Искреннее желание

Остальной день прошел в тишине и спокойствии, Тик с Хеммингом наконец закончили обустраивать комнату, так что вечером решили устроить небольшое новоселье. Официально Тик позвал только Кнута и Нури, решив посидеть в тишине, да и в комнате иначе и не развернешься. Но за Нури увязался Ульф, однако был нещадно выставлен. Поскулив для вида под дверью, он утянул Касыма и Хемминга пить за здоровье их пар и веселиться. Так что через полчаса в винном погребе стало довольно шумно. Тик же принес гостям чаю и самолично испеченных булочек с вишней. И юноши провели вполне приятный вечер. Как он закончился, Нури не очень хорошо помнил — задремал. Но проснулся он не у Тика в комнате, и не у себя, но, однако, с Ульфом. На столе в столовой... Оборотень сонно пыхтел в ухо и придавливал своей тушей к жесткой поверхности. Нури закусил губу и попытался выбраться из-под оборотня, но не вышло: мужчина лишь крепче обнял, лишая возможности пошевелиться. — Ульф, — шепотом позвал юноша, но никакой реакции не последовало. Пришлось повторить громче и присовокупить щипок за бок. — Ульф! — Спи, — дыхнул тот перегаром, но все же сполз с Нури, отпускать при этом явно не собираясь. — Ульф, мы в столовой на столе спим! Мало того, что это не прилично, так еще и стол жесткий! — возмущенно заговорил Нури. — Вставай! — Никто не видит, спи на мне, — пробормотал Ульф. — Ты никогда не умел пить, ребенок, какой позор для оборотня, — послышалось ехидное, и Ульфа за секунду сдуло не только с Нури, но и со стола. — Это все твоя человеческая кровь. Ну да ладно, что есть, то есть. С кресла у стены поднялась женщина. Высокая, красивая, длинные светло-русые волосы собраны в косу, дорожный костюм сидит словно вторая кожа, подчеркивая достоинства фигуры. Волевое лицо, темные, почти черные, глаза. Незнакомка взглядом ощупала Нури. — Это, что ли, жемчужина твоя? Красивый, не понятно даже, парень аль девка. Точно парень? — Ба! Это грубая шутка! — возмутился Ульф. Женщина лишь фыркнула в ответ. — Вот и Ринда всегда так говорит. То нельзя, это нельзя, воспитанные барышни себя так не ведут и так далее и тому подобное. Нури удивленно пялился на женщину и тихо выдал: — Мало, видимо, говорила, — и слез со стола с другой стороны, оставляя его как преграду между собой и женщиной. Сравнение с девушкой разозлило, и юноша горделиво задрал подбородок, становясь идеально прямо, словно вместо позвоночника у него стальной стержень, и ледяным тоном сообщил: — Простите, леди, я пожалуй, пойду спать в другое место. Глаза у женщины зажглись желтым огнем. — Горячий, — сказала она. — Ба, может, чаю с дороги. Хемминг приготовит твоих любимых пирожков с творогом и шпинатом, — старался умаслить Ульф. — И не трогай Нури, он — мой. Мужчина встал рядом с избранником и сурово сдвинул брови. Однако женщину это только насмешило. Впервые Нури захотелось, чтобы Касым оказался рядом. Оборотень-женщина нервировала, заставляя защищаться в привычной манере воспитанного высокомерного господина. — Боюсь, леди, вы ошиблись, температура моего тела не является высокой для человека, так что называть меня горячим как минимум перебор. — Нури, перестань, — Ульф притянул к себе за талию и уткнулся носом в шею. Больше всего ему хотелось пить, а тут такое пробуждение. — И ты, ба. Женщина в разговоре участвовать передумала и вышла из комнаты. Видимо, пирожками соблазнившись. — Она первая начала, — по-детски обиженно сказал Нури. — Я не девушка, и даже не похож! Юноша прижался в ответ, обнимая за плечи. — Знаю, она просто проверяет тебя на прочность, — Ульф поцеловал в висок. — Не спорь с ней и не дерзи, так она быстрее интерес потеряет. — Я не привык молчать, когда меня оскорбляют, прости, — чуть обиженно отозвался Нури. — Все, чем могу помочь, это избегать ее. — Не выйдет, поверь мне. Не обижайся, я тебя прекрасно понимаю и сильно люблю, — Ульф погладил по волосам. — Но она моя бабушка, и я знаю, что она несносная, но будет здорово, если вы поладите. С ней я тоже поговорю. Она не такая, какой хочет казаться. — Я попробую, но если она меня еще раз назовет девушкой, ничего не выйдет, — тихо сказал Нури. — Но тогда и ты попытайся поладить с Лучом, он тоже не такой, каким кажется. Юноша улыбнулся, понимая, что оба пожелания почти невыполнимы. — Моя бабушка не кусается, — Ульф огладил бок и пристроил ладонь на ягодице. — В человеческой форме точно. — Вот! Луч же хоть не загрызет! И гадостей не говорит, — Нури прижался плотнее. — И если учесть, что он меня слушается, с ним поладить проще! Ладно, спать пойдем? — Пойдем, — зевнул Ульф. — Солнце еще только встало. ***** Кнут после тренировки вторым ушел в ванную, Касым не позволил ни ему, ни себе отлынивать от занятия в связи с поздним отбоем. На кухне мужчина застал вяло и без интереса ковыряющегося в завтраке Нури. Забрав у парня вилку, Касым насмешливо-нежно начал говорить: — Шел караван, на закате подошел к городу и спросил, можно ли ему остаться на ночь... — Издевае... — возмущаться ему не дали, сунув вилку с едой в рот. Хемминг с трудом подавил смех и дернул Тика за рубашку, показывая на Касыма с Нури. Стоявший с бабушкой в дверях Ульф такой выдержкой не обладал и заржал в голос. Уна лишь многозначительно хмыкнула. — Я так и подозревала, что его еще с ложечки кормить надо, — заявила она и уставилась на Касыма. — Здравствуй, некромант-травник. Интересно пахнешь. — Все-то ты почуять не смогла, волчица. И пахнешь ты скучно, просто стаей своей, — пожал плечами Касым. — Хочу и кормлю внука с ложки, мое право. С полки слетело несколько десятков ложек и набрав по краям свежесваренного супа начали летать возле женщины. — Захочу и тебя накормлю, — улыбаясь сказал Касым, набирая в вилку еще еды для упрямо молчащего Нури. — А ты веселый, — улыбнулась женщина, тепло и по-домашнему. — Корми, раз обещал, за этим и пришла. Ульф рассказал про недавний праздник, — поймав ложку и отведав супа, женщина прошла к столу. Перед Нури лег расшитый золотом кошелек из кожи. — Не обручальный браслет от Ульфа, конечно, но здесь знаки моего клана, семьи и защитные узлы. Уна села на стул и поймала следующую ложку. — Спасибо, — ошарашенно выдал Нури и, взглянув на браслет, с трудом подавил желание стукнуть Ульфа чем-то тяжелым, просто спросил у Уны: — А можно поподробнее про обручальный браслет? Вот про кольца я знаю. Их и народ моей мамы использует, и папин... А вот браслет... Касым тихо хихикнул. Хемминг тоже рассмеялся, пряча лицо на плече Тика. — А Ульф не сказал? Они аналог колец, — пожала плечами Уна. — Обручальные часто передаются из поколения в поколение, они копят энергетику хозяев, иногда в них встраивают защитные вязи и руны, в камни — заклинания. Все на благополучие, защиту рода и детей. Так же, если ухажер настроен серьезно с самого начала, он дарит или покупает браслет вместе с парой. Он демонстрирует другим, что возлюбленный занят и принимать ухаживания и внимание от других не намерен. Если браслета нет, то старожилами отношения считаются греховными, то есть блуд творится, если проще. Хемминг поставил на стол блюдо с пирожками, один из которых тут же схватила Уна. — В общем, от осуждения тебя спасли, Нури, так ты не выглядишь гулящим парнем, — закончила рассказывать волчица, берясь за главное — за еду. Нури молчал, долго думая перед тем, как заговорить. Касым же тяжело вздохнул, понимая, что ошибся и нужно будет сделать подобную безделушку и Кнуту. Обдумав свои слова, взвесив их, Нури осторожно заговорил, неспешно подбирая слова: — Меня эта привычка, делать что-то для моего блага, не объясняя, не спрашивая, уже начинает раздражать, если честно. Говорил он с Уной, но слова явно предназначались Ульфу. Хемминг взглянул на Тика и счел разумным утащить его глубже в кухню, давая возможность высказаться там. — Его можно отобрать или вернуть, — спокойно произнесла Уна. — И каждый день носить не обязательно, хотя показательно. — Нет уж! Возвращать не надо, отбирать не буду, — начал в запале Ульф, но сдулся под взглядом Нури. — Ну, он же красивый и ценный, хороший ведь подарок вышел. И ты его носишь... — Хм, ношу, не зная, что он значит, — юноша посмотрел на оборотня. — И сейчас у меня возникло подозрение, что позавчера был не мой день рождения, а свадьба или помолвка. И не приятнее тебе было бы, если бы я носил его, зная, что это значит? Касым одними губами прошептал: «Ты влип! Он в бешенстве». — Я бы сказал... потом... При удобном случае, — подошел ближе Ульф и сел на низкий табурет у ног Нури, оказываясь значительно ниже его. — Вдруг ты бы не надел. Юноша поджал губы, стремясь удержать довольную улыбку от того, что мужчина настолько дорожит им. — А если бы надел? — все же сказал Нури, взъерошил волосы Ульфа. — По крайней мере снимать его я не собираюсь. Ульф ткнулся в ответ в плечо, потерся щекой, обнимая за талию. Тем временем в дальнем углу Тик без лишних слов сунул запястье с браслетом под нос Хеммингу. — А меня спросить? — Стоп! Я не покупал тебе именно такой браслет, я надеялся, что ты выберешь браслет, показывая, что принимаешь ухаживания, но я даже не подводил тебя к ним! Если бы ты выбрал кулон, я бы купил и его. У нас просто недоразумение: ты купил браслет, оттого что он тебе понравился, я забыл о том, что у вас кольца, и думал, ты согласился на ухаживания, — расстроенно говорил Хемминг. — Я согласился, но не знал, что именно браслетом... — Тик глубоко задумался. — Мда уж... — Полностью с тобой согласен, — грустно сказал Хемминг. — Сними его, если хочешь. И наденешь, когда будешь согласен. — Ни за что! — возмутился Тик и даже руку за спину убрал. Поняв, как выглядит сейчас со стороны, смутился и спрятал лицо на груди у Хемминга. — Я трусливый и еще не во всем разобрался, но мне нравится происходящее между нами. — Не трусливый, — крепко обнимая, сказал оборотень, — а осторожный. И разбираться мы во всем будем вместе, главное, что ты, как и я, хочешь, чтобы то, что происходит сейчас — продолжалось. — Мне одно время казалось, что я по девушкам... — признался Тик. — Но на самом деле не по кому. Просто ты нравишься, только я не знаю, как понять в каком качестве. Вот по Нури и Ульфу видно, что им хочется обниматься, целоваться, а Ульф и слюной закапает скоро. И я вот боюсь, не сойдет ли то, что между нами, за дружбу. Ты точно для меня не как Нури, и не как Кнут. Особенный. Но и к сексу я не готов. — Пошли, — Хемминг потащил парня в кладовую, где и прижал к стене, нагнувшись, слегка прикоснулся к губам, мягко вымаливая поцелуй. Тик замер, но отстраниться не мог, стена мешала. Касание повторилось, и парень доверился. Ответил таким же. Влажно, странно... Не то, чтобы внутри защемило, или сердце споткнулось, но приятно. Тик не мог сказать, любит ли он Хемминга, видит ли нечто особенное в его глазах, и может ли дать ему то, чего наверняка он ждет. Но кое в чем Тик уверен был: время с Хеммингом он любит. Когда тот рядом, молчит или говорит, показывает или спрашивает, учит или лежит рядом с книгой. Поцелуй стал глубже, настойчивей. Хемминг поднял Тика на руки, делая его выше себя. Теплые ладони неспешно гладили по спине. Тик испугался и растерялся, он стал уязвимей, и одновременно дух захватило. Он выше Хемминга! И они целуются, да так, что Тик расслабился и почувствовал, как его немного повело. Словно он из масла сделан. Мужчина оторвался от губ, поцеловал шею и только тогда прошептал: — Видишь? Это не дружба, просто тебе нужно время, чтобы это осознать. Разве плохо у меня в руках? Тик улыбнулся легко и беззаботно. — Не плохо, спасибо, что показал. Хемминг ответил такой же теплой улыбкой, но ставить парня на ноги не спешил, а вновь поцеловал.