Искреннее желание

Кнут прошелся вдоль очереди пациентов. Их было явно больше, чем они могли принять за весь день. Как и предвидел Касым, пятая часть состояла из беременных. Первым Кнут выбрал мужчину с огромным животом. Он выглядел взволнованным и бледным, а глаза усталыми и больными. Беременный еле поднялся, опираясь на локоть мужчины чуть старше него. Едва войдя в кабинет, он сразу же присел на стул. — Доброе утро! С какой проблемой пришли? — вежливо спросил Касым, улыбаясь, привычно не позволяя беспокойству взять верх при пациентах. — Здравствуйте. Я Эльг, а это Айти, — указал на тяжело дышащего супруга тот, что постарше. — Беременность дается тяжело. Мы и отдыхаем больше и еду покупаем получше, травки нам вот эти посоветовал знахарь пить. Эльг протянул Касыму листок. Знахарь принюхался и поморщился: — Толку от них мало. Айти, мне нужно прикоснуться к твоему животу. Эльг, вы помните того церковника, что создал сферу? Касым задрал рубашку и прикоснулся к животу. Кивнул, улыбаясь. — Ваш церковник был юн или стар? — Юн, — ответил Эльг. — Я еще подумал, что он моложе Айти, совсем еще ребенок. — Как он? — Айти сделал глубокий вдох. — Наш малыш. — Ваш церковник перестраховался. Вот тут, — рука легла на низ живота. — У вас сын, тут, — чуть сбоку положил руку Касым. — Еще один сын. А вот тут дочь. Им тесно и уже на следующей неделе было бы поздно. Эльг, вам предстоят тяжелые недели. Айти, мальчик, что лежит тут, уже готов к появлению на свет, и, чтобы дать остальным место, я бы его извлек. Я знаю, что вам еще четыре недели носить, но с ним все будет хорошо. Я попрошу, и вас назад отвезут на карете. Айти, весь остаток беременности вы проведете в постели. Я сам буду приезжать к вам раз в три дня. Девочку можно будет извлечь через недели две, но последнего нужно оставить еще на все четыре недели, а то и на пять. У Айти задрожали губы, и он тихо расплакался. Эльг обнял его за плечи, гладя по голове, поцеловал в щеку. — Все хорошо, любовь моя, все будет хорошо, ты же слышал. Айти всхлипнул громче и вцепился в руку Эльга, начиная глубоко дышать, силясь успокоиться. — Господин знахарь, — Эльг поцеловал затихшего супруга в щеку и достал из кармана испещренную рунами тряпицу. Развернув, он показал старинной работы кольцо с большим и довольно редким зеленым аметистом. По краю его скромно дополняли несколько мелких изумрудов. Обычных, в отличие от аметиста. Тот был камнем-накопителем, и стоило развернуть тряпицу, как на Касыма дыхнуло силой земли. — Вы хоть представляете, что вы хотите мне подарить? — выдохнул Касым. — Подумайте еще. И Айти, все будет хорошо и с вами, и со всеми вашими детьми. Алан, принесите воды, полотенца и поставьте во дворе палатку. До вечера вам всем лучше будет побыть в домике. Эльг, будете присутствовать при рождении или подождете за дверью? — Нет, — вновь забеспокоился Айти, и Эльг улыбнулся ему. — Я свое сокровище не оставлю. И, да, понимаю. Вы хороший, с добрым сердцем, а мне кольцо ни к чему, я же не могу им воспользоваться. Продавать же такие вещи грешно. Оно ведь поможет вам спасать еще чьих-то любимых. Алан вышел за дверь, но далеко не ушел, кликнув обеспокоенно Касыма. На пороге появился Назир, в ногах которого взволнованно гудел белый кот, а на руках наемника лежала молодая девушка и кашляла кровью. — Назир, на стол ее. Алан, делайте то, что я попросил! — знахарь надел кольцо, уже не споря. Едва девушка оказалась на столе, Касым прижался губами к ее губам, делясь дыханием, забирая себе чахотку, и убивая ее в себе. Кот прыгнул на стол, ткнулся мордой в ладонь девушки, но Касым резко спихнул его со стола. Падая, зверек умудрился все же глубоко поцарапать руку знахаря. Кот замяукал и, шипя, забился в угол. Алан вышел, Кнут помог Эльгу с Айти. — Что мне сделать? — спросил Назир, придерживая ноги девушки, которыми она пыталась оттолкнуться от стола, видимо, потеряв связь с реальностью. Касым неопределенно махнул рукой. Кот же увидел Айти и завороженно подошел к нему, поставил лапы ему на колени, ткнулся носом в живот и громко замурлыкал. Касым резко отстранился от девушки, и она с трудом села, ошарашенно смотря по сторонам. — Выведи ее на улицу. Девушка, вам стоит посидеть минут тридцать, перед тем, как идти домой. Но тут нельзя, мне это помещение нужно. Она ошарашенно кивнула и тихо сказала: — Спасибо, господин знахарь. — Назир, забери с собой Ютаки. Ему явно беременные нравятся, в очереди их еще много! А с Айти у нас серьезное дело. Кнут, солнышко мое, а тебе беременные нравятся? Рыжий прищурился и спокойно ответил: — Нравятся, но котята больше и мне еще рано. Алан вернулся с полотенцами и водой: — Палатку сейчас поставят, а еще натянут пару навесов, чтобы посетители смогли в тени укрыться. Назир вытащил из кармана веревку с привязанным к ней сложенным бабочкой фантиком и выманил кота наружу. — Я попрошу скамеек, люди еще идут, — ответил он, закрывая дверь. Кнут уставился на огромный живот, думая о том, что в Айти целых три сферы. Невиданное дело. Касым тяжело вздохнул: — А я вот детей хочу с тех пор как на внука мужчины внимание обращать начали. Ну раз ты считаешь, что еще рано, буду Нури на правнуков уговаривать! Айти, ложитесь пожалуйста. Эльг, вы просто будете с мужем. Касым тщательно вымыл руки, еще раз прощупал живот, удостоверившись что выбрал нужный плод. Знахарь закрыл глаза, требовательно сказав: — Айти, глубоко вдохни и задержи дыхание! Едва мужчина послушался, как Касым извлек сферу, и ему для этого даже не пришлось резать кожу. — Вот и все, вы справились, дальше уже моя работа! — похвалил знахарь. Он раскрыл сферу, и тут же перевернул ребенка, несильно хлопнул по спине, и мальчик раздраженно заплакал. Касым вытирал его, занимался пуповиной, но делал все так быстро и привычно, что взволнованные родители поняли: сын в надежных руках. — А вот и мы! Вам предстоит самое сложное — выбрать имя, — Касым принес родителям недовольно сопящий сверток. — Моя самая любимая работа — роды. Он у вас здоровый, только маленький. Болеть первый год не будет, я с ним своим иммунитетом поделился. — Спасибо вам большое, господин знахарь, — искренне поблагодарил Айти, поглаживая живот одной рукой, а второй держа сына. Эльг поцеловал в лобик сморщенного младенца и придержал за плечи супруга, целуя и его. — Счастье вы мое, — улыбался мужчина. — Спасибо вам большое, господин знахарь. Передохнув, мужчины стали подниматься, но появился Алан и, с разрешения Эльга, взял Айти на руки и понес к карете, заполненной внутри подушками, на которых и помог устроиться оборотень. Кнут привел девушку, абсолютно белую и с красными глазами. На лбу ее выступил пот, она прижимала к животу обернутую полотенцем руку. Рядом сонно зевала девчушка лет пяти. Войдя, женщина подтолкнула ее к Касыму. — Здравствуйте, господин знахарь. Моя дочка говорит о болях в животе уже несколько недель. Но они то есть, то нет. — А с вами все хорошо, по-вашему? — изумился Касым и присел возле девочки. Показал ей язык, она сделала то же самое. Знахарь положил руку на животик и сообщил. — Аппендицит. Я могу снять воспаление, но лучше удалить, иначе через год-два все повторится. А что у вас? Ребенку нужна здоровая мама, вы на здоровую похожи слабо. — Обожглась о кастрюлю, не досмотрела, — покачала головой женщина. — А вы удалить сможете? Что для этого нужно? Девчушка подошла к стойке с пузырьками зелий и стала с любопытством рассматривать их. — Нравится? — спросил Кнут, присаживаясь рядом. Малышка закивала. — Давайте вначале я разберусь с вашей рукой, а потом помогу дочке? — предложил Касым и отвлекся на секунду, подошел к Алану и что-то ему сказал на ухо. Алан зашел за ширму в углу, а оттуда уже вышел волком. Женщина размотала полотенце, показывая очень сильный и болезненный ожог. Девочка переключилась на волка почти с нее ростом. Касым осторожно прикоснулся к руке женщины, улыбнулся, наблюдая за тем, как девочка гладила волка. Когда знахарь закончил и переключился на ребенка, Алан смог выйти. Кота волк нашел быстро: белый нюхал уже третьего беременного в очереди. Увидев волка, кот рванул в сторону, но вдруг резко остановился, принюхался, развернулся и медленно, крадучись, двинулся к Алану. Оборотень застыл и плюхнулся на пушистый зад, стараясь выглядеть доброжелательным и не спугнуть Ютаки, за которым с интересом наблюдал Назир. Кот подошел, сел напротив волка и вновь принюхался. Потянувшись, Ютаки улегся у лап Алана, и стоило тому нагнуться, как он получил лапой без когтей по морде. Зверь Ютаки явно приглашал его поиграть. Оборотень завилял хвостом и, тонко заскулив к восторгу детей в очереди, припал на передние лапы, начиная скакать вокруг кота, пока тот вертелся на месте. Ютаки «нападал», пытаясь ударить лапой по уху. Кот, увлекшись, прыгнул прямо на волка, вцепился зубами в шерсть на шее и игриво начал рычать, а потом и вовсе принялся вылизывать. Алан лег на землю и обернул кота хвостом, начав ухаживать и за ним. Такой озорной и милый Ютаки нравился оборотню еще больше. Волк получил по морде мягкой лапой, а затем Ютаки поднялся и потерся о морду, слегка задел ее шикарным белым хвостом. Нагло забравшись на поверженного «противника», принялся мыться. Оборотень кашляюще рассмеялся и поднялся, кот съехал по нему как с горки. Волк лизнул его в ухо и побежал, предлагая продолжить игру. Ютаки рванул следом, на бегу пытаясь достать лапой хвост. Но волк был явно быстрее, и кот недовольно мяукнул, но упрямо догонял. Алан привел его в гостевой домик, а там и к Шону, от которого как раз выходил папа. Оборотень поставил лапы на кровать и лизнул ладонь парня, давая понять, кто здесь. — О! Ты опять пришел! — обрадовался подросток и погладил «пса» по морде. — Как думаешь, я буду похож на нормального? Я не мечтаю быть идеальным, как тот блондин, просто нормальным, чтобы люди не пугались. На кровать, мяукнув, прыгнул кот. — Вот у тебя есть друг, и я хочу! — сказал Шон. Оборотень заскулил и забрался на кровать, лизнув шею, устроился под боком и пихнул нос в руку, легко покусывая пальцы, потирался о ладонь. Шон гладил зверя, перебирая шерсть. — А друг у тебя диковат, — ойкнул парень, отдернул оцарапанную руку. — Знаешь, меня с детства дразнили... Все! Отцы и так потратили на меня столько денег. Они верят Касыму, они верят, что все это не напрасно. Но я знаю — будет лучше, но лица у меня так и не появится. Волк сочувствующе заскулил и переключился на вылизывание царапин. Потеревшись мордой о бок, Алан положил голову на грудь Шону и, вздохнув, прикрыл глаза. Кот вытянулся с другого бока и задремал. Шон улыбнулся, обнял «пса» и тоже заснул.