ooOOoo
— Я не понимаю, что вы хотите сказать, — Кингсли с сожалением посмотрел на девушку: он понимал её беспокойство и сам порывался освободить Малфоя несколько раз, но Гарри всегда отговаривал его. — Мисс Грейнджер… — начал он. — Да ладно, министр, мы знакомы вечность, можете на «ты». Кингсли сел и предложил сесть ей, от чего Гермиона с улыбкой отказалась. Она не любила вести переговоры сидя, предпочитая твёрдо стоять на ногах и встречаться с людьми лицом к лицу. — Хорошо, Гермиона, я знаю, что мистер Малфой находится не в лучших условиях… — Гермиона фыркнула, — но мы не можем сделать ничего больше. Если бы мы поместили его в светлую, чистую и просторную камеру — которых в Азкабане не существует, — уточнил он, — на нас накинулись бы все. Хватит того, что к нему не приставили дементоров. Ты не представляешь, сколько жалоб по этому поводу поступает к нам каждый день, — Кингсли оставил свою палочку на столе, потёр подбородок и заговорил более размеренно: — Представь себе, насколько больше их станет, если мы выпустим его под залог. — Но это было бы только до суда… — протянула она. — Он мог бы остаться под присмотром кого-то из авроров, кому можно доверять. — Да, конечно, знаешь кого-нибудь, кто согласился бы поселить у себя дома Малфоя на месяц? — спросил он с сарказмом. — Это не то, о чём ты можешь попросить кого угодно, Гермиона. — Я знаю, — Гермиона вздохнула и позволила себе опереться на сиденье кресла. — Если... если бы я нашла кого-то, кто согласился бы на такое... — И этому кому-то пришлось бы иметь дело с прессой, присматривать за Малфоем, содержать его… — заметил он, поднимаясь из-за стола, — Но скажи мне, Гермиона, думаешь, кто-то согласился бы месяц прожить с ним? Она подняла взгляд и вздохнула, мысленно ругая себя за то, что собиралась сказать. — Если это единственный способ, да будет так. Ни с кем ему не будет безопаснее, чем с его адвокатом, — она вздохнула, ощутив на себе неверящий взгляд министра. — Я внесу за него залог.ooOOoo
Драко откинул голову, ударяясь о стену, позволяя себе снова утонуть в воспоминаниях — это было всё, что он мог сделать. Вспоминать, только вспоминать. — Астория, куда мы идём? — спросил он, наблюдая за дорогой, становящейся всё более сельской: деревьев, время от времени появляющихся по её сторонам, становилось всё больше, и вскоре свет едва пробивался меж их ветвями. Тьма нависала над ними, и лес становился всё гуще. — Эй? Астория остановила свою лошадь и посмотрела на Драко с весельем и коварством. — Не переживай, Драко, это чёрный Лес в Германии. Разве ты не хотел найти место подальше да позагадочнее? — Я ненавижу леса, — прошептал он, стараясь оказаться как можно дальше от растительности, — и слышу странные звуки... а ты нет? — Я слышу только уханье сов и волчий вой, — беззаботно пропела она, хотя в глубине души призналась себе, что слышала стоны и рыдания, доносившиеся из глубин леса. И то, что началось как приятное путешествие, вскоре стало похоже на ночной кошмар. Неделя, всего неделя прошла, и всё началось. Драко слышал голоса, постоянно. Слышал стоны боли и крики, молящие о помощи. Звуки возникали из тёмных углов хижины, из его головы, снаружи, отовсюду. Упершись в колени головой, он смотрел в никуда; его тело переставало слушаться и вскоре начало дрожать, хоть его душа и находилась в относительном покое, молчаливая и мёртвая. Будто бы все чувства разом решили, что лучше оставить его. Потом Астория врывалась в дом: на неё голоса действовали по-другому, пробуждая в ней ярость и желание причинить боль чему-то... или кому-то. При виде Астории Драко сжимался. Если в первые дни Астория обращалась с ним с любовью, то вскоре это превратилось в насилие, результатом которого были синяки, порезы и даже шрамы, остававшиеся на его теле. — Любовь моя… — шептала она, приближаясь к нему. — Я так по тебе скучала… — Её голос звучал по-другому, более резким и звонким, будто она была готова сорваться на крик с минуты на минуту. — И ты? Ты скучал по мне? Драко не отвечал, глядя на неё пристально, но отчаянно. Слизеринская гордость исправилась, а с ней и его мужество. — Драко… Ты слышал меня? — спрашивала она снова, приближаясь и беззаботно кусая его шею. Драко не реагировал на это, он оставался парализованным, чувствуя, как горячая кровь стекала по его шее. — Да, Астория, — шептал он тогда монотонно, словно он был лишь тряпичной куклой, лишённой души. — Я скучал по тебе.ooOOoo
Драко помнил немногое из тех месяцев, проведённых в лесу. Иногда он чувствовал боль, причинённую Асторией, иногда просто лежал в своём углу хижины, пока раны кровоточили. Они всегда залечивались. Астория страдала от тяжёлой формы биполярного расстройства. Иногда она бывала милой, какой Драко знал её, но порой становилась опасной циничной садисткой. В то время она развлекалась, превращая его в свою куклу, оставляя на его теле раны и порезы, которые затем лечила — лишь чтобы на следующий день повторить всё снова. Несомненно, у Астории был свой чёткий предел, и она никогда не дошла бы до его убийства. Возможно, дело было в любви, или она не хотела убивать его, просто потому что тогда ей не с кем было бы развлекаться. Драко волновало не это: он хотел знать, почему она была так одержима им, доводя его самого до безумия, когда он хотел, чтобы его убили, лишь бы освободиться и сбежать от неё. Могло ли в лесу происходить что-то, о чём он даже не подозревал? В конце концов, вернувшись, он почти оправился, перестал слышать голоса, и его перестали мучить нервная дрожь и кошмары. Астория, наоборот, осталась той же, и как бы ни хотели её родители скрыть, в какого монстра она превратилась, это было невозможно. Та Астория, которую Драко знал, умерла навсегда.ooOOoo
— Гермиона, ты в этом уверена? — Девушка посмотрела на своего друга, Гарри, пока они шли по тёмным и узким коридорам Азкабана. — Да, и я безумно благодарна тебе за то, что ты пришёл, — прошептала она в ответ. — Я не позволю тебе сделать это одной. Гермиона ничего не ответила, кивнув, и они продолжили свой путь в глубокой тишине. Пройдя по коридорам и закоулкам, выложенным холодным серым камнем, мимо сотен одинаковых дверей, они пришли в зал суда. Когда Гермиона увидела Драко, проходящего через зал до скамьи подсудимых, она содрогнулась: он казался ещё худее и болезненнее. На нём уже не было тюремной робы, теперь он был облачён в чёрную рубашку и тёмные брюки. Эта одежда, какое-то время назад, очевидно, хорошо на нём сидевшая, теперь висела мешком, лишь подтверждая предположение, которое появилось у Гермионы ещё несколько дней назад. Малфой ел недостаточно — или ему не давали есть. Судья вошёл в зал, и с его появлением наступила тишина. Поправив длинную тяжёлую чёрную мантию, он с презрением посмотрел на Драко. — Мистер Драко Люциус Малфой, обвиняемый в убийстве, предательстве волшебного мира и других деяниях против магической и не магической рас, — Гермиона вскочила на ноги, её щёки покраснели от гнева. Она заставила себя успокоиться; никогда ещё она не была так зла на клиента — и не понимала причины. — Было объявлено о целесообразности перевода мистера Малфоя под домашний арест под залог и наблюдение сроком на месяц, по истечении которого пройдёт судебный процесс в Министерстве Магии. Пусть сделает шаг вперёд тот, кто готов предложить себя для этого юридического процесса. В зале стояла гробовая тишина, пока не раздался звук шагов Гермионы. — Я, Гермиона Джин Грейнджер, предлагаю свою кандидатуру на роль ответственного за моего клиента, Драко Малфоя, и обязуюсь заботиться о его безопасности и содержании до проведения суда, — твёрдо произнесла она. Через секунду защёлкали затворы камер и закричали журналисты, которые, толкаясь, боролись за лучший ракурс для съёмки. Но Гермиона смотрела только на одного человека — на Драко Малфоя. Его кристально чистый твёрдый взгляд выражал что-то большее, чем безразличие. — Да будет так, — произнёс судья перед тем, как ударить молотком по дощечке, чтобы потом исчезнуть из зала. После этого стражники подошли к Малфою и освободили его скованные руки и ноги. — Шевелись быстрее, не хочу отчитываться перед прессой, — поторопила Гермиона, приближаясь к нему. Драко взял сумку со своими немногочисленными пожитками и, не произнося ни слова, последовал за ней. В тишине они дошли до зала аппарации, и только тогда, когда в уединённом зале перестали быть слышны вспышки и шепотки, Гермиона обернулась и посмотрела на своего спутника. — Не хочу слышать ни одного саркастичного замечания, Малфой, ни одного осуждающего слова, потому что, клянусь тебе, если будешь раздражать меня, даже немного, я пинком отправлю тебя прямо к дверям Азкабана. Тебе ясно? — прошипела она, протягивая ему руку. — Кристально, — проворчал Драко прежде, чем взяться за тонкую девичью ладонь и исчезнуть.ooOOoo
Вновь почувствовав твёрдый пол под ногами, Драко потерял равновесие, хватаясь за первое попавшееся под руку, чтобы не упасть. За Гермиону Грейнджер. Она замерла, не ожидая такого тесного контакта: Драко держался за её плечи и смотрел на неё то ли ошеломлённо, то ли самоуверенно. Он отошёл, чувствуя, как стремительно падает в глазах девушки, за которую схватился. — На ногах стоять можешь? — с опаской спросила она. — Да, Грейнджер, это было просто небольшое головокружение, я не аппарировал аж с… ну, уже очень давно. — Ладно, — произнесла она, снимая туфли и оставляя их рядом с подставкой для зонтов, что очень удивило Драко. — Не смотри так, ты тоже должен разуться. — Прошу прощения? — ошеломлённо выпалил он. Драко Малфой, снимающий обувь? Ни в её мечтах, ни в его кошмарах. Хотя, если честно, жить месяц в доме Гермионы Грейнджер он тоже раньше не собирался. — Ты оглох? Сними обувь, — повторила она с нажимом. — Не собираюсь я разуваться, Грейнджер. — Нет? — Нет, — подтвердил он. — Как хочешь, — она подошла ближе, и Малфой интуитивно попятился, врезавшись в дверь так, что ручка впивалась в спину. Он рыкнул от боли. — Смотри, Драко, это мой дом, здесь мои правила, так что снимай обувь. Либо так, либо я отправляю тебя обратно в Азкабан, и это станет самым коротким домашним арестом в истории, тебе решать. Драко удивлённо на неё посмотрел: это уже не была та заучка, которую он помнил, скромная, молчаливая и неуверенная. Перед ним стояла взрослая, полная уверенности в себе женщина, которая без раздумий отправила бы его обратно грязную клетку. Шёпотом сыпля нелестными эпитетами в её сторону, он разулся, оставляя обувь рядом с её туфлями. — Довольна? — Очень. Теперь иди за мной. Не раздумывая, Драко последовал за ней. Дом не был таким большим, как его поместье, но казался вполне комфортным и чистым. Гермиона привела его в коридор с несколькими дверьми. — Это мой кабинет, — она указала на одну из них. — Мне не нужно упоминать, что, пока я работаю, ты не должен мешать мне, не правда ли? — Нет, «мадам», — насмешливо проворчал он. Гермиона недовольно цокнула, прежде чем пройти вперёд. — Там библиотека, можешь заходить, когда захочешь, — продолжила она, останавливаясь напротив двух последних дверей. — Твоя комната, — она указала на левую. — У тебя есть собственные ванная и шкаф, не думаю, что ты можешь жаловаться. — Я бы предпочёл каморку Филча возвращению в камеру, так что нет, Грейнджер, никаких недовольств. — Хорошо, перед тем, как я оставлю тебя, ты должен знать, что ты не можешь общаться ни с кем без моего разрешения и не можешь никого приглашать без моего разрешения, как и использовать магию. — Грейнджер, у меня палочки нет, как, чёрт возьми, ты хочешь, чтобы я колдовал? — он состроил недовольное лицо. — Не валяй со мной дурака, Малфой, — серьёзно продолжила она, — ужин в девять, и это тебе не гостиница, так что советую не пропускать его. Есть вещи, которые ты должен рассказать мне. — Оу, неужели хочешь романтический ужин со мной, Грейнджер? — Перестань паясничать, Малфой, и иди в душ, от тебя не розами пахнет. Сказав это, она исчезла в своей комнате, с хлопком закрыв дверь.ooOOoo
Комната была удобной, с двуспальной кроватью и просторным шкафом. Большое окно пропускало последние закатные лучи, достаточно освещавшие помещение. Драко без раздумий отправился в ванную и, скинув одежду, встал под поток горячей воды. Он не знал, сколько времени провёл так, но, судя по тому, как покраснела кожа, достаточно. Он закрыл кран и обернул полотенце вокруг бёдер. Подойдя к раковине, посмотрел в зеркало. Провёл рукой по запотевшему стеклу и оглядел себя: он потерял вес и получил новые шрамы, но с ним была его царственная осанка, да и к волосам вернулся блеск. Драко вздохнул и вышел в комнату за своими вещами; порывшись в сумке, он понял, что мама не положила ему ни одной чистой рубашки, и всё, что было у него под рукой — грязная, потная тряпка, в которой он пришёл. Он прошептал проклятие себе под нос и подумал о вариантах собственных действий. Он мог снова надеть это и, скорее всего, потерять только что вернувшийся приятный запах, или пойти на ужин без рубашки и наслаждаться лицом хозяйки квартиры. Вне всяких сомнений, этот вариант был наилучшим.ooOOoo
Гермиона чуть повернула сковороду, сосредоточенная на своём занятии. Она ловко разбила яйца, позволяя желтку скатиться, а белку — постепенно заполнит пространство вокруг него. За этим занятием она не заметила появления блондина, что не отрывая глаз наблюдал за ней. Драко Малфой изучал взглядом каждый дюйм стоявшей перед ним женщины. Более округлые изгибы тела, уверенный взгляд карих глаз и волосы — та непослушная спутанная копна, которая теперь выглядела ухоженной и «приручённой», собранная в высоких хвост. Когда, наконец, Гермиона заметила нарушителя своего спокойствия и осознала, что он обнажён выше талии, она удивлённо раскрыла глаза. — Не пускай слюни, Грейнджер, — злобно прошипел Малфой. Гермиона подняла бровь и улыбнулась. — Судя по тому, как плохо с тобой обращались в Азкабане, Малфой, я предполагала, что ты должен выглядеть хуже, — она разложила яйца по двум тарелкам и подошла к столу. — Тут ты права, обращались со мной ужасно. — Да? — спросила она, изображая беспокойство. — Бедный Малфой… Драко замер. Грейнджер что, издевалась над ним? О нет, ни за что. — Что такое, Грейнджер? Я что, смущаю тебя? — предположил он, приближаясь. Гермиона посмотрела на него сверху вниз и удовлетворённо улыбнулась, пока наливала себе воды. — Ты не первый голый мужчина, которого я вижу, — спокойно сообщила она и, когда Драко уже собрался ответить ей, продолжила: — Этот внезапный акт нудизма чем-то спровоцирован, или у тебя нет чистой одежды? Он замолчал, думая обо всём, что мог бы сказать ей, но это влекло за собой возвращение в Азкабан. Черт возьми, он был загнан в угол и беспомощен перед Грейнджер. — Хочешь, дам тебе рубашку? — Спросила она, смягчая тон. — Откуда бы у тебя быть мужской одежде? — Драко огрызнулся. — Да, Малфой, раньше здесь был мужчина. — У тебя? И где он сейчас, у вас семейная ссора или что? Гермиона ударила кулаком по столу, заставляя воду в стакане расплескаться. — Нет, Рон мёртв, — холодно ответила она, прежде чем подняться. Драко промолчал, когда Гермиона прошла мимо него. Он слышал звук медленно удаляющихся шагов, громкий хлопок двери. После — тишина.