Искреннее желание

Хемминг, огромный и суровый повар, с легкостью разделывал тушу барашка, когда в его вотчину влез чужой. Небрежно вытерев кровь с огромного ножа о фартук, подошел, нависнув над худеньким, явно недокормленным пареньком и сурово спросил: — И? — Здравствуйте, — взглянул на дверь, через которую его втолкнули, Тик. — Меня купил господин Ульф и приказал отвести к вам. Простите... — Ясно, — повар смерил слугу странным взглядом и спросил: — Ты рыбу ешь? — Да, господин Хемминг, я не прихотлив в еде и буду благодарен за любую. Когда-то я работал в таверне, давно, но кое-что помню. На кухне был зрителем. Я постараюсь быть полезен вам. Тик старался не смотреть на рослого, широкоплечего мужчину с суровым лицом наемника или палача. Хотя темно-карие глаза показались добрыми, но обманываться не стоит. Хорошо бы задержаться в слугах, тогда его самого не тронут, и он сможет присматривать за господином. — Мне помощников хватает. Хотя, посмотрим! Пока ты будешь есть! — Хемминг нахмурился. — Еще раз назовешь меня господином, и я сварю из тебя суп. Повар всучил парню огромную тарелку с рыбой и овощами. — За каждый несъеденный кусочек с тебя поцелуй для него, — Хемминг указал на огромного сома. — Рассказывай, чем мне тебя и Нури кормить. Тик кивнул и сел за стол. — У господина Нури еще немного болит горло, полагаю. Он сейчас много не говорит... А он с господином Ульфом сейчас? — Тик закусил нижнюю губу. Ведь если с ним, то возможно Нури сейчас... Об этом даже думать не хотелось. — Полагаю, что да. Хорошо, поменьше специй, супы, пюре. Тик, еще! Нервничать на пустой желудок на моей кухне опасно! — повар занялся готовкой, косясь на Тика. Жуткое желание впихнуть в парня как можно больше еды пугало и самого Хемминга. Тик начал с овощей. Удивительно, но повар как-то добился того, что вкусы не смешались, а его печеная рыба просто таяла на языке. К тому же она была красная. Дорогая еда! Новый хозяин наверно очень богат, если может так кормить слуг. — Хемминг, а я смогу проведать господина Нури? И еще он сладкоежка. — Я должен ему передать обед. Ты можешь его принести, — Хемминг прищурился. — Как думаешь: рыбный суп, плов и щербет подойдут? Есть шанс, что хоть одна тарелка вернется пустой? И еще: все, что не съест он, съешь ты. Это чтобы был стимул накормить. Тик закивал. — Я постараюсь. Спасибо вам, Хемминг, — поклонился парень и постарался быстрее все съесть. — Очень вкусно, вы мастер. — Ладно уже, — смилостивился повар. — Как наешься, бери поднос и неси к Нури. Так и быть, сома я сам поцелую. Тик улыбнулся и, еще раз поклонившись, накинул себе на плечи выданный пиджак. Нашел комнату Тик без труда, слуга на входе удивил и напугал, Нури словно был под стражей, но войдя, Тик не увидел ничего страшного: ни следов борьбы, ни заплаканного господина. Тик поставил поднос на прикроватный столик и присел на постель Нури. Господин спал, и юноша просто смотрел на него, не собираясь будить. Вдруг другая дверь открылась, и на пороге Тик увидел нового хозяина. Рубашка того была расстегнута до пояса, а волосы влажными. — Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Господин Ульф, — Тик сполз на пол и поклонился. — Я принес обед для Нури. Простите, если помешал. Слуга повернулся к Нури. А что, если он ошибся, и что-то случилось?.. От звуков голосов Нури проснулся и тут же натянул одеяло до подбородка. Юноша испуганно уставился на Ульфа, иногда переводя взгляд на Тика, но ничего не спрашивал, боясь ответа. — Нури, все хорошо, я уйду, если захочешь. Тик принес тебе покушать, а я оставил несколько комплектов одежды в ванной, — сказал Ульф. Нури ошарашенно смотрел на своего хозяина, не понимая, какую игру тот ведет. — Делайте, что хотите, хозяин, — сказал Нури, не желая идти на поводу у Ульфа. — По имени. И на «ты», — напомнил Ульф. — Я бы хотел остаться, но вряд ли ты будешь спокойно есть при мне. Тик, позаботься о нем. Мужчина вздохнул и, бросив задумчивый взгляд на Нури, вышел из комнаты. Юноша громко выдохнул и осел, расслабляясь, наконец задышал ровно. — Ты как, Тик? — Хорошо, — слуга забрался на кровать. — Мне дали одежду и не трогали. Кажется, я буду работать на кухне, помогать повару или типа того. Он покормил меня и разрешил отнести обед к вам. Тик переставил поднос на кровать. — А вы как? Ульф что-то сделал?.. — Нет, пока нет, — Нури говорил хрипло и тихо. — Он... Мне он смутно знаком. Ладно, не важно. Кухня — это хорошо. Будешь сытым, в тепле. Только с поваром не ссорься. — Хорошо, как скажете, — Тик подвинул поднос к Нури. — Поешьте, может, все наладится. Он не выглядел враждебным. — Он меня трахать собирается, а не бить! — сорвался Нури. — А через полгода я ему надоем, и он продаст меня следующему и так дальше. Вот лет через десять, когда я прекращу быть симпатичным, все наладится. Тик втянул голову в плечи. — Господин Нури, я не очень умный и не знаю правильных слов, но мне очень хочется верить в лучшее. Нам ведь больше ничего не остается, верно? Вы поддерживали меня, всех нас там, в плену у разбойников, утешали... Может, и для себя у вас найдется немного поддержки? — Ты умный, просто не веришь в себя, — Нури улыбнулся. — У меня нет больше сил. Я не хочу вновь разочаровываться. Юноша безразлично посмотрел на еду, но щербет все же начал ковырять. Тик виновато глядел на господина, жалея, что не может сделать больше, и прилег на край постели у его ног. Как делал в детстве, когда его или Нури беспокоили кошмары или им не хотелось расходиться по комнатам. Тогда он представлял себя воином или телохранителем, да хоть псом сторожевым, и чувство нужности и радости заполняли его. — Знаешь, кому хорошо живется? Ему! — Нури указал на карниз, на котором сидел какой-то странный зверь. — Ничего его не беспокоит. Кто это вообще? Зверек поскребся в окно, но то не поддалось, и он побежал дальше. — Не знаю... Похож на лису, только серебристую. А лисы лазают по карнизам? Тик прислушался. В ванной что-то упало и разбилось, а за дверью послышался шорох. А после — тишина. Тик медленно стал подходить, но тут ручка опустилась, и дверь отворилась. Зверь открыл ее и спрыгнул на пол. Тявкнул и смешно чихнул. Начал оглядываться, принюхиваясь. Тут в комнату влетел Ульф, запнувшись о ковер, едва не растянулся на полу. Зверь подпрыгнул на месте и шмыгнул под кровать. Ульф сунулся под нее, Тик с ужасом на лице наблюдал, как тот, ругаясь под нос, шарит там рукой. Зверек же выбежал с другой стороны и запрыгнул на столик у окна. — Ах ты, чудовище мелкое, — наступал к нему Ульф, и теперь остальные хорошо видели его оцарапанную щеку. Не до крови, но следы когтей заметны. Зверь тявкнул и метнулся на кровать к Нури, забился под одеяло и затих, проступая холмиком. Нури уставился на хозяина и переполз ближе к зверю, позволяя спрятаться под согнутыми в коленях ногами. — О, нет, осторожней, не позволяй этот милой мордахе тебя одурачить, — Ульф стал подходить, и зверь ткнулся в бедро влажным носом, подныривая под руку и перебираясь на живот. Причем оставаясь под балахоном. Нури неотрывно следил за хозяином, но давать ему поймать зверька в его планы не входило. Нури перебрался ближе к изголовью кровати, чтобы быть дальше от Ульфа. — Тик, закрой дверь в ванную и возьми плед из шкафа. Лови, если побежит, — приказал Ульф, и слуга послушался. — Нури... Ты серьезно вот так прятать будешь? — А зачем его вообще ловить? — Нури смотрел на Ульфа, мучительно пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это лицо. — В левом ухе гной, — мужчина достал из кармана штанов пузырек. — Нужно лекарство закапать, но это каждый раз кончается побегом. Нури засунул руки под одежду и прихватил животное за шкирку, так, как в детстве его держала мать, и, подхватив под животик, вытащил зверька. Он крепко держал, давая возможность обработать ухо. — Нури, осторожно, так ты тоже попадешь в разряд злыдней и тебя могут оцарапать. Не теряя времени, Ульф закапал лекарство и, прижав ухо к голове, начал его массировать. Зверь же сидел пружиной, но Нури держал крепко. — Тик, открой окно и проверь, нужна ли помощь на кухне. Слуга послушался, вот только оставлять Нури побоялся, замявшись. Но если все станет серьезно, его просто выкинут и без геройства. Хозяин выглядел спокойным, и Тик, решившись, оставил их. — Ничего страшного, если я тоже стану для него злом, если в результате зверя удастся вылечить, — Нури пожал плечами. — В любом случае лечить его как-то надо. Отпущенный лис с тявканьем побежал по комнате, то и дело встряхивая головой, громко жалуясь на свою судьбу. Но за окно не подался, спрятался в ванной, и там вновь что-то разбилось. — Ее зовут Беся. В начале я думал, что это мальчик, — скользил взглядом по стройным ногам Ульф. Балахон задрался до середины бедра, открывая прекрасное зрелище. Нури покраснел и тут же одернул подол. — То есть, это дама, хозяин? — уточнил юноша, пытаясь отвлечь мужчину разговором. — Да, она давно у меня. Когда нашел мальчишкой, еще не знал, как отличаются у животных мальчики от девочек, — улыбнулся Ульф и поправил одеяло, пряча Нури, а то в глаза ему становилось трудно смотреть. — Ты так и не покушал из-за меня... Может, продолжишь обед? — Я не хочу есть, если честно, — признал Нури, рассматривая мужчину. Было странно осознавать, что тот, кто его купил, сейчас укутывал, стараясь не прикасаться. — Зачем вы меня купили, хозяин? Ульф переставил поднос на столик. — Я... Давай ты привыкнешь немного, начнешь называть меня по имени, и тогда мы вернемся к разговору. Хорошо? Нури кивнул, выбора у него все равно не было. Хозяин все еще стоял, и как-то неловко стало лежать, когда он стоит, но вылезать из-под одеяла не хотелось. Нури решил поймать Тика и выпытать, как положено вести себя рабу с хозяином. Хотелось максимально отгородиться от мужчины, стать для него обычным неприметным рабом, тем, кого можно послать на кухню помогать. Или прикрепить к конюшне. Или отправить к свиньям, да куда угодно, лишь бы не сидеть так на кровати и ждать следующего хода Ульфа. Мужчина пригладил собственные волосы, теряясь. — Хочешь прогуляться? — Да! — радостно согласился Нури и тут же растерялся. Гулять в этом балахоне не хотелось, но как просить своего хозяина подождать, пока он переодевается в ванной, Нури не знал, поэтому сказал прямо. — Можно только мне быстро переодеться? — Конечно, — улыбнулся Ульф. — Я подожду в кабинете сколько нужно. Дождавшись, пока хозяин закроет за собой двери, Нури встал, как мог заправил за собой постель и ушел в ванную. Беся оттуда уже сбежал, и парень подошел к сложенной одежде, на которой не было неимоверного количества завязок. Штаны темно-синего, почти черного цвета Нури натянул еще до того, как стащил балахон, а вот сняв его, прикусил губу. Это были не привычные шаровары, штаны, словно вторая кожа, обтягивали и подчеркивали бедра. Надежда на то, что песочного цвета рубашка, выбранная за то, что она казалась подлинней, закроет бедра, не оправдалась. Но Нури все же не рискнул надеть сверху еще и балахон. Парень вышел в другую дверь, помня, что там должен быть кабинет. Ульф сдержал восхищенный вдох, но сердце ускорило бег, даже дыхание перехватило. На Нури простого кроя одежда сидела идеально. — Ты великолепно выглядишь, — все же нашел в себе силы говорить Ульф. — Спасибо, хозяин, — Нури замялся, мужчина все еще стоял и смотрел, и юноша напомнил: — Вы же хотели прогуляться... — А, да, идем. Можем пройтись по парку или взять лошадей. Они покинули комнаты, на выходе Ульф попросил слугу прибраться, и Нури вспомнил о подносе с остатками обеда. Нури с любопытством осматривал дом, когда его вели в прошлый раз, он не отрывал взгляд от пола, а сейчас же вертел головой, пытаясь запомнить с первого раза, как выйти из спальни на улицу. — Я бы предпочел просто пройтись, — запоздало понял юноша, что ему оставили выбор. Нури решил вытащить из хозяина все, что получится, в разговоре, чтобы лучше понять, что собой представляет мужчина. Они вышли через заднюю дверь в дикий парк. Здесь было много деревьев и кустов, часть из них густо покрывали мелкие красные ягоды. — Они сладкие, здесь нет ядовитых или несъедобных растений, но все же не рви незнакомых. С непривычки желудок может отреагировать. Ульф сорвал несколько штук и предложил Нури. Тот взял пару, стараясь не прикоснуться к ладони Ульфа, и удивленно спросил: — А мне что, можно выходить из дома? Ульф отвернулся. — Нури, ты не пленник, а я тебе не хозяин. Выходи, если захочешь, но желательно с кем-то из слуг или охраной. Не хочу, чтобы ты провалился в какую-нибудь яму... Ладно? — Хорошо. Но я не понимаю... Если я не пленник, то раб. Значит, вы мой хозяин. Если я и не пленник, и не раб, то зачем все это? Я не хочу тут быть, я хочу домой, — не выдержал Нури. — Кто я, если не раб? Вы же меня купили! — Прости, моя жемчужина, другого выхода я не увидел. Не раб, не слуга и не наложник, вижу тебя последнее больше всего пугает. Но и домой ты не вернешься. Нури кивнул и признал: — Да, последнее пугает. Наверное, это единственное, что пугает. Смотри! Еж! Юноша остановился. В своей жизни он их не видел, но мама рассказывала, и она описывала их так красиво и красочно, что Нури сразу узнал. Животные из рассказов мамы завораживали, как и все, что с ней было связанно. С ней и со страной, из которой она была родом. Юноша даже не заметил, что перешел на «ты», что Ульф остался позади, из-за того, что Нури быстро крался к ежику. — Мама, когда маленькой была, принесла такого к себе домой! Он потом три ночи спать никому не давал, пока его не поймали и не выпустили, — Нури запнулся, понимая, что говорит о том, что его хозяину явно не интересно. Ульф рассмеялся. — Забавно, я тоже так делал и меня потом отругали. Они пьют молоко, если поймаешь, то можно угостить. Только морду не трогай, — шел следом Ульф. — Меня как-то еж за мизинец укусил и повис на нем, когда я с криком пытался отнять руку. — Маму видать плохо ругали! Она потом еще двух домой принесла, — рассмеялся Нури, но трогать ежа не спешил, просто встал между ним и кустами, чтобы рассмотреть и не дать сбежать. — У нас ежей не было, не думал, что смогу их вообще увидеть. А медведи здесь водятся? — Не прям во дворе, но водятся. Только не ищи их, это тебе не ежик, — Ульф тронул его, и ежик свернулся шариком. — Какие еще животные тебе нравятся? — Я знаю, что собой представляют медведи, — заверил Нури. — По описанию, конечно. Юноша присел, прикоснулся пальцами к иглам. — Мама мне много о своей родине рассказывала. И про зайцев, и про белок, что шумно бегали по крыше. И про белые березы, и про снег. На последнем слове Нури тяжело вздохнул. — Снег будет, и зайцы с белками, нужно несколько месяцев подождать. Хотя... — Ульф задумался. — Скоро мне предстоит поездка к северным границам, я бы предпочел взять с собой тебя. Нури вздрогнул, но кивнул, соглашаясь на поездку. Ульф уже не пугал так, и юноша поднял лицо, рассматривая мужчину, пытаясь его вспомнить. Взгляд скользнул по льняным волосам, задержался на миг на голубых глазах, которые казались непривычными, неправильными. Нури привык видеть их только в зеркале, а не на чужих лицах. Брови, скулы, нос, подбородок, губы — юноша внимательно рассматривал, пытаясь вспомнить. — Я рад, — теплая улыбка озарила лицо мужчины, сделав его добрее, и теперь в глаза бросалась его мужественная красота. Оставленный без внимания ежик все же добрался до кустов и исчез из виду, громко шурша опавшими ветками. Нури поспешно отвел взгляд, понимая насколько двусмысленно его можно истолковать. Юноша смутился, понимая, что весь план стать для Ульфа обычным рабом, безликим и неинтересным, рассыпается. Вот только мужчина действительно больше не пугал, хотя понять причины его поступков Нури никак не мог. Поднявшись, юноша неспешно пошел вперед, хаотично соображая, о чем говорить, идти в молчании не слишком уютно. — Как ты обычно проводил время? — спросил Ульф, желая узнать о юноше как можно больше, ведь теперь он не призрачное видение, он здесь, он рядом. — Читал, помогал с лошадьми, обычно или объезжал, или возился с жеребятами. Иногда замещал отца на торгах. В шахматы играл с папой. Он вслепую, я у доски ему проигрывал. Делал мелкие пакости. Пытался избавиться от слуг, чтобы делать все самостоятельно. Иногда ездил покупать кобылок с Касымом. Ульф задумался. — Здесь ты тоже можешь найти занятие по вкусу, а слуг я попросил не беспокоить тебя, пока ты сам не попросишь. Осваивайся в доме и вне его пределов, рядом подотчетные мне деревни. Дальше город, составь список покупок, через два дня свожу тебя на базар. Нури фыркнул, вспоминая игру, в которую он начал играть с отцом через месяц после смерти матери. Суровый, даже жестокий с другими, Захид все же нашел то, что отвлекло сына от их общего горя: отец сам первым сделал мелкую подлость — окрасил белоснежного пони сына в зеленый цвет. И Нури втянулся, и до последнего дня в родительском доме он вел с отцом эту войну — войну маленьких пакостей. И это было тем, что уже не вернется. Как и поиск лучших кобылок или игры в шахматы, или торги. Захид писал на бумажке действительную стоимость коня, а Нури торговался, пытаясь продать как можно дороже, и если ему удавалось, то разницу забирал себе на мелкие расходы. Всего этого уже не будет, и чем это можно заменить, Нури не знал. — Можно мне Тика оставить в качестве слуги? — Как хочешь, он остался для тебя. Ульф приободрился. Нури выглядел лучше, и вел себя спокойней. Сейчас он и говорил, и просил. Ему придется столкнуться с множеством перемен, привыкнуть к мысли, что прошлое навсегда осталось в прошлом. Ульфу надо только скрасить его настоящее. Нури не стал скрывать своего облегчения. За своего слугу он все же волновался, Тик словно часть потерянной жизни, важная и оставшаяся с ним часть. Прогулка продолжалась, и Нури сошел с тропинки, исследуя сад в поисках самых укромных уголков с твердым намерением облюбовать один из таких, чтобы прятаться там ото всех, кроме Тика. Юноша не заметил, что тучи затянули небо, и, когда пошел дождь, он искренне удивился. Ульф протянул свою легкую куртку. — Нужно возвращаться, дорогу помнишь? Если да, то предлагаю на перегонки. — Помню, — Нури улыбнулся и, накинув куртку, бросился бежать, явно намереваясь выиграть. Ульф погнался следом, отставая и любуясь своей быстроногой мечтой, что так резво перепрыгивала мелкие кусты и корни. Мужчина свистнул, давая понять, что преследует по пятам. Нури удалось влететь в дом первым, и он так резко остановился, что Ульф не успел затормозить и сбил юношу с ног. Поймав едва у самого пола, Ульф судорожно начал его отряхивать. — Прости, кнопка, я не специально. — Я сам виноват, — отмахнулся Нури, чуть краснея от чужих прикосновений, и того, как чутко отзывается тело даже не на ласку. — Не стоило так резко останавливаться. — Да и мне надо смотреть, куда бегу. Как насчет сладостей для победителя и вкусного ужина? — предложил Ульф, не спеша отпускать Нури и сдувая последние невидимые соринки. — Надо же мне восстановить свое доброе имя. Нури судорожно вдохнул и зацепился за мысль, далекую от сильных рук, все еще обнимающих за талию: — Я бы не отказался поесть. Не помню, когда ел спокойно и нормально. Ульф сглотнул и силой воли заставил себя отступить, и они пошли на кухню, где Хемминг показывал Тику, как лепить сладкие булочки с творогом. — Господин Нури, вам очень идет эта одежда! — искренне восхитился Тик, улыбаясь. Он поклонился Ульфу, но тот отмахнулся. — Хемминг, мы голодные как волки, — заявил Ульф, садясь за простой стол для прислуги. — Особенно Нури. Он съест хоть целого поросенка, если его медом полить. — Отлично! — Хемминг улыбнулся и уже через минуту выставил на стол мясо, запеченное с травами и медом, тушеные овощи, рыбу — он ставил вперемешку и северные, и восточные блюда, быстро сервируя стол. Нури чуть растерялся, не понимая, решил ли повар, что его господин говорил буквально или же к их ужину должна была подойти небольшая армия с компанией голодных волков. Но ни армию, ни волков Хемминг не ждал, еще до появления в доме Нури ему было приказано любой ценой угодить восточному гостю, а обед, оставшийся почти нетронутым, настроил повара на воинственный лад. Хемминг решил любой ценой накормить гостя так, чтобы он с трудом встал из-за стола. Основные блюда с трудом поместились на стол, а своего времени еще ждали десерты. Нури с расширенными от удивления глазами смотрел на такое изобилие, как плотно, словно взяв его пустую тарелку в окружение, стояли блюда. — Эм, Хемминг, вы готовите на неделю сразу? — выдал юноша первую пришедшую более-менее жизнеспособную идею. — Не имею такой привычки, — обиделся повар и вернулся к своему занятию. Ульф тихо посмеивался, он-то ел много, как и его охрана, да и сам Хемминг, но все тайны о себе мужчина не собирался раскрывать сразу. — Ешь от пуза, здесь воздух другой, переваришь быстро, — улыбался Ульф. Нури все же решился, впервые в жизни сам себе накладывая еду. Он насмешливо сказал: — В любом случае, двоим столько не съесть. Хемминг же отметил для себя, что парень избегал рыбы, и явно из любопытства пробовал больше незнакомых блюд. — А откуда ты родом, Ульф? — тихо спросил Нури. — Отсюда, из этих мест. Наш род довольно старый, он тесно сплетается с северными племенами. Большую часть времени я живу здесь. У сестры с подругой домик у озера в лесу, она там и сейчас. Кстати, как тебе Селесия? Ульф ненавязчиво указал на копченые свиные ушки, нарезанные тончайшими кусочками, и соус в мисочке рядом с ними. Тик наблюдал в полглаза, Хемминг увел его вглубь поистине безразмерной кухни и попросил нарезать фруктов. — Честно говоря, не знаю. Я ее почти не заметил, мысли были заняты другим, — растерянно пробормотал Нури и, словно извиняясь, взял кусочек уха. — Мне кажется, я ее расстроил. Ульф вспомнил приезд сестры. — Скорее напугал, она переживет. Ульф с аппетитом доедал уже третий кусок мяса, обильно поливая его соусом и хватая еще с тарелок. Нури, уже наевшись, откинулся на спинку стула и спросил: — А чем я ее мог напугать? — Молчанием, видимо. Она на свой счет приняла, — пожал плечами Ульф. Нури нахмурился и покачал головой: — Я не хотел ее волновать.