Рысёнок

«Когда же эта зима закончится?» — уныло подумал Рис, сжимая в кулачки замерзшие руки. В кои-то веки градусник не показывал -20, и омега, решив, что сегодня теплее, не взял перчатки и шарф, и теперь шел домой, проклиная свою собственную наивность и, конечно же, холодную зиму. Путь юноши домой был достаточно долгим: сначала трамвай, затем мимо колледжа, который в народе носил гордое название ПТУ, десять минут пешком, и он дома. Самый нелюбимый участок пути для Риса пролегал мимо колледжа, потому что в то время, как он шел домой, у студентов был перерыв, и они стояли кучей на улице и курили, а юный омега не переносил запах табака. Вдохнув и задержав дыхание, он шагнул в толпу, стоявшую у ворот. Внезапно незнакомый альфа схватил Риса за локоть так, что вырваться не удавалось. Мигом среагировав, омега зарядил кулаком по груди парня. Не ожидавший этого альфа закашлялся, едва не отпустив запястье юноши. — Пусти, — прошипел омега, недовольно сверкая своими аквамариновыми глазами. — Как тебя зовут? — проигнорировав просьбу, спросил студент, обворожительно улыбаясь. От этой улыбки у омеги заныло сердце. Этот наглый альфа был красивый, и от него так одурманивающее пахло кофе. Не той резиновой имитацией, а настоящим благородным напитком. Вдохнув поглубже, он тихо признался. — Я Рис. — А я гречка. Очень приятно, — смеясь, ответил альфа. Рис обижено посмотрел на него и, выдернув руку, отвернулся и пошёл дальше. — Хей, постой, — спохватился «гречка». — Подожди, — альфа нагнал омегу. — Ну прости меня, я Кир. — Чего ты от меня хочешь? — прошептал Рис. — Свидания. И полное имя, — нагло заявил альфа, приобнимая хрупкого юношу за плечи. — Хватит с тебя того, что сокращение знаешь. А свидание… может быть, — хитро улыбаясь, ответил омега и ушёл, оставив после себя лёгкий аромат малины. После этого случая Рис решил ходить домой другой, более длинной, но безопасной дорогой. Каким бы ярким ни был этот Кир, омега боялся новых отношений, боялся облажаться, выставить себя посмешищем в глазах такого шикарного альфы. Но наглый Кир не отпускал мальчика. Пусть в жизни они и не виделись, но во снах он преследовал постоянно. Чарующе улыбался и горячо целовал. Через пару недель Рису пришлось признать, что он влюбился в того, кого видел всего один раз в жизни. Омеге не впервой было мучиться от любви, всё же не так давно была пора, когда он с обожанием смотрел на плакаты с Крисом Колфером или Грантом Гастином. Но судьба своевольная дама. В тот день Рис спешил домой, потому что лучший друг угостил его мандарином, а он, не удержавшись от соблазна, съел и теперь с распухшим лицом несся домой, чтобы выпить таблетку от аллергии. Времени на обходной путь не было, поэтому он и бежал мимо колледжа, моля бога, чтобы ему не встретился Кир, не сегодня, не когда он такой «аллергийный». Красный, с прилипшими ко лбу прядками волос, лохматый, задыхающийся, он и попал прямо в объятья альфы. Тот хотел было съязвить, но увидев, что помощь омеге нужна срочная и счёт идёт буквально на минуты, он перекинул его через плечо и понёс к себе домой. Жил он совсем близко, что впервые его порадовало. Усадив юношу на диван, он принёс ему таблетку и стакан воды. Пока омега пил, он снял с него куртку и шарф. — Ты как? — обеспокоено спросил Кир, вглядываясь в лицо омеги. Несмотря на опухшие щёки, слезящиеся глаза, он все равно был прекрасен. — Нормально, — прошептал Рис. Таблетка действовала, лицо постепенно принимало свой обычный бледный оттенок, дыхание становилось ровнее. — Теперь ты просто обязан подарить мне свидание, я ведь спас тебя, — заявил «гречка». — Хорошо, уговорил, — согласился Рис. — Отлично. Завтра в половине пятого у входа в парк, ок? — Да, — смущенно ответил омега. Уже дома он проклинал себя за свое решение. Согласиться пойти в парк с человеком, зная лишь его имя! Немыслимо! К тому же он учится в колледже народного хозяйства. Что хорошего можно ожидать от человека данной профессии? Правда, вспоминая глубокие серые глаза альфы, Рис был уверен, что дай ему шанс изменить решение, он все равно бы согласился. Суббота выдалась снежной, но солнечной, потому прогулка обещала быть приятной. Решив, что Кир не заслужил того, чтобы он наряжался, Рис поступил соответственно омеге: помыл голову, подкрасил глаза, открыл подаренные отцом французские духи, завил свои карамельные локоны, надел любимые джинсы, теплый свитер, прекрасно оттеняющий его глаза, и куртку. Подумав, он решил, что все же лучше будет пойти в сапогах, так как шикарные полусапожки на платформе могут испортить всю прогулку. Назвать это свиданием гордый Рис не мог. Придя за пятнадцать минут до назначенного времени, Кир купил билеты и теперь сидел на лавочке, наслаждаясь солнечными бликами на замерзшей реке, возле которой располагался парк. — Гречка! — услышал он, видя идущего к нему омегу, и невольно улыбнулся. — Рис! Рад тебя видеть, — сказал он, обнимая явно не ожидавшего такого проявления чувств Риса. Свидание понравилось обоим. Кирилл был доволен, что омега немного открылся и перестал ерепениться, а Рис просто радовался хорошей погоде и тому, что альфа перестал пытаться его обнять или, что еще хуже, поцеловать. Все было хорошо, пока гуляющие друзья не услышали звонкий голос, который окликнул: — Боря! Омега едва не застонал. Он искренне не любил свое имя. Оно казалось ему таким грубым, сухим, каким-то… мерзким одним словом. Поэтому классе в пятом, решив, что он Рис, на Бориса, Борю и прочие производные от своего имени откликаться перестал. Но сейчас, идя по отдаленной, и потому пустой, дорожке, у омеги не было сомнений: звали именно его. Обидно было до слез. Рис ведь почти убедил себя, что Кир хороший человек, и был готов согласиться на его робкое «Давай встречаться?», а этот пустоголовый одноклассник, с обезжиренным кефиром вместо мозгов, так опозорил его перед альфой, выдав некрасивое имя. Но выбора не было, пришлось обернуться. — Стёпа, вот уж не ожидал тебя тут увидеть, — притворно удивился омега. — Ой, а кто это с тобой? Неужто наш девственник наконец-то нашел себе идиота, который согласился встречаться с такой страхолюдиной? — А вы, собственно, кто? — холодно поинтересовался Кир, беря Риса за руку, легонько сжимая, успокаивая. — Я Степан Вихтяев. Мне девятнадцать. Живу в отдельной квартире, работаю в фирме отца. Занимаюсь профессиональными танцами, изучаю три иностранных языка. Как вас зовут? — затараторил мальчишка, альфа поморщился, он не любил, когда его перегружали ненужной информацией. — Я Кирилл. — Очень рад знакомству. Предлагаю тебе продолжить прогулку со мной. Поверь, я могу дать тебе гораздо больше, чем, — Степа презрительно скривился и выплюнул, — Бо-о-оря. — Не думаю, что Вы смогли меня заинтересовать. Пошли, Рис. Приобняв едва сдерживающего слезы юношу, Кир пошел в противоположную от Степана сторону. Рис молчал. Кирилл не пытался разговорить его, прекрасно понимая, что надо дать ему время прийти в себя. — Кир? — подал голос Рис. — Да, рысёнок? — Почему ты не пошёл со Стёпой? Стоп. Как ты меня назвал? — Рысёнок. Мне не нравится называть тебя как крупу. Почему я должен был пойти с ним? — удивленно спросил Кир. — Танцы, работа, три иностранных языка. — Прогнившая душа, мерзкая внешность и плоская задница, — в тон ему заметил Кирилл. — Так ты со мной из-за задницы? — шутя, спросил омега, пихая Кира в плечо. — Ну конечно, а из-за чего ещё-то? — смеясь, ответил альфа. Прогулка прошла неплохо. Стоя у подъезда, Рис ощущал себя неловко. Вроде бы они едва знакомы, а с другой стороны… Плюнув на все предрассудки, он притянул Кира за воротник и поцеловал. Робко, неумело. Всё же Стёпа не врал, Рысёнок был девственником. Не дав ошарашенному альфе среагировать, Рис крикнул: «Пока!» и исчез за дверью подъезда. Так и повелось. По выходным Кирилл приглашал своего рысёнка на свидания, а по будням, по возможности, они встречались у колледжа, и он провожал омегу до дома. Рис больше не дарил альфе поцелуев, но от его не отворачивался. Зима постепенно сменилась прохладным мартом. Однажды Рис в обычное время не пришел. Прождав его полчаса, Кир решил навестить его и узнать, что же случилось. Омега открыл ему не сразу. Замотанный в шарф и свитера, он стоял, опираясь о косяк, смотря на Кира и шмыгая носом. Растрепанный, в пижамных штанах, такой домашний, что у Кирилла защемило сердце от внезапного прилива нежности. — Ты почему без тапок? А ну маршом шаг в постель! — скомандовал Кир, а сам отправился мыть руки. Увидев, что омега заснул, Кирилл пошёл инспектировать кухню на предмет съестного. Когда он был в классе седьмом, на него свалилось двое младших братьев, так что убирать, готовить он умел вполне неплохо. Мда, не густо… кастрюля с макаронами в холодильнике, пачка чая, начатая плитка шоколада и разные крупы. Кулинаря на кухне, тихонько подпевая песне в наушниках, Кир не заметил, как подошёл Рис, сел на стул и стал следить за его точными движениями, невольно восхищаясь. — О, Рысёнок, ты встал, — улыбнулся альфа. — Сейчас будем кушать. — Спасибо, Кир, — прошептал Рис, так как на большее его горло было не способно. Кирилл подарил ему теплый взгляд и поставил тарелку с дымящейся гречневой кашей. Рис усмехнулся, он помнил первый день знакомства. Потом Рис, укутанный в одеяло, сидел рядом с Киром на диване и слушал тихие, успокаивающие сказки, которые рассказывал ему альфа, легонько поглаживая его по светлым вихрам. Такая дружеская атмосфера, абсолютно не соответствовала пожару, бушевавшему в груди у Кирилла. Его любимое солнышко, такое теплое и доверчивое совсем рядом, только возьми, но разум затыкал инстинкты, говоря, что одним неловким движением он разрушит всю дружбу к чертовой матери. Вот только омега явно разум не слушал. Температура спадала, и он, выкрутившись из одеяльного кокона, скользил пальчиками по плечу Кира, его прикосновения отдавались электрическими разрядами. — Рысюш, выбери фильм. Я сейчас вернусь, — сказал Кирилл, выпутываясь из рук друга и ускользая в туалет. Несмотря на то, что они с Рисом были практически ровесники, на фоне высокого и мускулистого Кира, омега выглядел совсем ребенком. Упираясь лбом в холодный кафель, Кир пытался отдышаться. Рукоблудствовать в квартире Риса ему не позволяла совесть. Плеснув в лицо холодной водой, он вернулся в гостиную, где омега бессмысленно листал каналы. — Выбрал? — как ни в чём не бывало поинтересовался Кир. — Не-а, — грустно отозвался Рис в ответ. — Давай лучше устроим бой подушками? — хитро сверкая своими аквамариновыми глазами, предложил Рысёнок, вскакивая с дивана и хватая одну из декоративных подушек. Всё же ослабленный простудой организм давал о себе знать. Упав на диван, Рис смотрел в такие любимые глаза. Не сейчас. Они оба понимали, что не сейчас, но как только болезнь отступит, как только Рысёнку станет лучше… Наступил теплый май. Учиться уже никому не хотелось, поэтому учителя лояльно закрывали глаза на невнимательных учеников, отпуская с занятий пораньше. Сегодня Кир решил устроить кино-вечер. Накупил любимых вкусняшек Рысёнка, приготовил фильмы и ждал своё солнышко. Звонок в дверь Кир встретил у порога, сердцем чувствуя своё чудо. — Нет, Кир, прекрати, щекотно, — верещал Рис, отбиваясь от щекотки друга. Фильм был скучным, от них постепенно ускользала суть, поэтому он остался забыт. Раскрасневшийся, тяжело дышащий Рис вызывал у Кира дикое желание. Желание любить, нежить и оберегать. Он медленно наклонился к губам омеги, даря горячий, чувственный поцелуй.

***

— Ты тупоголовый идиот! — орал Рис, только завидев Кира у колледжа. — Орехоголовый козлобык! — вопил омега, колотя кулачками грудь Кирилла. — Я тоже тебя люблю, Рысёнок. Идём домой. — Нет, пойдём по той стороне, — заупирался Рис, не желая идти сквозь толпу студентов. — Но так же обходить далеко, — удивился альфа. — Малышу вредно дышать табаком. — Хорошо идём… Стоп. Что?! — Что? — Малышу? — Малышу, — обворожительно улыбнулся Рис, гладя пока ещё плоский живот. Студенты улыбались, глядя, как сорвиголова всего колледжа ласково приобнимает беременного омегу. Никто не верил, что когда-то он остепенится, однако любовь меняет людей до неузнаваемости.