Мне так хочется

POV Джуди Дорога становилась все хуже. Попадались ухабы, ямы и совсем заметенные участки, где уже начали формироваться сугробы. Машина натужно кряхтела, ревела и пока справлялась с заносами, но чем дальше на север - тем выше были снежные горбы, и тем сложнее было автомобилю. Светлее не становилось - напротив, даже имеющиеся здесь фонари не горели, сквозь плотные тучи заснеженного неба не проглядывала ни луна, ни звезды. Я была здесь одна - посреди снежного безумства. На какой-то момент мне стало страшно, даже жутко. Даже рациональное "Да что со мной здесь может случиться?" не спасало. Еще как может. И много чего. Недаром в местный ресторан до недавних пор поставляли крольчатину, а самоуправление было в лапах мафиози. Сюда, в самый отдаленный и дикий район Зверополиса, стекались все, кто желал, чтобы их не нашли. В том числе и все преступники. Вдалеке показались слабые огни. Это Ластах - больше нечему. Небольшой поселок на окраине Зверополиса в несколько улиц. Я ткнула в экран телефона. Он ожил и даже показал мне, что здесь есть слабый Интернет. Я поискала точные координаты обоих адресов и крайне удивилась, обнаружив, что Брусничная 17 и Ягельный тупик 2 были одним и тем же зданием. Значит, все гораздо проще. Я въехала в поселок и сразу свернула в сторону окраины. Приветливо мигнул вывеской гостиничный двор, попались на глаза несколько баров и круглосуточный магазин. Дальше было несколько жилых кварталов, но все дома стояли, словно неживые - ни окна не горело. В маленьком снежном городке все давно уже спали... Одиноко здесь. Очень. Близ Ягельного тупика машину пришлось оставить. Улицы здесь уже никто не чистил, проехать было трудно. Покидать уютный салон ужасно не хотелось, но надо. Нужный дом я обнаружила почти сразу - серый, неприметный, с большой входной дверью и четырьмя этажами. Свет, конечно же, нигде не горел. Однако, я заметила припорошенные следы от огромных колес близ входа, которые заходили за поребрик и круто разворачивались в сторону. Значит, та фура все-таки приезжала сюда, но уже уехала. Заморачиваться с ключами и подбором я не стала, а сразу набрала наш универсальный код-взлом - он был удобен тем, что домофон не пищал при этом, просто отключался. Примерзшая дверь поддалась не сразу, но потом лязгнула и, глухо постанывая петлями, отворилась. Я прошмыгнула в парадную и сразу подалась в сторону, под лестницу. Но там было пусто и тихо - никаких засад, никаких камер и датчиков. Путь чист. Первый этаж вообще был пустым: просто коридор, чулан со швабрами и лестница. Я осторожно заглянула в лестничный пролет и поморщилась - в нос ударил терпкий запах помойки, словно здесь ночевали очень нечистоплотные звери. Валялись газеты, бутылки, обрывки полиэтилена. Поднявшись до второго этажа, я на всякий случай еще раз осмотрелась и потянула на себя дверь. А вот второй этаж был интереснее. Здесь было даже тепло - видимо, работали длинные батареи вдоль стен. Несколько дверей, которые вели из предбанника в квартиры, не были закрыты - скорее всего, дом принадлежал целиком кому-то одному, кто мог не заботиться о замках на каждый вход. Я потянула крайнюю левую дверь, обитую винно-красным дерматином, на себя. Внутри было даже очень неплохо: стол из красного дерева посередине, большое резное кресло, красный кожаный диван, шкафы со стеклянными дверцами, доверху забитые книгами... Я прошлась вдоль них, разглядывая корешки. Судя по названиям, все они были о генной инженерии, из чего следовал простейший вывод: кабинет принадлежал Саванту. Он неплохо расположился и от бедности явно не страдал. Прямо-таки резиденция.. Я покопалась в бумагах на столе, но там не было ничего нового. Много черновиков его научных работ, в которых я разберусь разве что со словарем... лет за десять. Все-таки что-что, а биологию я изучала только в школе. Еще там были знакомые договора о поставке шариков, именуемых здесь биологическими капсулами, нашелся даже документ, который мне прояснил, кто делал их - какая-то компания по переработке овощей, которая не так давно чуть не разорилась. Скорее всего, ей срочно понадобились деньги. Они закупали овощи у моего папы и еще у нескольких фермеров нашей области, а мы сговорились на одну цену и дешевле не продавали. Я перефотографировала все новые сведения и только тут заметила, что здесь есть не только двери в санузел, но и еще одна - в следующую квартиру. Потянув еле приметную ручку, я распахнула ее, и немало удивилась: здесь находилась целая лаборатория! Видимо, стенки остальных трех квартир снесли и устроили здесь единое помещение. Здесь и правда было на что любоваться: целый лабиринт из колбочек, трубочек, спиртовок, и эти сообщающиеся сосуды перемежались какими-то аппаратами и приборами. Столы у стен были заставлены чистыми пробирками, завалены какими-то пинцетами и другими инструментами. Но бумаг здесь уже не было, разве что валялись куски уже знакомой мне научной работы. По крайней мере, шрифт и некоторые термины были те же. Там, где начиналась "редупликация", "аденозинтрифосфорная кислота", "мейоз" и прочие термины, там мое понимание заканчивалось. Пройдя всю лабораторию насквозь, я вышла в одну из дверей. С этим этажом мне было все ясно, но что на следующем? Лестница, что вела выше, была гораздо чище, но это не особо утешало. Здесь те же четыре двери были уже закрыты и имели глазки. Жилища сотрудников? Похоже на то. Я вскрыла одну из дверей отмычкой, походила по квартире, но тут уже не было ничего интересного. Не рубашки же грязные мне собирать... Несколько прожжённых халатов, битое стекло пробирок на столе, семейные фотографии лемуров на стенах. Кажется, в этих помещениях ничего интересного не было. А вот на четвертом этаже было очень темно. Не горели лампы, окно даже на площадке было занавешено. Те же четыре двери, но уже не дерматиново-мягкие, а серые, железные, запертые на три замка. От одного их вида становилось не по себе. Я провозилась долго. Почти весь набор отмычек использовала, пока вскрывала замки - они никак не хотели поддаваться. Я сбила пальцы в кровь, и пришлось ее оттирать с двери, чтобы не оставлять таких опасных следов. Это что, сейф, что ли? Что они здесь прячут, если даже кабинет и лаборатория так легкомысленно распахнуты? Наконец, скрежеща, первая дверь отворилась. Осторожно просунув голову внутрь, я поняла, что остальные замки открывать не придется - стенки здесь снесены точно так же, как и на втором этаже. Но зато стало понятно, почему здесь так темно и тихо. Здесь были клетки. Я с ужасом прошлась вдоль пустых зарешеченных камер, где валялось сено, обрывки веревок, кое-где и цепи. То, что тут воняло, можно было бы и не упоминать. Запахи разложения, гниения, плесени и падали смешивались в воздухе, и я не хотела знать, что создавало такой смрад. Клетки были пусты, но, судя по свежим следам множества лап на полу, остаткам еды и воды, пленников только-только забрали отсюда. Возможно, даже на той же фуре. Крайняя клетка выглядела самой приличной. Похоже, здесь никто и не сидел никогда. Или сидел, но очень давно. К тому же, она была распахнута. Я зашла в нее, осмотрелась, втайне для себя стараясь отдышаться, потому что от мерзких запахов начало подташнивать. Здесь валялся кусок сена, висели цепи и ошейник, а на полу валялась перевернутая миска из-под воды. Я наклонилась и присела, пытаясь восстановить дыхание, но тут мой взгляд зацепил что-то интересное на полу. Наклонившись поближе, я рассмотрела четыре свежих царапины на выступе. Кого-то здесь тащили буквально вот-вот... Почему меня так взволновали эти следы? И тут я поняла, почему. Четыре длинных следа, примерно на расстоянии полутора сантиметров друг от друга. Под небольшим углом, сужающиеся. Эти царапины были смутно мне знакомы... Одна из таких отметин красовалась на моей щеке. Другая - на боку, случайная и почти зажившая, которую я получила в Лозах. Там же несколько таких царапин осталось и на полу, когда Ник получил пулю горлодера. Это были царапины от лисьей лапы. Причем, от очень знакомой лисьей лапы. Почти как подпись. Если знаешь - ни с чем не спутаешь. Здесь, скорее всего, был и Ник. Я вскочила и, уже не обращая внимания на головокружение и тошноту, быстро осмотрелась. Больше тут ничего интересного не было, да и во всем доме тоже. Этот дом в Ластахе был последним пунктом, куда меня все вело, но я не знала, куда мне двигаться теперь. Как сказал мистер Биг, дальше - только по снегам. Но куда? От этого поселка во все стороны простиралась ледяная глушь. Завибрировал телефон. Я достала его, несколько секунд тупо глядя на экран. "Мистер Биг" - значилось на нем. Ага... - Алло! - отозвалась я тихо, прижимая трубку к уху. На том конце что-то прошумело, скрипнуло и стихло. Вроде бы связь наладилась. - Джуди! Дорогая! Ты слышишь меня? - хрипловатый голос мистера Бига разрезал тишину этого места. - Да, да! Я в Ластахе, - торопливо ответила я. - Что-то случилось? - Я узнал кое-что, что тебе может помочь. Как и обещал. Последние, кто следил за ассистентами Саванта, прошли достаточно далеко. Записывай, Джуди. Пишешь? - Пишу, - я снова села на сено, выуживая из поясной сумочки ручку и блокнот. - Говорите, мистер Биг! В трубке снова что-то прошумело. Видимо, вьюга все еще не улеглась и мешала связи. - Тебе нужно свернуть от Ягельного тупика влево. Там, за одним из домов, есть тропинка, как будто для двухколесной телеги или коляски. По крайней мере, там не путешествуют на чем-то другом. Иногда использовали упряжки, но кто добровольно в них впряжется в наше время? Только хаски за большую плату соглашаются здесь работать. Так вот. Иди по этой колее до конца. Несмотря на вьюгу, там должен еще был остаться след, они прошли там совсем недавно. Ты увидишь вдали темный лес - он идет стороной, по левую лапу от тебя. Вдоль леса станет полегче - там проходят заброшенные железнодорожные пути, и кончаются они как раз у нужного тебе места. Как говорит мой помощник, от этих путей ведут три тропы. Ассистенты Саванта сворачивали влево, в самую глушь. Но тропинки петляют, перекрещиваются, и там мы их уже несколько раз теряли. Здесь уже тебе поможет только Бог, Джуди! Я узнал все, что мог. Как только ты найдешь их логово - зови на подмогу. До тех пор мы тебе будем только мешать. Удачи и береги себя! - голос мистера Бига становился все тише, словно отдалялся. - Спасибо большое! Я постараюсь! - крикнула я в трубку, но гудки уже сообщили мне о том, что нас разъединили. Что ж. Теперь я хоть знала, куда дальше. Я быстро дописала то, что мне сообщил мистер Биг, запихнула блокнотик на самое дно сумки и выбежала из клетки. Здесь все равно уже никого нет. Путь до машины мне показался чересчур быстрым - а может, я просто неслась слишком быстро? Забив рюкзак теплыми вещами, едой и питьем, я закрыла машину и взвалила на плечи нелегкий груз. Но кто знает, сколько дней я там проведу? Как нас учили в Академии, "Лучше один труп, чем два, и первоочередная задача - выжить самому". Героизм хорош только для полутора часов экранного блокбастера. Да, каюсь, я поначалу частенько это забывала, но после месяцев напряженной и опасной работы пришло понимание, что если в беду угодишь ты, то под угрозу попадет тот, кто выйдет за тобой следом. Зачем множить скорби и волнения? За мои уши переживают около четырехсот кроликов Малых Норок, наш отдел полиции - особенно Когтяузер, Бого, кобылица Анжела и носорог Ломо, да и остальные... Не берусь говорить за всех, но я никому не должна причинять беспокойства. Поэтому мы с Ником обязательно вернемся! Я должна в это верить, и я верю. Нужную тропинку было найти нетрудно - скорее всего, ею часто пользовались. Судя по всему, чтобы привозить дрова в котельную. По разбросанным веткам, сучьям и большим провалам в снегу даже в ночной тьме я ориентировалась безошибочно. Наверное, всем знаком этот страх - страх потеряться? Когда идешь по смутно знакомой или еле приметной тропинке куда-то вглубь лесов, и не знаешь, правильно ты двигаешься или нет. А ориентиров нет. И единственный маячок на твоем пути - это собственные чувства и сердце. Ты полностью собираешься, сосредотачиваешься, чтобы чувствовать мельчайшие отклонения чуткого компаса внутри. Через некоторое время ты забываешь о тропинках, о приметных местах, и просто идешь по этой внутренней стрелке. Она колеблется, дрожит, но верно указывает тебе то единственное верное направление. Главное, чтобы страх не сбил тебя... Ты будешь идти долго-долго, иногда петлять и разворачиваться, но именно так и надо, так и было задумано. Стрелка не подведет. И тогда через некоторое время перед тобой расступаются деревья, и ты понимаешь, что пришел туда, куда надо. Я шла точно так же. У меня не было ни компаса, ни ориентира. Железная дорога разве что... Но до нее нужно дойти. Ноги увязли в снегу, несмотря на то, что я влезла в крайне удобные, но такие незнакомые мне валенки - широкие, теплые, надежные. Шапка постоянно сползала на глаза, но уши мне были дороже удобства. А холод ощущался... По телу, стоило открыть хоть сантиметр кожи, тотчас же расползались ледяные змейки, щипали снаружи и изнутри, словно хотели вгрызться и остаться. Ночь была беззвездная, мрачная, а вокруг - тишина, только ветер свистит, закручивая в воздухе вихри белых снежинок. Одна. Совсем одна. Как же непривычно! И страшно. Да, мне было страшно! Я никогда не любила себе признаваться в этом чувстве. Оно нас сбивает и нам мешает, но и оно же помогает нам выжить тогда, когда смелость начинает подходить к границе безрассудства. Можно храбриться и не унывать, но сложно было не признать того, что я впервые была настолько одинока. На ближайшие километры не было ни одной живой души, а если и была, я бы предпочла с ней не встречаться. Старый, почти забытый страх темноты снова вылез, покусывая сердце и опутывая его липкой паутиной. Страх одиночества. Страх темноты. Страх потеряться. Страх умереть... Но я все равно упрямо сжала зубы, убрала с глаз шапку и двинулась вперед. Чего стоили все мои страхи? Да ничего. А каково сейчас Нику? Где он? Что, ему не страшно? И если бы я его не оставила... А с другой стороны - тогда могли бы поймать обоих. И уже некому было бы передать то, что мы знаем, капитану. Ищи-свищи ветра в этом бесконечном снежном поле... Нечего себя успокаивать! Я виновата. Просто кто же знал, что благотворительный центр может так поступить с теми, кто к ним пришел за помощью... Это сейчас со стороны все понятно: и то, что Савант был подозрительным, и то, что они действовали вне закона, и все эти бледные и осунувшиеся морды... Но той же Полар помогли, и она была счастлива! Да и Джонни с его женой... Как же тогда объяснить эти внезапные перемены? Вдалеке я увидела темную неровную полосу, и это меня несказанно обрадовало - значит, с направлением я все же не ошиблась, и это тот самый лес! И правда, темный... И высокий... Даже в этой темной ночи он казался черным. Скорее бы рассвет, скорее бы... Но сейчас приблизительно три, а здесь он наступает куда позже. Метель сделала меня похожей на маленький унылый сугроб-самодвижку, но это даже успокаивало: менее заметна среди этого снежного безумия. Видимо, я шла прямо за теми, кто похитил Ника - колея еще не была заметена, и пусть они быстрее, но и я прибыла сюда почти вовремя. Почти... Лес приближался. Я даже видела уже стволы высоких сосен и огромные разлапистые ели, которых не увидишь в окрестностях Зверополиса. А это уже был не Зверополис, в этом можно быть уверенным. Он заканчивался у последнего пункта цивилизации, а этот лес если и был кем-то населен, то явно уже не гражданами нашего любимого города. Ковыляя по высоким сугробам, я наконец увидела насыпь, похожую на железнодорожную. Снега здесь было меньше, и местами даже проглядывали рельсы. Достаточно старые, но, видимо, все еще используемые - только кем? Для чего? По шпалам идти оказалось проще. Я ускорилась, старательно перебирая лапами в громоздких валенках. Пришлось даже нос в шарф спрятать, иначе бы я его уже лишилась. Неужели здесь, в этих снегах, кто-то живет? Впереди сплошная темень, метет жутко - хорошо еще, что не в самую морду, и я до утра там ничего не сумею разглядеть, и... И метель внезапно унялась. Как будто кто-то ее выключил. Последний кусок суровой тяжелой тучи медленно уползал вперед и в сторону, расчищая хищное, стылое, густое звездное небо. Я вскинула голову в поиске знакомых созвездий для ориентировки. Звезды здесь были острые, колючие и очень яркие - совсем не такие, как у нас... Останавливаться явно не стоило - сразу нестерпимо закололо лапы, нос, мороз пробрался под теплый овчинный тулуп. Терпимо, конечно, но долго так не простоишь... Если, конечно, нет желания при жизни увековечить первого кролика-полицейского. Я засеменила к границе с лесом, радуясь тому, что хотя бы стало лучше видно. Еще совсем немного, Джуди. Еще чуть-чуть... Луна выглянула из-за уходящей тучи. Ее мягкий свет упал на серебристый снег, дорожку и рельсы, пятнами света проявился в лесной чаще. Мне стало немного легче на душе. Я хоть буду видеть, куда иду... Рельсы упирались в лесную глушь и уходили дальше, в самую чащу. Я остановилась и сошла с них. Дальше и правда шло три тропы: одна - вдоль рельс, другая - какая-то корявая и узкая - терялась среди деревьев, а самая левая, которая мне и нужна была, довольно широкая и удобная, немного огибала несколько сросшихся сосен передо мной и уходила дальше. Куда - неизвестно. Я ступила на левую тропу и осторожно пошла по ней, прислушиваясь к окружающим меня звукам. Тишина. Трещал снег под валенками, и этот звук был единственным в застывшей вокруг безмолвной тьме. Мне казалось, что я расшумелась на весь лес. Стараясь ступать как можно бесшумнее, я продвигалась вперед, не обращая внимания на трепещущее сердце. Кроличья моя душа... Не уступлю. Наш брат в своей семье силен, а я сама себе сейчас и мама, и папа, и брат, и жених... Нет. Лучше не думать об этом... Видимо, тропа вела прямо на север. Чем дальше - тем больше мне попадалось обледенелых кустов, примерзших веток, словно заключенных в хрустальные гробы деревьев. Тропа петляла, иногда сливалась с другими небольшими тропками, но пока я достаточно успешно распутывала их хитроумную сеть. Надеюсь, что успешно... Если же дело обстояло иначе, то выбраться отсюда мне будет непросто. Силы кончались. Я долгое время не хотела этого признавать, но по истечению третьего часа больная лапа взорвалась дикой болью, до этого едва напоминая о себе, мышцы, уже до этого предательски дрожащие, отказались меня нести дальше. Я все равно тащила за собой едва поддающиеся конечности, закусывая губу до крови, глотая соленые капли. Это немного отрезвляло. В надежде на то, что скоро рассветет, что я доберусь до пункта назначения, я проковыляла еще где-то полчаса, но потом и этот призрачный стимул для меня померк. Валенки уже не желали вылезать из снежных заносов, тем более здесь я даже на тропинке проваливалась по колено, рюкзак за плечами вызывал лишь желание поскорее его бросить. Но вдруг Нику понадобится еда?.. Луна пятнами освещала мне путь среди молчаливых черных деревьев. Колкий морозный воздух застыл и словно звенел сотнями ледяных кристаллов. Я промерзала насквозь, и это была уже не иллюзия и не шутка. Если сейчас на меня кто-нибудь нападет - я ведь буду абсолютно беспомощна. Перед льдом и морозом могло выстоять только пламя, но, кажется, в этом царстве вечной зимы огня никогда и не было. И каждый, кто попадал сюда, уже не возвращался обратно... Нет отчаянию. Не поддавайся, Джуди! Еще шаг. Еще. И еще. Скрип-скрип. Ты идешь. Видишь? Я передвигала ногами уже из одного только... усилия воли? желания выжить? Вряд ли. Если бы мне сказали, что все в порядке, Ник нашелся и можно возвращаться, я бы просто упала в снег и уснула. Но что-то еще заставляло меня двигаться все дальше и дальше, преодолевая пороги из снега, поваленных деревьев и ям. Наверное, какой-то яркий и упрямый огонек в сердце, который подбадривал меня, утешал и что-то шептал, усмиряя боль в стертых лапах... У него иногда проскальзывали чьи-то неуловимые черты. Рыжая шерсть ли? Хитрый зеленый взгляд? Я нужна Нику. Скрип-скрип. Дорога круто пошла в гору, и внезапно я обнаружила, что стою перед добротно сработанным деревянным мостиком, заледеневшим, но вполне пригодным для передвижения. Под ним стремительно бушевала быстрая ледяная река - от одной мысли о том, что воды можно коснуться, можно было замерзнуть на месте. А дальше, за мостиком, стоял большой двухэтажный деревянный дом из крепких бревен. Никаких следов присутствия заметно не было. Я бесшумно скатилась по пригорку и по мосту перебралась поближе к дому. Как и можно было догадаться, дверь была лишь заперта на крючок, не более. Уже совершенно не таясь, я трижды постучала и отворила тяжелую сосновую дверь. Внутри не было никого. Одна большая комната, заставленная удочками и увешанная сушеной рыбой, выдавала в хозяине заядлого рыболова, который поставил домик прямо на реке, чтобы здесь и обеспечивать себя едой. У стен стояла масса снастей, ведер и прочей утвари. Много места занимала огромная печь с лежанкой, у которой сушилась здоровенная охапка дров и примостились чисто выскобленные котелки. Еще в комнате имелась запасная кровать за занавесочкой, в углу дремал темный громоздкий шкаф, а у окна стоял стол, покрытый светлой скатертью. Прекрасная изба! И здесь было куда как теплее, нежели снаружи... Не в силах отказаться от этого подарка судьбы и своенравного леса, я скинула рюкзак и прошлепала прямо к печи. Дом еще не до конца остыл - судя по всему, хозяин ушел на одной из многочисленных пар лыж в город за чем-либо, а так как дорога была неблизкой, там и заночевал. Но это лишь предположения. Самое главное, что я могла сейчас согреться. Дрова почти сразу вспыхнули и весело затрещали, вселяя в мою промерзшую душу почти забытый уют. Огонь - это жизнь. Сейчас я это ощущала особенно остро. Вскоре помещение начало нагреваться, но я все продолжала подкидывать березовые поленья. Хозяину потом оставлю записку с извинениями и благодарностью, а можно и денежку приложить - никогда лишним не будет. Тем временем желудок недовольно заурчал. Я вспомнила про свои запасы, и через десять минут уже уплетала бутерброды с сыром и помидорами так, как будто ничего вкуснее в жизни не ела. Кофе в дорогом термосе еще не остыл, но я подогрела его на печи и, обжигаясь, с удовольствием прихлебывала из крышки. Лапы все еще кололо непривычным теплом... Глаза слипались. События последних дней, гонка, отчаяние, страх, волнение, вина - все это навалилось на меня разом. Больная лапа пульсировала где-то под двумя штанинами, но я знала, что с ней все будет в порядке. За себя я сейчас вообще не волновалась. Пусть сюда сейчас заявится хоть разъяренный гризли - мне все равно. Я хочу спать. Я клубочком свернулась на ковре у печки, не раздеваясь. Усталость непреодолимо сковывала мои веки, и казалось, что стоит мне закрыть глаза - и я нырну в непроглядную тьму бездны... На стене тикали часы. Я считала секунды и понимала, что не в силах не уснуть, тем более, когда тело больше не желало шевелиться. Последняя моя мысль была о том, что я отметила тропинку несколькими большими сучьями и с легкостью найду дорогу к Нику. Она принесла необходимое успокоение, и, обессиленная, я уснула. Повсюду была лишь вьюга и метель. Я шла куда-то... не знаю, куда. Просто шла. Передо мной лишь мельтешили белые мухи, залепляли глаза, мешали идти. Против ветра... Надо... - Морковка! Я обернулась на голос. Меня догонял Ник. Он был такой легкий, рыжий, радостный и расслабленный, как и всегда, хоть и укутан по уши в теплую одежду и замотан в длинный полосатый шарф. Догнав, он крепко ухватил меня за замерзающую лапку своей горячей и развернул к себе. - Что ты здесь делаешь? Зачем ты сюда пошла? - спрашивал он меня с тревогой. Вьюга теперь заметала нас обоих, грозя превратить в две ледяные статуи, но мне уже было все равно. Слезы хлынули у меня из глаз - слезы облегчения, радости и боли. - Я искала тебя! Ник! Я тебя искала! Что с тобой случилось? - повторяла я, не в силах отцепиться от него. Наверное, будь я покрупнее, я бы трясла его сейчас как яблоню, но нет. Фигура лиса по-прежнему была уверенной и непоколебимой. - Я здесь. Все в порядке, Морковка. Мы должны возвращаться домой, - улыбнулся он. Я закивала, размазывая кулачком по щекам мгновенно застывающие на морозе слезы. - Я так боялась за тебя! И никуда без тебя не вернусь! - Пошли вместе, глупая зайка. Пошли... Он подхватил меня - так же, как совсем недавно - и с легкостью повернул назад. Вьюга бушевала где-то позади, заметая все, что было пережито в том страшном лесу, все тревоги и волнения, страхи и горести. Так должно было быть. И никогда - никогда! - я больше не отругаю его за его вольное поведение. Ему можно... Пушистый хвост лег на меня, укрывая от пурги. - Можешь поспать. Дорога неблизкая, Морковка. Мы зашли очень далеко... Знакомый запах. Знакомое прикосновение. Этот голос... Уже год я не могла без этого жить. И не хочу отныне. - Не уходи больше. Я тебя не оставлю ни за что теперь, - бубню я ему в грудь. - Хорошо. Держись. Нам будет нелегко вернуться. Нелегко... Нелегко... Теперь уже неважно. Мокрое пятно на его рукаве расплылось перед глазами, и я поняла, что плачу, уткнувшись в ковер у печки. За окном смутно брезжил рассвет. Я привстала в тщетной попытке прийти в себя. И, осознав, что это был только сон, глухо и безнадежно разрыдалась.