ничего живописного. - Садитесь, генерал. Поговорим. Я занимаю стул, понимая, что нужно говорить. Это лучший, самый лучший шанс из всех, что мог дать мне советник по безопасности. Теперь я по уши в долгу перед ним. Но начать разговор отчего-то мучительно трудно. - Каждую нашу встречу вы чем-нибудь удивляете меня, Дан, - пристально глядя на меня, произносит Его Величество, - мистер Торн рассказал мне о вашей утренней операции. Смело. Надо полагать, теперь у вас есть доказательства, которые вы обещали мне в прошлый раз? - Есть! Теперь я могу доказать, что Семья причастна к созданию лефтхэнда и захвату Оримы, они… - Тогда почему мы все еще не объявили им войну? – строго сдвигает брови Эдвард. - Потому что все, кто участвовал в этом преступном сговоре, мертвы, - отвечаю я, смиряя стучащее сердце. - Суморфов больше нет. Запрещенное оружие и оставшиеся части нарголльского метеорита уничтожены. Орима в безопасности, Ваше Величество. Торн, наконец, отходит от окна и останавливается возле спинки кресла, на котором сидит Император. - Вы так говорите, генерал, будто намерены примириться с тем, что морфоиды разгуливают по Перекрестку и пьют кровь людей, - удивленно говорит он. Вот и наступил момент истины. Когда, в какой миг я перестал ненавидеть их? Когда начал делить на нормальных морфоидов и подонков, одержимых жаждой крови и власти? - Да, сэр. Намерен. - Вы больше не видите в них угрозу безопасности Оримской Империи, Райт? - Семья больше не угрожает нам войной, - я обращаюсь к Императору, а не к Торну, - к сожалению, физиология этих существ такова, что для них естественно употреблять человеческую кровь. Но у нас есть решение. Император машинально барабанит по столу и каким-то бумагам. Кажется, когда я уходил, то ничего не оставлял. Но мог и забыть… - Вот как? И что же это за решение? - Вакцина. - Вакцина? – переспрашивает озадаченный Торн. – Это что, биологическое оружие? - Не совсем. Вакцинировать предполагается людей, - поясняю я. - Вскоре после прививки в крови человека образуются особые вещества, которые смертельны для морфоида. После того, как кровь привитого человека попадет в пищеварительную систему нелюди, начнется реакция, и морфоид умрет. Император и советник переглядываются. Кажется, я сумел их впечатлить. - Вакцина не опасна для людей? – уточняет Николас. - Пока ее протестировали только на одном человеке. Эксперимент прошел успешно, как видите. И снова потрясение. - Сколько времени нужно, чтобы доработать и запустить в производство вашу вакцину? – не сдерживая волнения, спрашивает Император. - Несколько месяцев, может быть, недель, если ничего не помешает. - Что вам может помешать, генерал? - Мой друг, полковник Веньяр, стал жертвой гипноза морфоидов, - прямо говорю я. Советник по безопасности слегка подается к Эдварду. - Это то, о чем я вам говорил, Ваше Величество. Император задумчиво кивает. - Чего вы хотите, генерал Райт? - Помилования для героя Оримы. У меня есть доказательства, что полковник действовал неосознанно, по принуждению. - В таком случае, суд освободит его, - пожимает плечами Император. - Боюсь, Веньяр не доживет до суда или будет осужден несправедливо. Не хочу бросаться обвинениями, но... Командора все любили. Эдвард снова барабанит по столу. - Нет, я не могу помиловать вашего героя, генерал, - отвечает он со скучающим видом. И добавляет, - помиловать можно только того, кто виновен. Я молчу, не зная, что на это ответить. А Император продолжает: - Вчера вечером командор Рагварн подал в отставку. - Что? – изумленно переспрашиваю я. - Он предложил на свое место другого офицера. Молодого, энергичного, умного. Теперь я вижу, что Чендлер был прав в своем выборе. Сердце замирает в груди. Пальцы Его Величества подталкивают ко мне листы с гербовыми печатями. - Совет принял кандидатуру единогласно. Ознакомьтесь с приказом, генерал. Я собираю все силы, чтобы рука не дрогнула. Так и есть, в приказе о назначении твое имя. - Поздравляю, Райт, - слегка кивает Торн. Вот ведь плут! Знал о назначении, когда я был у него вечером, но даже ни словом не обмолвился. - Благодарю! – я встаю и вскидываю руку к виску. – Это большая честь для меня, Ваше Величество. Я не подведу! - Знаю. И да, генерал, - строго произносит Император, - военная прокуратура теперь в вашем ведении. Вы можете требовать соблюдения прав своего товарища. Но не советую бравировать и нарушать закон – на вас смотрит вся Орима. Торн неожиданно подмигивает мне. Я отвечаю ему улыбкой. - Служу Ориме жизнью и кровью! Глава 32. Орима. Январь 980 года. Воздух сегодня промозглый, ледяной. Стою, опираясь о капот броневика, и прячу руки в карманах. Скотти рядом переминается с ноги на ногу. - Профессор уверен, что программа исчезла? – шепотом, будто тут, за воротами, нас может кто-то подслушать, спрашивает Скотти. - Он так считает, - пожимаю плечами. Почему-то хочется курить. Невыносимо, как тогда, в Руме, когда сигарета спасла нас с Бахматом от покушения. Может, в меня снова кто-то целится? - Сэр, я… - Забияка мнется, прячет взгляд, - хочу извиниться! Я вам столько всего наболтал, а вы... - Ничего, Райан, я понимаю. Главное, все обошлось. - А что теперь? Суд будет? - Будет. Придется Жано посидеть под домашним арестом, пока все это не закончится. - Лучше уж так, - вздыхает Скотти, не отводя глаз от ворот. Дует на замерзшие пальцы. - А миссис Райт когда отпустят? - Не раньше, чем через неделю. - Вот тогда и отметим ваше назначение! – оживляется Скотти. Я перевожу взгляд на дрогнувшие ворота. - Если честно, у меня нет никакого желания что-то отмечать, Райан. - А придется, - у Забияки отличное настроение, - чтобы мне в тридцать два стать командором! Ворота открываются издевательски медленно, и я успеваю много о чем вспомнить и подумать. Об утреннем прощании с Рагварном, на которое пришло столько народу, что в огромном парадном зале нечем было дышать. Обмороке миссис Рагварн. Гвоздиках в руках Тайгера Шорри – внучатого племянника командора, который пережил с Сандерсом и Кортни ад Z:17. Нежных руках Вики в моих волосах и ее словах, что у меня поседели виски. Я спросил, нравится ли ей, а она заплакала. Жан выходит, слегка сгорбившись. Озирается по сторонам, почему-то щурится, будто его держали в темноте, хотя это, конечно, не так. Скотти срывается с места и виснет на шее своего командира. Потом наступает мой черед. - Ну, привет! – я крепко стискиваю руку Веньяра. У Жано виноватый вид. - Ты все-таки вытащил меня. - Пока под домашний арест. Извини, но попрощаться с Рагварном не получится. Побудешь до суда в своей квартире, Райан присмотрит. - Райан присмотрит! – с энтузиазмом обещает Скотти. Веньяр кусает губы. Что-то надломилось в нем за эти неполные двое суток, что-то державшее нас всех на плаву долгие годы. - Я убил командора, Райт. - Командора убили морфоиды, Жан. Поехали домой. Ты примешь душ, выпьешь снотворное, и все пройдет. - И все пройдет, - эхом отзывается Веньяр, - ладно, искуситель, поехали. Потом расскажешь, как сумел меня вытащить. Потом. Все потом. Времени у нас теперь много, старина. Вся жизнь, сколько бы ее ни осталось. Орима. Февраль 980 года. - Я поднимаю этот тост за Дана Райта, - Олег салютует мне бокалом, - признаться, когда этот парень появился у нас на втором фронте, я подумал, что он жуткий сноб. Сразу принялся наводить в чужой дивизии свои порядки… - Это еще что, - перебивает Сандерс, - меня он вообще в карцере неделю продержал. С крыской. А это, скажу я вам, та еще пытка… - Погоди, Рэй, я не договорил. Сейчас расскажу про самолет… - Мы уже выпьем, наконец? – ворчит Ванхаус. – Устал держать полный бокал! - Ты хотел сказать тост, Олег, - напоминает Жан. - У нас закончилось шампанское! - Отправьте кого-нибудь на кухню. Эй, Албанец, ты молодой, сгоняй до холодильника! - Нет, Анж не нужно наливать! - А почему Шику можно?! - Так тост был или нет? Вики прижимается ко мне, немного неловко чувствуя себя в огромной шумной компании. Я нежно целую ее в лоб. - Принести тебе сока? - У меня еще есть, - останавливает меня она, - я так горжусь тобой, родной! - У меня тоже есть история! – Веньяр перехватывает принесенную Албанцем бутылку, принимается откручивать пробку. - И получше ваших. Отправили как-то мою танковую роту прикрывать отступление мятежников, а Дан вел колонну. Ну и напоролся на засаду... Пробка с громким хлопком покидает горлышко, пенящийся напиток льется в подставленные бокалы. - Подходим мы, видим: танк горит, а этот ненормальный в него лезет, пытается еще кого-то спасти... - За командора Райта! – перебив его, провозглашает Забияка. - Отличный тост! - Поздравляю тебя, дружище! – Веньяр с чувством обнимает меня и залпом выпивает шампанское. - Поздравляю, Дан! – Ванхаус хлопает по плечу. Сандерс с унылым видом чокается со мной стаканом минералки. Потом подходит Кортни, пожимает мне руку: - Поздравляю, сэр! В доме сегодня настоящий бедлам. Шум, музыка, кругом еда, пустые и наполненные бокалы. Вламывается Кейтер со своими ребятами, и становится еще теснее. - Ура командору Райту! – кричит Ян, ему уже наливают штрафную. Подношу бокал к губам и слышу: - Поздравляю, брат. Бокал выскальзывает из враз онемевших пальцев. Катится по полу и лишь после этого разбивается с хрустальным звоном. Я так ждал этот голос. Во всей этой долбанной круговерти – самый родной, самый нужный голос! - Что с тобой, Дан? – быстро шепчет Вики. – Ты так побледнел! - Мне… - губы тоже не слушаются. Голос эхом звучит в голове, - мне просто нужно на воздух. Веселитесь. Нет, со мной все в порядке… Я выбираюсь в сад и закрываю за собой дверь. В темноте февральской ночи на ветках яблонь звенят тоненькие сосульки. - Дан! - Корд, - отзываешься ты. – Привет. - Ты здесь! Что это на глазах? И почему так остро колет за грудиной? - Ага, здесь, - весело сообщаешь ты, - как и всегда. Как и всегда... - Не знал, что ты умеешь ТАК молчать, младший! - Я просто очень хотел, чтобы ты жил, Корд. С того самого дня, когда нашел тебя возле капища… знаешь, о чем я тогда думал? Знаю. Моя голова на твоих коленях, рубаха коричнево-багровая жесткая от впитавшейся и высохшей на солнце крови, сытое жужжание мух, слезы, жгущие твои щеки. - Я думал о том, что хотел бы поменяться с тобой местами, - с бесконечно жестокой, по-мальчишески наивной откровенностью добиваешь меня ты. Младший братишка, которому я помогал держать лобзик, когда ты выпиливал макеты истребителей. Которого укладывал спать, когда у мамы была ночная смена. - И ты отдал мне свою жизнь. - Ты же мой брат, - в твоем голосе ни грамма сожаления, - я люблю тебя больше всех на свете. - Но ты пожертвовал собой! – выдыхаю я, не в силах понять, что чувствую. - Это вообще не жертва, - смеешься ты, - хотя нет, немного жертва все-таки. Курить хочется нестерпимо! - Слов нет, - признаюсь я. Ну что с тобой, таким, делать? - И не надо, Корд. Не говори ничего. Мы же оба понимаем: мне никогда не удалось бы того, что смог сделать ты! Командор Райт – здорово звучит! Горжусь тобой, брат! - Ты справился бы не хуже. - Давай не будем больше спорить, - просишь ты, - я знаю, что все правильно сделал. Ты на своем месте, дома. Ты сумел доделать все, что не успел. Победил лефтхэнд, стал командором. - У тебя будет дочь, - говорю я. - Спорим, - со смешком отвечаешь ты, - Вики подумывает, чтобы назвать ее Корделией. - Мне кажется, она уже выбрала имя. Кэтрин. - Как наша мама. - Да, как наша мама. Знала бы мама, что стало с ее сыновьями. Знала бы, какого подарила мне брата! Дверь открывается, в ночной сад врываются голоса моих… наших друзей. - Все в порядке? – Сандерс выныривает из дома разгоряченный, в одной рубашке. – Ты ушел так неожиданно. - В порядке. Дай закурить. - О как! Ты же больше не куришь? – удивляется Рэй, но с готовностью вытаскивает из пачки сигарету и прикуривает мне. - Кайф, - ты затягиваешься горьким дымом. Я уже забыл, как это – стоять у тебя за плечом. И вдруг вспоминается, как в Руме, во время допроса Локриджа мне страшно захотелось курить. Так это ты спасал меня тогда, брат! - Давно хотел спросить, - Сандерс задумчиво стряхивает пепел, облокотившись о перила, - когда мы встретились впервые, ты сказал, что знаешь обо мне от брата. - Да, и что? - Это невозможно, - Рэй выпрямляется и смотрит в глаза, - ты знал не только обо мне, но и о мире Z:17, где был твой брат. Знал его личные пароли в командной системе ОВС, а таким не делятся. Даже если полностью доверяют. Даже с братьями. Откуда, мать твою, ты все это узнал? Ты не отводишь взгляда. Пожимаешь плечами: - От брата. - Ты что, экстрасенс? – скептически хмурится Рэй. - Да нет, экстрасенс у нас Жано, а я просто заговоренный, - ты весел и пьян от собственной свободы. Рэй недоверчиво чешет макушку. Упырь отнюдь не дурак и отлично понимает, что его попросту дурачат. Вот только не понимает, каким образом. Но есть у Рэя бесценная черта - он не имеет привычки лезть в чужие дела. - Действительно, заговоренный, - соглашается он, расслабляясь. - Молодчина ты, Райт! – и, похлопав по плечу, зовет, – хватит прохлаждаться, пошли к нашим, пока они не разнесли весь дом. Вы входите в дом, и оказывается, что тостов осталось еще немеряно, а ночь только начинается. Да и стекло бьется к счастью. Глаза Вики светятся мягким светом, она будто снова стала юной влюбленной девочкой, какой была на нашем первом свидании. Жан обнимает тебя за шею, притягивает к себе и шутливо тычет кулаком в бок. - Хватит пялиться на собственную жену, командор, лучше выпей с нами! Я тут рассказывал историю про метро. Помнишь того усатого старика, начальника станции? Меня только что осенило, что этот тип – родной брат Штейнмаера! Клянусь тебе! Спорим, дома у него такой же иконостас? Так о чем это я… Я вдруг замечаю, как смотрит на тебя Шику. Ты подмигиваешь ему, мальчик вздрагивает, а потом вдруг отвечает широкой счастливой улыбкой. Признал своего Нар-Одара. Праздник идет своим чередом. Но теперь наконец всё правильно. Все на своем месте. Жизнь продолжается, братишка… Ты тревожно оглядываешься. Не бойся, младший, я стою за твоим плечом и больше никогда тебя не оставлю.