***
Приятели-гонщики не сразу определились, какая у них программа на сегодняшний вечер. Локи предлагал завалиться в бар и с шиком отметить поражение Ханта, в словах его слышалась издевка, но Джеймс отреагировал нормально, колкости немца вовсе его не задевали. Однако своё поражение он не хотел отмечать с шиком. Они уселись в такси на заднее сидение, при этом водитель ещё озадачил их тем, что потребовал автографы пилотов Формулы, и они провозились ещё какое-то время. Таксист улыбался, не помня себя от счастья. Наконец, они тронулись с места, назвали адрес отеля, где остановились оба гонщика, только на разных этажах. — Оставим пышное празднество до моей победы, — Джеймс уютно чувствовал себя рядом с Локи, однако они ещё толком не определились, как будут развеивать скуку этим вечером. — Так, а что там насчёт компании? — полюбопытствовал Локи. — К чёрту всех, — отрывисто бросил гонщик. — Устроим мальчишник, только ты и я. — Ну ладно тебе! Ты скис из-за Лауды? Я вот уверен, что следующая победа будет твоя. Нет, ты не подумай, я вовсе не против мальчишника. Ты меня только не пугай таким упадническим настроением. — Этот козёл меня бесит, весь такой из себя знаток. Я гоняю лучше него, — Джеймс вдруг опомнился, в машине они были не одни, а такие разговоры обычно не проходят без следа, коль скоро кем-то услышаны. А, с другой стороны, к чёрту всё. — Мне просто нужно собраться, в следующем сезоне я его обойду. — Как скажешь, Джейми, — Лафейсон улыбнулся. Добравшись до отеля, Хант первым делом заказал две бутылки виски, а Локи вслед за ним - мясо, засахаренные фрукты и сыр. Приятели поднялись на десятый этаж и направились к номеру Ханта, на чём настоял гонщик. Уютные гостиничные номера выглядели по-домашнему, но практически все одинаково: небольшая гостиная зона, спальня и санузел. В гостиной стоял довольно удобный диван, кресла тёмно-бордового цвета, стеклянный журнальный столик, шторы прикрывали окно, возле дивана расстелен ковёр. В чужом номере Локи чувствовал себя по-хозяйски, как и всюду где бывал: отправился в ванную комнату, намыл руки, сполоснул лицо, промокнул полотенцем и вернулся в гостиную. Как раз в этот момент постучали в дверь — доставка заказа. Джеймс тут же развеселился, забрал тележку с заказом, сунул прислуге чаевые и немедленно запер дверь. Ему не терпелось расслабиться. Лофт уселся на диван, при этом уточнив: — Поухаживаешь за мной? Всё-таки мы в твоём номере, а не в моём. Хант улыбнулся своей мальчишеской улыбкой бунтаря. — Разумеется, — отозвался гонщик. — Располагайся поудобнее. Хант тем временем принялся готовить бокалы, лёд и спиртное к употреблению. Аромат жареной баранины щекотал нос, даже желудок сжался от восторга. Джеймс подкатил тележку к столику, поставил блюда на стеклянную поверхность, наблюдая, как оживившийся Локи принялся открывать куполообразные крышки. Хант даже успел пожалеть, что не заказал себе мясо, ограничившись диким желанием выпить обе бутылки. — А вкусно пахнет, — мечтательно проронил Хант, наблюдая, как ловко его друг орудует вилкой и ножом, нарезая мелкие кусочки. Лофт похлопал по дивану рядом, приглашая Ханта присесть, что тот сделал незамедлительно. Лафейсон съел пару кусочков мяса и передал вилку другу, тот расплылся в довольной улыбке. — Я думал, это мне надлежит за тобой ухаживать? — А я думаю, что не хочу, чтобы ты спился из-за Лауды, — подколол Локи с хитрой улыбкой на губах. — Так что ешь. Джеймс жевал напряжённо, но говорить с набитым ртом не стал, сперва проглотил вкуснейшее мясо. — Думаешь, я слишком бурно реагирую на него? — поморщился Хант, его такая формулировка напрягала. Локи неопределённо пожал плечами. Откупорил крышку и плеснул в бокалы пряный напиток на два пальца. — А сам-то как считаешь? — Лофт взял бокал, блюдо с нарезанными и залитыми сиропом фруктами, опустил себе на колени, подцепил кусочек груши тонкими пальцами и отправил в рот, облокотился на спинку дивана и пригубил из бокала. Хант пристально за ним наблюдал, торопливо доедая мясо, облизнул масляные губы и снова заулыбался. Всё же Локи определённо был существом внеземным: божественно прекрасен и многогранен. Даже это лёгкое попустительство со стороны гонщика, небрежность, с которой он пальцами подцепил сладкий плод, говорила о его манерности. Хант между тем без задней мысли загляделся на белоснежную грудь, что откровенно белела в разрезе расстёгнутой рубашки. — Чёртов эстет, — заулыбался Уоллис, предпочитая не отвечать на ранее означенный вопрос. О Лауде не хотелось думать. Особенно сейчас, когда они с Локи отдыхают и расслабляются. — Право слово, Джейми, из твоих уст это звучит как комплимент, — засмеялся приятель. — Попробуй сам, отличное сочетание. — И попробую. Хант уже протянул руку и подхватил кусочек груши, отправил в рот и, подобно приятелю, пригубил из бокала золотую жидкость — напиток богов. Сочетание вкусовых качеств действительно поразило Ханта. Лёд в бокале колыхался, приятно звучал и напоминал Локи о Ётунхейме. Точнее, о льдах на фоне золотого асгардского заката, конечно, то была иллюзорная картина, в царстве вечности не место льду. Лофт улыбнулся, посматривая, как смертный друг увлёкся поеданием фруктов с его коленей. Изгнанный бог огня давно уже полюбил людской род. Особенно отдельных представителей этой расы. Иные из них сверкали подобно огранённым бриллиантам, они мерцали подобно россыпи звёзд на мидгардском небосклоне, а иные отбрасывали мощную энергию, она палила словно огонь. Удивительные и непостижимые, они гнались за своими врагами, догоняли успех и любили так страстно, как не могли даже боги, имея в запасе вечность. Жизнь в Мидгарде оказалась для Локи вовсе не ссылкой, а подарком судьбы, высшим проведением. Из века в век он шагал, гордый своим соседством со смертными. Заметив, что в бокале у Локи появилось много свободного места, Джеймс подлил ему ещё и, облокотившись на спинку, начал щёлкать пальцами, припоминая что-то. Наконец, он восстановил ритм в памяти и начал щёлкать пальцами определённую мелодию. — Я — король дорогиии. Я — король от Бооога. В ад или рай! Самааа выбирай! — затянул Хант их любимую с Локи песню, которую они иногда горланили в баре. — Жииить как все мне скучно. Мнеее и смерть игрушка. Скорость в кровиии! Удачу ловиии! — подхватил Локи мелодично. А потом они припомнили начало песни и всерьёз решили спеть от начала до конца. Хотя оба они были ещё не пьяны, но комфортный номер и приятная компания располагали: к песням они перешли гораздо раньше, чем напились в доску. На Локи алкоголь действовал, но вовсе не так как на приятеля. Лафейсон частенько сперва намеренно подкармливал Джеймса чем-то сытным, прежде чем тот начинал пить алкоголь. Но, конечно, это не спасало смертного от похмелья поутру.***
Том Хиддлстон, восходящая звезда британского театра и кино, как раз вернулся в родной Лондон после затяжных гастролей. У него будет ровно неделя на отдых, а рутинных дел накопилось прилично. К тому же он хотел встретиться со своим близким другом. В последнее время они редко виделись из-за плотного графика гастролей Тома и занятости Ханта. Один из самых эпатажных гонщиков формулы был сейчас на слуху везде и всюду. Хиддлстон, к сожалению, не попал на прямой эфир трансляции гонки в США, но, просмотрев повтор, сильно огорчился за друга. Сейчас же, когда он вернулся, Том хотел увидеть Ханта и подбодрить. Актёр не сомневался, что Джеймс всё равно вырвет победу у Ники Лауды, который лидировал на данный момент. Надежда на отдых разбилась в пух и прах, когда позвонил агент Тома — Стенли Питерс. Он-то и сообщил о предстоящей закрытой вечеринке, которая состоится в ресторане при отеле «Chiltern Firehouse». Хиддлстон по какой-то причине опять оказался в списке приглашённых гостей, хотя радости от этого вовсе не испытывал. Да, на сцене он выкладывался по полной программе, он абстрагировался от себя самого, чтобы стать кем-то другим, и это было для него как терапия, так он убегал от реальности. Но все эти вечеринки, где он должен улыбаться и болтать без умолку, сводили его с ума, с большим удовольствием он предпочёл бы поваляться на диване и почитать книгу. Том уже хотел как-то возразить, придумать себе достойную причину, чтобы не ходить, но у Стенли и на этот случай были козыри. Питерс знал о вящей нелюбви Тома праздно проводить время. Однако причины пойти оказались достаточно вескими, как считал Питерс. Инициатором вечеринки и королём бала станет новоявленный спонсор, который, судя по слухам, намерен прибрать к рукам театры и киноиндустрию в Англии и Соединённых Штатах. — Неплохо было бы подружиться с этим парнем, — шутливо предложил Стенли, но в его голосе слышалась сталь. Это не предложение, а приказ. И кто здесь на кого работает? Том скривился, хорошо хоть агент не видел его мину в этот момент. — Я постараюсь наладить дружеский контакт, — деланно ответил Хиддлстон, играя роль учтивого менеджера. — А сейчас у меня много дел. — Послезавтра в семь вечера, — ещё раз напомнил Стенли. — Я отправлю за тобой машину, к половине седьмого ты должен быть готов. — Как скажешь, — Том улыбнулся, чтобы его слова приняли смиренный оттенок. Наконец, они распрощались. Томас огляделся по сторонам. У него было всё — хорошая квартира в центре города, любимая работа в театре и кино. За последние несколько лет он снялся в трёх бюджетных картинах, критики восхищались его игрой. Если Том хотел провести вечер в приятной компании красивой девушки, таковая находилась без труда, его узнавали, брали автографы, создавали фанатские группы. Хиддлстон мог позволить себе находиться в обществе и в одиночестве. Возвращаясь домой, где можно было укрыться от всего и от всех, Том скользил грустным взглядом по подоконникам, где не было домашних цветов, что своим благоуханием создают уют, не было кошки, которая скрутится в ногах, и собаки, с которой можно выйти на прогулку, а главное - не было хозяйки, которая бы следила за уютом в доме. Том брякнулся в кресло и закрыл глаза. Связи с женщинами были не постоянными и всегда заканчивались ничем. Хиддлстон знал, что причина в нём, он ищет защиту, но не находит её, не встретил пока женщину, которая могла бы спасти его от демонов прошлого. Мать Томаса жила в пригороде Лондона, благодаря ему она ни в чём не нуждалась, но виделись они крайне редко. Миссис Хиддлстон не допекала его звонками, и Томас не стремился побеседовать по душам. Встречи с ней, как и разговоры, лишь возвращали его в прошлое, когда он был беззащитным ребёнком. Актёр решительно отринул хандру, ему нужно хорошенько выспаться, пройтись по магазинам. Том задумчиво потёр подбородок, ещё раз скользнул взглядом по подоконнику и принял для себя решение: надо накупить каких-то комнатных цветов и заставить угнетающие его подоконники разными растениями. Да, он редко бывал дома, но это ведь не повод отказываться от цветов. Попросит соседку приходить поливать их. Джеймс, например, всегда пользовался этим фокусом, его попугайчиков кормили все соседские девчонки, или, на худой конец, загрузит этим Стенли в отместку за чертовы вечеринки. Хиддлстон мстительно улыбнулся своим мыслям и засобирался в магазин. Стенли был весьма расторопным агентом, одним из лучших, как считали некоторые. С виду ничем не примечательный британский парень, с отлично подвешенным языком, энергичный, исполнительный, иногда важный, а порой даже деспотичный, впрочем, последний пункт касался только Тома, этого парня надо было погонять палкой. Что за актёр такой, который не любит вечеринки, шампанское и весёлые компании?! Поначалу Питерс даже успел усомниться в своей предприимчивости, он ведь сам напросился в агенты, у него были и другие варианты - представлять других актеров, но Томас зацепил его своей важностью и отстраненностью. Молодой мужчина с нежными рыжими кудряшками, высокий, статный, вежливый британец. Он не был актёром по профессии, он был им по жизни. Эмоциональный яркий образ в нём мог совершенно затухнуть, когда Том покидал театральные подмостки или съемочную площадку. В одни моменты он искренне играл, а жил с лицемерной маской на лице, а порой искренне жил… впрочем, играл он всё равно блестяще. Если знакомые Стенли не сразу разглядели в нём будущую звезду, то Питерс поймал удачу за хвост. Хиддлстон играл как бог, доводя критиков до исступления, кинокомпании - до прыгающих в глазах долларов, а Стенли, разумеется, получал свою выгоду, поскольку Том был щедрым работодателем. И не важно, кто кого нанял, никто уже и не вспомнит, что это Стенли взял Хиддлстона на поруки. Вечером того же дня, как Питерс сообщил о вечеринке, он же отправил к Тому своего ассистента. Посланник вручил Хиддлстону три варианта вечерних костюмов и попросил примерить каждый. Надлежало выбрать лучший. Том только недавно закончил расстановку цветов на подоконнике. Примеривая предложенные выходные костюмы, Хиддлстон искоса поглядывал на пестрые фиалки, его настроение несколько исправилось после приступа апатии. Актёр решительно выбрал тёмно-синий костюм с золотой вышивкой в виде стрекоз, порхающих по отвороту пиджака. Ассистент Стенли заулыбался, когда Том огласил своё решение. — Мистер Питерс так и сказал, что вы выберете именно этот, — пояснил свою реакцию Джерри. — Он неплохо меня знает, — покивал Хиддлстон. Неплохо — очень может быть. Но хорошо Тома не знал никто, только Джеймс Хант. Том до сих пор иногда удивлялся, как их свела жизнь, но, слава богу, это случилось. Если бы не Хант, неизвестно как бы всё повернулось, когда они с матерью вернулись в Лондон. Том хотел бы встретиться с ним, но предпочёл перенести встречу. Им лучше увидеться после этой проклятой вечеринки. Хант имел удивительный дар лечить душевные раны Хиддлстона, а после бала лицемерия ему определённо потребуется душевный бальзам.***
Вечеринка обещала быть грандиозной, несмотря на то, что вроде как была закрытым мероприятием. Блистательные люди, денежные мешки, театральные критики и репортёры, но ни одной камеры, ни одной вспышки, — съемка была запрещена. Сей факт несказанно обрадовал Тома, значит, не придётся зубоскалить и прикидываться, что он рад здесь находиться. В лучшем случае его вообще не заметят, было множество других актеров, которые хотели завладеть всеобщим вниманием. Однако Хиддлстон удивился, когда на мероприятии появился Рут — ассистент. Парень немедленно протиснулся к Хиддлстону. — Джерри? — Хиддлстон был неподдельно удивлён. — Где Стенли? — Мистер Хиддлстон, он приболел, у него простуда, он меня отправил, — словно извинялся Рут, он вёл себя нерешительно и заискивал перед актёром. — Вы уж извините, — промямлил Джерри. — Ты не виноват, — покачал головой Том. — Как-нибудь придётся справляться без него. По большому счёту от Тома не требовалось делать что-то из ряда вон выходящее. Просто провести здесь некоторое время. Но отсутствие Стенли как-то беспокоило Хиддлстона. Агент был его громоотводом. Когда следовало, он вмешивался в разговор и спасал актёра от навязчивых собеседников. Ассистент заметно нервничал, стоило ему только оглядеться, осознать, что оказался в самом центре театрального шоу. С Питерсом такого не случалось, он всегда держался на высоте, словно родился на одной из таких вечеринок и с тех пор чувствовал себя как хищная рыба в мутных водах шоу-бизнеса. — Джерри, сходи выпей что-нибудь, — вежливо предложил Том, и это была отчаянная попытка отделаться от этого неуверенного в себе мальчишки. Уж лучше отдаться на волю случая, чем остаться в компании этого трясущегося ассистента. Рут благодарно улыбнулся и тут же удалился. Том вдохнул, выдохнул. «Что может случиться? — взволнованно размышлял Хиддлстон. — Почему я так нервничаю? Стен, ну какого дьявола ты заболел?!» Актёр огляделся по сторонам, монотонный шум светской болтовни заставил актёра нахмуриться. Мимо скользили всем довольные официанты с круглыми блестящими подносами, до отказа забитыми фужерами с шампанским. Ресторан при отеле «Firehouse» был местом престижным и дорогим, а в данный момент стал к тому же и средоточием богатых и знаменитых. Том всё ещё рассчитывал, что его присутствие останется в большей мере не заметным. — О! Уверяю вас, я буду держать под жёстким контролем все, что касается моего царства развлечений. Том сглотнул и обернулся, но лучше бы этого не делал, поскольку немедленно был замечен. Едва заслышав этот голос, Хиддлстон внутренне весь сжался. На долю секунды он ещё успел понадеяться, что обладатель столь похожего голоса может оказаться кем-то другим… кем угодно. Но надежды разбились вдребезги. Среди приглашенных гостей оказался один довольно странный субъект, судя по поведению, богатый и уважаемый человек, однако Том о нём прежде не слышал. Хиддлстон уже имел сомнительное удовольствие познакомиться с ним в Соединённых Штатах. На вечеринке в честь окончания гастролей. И встреча эта не была приятной. Том хотел было отвернуться, но взгляд лазурных глаз приковал его к полу, не позволяя двинуться с места. — Прошу прощения, — улыбнулся высокий, широкоплечий богатей, обращаясь к своему светскому собеседнику. Он без лишних слов отвязался от оного, чтобы неотвратимой глыбой подплыть к самому желанному гостю. «О господи! За что ты так со мной?! — взмолился Том, он ничего не мог сделать, чтобы избежать этой встречи. — Чем я прогневал тебя?» — А вот и ты, — самодовольно улыбнулся Одинсон, когда подошёл достаточно близко. Высокий бугай в изящном тёмно-бордовом костюме, пошитом на заказ. Длиной до плеч светлые волосы убраны в хвост, светлая щетина на лице, как и в прошлую их встречу. И этот жадный взгляд золотого дракона, вцепившегося в несметные богатства своих жертв. Том сглотнул, приветствовал учтиво: — Добрый вечер, мистер Одинсон. — Так официально, — богач цокнул языком. — Я ведь просил называть меня по имени. Том сделал глубокий вдох, выдох и, улыбнувшись своей самой неуклюжей улыбкой, ответил: — Не все ваши просьбы я готов удовлетворить. Теперь улыбался Тор, открыто демонстрируя своё превосходство. То был настойчивый и знающий себе цену представитель высшего сословия, он имел деньги, связи и даже имя божественного происхождения. Любой другой актёр по первому же приказу сего господина сделал бы всё, что угодно, даже прилюдно себя опозорил бы, лишь бы добиться благосклонности Тора Одинсона, но только не Том. На прошлой вечеринке Тор дал понять Хиддлстону, что хочет видеть актёра в своей постели исключительно в коленопреклонном положении под собой. Том отказал и немедленно покинул вечеринку. В надежде, что больше никогда не встретит этого человека. Жизнь - несправедливая штука. Хиддлстон быстрым взглядом окинул гостей, пусть это и будет слишком подозрительно, но он немедленно уходит, невзирая на последствия. — Я бы хотел пообщаться, — заговорил Тор, внимательно наблюдая за поведением гостя. — А я бы хотел уйти, — тут же осадил его Хиддлстон, он заметно нервничал. — Я решил, что вы благоразумный человек и отлично понимаете значение слов, коль скоро владеете английским языком. Я сказал вам — нет. Осмотритесь вокруг, здесь огромное количество желающих продать свою душу дьяволу, почему бы вам не рассмотреть других кандидатов на роль своих тряпочных кукол? Тор нахмурился. Впервые его сравнивали с Мидгардским дьяволом — средоточием зла и обмана. Такая аналогия его задела, это Локи всегда был лжецом и мог одним щелчком пальцев погрузить мир в пучину хаоса. Тор же всегда был защитником, пусть грубым и прямолинейным, однако он стоял на страже закона. Да, водился за ним один грешок, он брал то, что хотел, везде и всюду, мужчин или женщин, тех, кто приглянулся. Но прежде Тору не приходилось даже напрягаться, он только манил к себе, и смертные сами лезли в его постель. А вот этот британский мальчишка, кажется, не испытывал трепета перед божеством Асгарда. Разумеется, знал Тор и о том, что давным-давно мидгардские смертные перестали верить в богов, отринули их в пользу науки и прогресса. Но так же громовержец знал и о слабости людского рода, смертные чувствовали силу богов и тянулись к нему, как и прежде, в те времена, когда его имя было на слуху. — Мы можем хотя бы выпить по-дружески? — предложил Тор, старательно подбирая слова и интонации для разговора с британцем, как видно, повелительный тон тут не подходит. Ему стоило бы понять это с первого раза, просто бог грома не привык к таким сложностям. Том предпочёл бы отказаться, но нерешительно кивнул в надежде, что навязчивый поклонник, наконец, успокоится, если проявить к нему немного терпеливой благосклонности. — По-дружески можем, — кивнул Хиддлстон. Одинсон учтиво держал дистанцию, предлагая гостю следовать за ним. Они покинули шумное помещение, оставляя за спиной гостей, которые явно не станут скучать без них, Одинсон специально нанял помощника, чтобы его не дергали и не отвлекали от Хиддлстона этим вечером. Мужчины оказались в довольно уединенном помещении, где в обстановке преобладали приглушенно-красные тона, добротное тёмное дерево и мягкое освещение. ВИП-зал для приватных встреч. Том осмотрелся, он постарался не подать вида, что интимная обстановка его смутила. Мужчины уселись на мягкий кожаный диван, появился молодой официант. Тор мысленно похвалил себя за то, что не позаботился о выпивке чуть раньше, ведь это уж точно выглядело бы подозрительно. — Скотч со льдом, — распорядился Тор. Официант мягко улыбнулся, разглядывая Хиддлстона, запрещено было просить у актёров автографы, дабы не донимать их своим вниманием. Но молодой человек не мог отвести от британца взгляд. — Чашку чёрного кофе и ликёр «Гран Марнье», — высказал своё пожелание Том, уж если пить с этим человеком, так хотя бы получить удовольствие от нежеланного общения. — О! У вас отменный вкус, — не сдержался молодой человек и заулыбался ещё шире. — Возможно, желаете десерт? Том смутился, улыбнулся, благодаря за комплимент. Одинсон смотрел на него искоса, не хватало только хищно облизнуться. — Апельсины с шоколадным соусом, — просто ответил Хиддлстон. Официант перевёл взгляд на Тора. — Что-то ещё? — Нет, — резко бросил громовержец. Молодой подпевала удалился исполнять заказ. Тор помолчал с минуту и, облокотившись на спинку дивана, уставился на Тома в упор. — Вы не удивились моему появлению, — первым заговорил актёр. — Я знал, что ты придёшь, сам лично за этим проследил, — отозвался Одинсон и тут же пожалел об этом, Том напряжённо перевёл на него взгляд. Однако потом он решил снова идти напролом. Никуда от него не денется этот британец. — Давай на чистоту, я не отступлю, ты ведь понял это. Недоступность манит. Может, не стоит быть со мной таким принципиальным? Тор коснулся ладонью затянутого в брюки колена, и Хиддлстон немедленно подскочил на ноги, с ненавистью взирая на Тора сверху вниз. В первый раз он не позволял себе прикосновений, хотя и на словах дал понять, чего хочет. — Сядь на место, — настойчиво предложил Одинсон, царственно восседая на обычном кожаном диване. — Я думал, ты хочешь поговорить по-дружески, — процедил Том, теряя самообладание, он едва сдерживался, чтобы не сбежать, но это будет признаком слабости, нельзя показать себя таким уж слабаком, тем более во второй раз. Том должен научиться защищаться. — Ну вот, мы уже перешли на «ты», — довольный оскал исказил физиономию бога грома. — Сядь на место, мы просто разговариваем пока. — Ещё хоть раз тронешь меня… — И что? — улыбнулся Тор. Том не ответил, но взглядом его окатил таким, что и пустыня замёрзла бы от леденящих кристаллов, что излучали ётунхеймский мороз, Одинсон сглотнул. «И правда? — задумался актёр. — Что я сделаю? Что мне делать?» Том медленно опустился на диван и замкнулся в себе, он смотрел в направлении выхода, то ли ждал возвращения официанта, то ли мечтал сбежать. Тор задумался, неужели во всём свете нет другого человека, которого он хотел бы получить просто для развлечения, а этого оставить в покое и пусть живёт себе спокойно? Тор мог бы, но его терзало острое чувство неудовлетворённости, и ему нужно было получить этого смертного, а не кого-то другого. Хотелось впиться в эти тонкие губы, зарыться рукой в непослушные кудряшки, подмять под себя и терзать его до рассвета. — Вечеринка в мою честь, кстати, — внезапно заговорил Тор, от чего Том даже заметно вздрогнул, обратил на бога усталый взгляд. — Я новый владелец киноиндустрии, можно сказать, что теперь все актёры Англии и США - моя собственность. Том сам не понял, что именно произошло, он ведь хотел вести себя сдержанно, а на деле не смог совладать с эмоциями, которые затопили его без остатка. Актёр умел дозировать разные состояния, играя то одного, то другого персонажа, но сейчас все они, непокорные сущности, всполошились в его душе и подняли восстание. — Колонизируешь Англию? — едко поинтересовался Хиддлстон. — Как только ты можешь носить имя защитника-аса? Тебя назвали в честь великого языческого бога, а ты порочишь его имя. Тора до костей пробрало от этой фразы, он уставился на смертного диким взглядом. — Да что ты несёшь?! — громовержец подобрался, весь романтический настрой слетел с него, как обожженные перья с мёртвой курицы. — Ах, простите, — театрально ухмыльнулся Том. — Откуда такому невежде знать о языческих богах и их величии, куда проще покупать людей для своих нужд. Том резко поднялся со своего места и динамично зашагал в сторону выхода. Смутно мелькала в голове мысль, что он разрушил свою карьеру, с таким самодуром как Тор Одинсон нельзя так себя вести, это крах. Впрочем, в данный момент Хиддлстону было плевать, а ещё ему было страшно. Только бы Тор не последовал за ним. Хиддлстон не знал, как он будет защищаться. Том покинул «Firehouse», выскочил в дождливые сумерки. Тёмный грозовой небосклон разрывали ярчайшие молнии. Хиддлстон поймал такси, быстро скользнул в салон, назвал адрес и, облокотившись на спинку сидения, закрыл лицо ладонями.***
Над Лондоном сгустились тучи. Когда Хант возвращался домой, дождь лил как из ведра. После неудачи британца в этом сезоне все как вымерли или, того хуже, провалились под землю. Локи свалил из города под каким-то странным предлогом, лорд Хескет был занят делами бизнеса, а Том не отвечал на телефонные звонки. Занятость последнего волновала Ханта куда больше чем всё остальное. По его расчётам Хиддлстон должен был уже вернуться домой после гастролей, а до него невозможно дозвониться. Хант гнал свою машину домой, погода испортилась, и он, несолоно хлебавши, решил провести вечер дома. Джеймс резко повернул и затормозил у гаража, но даже через мокрые потёки водяных потоков за стеклом он рассмотрел смутную фигуру на фоне светлой облицовки крыльца. — Что за чёрт? — спросил Джеймс у пустоты и, наконец, вышел в дождь. Захлопнул дверцу машины и тотчас забыл о гараже и вообще обо всём. На его крыльце сидел мокрый Хиддлстон. — Что за чёрт? Том? Хант быстро прошёл по мокрой траве и, оказавшись под навесом, удивлённо воззрился на друга. Тот виновато улыбался. — Прости, что я без приглашения, — пожал плечами насквозь промокший актёр. — Ты нормальный вообще? — изумился Хант и полез в карман джинсов в поисках ключа от дома, тот нашёлся быстро. — Зонт с собой носить не пробовал? Я тебе, между прочим, звонил сегодня, где тебя носит? Я уже начал волноваться. Джеймс похлопал друга по плечу и улыбнулся, копошась с замком. Гонщик прошёл первым, Том понуро скользнул за ним следом, запер дверь. — Сейчас буду тебя лечить, — довольный собой пропел Джеймс. — Так тебе надо что-то надеть сухое. Мы с тобой вроде одной комплекции, сейчас что-нибудь подберу. Том молчаливо следовал за хозяином дома в гостиную. Друзей встретило весёлое щебетание попугаев. Джеймс куда-то пропал из виду, а вернулся минут через пять, Хиддлстон не решился присесть куда-то, чтобы не намочить мебель, хотя с него стекала вода прямо на пол. Хант снова нарисовался в гостиной, включил свет и уставился на промокшего друга. — Ээээ, нет, — придирчиво помотал головой гонщик. — Так не пойдёт, топай в душ. — Джеймс, я… — В душ, — оборвал Хант и сам же повёл Хиддлстона в ванную комнату. Торопливо включил свет, воду, положил свежую одежду на стиральную машину, вытащил махровое полотенце из ящика. — Так, залезай, грейся. Потом будут разговоры и горячий суп. Хиддлстон ничего не успел сказать и сделать, толком извиниться за поздний визит и свой внешний вид, Джеймс штормом налетел на него и так же беспокойными тучами унёсся прочь, плотно закрыв за собой дверь. Несмотря на порой разнузданное поведение, с ним Джеймс становился похож на старшего брата, которого у Тома никогда не было. Да, Хант командовал, приказывал и поучал, но всё это было правильно, и Хиддлстон его слушал. Через полчаса Том покинул ванную комнату намытый, согретый и одетый. Джеймс суетился на кухне, действительно грел суп, готовил Хант по-спартански. Супом гонщик называл мясной бульон с луком, морковью и курицей. Хиддлстон несмело миновал порог, облачённый в джинсы и чёрную футболку с логотипом какой-то футбольной группы. Хант обернулся и довольно улыбнулся гостю. — Ну вот, совсем другое дело. Садись, я погрел суп, — Томас уселся спиной к окну и тяжело вздохнул. Джеймсу это сразу не понравилось. — Том, ты в порядке? Всё нормально? — Да, я просто хотел тебя увидеть, — отозвался Хиддлстон. — Выглядишь усталым и обеспокоенным. А где ты был в таком красивом пиджаке? На вечеринке? — заинтересовался Хант. — На одной вечеринке, — нехотя отозвался друг. — Ничего, что я так без предупреждения? — Ты желанный гость в моём доме, сам знаешь, так что не говори ерунды, — Джеймс поставил на стол две тарелки с супом, положил салфетки, приборы и нарезал хлеб. Хант уселся напротив и пристально оглядел друга. Нет, что-то тут не так, Хиддлстон сам не свой, прячет взгляд, весь как поломанное дерево. — Так, рассказывай немедленно, что случилось? — Я поставил крест на своей карьере, Джеймс, — вздохнул Том. — Что это ещё значит? — гонщик отодвинул от себя тарелку. — Я не понимаю? Каким образом? — Отказал влиятельному человеку, — пожал плечами Хиддлстон, только сейчас, когда он проговаривал эти слова вслух, до него, наконец, дошло, что же он натворил. Он сам виноват, впрочем, это цена за свободу. — Отказал? А что он предлагал? — изумился Джеймс. — Хотел, чтобы я стал его постельной игрушкой, — честно ответил Том. — Кто он? — тут же поинтересовался Хант. — Как зовут этого урода? Томас спохватился, отвечать на этот вопрос он не собирался, поскольку знал горячий нрав друга. — Это не важно, — покачал головой Том. — Все это не важно, значит, не судьба. — Да ты чего? Он приставал к тебе? Я его убью! — Джеймс вскочил со своего места. — Прошу тебя, не надо никого убивать, — умоляюще прошептал Том. — Я принял решение, он больше меня не тронет. — А он тронул тебя? Он… — Нет, он ничего не сделал и не сделает, — растерянно начал отвечать Хиддлстон. — Я отказал, и он, скорее всего, приложит все свои силы, чтобы я больше не получил ни одной роли, но это не важно. Пусть мстит, лишь на такую низость он и способен. Том мог бы заявить в полицию, но Джеймс отлично знал, что друг не сделает этого, коль скоро обидчик - влиятельный человек, за таким не заржавеет, начнёт ещё трясти грязное бельё, копаться в прошлом актера, а это Хиддлстону не нужно. — Я просто хотел тебя увидеть, — Том вскинул на друга синие кристаллы глаз и, скусив недовольную мордашку, произнёс. — Ну как же ты проиграл-то? Я думал, ты станешь чемпионом, ты же круче Лауды. — Не хочешь поговорить о том, что с тобой произошло, к чёрту этого колбасника и моё позорное фиаско? — Не хочу, — покачал головой Том. Непогода за окном стихала, хотя гром и молнии не сбавляли обороты. Тор стоял прямо за окном, но никто не мог бы его увидеть, не обладая достаточной силой для этого. Ещё полчаса назад, когда Одинсон долбил в дверь квартиры Хиддлстона, он готов был пойти даже на насилие, но утолить свою жажду и приструнить смертного, когда же дверь так и не открылась, он понял, что актёр поехал вовсе не домой. Пришлось поднапрячься, чтобы отследить его перемещение, и вот Тор оказался свидетелем вовсе не театральной постановки, а самой пьесы жизни. Хиддлстон забрёл к своему другу, как видно, очень близкому, если тот спровадил его в душ, а сам принялся готовить ужин. Одинсон наблюдал, оставаясь за окном, он мог видеть все передвижения смертных, слышать их разговоры. Но лучше бы не слушал. Когда Том не знал, что за ним наблюдают, он был таким милым, открытым и разговорчивым, он не цедил слова, как делал это с Тором, он говорил открыто, он улыбался. Но в разговоре между друзьями постоянно всплывали странные фразы, указывающие на их общую тайну, вокруг которой они ходили, словно минуя опасный огненный столб. — Если не хочешь мне говорить имя этого придурка, заяви в полицию, — всё же предложил Джеймс. — Я хочу знать, что ты в безопасности, что он не тронет тебя ни при каких обстоятельствах. — Я не могу, ты же знаешь, стоит ему потянуть ниточку моего прошлого, я не хочу, чтобы всё вскрылось, — покачал головой Том. — Журналистам стоит только прознать и… — Ну ладно, прости, я не хотел тебе напоминать, — Джеймс поставил перед актёром чашку с кофе и, опустив ладонь на плечо Хиддлстона, осторожно сжал. — Я просто хочу быть уверен, что ты в безопасности. Сегодня останешься у меня, понял? Том не возражал. Тор нахмурился, когда хозяин дома повёл приятеля в спальню. Хиддлстон не сдержался и обнял Джеймса, благодаря за его гостеприимство. Но ничего более. Джеймс по-братски потрепал кудряшки Тома и покинул его спальню, пожелав спокойной ночи. С тех пор, как Тор покинул Асгард, оставив править своего сына, с которым у них произошел некоторый конфликт, громовник всё ещё не понимал смертных и их поведения. Одни готовы были на всё, лишь бы прославиться, заработать, другие же оставались непреклонными, как каменные глыбы. Но этот рыжий мальчишка все же привлекал Одинсона… Когда в доме всё стихло, Тор беззвучно проскользнул в предоставленные Тому покои. Бог грома двигался подобно бесплотной тени. Свет уличных фонарей проникал через окно, дождь стихал. Одинсон с минуту просто смотрел на спящего смертного, прежде чем решился. Горячие пальцы едва ощутимо коснулись щеки, смертный не проснулся, лишь тихо вздохнул. «Я узнаю все твои тайны, — мечтательно подумал Тор. — И ты будешь моим».