Искреннее желание

К Амери их привели всех вместе, и мужчина положил на стол небольшой мяч. — Итак. Давайте попрактикуемся. Я буду рассказывать небольшую историю, останавливаться в любой момент и кидать мяч. Тот, кому брошен мяч, должен задать вопрос и сделать один комплимент. Кто не успеет этого быстро, выбывает из игры. Тот, кто останется последним, получит подарок от меня. Ширму, которой сможет оградить себе кусочек комнаты. Все согласны? — Да, — закивали юноши, и Сафар приготовился, вспоминая, что говорил ему учитель на прошлом занятии. Да и посидеть вот так спокойно — настоящая награда, с танцами, упражнениями и прочим их гоняли, так что к утру ломило все тело и, наскоро обмывшись, они падали в кровати, мгновенно отключаясь. — Я никогда не понимал, почему это все так хотят детей. Удивляются их ножкам, бессмысленному лепету, первому слову. Только шум, лишние хлопоты и грязь от них! Ни краски нормально развести, ни посидеть в тишине. Носятся, орут, играют. При том ладно бы игрушками, нет же натаскали домой листьев, палочек и возятся... Мяч упал Сафару в руки. Сафар выпучил полные ужаса глаза и неуверенно проблеял первое, что пришло ему на ум: — Краски? Вы работаете с картинами? О, уверен, вашему таланту не помеха даже такой шум. — Для первого раза терпимо. Но лучше вопрос: «вы увлекаетесь живописью?» или что-то в этом роде будет лучше. И хвалить художника, не видя картин, глупо. Лучше сказать: «представляю, как вам сложно писать картину в шуме». Это тоже похвала, просто упорству и трудолюбию. Смутившись, Сафар закусил губу и вернул мячик, потупившись. В душе он думал, что попал в точку, и ждал от Амери похвалы. Историй восемь мужчина кидал мяч другим. Один парень, что дважды спросил невпопад — выбыл. — Я абсолютно не разбираюсь в лошадях. Вечно покупаю дороже, чем они стоят, и выбираю только по цвету. Обычно вороных. Но так же не дело! Уже не ребенок, а коня только с папой покупаю. Он им и зубы смотрит и копыта. Я же стою рядом дуб дубом. На голову выше папы... Мяч полетел Сафару. В этот раз Сафар предпочел думать дольше, но учесть ошибки ответов, своего и чужих. — Лошади — ваша страсть? Вашему упорству можно только позавидовать, наука явно не из простых. Сафар потупился, он опять ошибался, но ничего путного в голову просто не приходило. — Отлично, молодец! — похвалил Амери. — Отличный ответ и великолепная лесть! Сафар замер, и только когда смысл слов дошел до него окончательно, выдохнул, заулыбался, будто ему уже дали приз. Игра продолжалась и вскоре в игре остались только Сафар и блондин. — Фух, я устал! У меня даже истории заготовленные закончились. Сейчас я задам вам по вопросу. С вас лживый рассказ и ответный вопрос мне. Начну с тебя, — Амери кивнул Сафару. — Ты откуда, парень? Сафар вздрогнул, но уже миг спустя его взгляд сделался мечтательным и далеким. — Мой дом далеко от здешних мест. И был ли он таковым для меня, я до сих пор не знаю, но хочется верить, там я действительно рос счастливым. А когда произошли перемены, оказалось, что не все из них только плохие, — Сафар печально улыбнулся, возвращаясь мыслями к братьям. — Я из страны сладостей и меда, где ярко светит солнце, лаская кожу, из земель огня и танца. Мой путь был долог и труден, а ветер свободы раздувал мои паруса, тысячи дорог стелились мне под ступни, и вот я здесь... — сделал паузу Сафар. — А вы любите путешествовать? — А ты расскажи мне, кем хотел быть в будущем, — Амери задал вопрос блондину. Тот ответил, как-то устало и пресно, рассказывая о профессии пекаря, и спросил в конце, любит ли Амери сладкое. — Итак, ты победил! — кивнул мужчина Сафару. — У меня пока все, но по времени еще минут двадцать занятия. Оставим новое правило и практику по нему на завтра, а сейчас отдохнем или все же начнем сегодня? Если что, у меня есть карты, можем поиграть. — На ваше усмотрение, учитель, — расслабился Сафар, принимая обрез ткани. Какая-никакая, но теперь у него будет иллюзия личного пространства. — Тогда голосование! Я не хочу никого ни к чему принуждать, — мужчина спросил. — Кто за то, чтобы мы отдохнули? Амани первым поднял руку, за его рукой подняли еще трое, и решение было принято. Сафар без удовольствия сидел на все том же охраннике, больше им выбирать не давали, юноши занимали все тот же «снаряд», что и в первый раз. Охранник сразу же оживился, когда руки Сафара легли ему на спину, и ухватил парня за бедра, поглаживая. — Поясница, помнишь? — Помню, — Сафар старался держать себя в руках, но если предыдущий урок был скорее интересным, вольным, окном в мир свободы, то тут чужие руки на бедрах давали понять, что он всего лишь шлюха, и любой, у кого есть деньги, может купить его и делать все, что вздумается. Масло уже было нанесено на руки, и парень приступил к массажу. — Круговыми движениями, — напомнил учитель, наклонившись, и пошел к следующему. — Да, Наим, круговыми, — хмыкнул стражник, чертя круги пальцами на бедрах. Сафар закусил губу, понимая, что уже едва сдерживается. Было даже страшно представить жизнь, в которой эти прикосновения всегда будут его преследовать. Парень старательно разминал спину и поясницу. В конечном итоге охранник расслабился, млея от прикосновений, поправляемый учителем юноша действовал все успешней. Да и видя реакцию на свои касания, Сафар и сам направлял руки в нужные места. В какой-то момент, как и в прошлый раз, охранник перевернулся под ним, ложась лицом к лицу, и ухватился за ягодицы, чуть сжимая. — Наим, расскажу тебе маленький секрет — в качестве награды или премии мы получаем ночи с такими как ты, — губы охранника расплылись в довольной улыбке. — И мне их много задолжали, так как я редко пользовался благосклонностью мадам Розы. Сафар побледнел и отвел взгляд, пытаясь взять себя в руки: — А мне это знать зачем? — Я выберу тебя. Не сразу, конечно, — спокойно рассказывал охранник о своих планах. — В начале, после окончания ваших тренировок, вас могут попробовать только привилегированные клиенты. Дальше — второй круг клиентов, а после те, кто заплатит, и мы. У тебя отличные бедра и попка, буду ждать их сколько потребуется. Сафар тяжело вздохнул и спросил: — Ты же симпатичный парень, зачем тебе шлюхи и те, у кого нет выбора? Неужели так приятнее, чем спать с тем, кто этого хочет? — Я и с теми пересплю, — улыбка стала шире. — Но я хочу тебя и могу получить. Зачем мне отказываться? — Не знаю, — Сафар пожал плечами и мысленно уже решил спросить у Амери, можно ли внести в черный список еще и стражника. — Положи руки мне на шею, — сам же мужчина сделал то же самое. — Надавливай пальцами вот на эти точки. Хотя, постой... Он спихнул с себя Сафара и сел напротив него на колени, принимая ту же позу. — Так будет удобней, — руки легли на шею. — Повторяй за мной, этот массаж обоюдный. У тебя наверняка все болит с непривычки. Сафар старательно повторял движения, не смотря охраннику в глаза и с тоской думая о том, что уже через тринадцать ночей нужно будет выйти на «работу». — Расслабься, я не кусаюсь. Ночи со мной будут нормальными, в отличие от некоторых клиентов, любящих погорячее, которых, кстати, не так уж и мало. Ночь со мной отсрочит встречу с любителем плеток и связываний, — шепнул охранник. Пухлый учитель пришел еще до конца урока массажа и тихо сел в уголке ждать. Отпустив двоих, оставшимся раздал их искусственных «друзей». — Давайте, садитесь как вам удобнее, — улыбнулся мужчина. Сафар с ноткой брезгливости уставился на член. Ладно, если покончить с ним быстрее, то можно будет идти. Сейчас даже физподготовка с танцами выглядели желанными, как бы не болело от них потом тело. — Очертите языком каждую вену, поиграйте с головкой, представьте на месте этой штуки все что хотите, но, — учитель встал посредине, между сидящими парнями, — когда очертите все венки и начнете играть с головкой, вы поднимите на меня взгляд. На лицах ваших я хочу видеть как минимум заинтересованность в процессе. Сафар как на врага взглянул на член. Можно и поголодать денек, если дадут перекусить пополам эту штуку. Тайком ущипнув себя за бедро, Сафар взялся исполнять волю учителя, вот только в поднятом в итоге взгляде скорее читалась мольба, чем интерес или страсть. — Детка, ты мечта садиста! Ты ведь не хочешь быть тем, кого в первую очередь предлагают им? Тогда меняй отношение, — строго сказал мужчина. Сафар зажмурился, а когда открыл глаза, то выглядел обруганным хозяином щеночком. — Не лучше! Представь, что этот член растет на ком-то, кто тебе нравится, — выдохнул учитель и добавил уже по-другому: — Такое чувство, что ты откусить кусок от него хочешь! Парень рядом с Сафаром подавился и закашлялся. Слуга же вспомнил о Фарахе. Вот кому действительно нравилось данное занятие. Щеки мигом окрасил румянец, и Сафар потупился. Взявшись за член, он вновь облизал его, вобрав в себя, бросил на учителя заинтересованный взгляд, словно спрашивая: «Это ведь не все, правда? Я хочу продолжения». — Отлично, мальчик! Если ты еще сможешь расслабить горло и ровно три раза вобрать его до яиц и выпустить, то я тебе организую утром полуторачасовой отдых с книгой в саду! — учитель кивнул подавившемуся. — Сделай перерыв, налей себе полбокала вина, выпей и попробуй еще раз. Сафар глубоко вздохнул и, облизав губы, попробовал. В начале все шло хорошо, и ему удалось дважды проделать подобный трюк, но вот в третий раз в горле засвербело, и он закашлялся. — Иди тоже отдохни, выпей вина, расслабься и проделай это всего лишь один раз, — приказал учитель и отчитал третьего. — Такое чувство, что ты карту страны на нем чертишь. Пунктиром! Сафар отошел к столику, понурив голову, взял бокал и принюхался. В общем-то, пить не хотелось, но вино всегда заставляло его расслабиться, так что он пригубил половину и перевел дух. Вернувшись, Сафар сделал то, что просил учитель, хотя на глаза и навернулись слезы. Все же подобное не так просто. — Мальчик, — нагнувшись к Сафару сказал учитель. — Если через минуту я не увижу тот взгляд, ты сегодня будешь бесплатным бонусом для гостей. Сафар быстро отер глаза и вспомнил Хабиба, его ладони, сильные и горячие. Вот кто бы удивился его новым навыкам. С какой-то стороны подобное даже забавно. Сафар широко облизал от основания до головки, обвел ее по кругу и, обхватив губами, игриво посмотрел на учителя, будто сейчас для него не было занятия веселей и интересней одновременно. — Вот так уже хорошо! Не буду мучить тебя дальше, буду мучить других. Можешь идти! — разрешил мужчина. Сафар сунул в мешок «игрушку» и сбежал. Вернувшись к себе, он первым делом повесил подарок Амери и забрался за шторку. Свернувшись калачиком, попробовал отстраниться от всего происходящего, пока его не позовут на урок танцев.