Оказалось - не сон!

Увидев нас в дверях, парочка поперхнулась, и буквально на глазах стала трезветь. - Августа? Химари? – Тогр спрятал руки за спину, отчего эльф в очередной раз качнулся и сверзился с лавки. – А мы тут Бурранну поминаем… - Что? Бурранну? Что с ней? Да не молчите? А с детьми что? Ну? Отвечайте!!! - Не уследили мы… - Тролль потупился. – Нету больше вашей Акиры. Церковники суки! А Бурранна умирает в комнате наверху. Целители не в силах ее поднять. Кэзухико жив, и хоть ранен, но скоро встанет на ноги. Мимо меня пронеслась Химари и в три прыжка оказалась на втором этаже. - Восьмой номер! – Догнал ее рев Тогра. - Девочки, вот деньги, быстро пробегитесь по рынку, купите все по списку, возможно, мы уедем еще до заката солнца. – Я сунул список и два кошелька гномке. – А теперь вы, коротко, по существу, что случилось и кто виноват в смерти моего ребенка? - Ты только свою улыбку спрячь, а? Меня с нее жуть берет. Коротко? Ну что ж, Церковники в Лехе свергли короля и захватили власть. Теперь все, кто не люди, стройными рядами идут на костер. Или под ошейник. В Гильдии был предатель, ты его знаешь, это Септим, он открыл ворота, и церковники ворвались в Гильдию. Бурранна, Краст, Лиран и Гортаг с детьми и звездой Картаса прорвались из города, но со стены, вдогон, вдарили баллисты. Гортага и Акиру, сразу наповал, а Кэзухико прикрыла Буррана. Так что он жив, а вот минотавриха при смерти. С Дэйчи и Юичи все нормально, они сейчас сидят с ранеными. Карст и Лиран там же. Звезда Картаса полегла полностью, прикрывая отход, а на землю Измера святоши не сунулись. Я и сам только вчера об этом узнал, когда их привезли. Слушай, если есть возможность, помоги Бурранне, а? Я буду у тебя в неоплатном долгу! - Сделаю что смогу. – Я встал и направился наверх. – Нам понадобится повозка для ее перевозки, если это вообще возможно. И еда на неделю, на всех. - Сделаю! Вставай! Ниллисандр! Подьем! Бегом! Бегом! На втором этаже меня встретила Лиран. - Августа! Уже знаешь? Помочь можешь? - Посмотрим, она как вообще? Транспортабельна? - Нет. – Лицо гномки скривилось, и по щекам потекли слезы. – Стрела из баллисты перебила позвоночник и разворотила живот. Как она еще жива – не знаю! Идем, я провожу. В комнате на кровати лежала минотавриха, ее грудь изредка вздымалась, и даже не профессионалу было ясно – отходит. У ее кровати сидел тощий как скелет и с запавшими глазами Карст. Взглянув на меня, он покачал головой и встал со стула. - В смерти Акиры наша вина. Ты говорила про предателя, но мы так и не проверили слухи. Септим – выкидыш дохлой крысы, сдал нас. Если захочешь взять мою жизнь, я даже сопротивляться не буду, но помоги, если можно, Мастеру! - Посмотрим. – В третий раз произнес я и подсел к кровати. Минотавриха выглядела откровенно дерьмово, а запах гниения уже пропитал всю комнату. Приподняв одеяло, я взглянул на повязку и сморщился. Гной пропитал бинты насквозь и сейчас хлюпал внутри при каждом ее вздохе. - Так, три свежих печени, желательно коровьих, но можно и свиных, три сердца, пол меры толченого корня Железного дерева, два пузырька Высшего Исцеления. Я попробую. Карста и Лиран буквально вынесло из комнаты, а я начал кастовать поочередно заклинания. Малое лечение, Среднее лечение, Высшее лечение, Лечение травм. И так три раза. Как раз к исходу третьей серии вошли Карст и Ниллисандр, неся все, что я попросил. - Кладите на стол и уходите, вам тут делать нечего. – Я растер виски ладонями. И рассыпав толченый корень, принялся за составление шестнадцатилучевой звезды. Затем расположил на шести лучах сердце и печень. Один из пузырьков влил в рот Бурранне, а потом срезал заскорузлый бинт и вылил второй пузырек прямо на рану. То что я собирался сделать еще не было мной ни разу опробовано. Божественное Исцеление. Смерть не может остановить никто и ничто, но иногда боги могут с ней поспорить. Работает только на находящихся при смерти. Шанс на удачное исцеление 25%. 25% - это много или мало? Но я использовал еще один костыль, ритуальную магию. Это давало прирост к шансу еще в 25%. Теперь будет уже 50/50. Но скорее всего, я свалюсь с истощением, маны не хватало и придется задействовать свою жизненную силу. По моим расчетам как раз половины хватит. - Ну, с Богом! A capillo usque ad ungues … … Здравствуй, Междумирье! Когда хотел не мог попасть, когда от меня ничего не зависит, то нате – распишитесь. И место незнакомое, стеной стоит лес, деревья высоченные и толстые, таких я раньше здесь не видел. И что теперь делать? Сидеть на месте и ждать когда меня выкинет обратно? Да ну, нафиг! А раз нафиг, то вперед и с песней! Хотя сильно кружится голова, и в теле пустота сосущая присутствует. День — ночь — день — ночь — мы идём по Африке, День — ночь — день — ночь — всё по той же Африке. Пыль — пыль — пыль — пыль — от шагающих сапог. Отпуска нет на войне. Восемь — шесть — двенадцать — пять — двадцать миль на этот раз, Три — двенадцать — двадцать две — восемнадцать миль вчера. Пыль — пыль — пыль — пыль — от шагающих сапог. Отпуска нет на войне. Брось — брось — брось — брось — видеть то, что впереди. Пыль — пыль — пыль — пыль — от шагающих сапог. Все — все — все — все — от неё сойдут с ума. И отпуска нет на войне. Ты — ты — ты — ты — пробуй думать о другом, Бог — мой — дай сил — обезуметь не совсем. Пыль — пыль — пыль — пыль — от шагающих сапог. Отпуска нет на войне. - Интересная песня, сам придумал? – Из-за дерева появился совсем молодой эльф, можно сказать - подросток. - Да нет, Не моя. Но под движение самое то. А вы, сударь, кем будете? - Где мои манеры? Эльф Иннмиран к вашим услугам! – ушастый церемонно склонился. – А кто вы? Странно знакомый незнакомец? - Кицуне Август. Вернее Августа. Шайтан, так и не привык себя в женском роде величать, иногда срываюсь. И почему «знакомый незнакомец»? Но выслушать ответ, мне было не суждено. В голове резко завертелось, верх перепутался с низом и последнее, что я увидел - иголки хвои, лежащие на земле. И снова здравствуй, Междумирье! А где это я? Я повернул голову на странный звук, но в голове опять все сместилось, и снова здравствуй - забытье. Он и в третий раз ходил за елочкой. И добыл ее, но это было уже весной. И в третий раз, здравствуй Междумирье! Зато я знаю, где нахожусь! Я видел Елену при прошлом пробуждении, значит я у своих девочек дома, а этот молодой эльф, скорее всего, наш с Алтениэль сын. Так, медленно и печально, без резких движений! поворачиваем голову. Точно, я дома, рядом сопит голенькая ведьмочка. Ее макушка как раз в мое плечо упирается. Прическа растрепалась, и копна темно-русых волос разметалась по подушке, щекоча мне нос. Я схватил прядку в рот и слегка потянул за нее, повернув голову. - А? Август? Ты очнулся? Как себя чувствуешь? Я вижу, кто-то по полной выложился, и даже зачерпнул толику своей жизни? Оно хоть того стоило? Лежи. Молчи. Сейчас Алтея придет, у нее опыт в целицельстве всяко побольше моего. Ты почему так редко бываешь? Забыл про нас? Там интересней? Что там сейчас, а? И ты бука! Мы засекли, что у тебя там есть женщина, и даже дети, а недавно это подтвердилось, неделю назад к нам попала молодая неко, она многое рассказала. А правда, вы с личом живете? А правда, он до Катастрофы жил? Слушай, а ты изменился! Вырос, грудь стала больше, но у меня все равно еще больше! Эй! Ты опять? Ну вот так всегда! Еще раз сбеж…. Она еще говорила, но у меня в голове опять закрутилось, и я снова вырубился. … - Кха… Пить! – Мне в губы тут же уткнулась баклажка с разбавленным вином. Сделав пару глотков, я понял, что хочу есть. Даже ЖРАТЬ! Много! Очень много! Желудок тут же это подтвердил, сердито заурчав. - Августа очнулась! – Послышался над ухом крик Химари. – Что у нас есть поесть? - Вот, хлеб, сыр, жареный батат и гуляш. – В повозку просунулась голова кентавры и корзина с едой. Я попытался приподняться и с удивлением обнаружил, что хоть и слаб, но двигаюсь довольно легко. Утвердившись в сидячем положении, я буквально вырвал вкусно пахнущую корзину и впился зубами в кусок сыра. За ним в меня провалился гуляш и краюха хлеба, и на закуску три крупных, сладких клубня жареного батата. Когда я слегка насытился, то столкнулся глазами с заплаканной кошкой. - Спокойно, Химари, я жив, и наша дочка тоже. – Ее глаза полезли из орбит. – Нет, я не спятил, она действительно жива, правда, не здесь, а в Междумирье. Помнишь, я тебе рассказывал про Карину, Алтею и Елену? А также про то, что я там иногда бываю, и даже умудрился завести там детей? Кошка уронила баклажку и, уткнувшись мне в грудь, разревелась. Я гладил ее по волосам и спине, успокаивая. - Ну, все, все, хватит сырость разводить, а то и я зареву. - Я не-е ре-еву! - Ревешь! - Не ре-еву! - Успокоилась? Теперь давай об остальном. Я так понимаю, что мы едем домой? - Да, уже немного осталось. Твоя минотавриха жива, но очень плоха. Все время в забытьи, хотя раны чистые и закрылись. С нами едет еще и ее человек, Карст, и гномка Лиран. С нашим сыном тоже все нормально, ему досталось на излете и просто распороло бедро, с переломом, но жилы не задеты, слава богам! - Эй? Ты чего? Ревнуешь? К Бурранне? - Нет! – Излишне эмоционально ответила кошка. – Нет! Не ревную! Я зла! Я очень зла! На Церковь, на глупых наемников, на глупого короля! На армию! На всех! Даже на старого хозяина! Этот придурок умудрился погибнуть! На костре! Вывел своих латников в поле и пошел на переговоры! Тупой кретин! Дурак! Жалко его! Хнык! - Так… Слушай, поддержи меня немного, а то описаюсь прямо здесь. Химари обхватила меня руками, и я, свесив попу за борт повозки, сделал свое желтое дело. Затем высунул из повозки голову, и увидал прямо перед собой слегка покрасневшую Ксантиппу. - Ты чего на вареного рака похожа, а? - Я это… Тут … Вот… - Она показала еще одну корзинку, сверху накрытую платочком, на платке выделялось влажное пятно, со специфическим запахом. - Понятно, выбрось бяку и позови, пожалуйста, Карста, и Лиран. - Да, хозяйка! Я мигом! – Кентавра швырнула корзину в придорожную пыль и, развернувшись, скрылась за следующей повозкой. На которой сидела Рурин, показывая мне оттопыренный большой палец, при этом было слышно, как она слегка посмеивается. Не прошло и минуты, как из-за ее повозки выбежал Карст, волоча маленькую гномку за собой, как на буксире. И с разбегу закинул ее в нашу повозку. Гномка, вереща, пролетела мимо меня, и по донесшимся со спины звукам, попала в Химари - сзади донеслись ругательства на два голоса. А он сам, ухватившись за борт, подкинул свое тело вверх, и если бы я не убрал голову, то сейчас его ругали бы на три голоса. Но наконец все утихли, расселись и уставились на меня. - Так, начнем, пожалуй, с состояния Бурранны. Карст? - Состояние стабильно-плохое. Она жива, но приходить в себя не торопится. Раны чистые, пьет разбавленное вино с медом и Малыми исцелениями, как посоветовала твоя Химари. – Карст, еще ниже склонил голову. – Я в неоплатном долгу у вас, госпожа! Моя жизнь и моя смерть в ва­ших ру­ках. - Карст! - Я повысил голос. – Хватит себя унижать! Ты же гордый воин! Вот и будь им. А то противно смотреть! Ты не виноват в смерти Акиры! И хватит об этом. Мне нужна твоя трезвая голова, нам еще много дел предстоит впереди. И если тебе будет так проще, то моя девочка жива. Не в этом мире, но я знаю точно. Мне о ней рассказали. - Рассказали боги? - Дурак, жена рассказала, жена. И хватит об этом, не коси глазами на кошку! Это не она рассказала, это… А, ладно, это долгий рассказ, не сейчас, так вот вернемся к нашим баранам. Что там за переворот? ... По рассказу Карста и Лиран удалось восстановить некую картину. Итак, в День Всех Святых Церкви Единого король давал костюмированный бал в своем замке. Верхушка церкви, как обычно посетила это представление, там-то все и началось. С чего точно они не знают, но именно на этом празднике, перед всеми знатными семьями королевства сожгли короля. Никто этого сразу не понял, бал ведь был костюмированный, но начиная с этого момента, события понеслись вскачь. Церковь нейтрализовала Башню Магов довольно легко, Негатор магии подавлял любые ее проявления вне стен Башни. Следом начался захват Гильдии Наемников. Там Септим им открыл ворота, в сердце Гильдии. И началась резня. Наемники были лучше подготовлены и превосходили по силе атакующих, но их просто закидали телами. Бурранне, Карсту, Лиран, Гортагу и нашим детям удалось покинуть Гильдию через подземный ход. Их прикрывала звезда Картаса. Новенькие, они пришли всего два года назад, как раз после моего отъезда. Эти пятеро лесных орков также вывели из гильдии шестерых эльфиек из обслуживающего персонала, и троих старых целителей, которые сейчас едут с нами. Но сами полегли в полном составе, прикрывая отход. Бурранну, Гортага и моих детей подстрелили уже за стенами, из дальнобойных баллист. Уже в Кортанбурге они купили пятерку рабов-гладиаторов для защиты гражданских. Которые, кстати, тоже едут с нами. Граф Марк Клодий Максим и барон Гай Эллий Лонг вывели свою панцирную пехоту к стенам Леха. Их поддержал Маршал королевства маркиз Эней Кан Тасс со своими двумя конными легионами катафрактов. Но церковники не приняли изначально боя. Они выслали парламентеров и на переговорах захватили графа. Маршалу удалось отбиться и сбежать, но три его раны внушали опасения за его жизнь. На следующий день графа показательно сожгли на стенах города, и барону стоило огромных усилий удержать своих пехотинцев от немедленного штурма. К осаде стоило подготовиться. Но и тут у лояльных к старой власти ничего не получилось. В первую же после сожжения графа ночь шатры лагеря заполыхали, а землю укутали ядовитые испарения. Это ударили маги, которые ценой ношения рабского ошейника купили себе жизнь и возможность колдовать. К чести магов можно сказать, что не все оказались «тварями дрожащими». Когда потрепанная армия отошла от стен, к ним присоединились девять мастеров, пять магистров и один архимаг. С ними пришли пятнадцать подмастерий и одиннадцать учеников. Все, кому удалось вырваться из Башни. И теперь Лех раздирала гражданская война. Многие легионеры присоединились к церковникам, некоторые аристо со своими дружинами тоже их поддержали. А к лоялистам подошли остатки Гильдии Наемников и пограничные легионы. Так же их поддержали кланы лесных и степных орков, гномы и два эльфийских Дома. По количеству выигрывали церковники, по качеству - лоялисты. Соотношение войск на момент отъезда было 10 к 1 в пользу Церкви. И пока крупных сражений не было. Так, стычки по паре сотен бойцов с обеих сторон. … Выслушав обоих, я задумался. Кто виноват и что делать? Допустим, кто виноват мне ясно. Тогда встает вопрос - что делать?