Apartment 23

Слабые моменты

— Какой красивый молодой человек стоит за баром, и не за мной, если вы поняли, о чём я, — промурлыкала очередная блондинка необъятных размеров и страстно, как ей показалось, облизнула уголки губ, кончиками пальцев проходясь по предплечью Сехуна. Хана не могла не разинуть рот на дерзость этих «дамочек», когда те флиртовали с барменом. Просто удивительно, какими низкими и соблазнительными голосами они говорили, а одежда идеально подчёркивала части тела — в особенности большую грудь, еле помещавшуюся в платьях с глубоким вырезом. Однако было кое-что, удивляющее её ещё больше. — Здесь написано, что вам 42? — Сехун с бесстрастным лицом вслух прочитал карточку женщины, которая магическим образом появилась между его тонких пальцев, и приподнял бровь, словно ожидая какого-нибудь ответа. О да, и он его получил. — Да как ты смеешь! — взвизгнула она, пытаясь перекричать громкую музыку, и, по-быстрому выхватив тонкую карточку из его цепких пальцев, окинула парня злобным взглядом, развернулась на высоченных каблуках и ушла, не сказав ни слова. Сехун, слабо ухмыльнувшись, опустил до сих пор поднятую руку и покачал головой. Если бы на его месте была Хана, то она бы устала от флиртующих гостей, но, по крайней мере, у неё бы хватило приличия послать их более корректным способом. Хана, хлюпнув носом, вытерла его рукавом свитера. Будучи в таком состоянии целый день, что ей, конечно же, не нравилось, девушка тотчас пожалела об их водной драке с Сехуном, на которого, к слову, эта самая драка никак не подействовала, и это ужасно раздражало. После того, как Минсок обнаружил их двоих в мокрой одежде, он немедленно сходил и купил Хане новые вещи, так как она ничего с собой не взяла. Она хотела съездить домой до её ночной смены, но Чери не могла за ней приехать, а Сехун просто был Сехуном, отказавшись отвезти её домой. Поэтому она и сидела на высоком стуле напротив стены с алкоголем, наблюдая за работой коллег, которые ловкими и элегантными движениями жонглировали бутылками с красочными смесями. — Может, перестанешь хлюпать носом? — раздражённый голос Сехуна вывел Хану из её мыслей; она, не успев послать ему взгляд, означавший «заткнись», в очередной раз чихнула. Из-за тупой пульсации, которая, казалось, ощущалась даже в черепе, она закрыла глаза и приложила руки к голове, чтобы хоть как-то уменьшить боль. Она начинала заболевать и хотела просто лечь в кровать с чашкой чая, но теперь у неё есть обязанность, и она не могла попросить кого-нибудь отвезти её домой в её первый же рабочий день. Хотя Минсок и запретил ей обслуживать посетителей, потому что она ещё не чувствовала, что готова к этому, если не считать болезни. Это, надо признать, стрессовая работа, и, так как она ещё в полной мере не знала всех принципов приготовления коктейлей, он посоветовал, чтобы она сначала понаблюдала за остальными, а на следующий день уже приступила к работе. — Заткнись, — в нос пробурчала Хана, треснув себя по щекам, чтобы не заснуть, потому что она чувствовала себя хуже, чем прежде. Сехун изобразил что-то наподобие усмешки и бросил взгляд на босса, который подошёл к Хане, протирая стакан. — Солнышко, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Минсок, наклонившись и нежно погладив Хану по спине. Она слабо улыбнулась и хлюпнула носом. — Мне уже лучше. Босс поднял руку ко лбу девушки, но затем решил вместо этого прислониться к её лбу своим. Хана опешила от внезапного контакта, но была слишком уставшей, чтобы об этом волноваться, поэтому она просто решила насладиться теплотой, распространяющейся от прикосновения. Сехун изумлённо глазел на эту картину, неосознанно сжав в руках бокал. Хана качнулась, когда почувствовала внезапное головокружение, и чуть было не свалилась со стула, если бы не быстрая реакция Минсока. С каждым прикосновением между ними двумя в венах блондина всё больше закипала кровь, а уровень раздражения всё больше поднимался до самой высшей отметки. Почему это так сильно выводило его из себя — оставалось для парня загадкой, но присутствие этого чувства бесило Сехуна даже больше. К тому времени, как он полностью удостоверился в интимности их положения, тонкий бокал для мартини в руках Сехуна треснул от сильного напряжения, выводя того из транса. К счастью, в его руках было полотенце, поэтому осколки бокала не порезали его кожу. Какого чёрта со мной происходит! Он резко выдохнул и открыл стоящий рядом контейнер с мусором, вытряхивая туда содержимое полотенца. — Я думаю, будет лучше, если ты пойдёшь домой, — Сехун, услышав голос Минсока, вновь резко поднял голову в сторону их двоих и сразу же заметил Хану, которая выглядела ещё хуже, чем прежде. Когда он увидел уставшие и поникшие глаза девушки, Сехуна внезапно накрыла волна беспокойства, что не могло его не удивить, ведь с чего бы он стал волноваться о человеке, которого едва знал? Он качнул головой, словно пытаясь избавиться от странного чувства, когда перед ним вдруг вырос его босс. — Можешь отвезти Хану домой? Ей нужно хорошенько отдохнуть, — попросил Минсок Сехуна, стараясь перекричать музыку. — Она это начала, так что пусть теперь страдает от последствий! — недовольно простонал он, но всё оказалось впустую: ему не удалось разжалобить Минсока, который строго на него посмотрел и втихомолку развязал фартук, висевший на узких бёдрах Сехуна. — Упс, думаю, твоя смена только что закончилась, и ты можешь подбросить её до дома, — улыбнулся старший, бросив фартук между ним и Чунмёном, который только что зашёл в бар и, едва успев поймать кусок ткани с недоумённым лицом, теперь переводил взгляд с чёрного материала в руке на двоих парней и обратно. Сехун отчаянно взвыл: — Ну, босс! — Не волнуйся, я тебе заплачу за оставшуюся смену, — улыбнулся Минсок, прежде чем серьёзно продолжить: — Пожалуйста, отвези её домой, хорошо? Она неважно себя чувствует, и я не хочу, чтобы она оказалась в больнице с пневмонией. У Сехуна пересохло в горле, как только он это услышал, но, в конечном счёте, хотя всё ещё колебался, вздохнул и кивнул, соглашаясь с боссом. Минсок похлопал его по плечу и с благодарностью на него посмотрел, после чего Сехун повернулся к Хане, которая прислонилась к Чунмёну, и направился в её сторону. — Пойдём, дурочка, пора домой, — Сехун безразлично коснулся её плеча тыльной стороной ладони. Хана устало на него посмотрела и встала со стула, едва не потеряв равновесие. Со скучающим видом Сехун обернул её плечи рукой, поддерживая девушку и ловко игнорируя покалывания на коже от контакта с её шеей. Они вместе вышли через чёрный ход, избегая переполненного людьми танцпола. Блондин схватил с дивана свою куртку и вывел Хану через дверь, минуя двух ругающихся между собой охранников. — Да я, мать твою, закопаю т… Эй, Хунни! Твоя смена уже закончилась? Сехун открыл дверь пассажирского сидения своей машины и аккуратно усадил туда Хану, прежде чем её захлопнуть и подойти к окликнувшему его человеку. Он взлохматил свои волосы и вздохнул, а его тёплое дыхание испарилось в холодном воздухе. — Типа того. Я должен отвезти домой «наше новое добавление в команду». Нахмурившийся Тао, услышав едкий комментарий Сехуна, поймал любопытным взглядом Хану, которая прислонилась к холодному стеклу машины и, завидев парня, махнула ему рукой с призрачной улыбкой на губах. Он ответил девушке тем же и обратно развернулся к Сехуну, явно понимая, что к чему. Прежде чем он смог полюбопытствовать и всё такое, Сехун объяснил: — Она болеет, поэтому я только отвезу её домой, и ничего больше. Всеобщий хвастун скрестил руки на груди и хмыкнул, намекая, что не поверил ему ни на йоту. Но когда к ним подошёл Крис и, неодобрительно покачав головой, дал Тао затрещину, Сехун лишь засмеялся с некой долей благодарности в голосе. — Если он говорит, что ничего, значит ничего, извращенец. Тао вытаращил глаза на Криса, который посмел его ударить. — ЭЙ! Совсем страх потерял?! — Просто иди. Удачи, Хун, — Крис устало махнул Сехуну на прощание и схватил Тао за куртку, отводя его в другую сторону. — Занимайся своей работой, — раздражённо прошипел он на младшего. Когда Крис повернулся к Сехуну, Тао передразнил парня за его спиной, но вскоре направил всё своё внимание на группу слишком громких людей, которые отказывались уйти от прохода. Вместо того чтобы последовать приказам, они остались, наблюдая за разворачивающейся перед ними сценой. Он угрожающе приподнял бровь, сразу превращаясь в строгого охранника. Сехун попрощался с этой сладкой парочкой и вернулся к машине. — Что-то ты долго, — прохрипела Хана, когда мужчина сел за руль и, усмехнувшись, завёл мотор. — Тебе стоит радоваться, что я вообще согласился тебя отвезти, — бросил он девушке, выезжая из парковки на дорогу. — А я и не просила об этом, — пробурчала Хана и вновь прислонилась к холодному окну, пытаясь остыть. Сехун, услышав её тихий голос, бегло взглянул на больного пассажира. Даже с периодически возникающим тусклым светом от уличных ламп он видел, что она вся горела. Это не должно было случиться, но чувство вины начало закипать в его животе. Если бы он не плеснул ей в лицо стакан воды, то она бы не схватила кран и не облила бы их обоих с ног до головы. Он прикусил нижнюю губу, молча ругая свою сильную иммунную систему и неосознанно пытаясь доехать до дома как можно быстрее, ради блага своей же соседки. Спустя долгих двадцать минут Сехун заехал на автостоянку их жилого дома и припарковал машину перед входом. Он, посмотрев в сторону, заметил рядом уснувшую Хану. Вздохнув и расстегнув ремень безопасности, парень вышел из машины и, подойдя к пассажирскому сиденью, открыл дверь, отчего девушка чуть не вывалилась из автомобиля. Сехун мысленно простонал, когда она не проснулась, и ткнул её в голову. — Эй. Однако Хана не издала ни звука. — Эй, дурочка! — чуть громче окликнул её Сехун, но всё равно не получил ответа. — Чёрт! — Сехун провёл пальцами по своим волосам и, наклонившись, сунул голову в машину, чтобы расстегнуть её ремень. У него перехватило дыхание от тёплого щекотания на своём лице. Когда он повернул голову, то замер на некоторое время, заметив, насколько они на самом деле были близки друг к другу, а его взгляд не переставал скользить по профилю спящей девушки. Он заметил длинные ресницы, слегка касающиеся розоватых скул, и улыбнулся, когда она сморщила маленький носик. Сехун внезапно для себя обнаружил растянутые в улыбке губы, что было абсолютно для него незнакомым, и тут же перестал улыбаться. Он тихо кашлянул и осторожно подхватил Хану на руки, поднимая из машины. Хана опять зашевелилась, опустив голову на его плечо. Сехун прикусил губу и неуклюже запер машину, прежде чем развернуться и направиться к входу в жилой дом. — Блин, серьёзно?! — разочарованно вздохнул Сехун, увидев, что лифт до сих пор не работает, и направился к лестнице. Техника, будто назло, вышла из строя ещё с того момента, как сюда переехала Хана, поэтому у Сехуна появилась ещё одна причина не любить свою соседку. Хана пробормотала себе под нос какие-то непонятные слова и мягко стукнула Сехуна по груди. — Отпусти меня, — с всё ещё закрытыми глазами пробурчала она. Блондин начал взбираться по лестнице, временами бросая на девушку недовольный взгляд. — Перестань меня бить, или что, ты хочешь умереть? — прошипел он, продолжая идти. Хана медленно открыла глаза и ощутила идущее от тела парня тепло. Она приподняла вверх голову и наткнулась на острый подбородок и решительный взгляд, сконцентрированный на ступеньках лестницы. Хана на подсознательном уровне ухватилась за куртку своего соседа. Несмотря на то, что ей хотелось игнорировать присутствие Сехуна, она на самом деле нежилась в его объятиях. Девушка чувствовала себя отвратительно, выглядела отвратительно, а на руках её и вовсе нёс отвратительный придурок, но в тот момент её это мало заботило. Сехун глубоко и с большим чувством облегчения вздохнул, дойдя до второго пролёта лестницы, откуда виднелась дверь в его квартиру и квартиру Ханы, напротив которой он и остановился, немного наклонившись к девушке и собираясь её разбудить, не зная, что она и так уже хорошо осведомлена обо всём происходящем вокруг. Хана покосилась на Сехуна, но тот быстро поднял голову и кивнул на дверь. — Ключи, — неловко кашлянул он, медленно опуская девушку на ноги. Она слегка пошатнулась от головокружения, но тут же ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть, после чего похлопала свои карманы — и тут до неё дошло. Она уставшими глазами и с глуповатой улыбкой посмотрела на Сехуна, который тотчас всё понял, прежде чем раздражённо сказать: — Ты забыла ключи. Хана кивнула, играясь с застёжкой своей куртки. — Они в моей сумке, а моя сумка в… — … клубе, — закончил Сехун. Хана снова кивнула, избегая злобный взгляд парня и боясь, что она превратится в пепел, если заглянет ему в глаза. Сехун вздохнул и, вытащив свои ключи, открыл дверь в собственную квартиру, заходя внутрь и не закрывая за собой дверь, так как думал, что Хана последует за ним. Однако не услышав никаких звуков движения, он высунул голову в коридор, где до сих пор стояла Хана с абсолютно пустым выражением на лице. Парень с трудом подавил смех и жестом показал, чтобы она зашла. — Дверь не будет открыта вечность, так что поторопись, дурочка, — сказал парень, вновь скрываясь в апартаментах и пряча улыбку. Хана вышла из ступора и подошла к входу в ту самую квартиру 23, владельца которой она стала ненавидеть в тот момент, когда он открыл свой рот. Она сделала глубокий вдох и шагнула на незнакомую территорию, осторожно закрывая за собой дверь и осматривая небольшую квартиру. Планировка была такой же, как и у её собственной, но кроме мебели и цвета стен помещение ничем не отличалось. Стены были окрашены в красный цвет, почти бордо, как и клубе. Хану это удивило, потому что она и не думала о Сехуне как о тёмной и таинственной личности, скорее как о дико раздражающем и действующем на нервы парне. Возможно, кремовый цвет больше бы подошёл его молочной коже и светлым волосам. Сняв обувь, она опасливо осмотрела гостиную, отметив недостаток мебели. Чёрный замшевый диван с мягкими на вид подушками одиноко и гордо стоял перед кофейным столиком из красного дерева, под которым на твёрдом полу лежал белый пушистый ковёр, символизируя некую безопасную зону тепла. — Можешь присесть на диван, а я пока поищу лекарства, — отчётливо сказал Сехун, отрывая Хану от рассматривания содержимого квартиры. Она кивнула и на нетвёрдых ногах направилась к дивану, выскальзывая из куртки и вешая её на спинку. Она плюхнулась на мягкие подушки, устраиваясь поудобнее, и обернулась, замечая ведущий на кухню вход. Девушка разглядела обеденный стол и кухонный стол напротив чёрной стены с окнами, обрамлёнными отвесными занавесками, которые впускали лунный свет. Развернувшись, Хана прислонилась к спинке дивана, чувствуя, как её тело с каждым лишним движением всё больше ослабевает, поэтому она постаралась свести их к минимуму. Поворачивая голову в сторону, она заметила несколько больших шкафов, одни из которых были заполнены бумагами и книгами, а в других стояли фотографии в рамках. Забыв свою первоначальную идею не создавать лишних движений, Хана протянула руку к деревянному шкафчику с рамками, стараясь разобрать изображённые на них лица. На некоторых был Сехун, улыбающийся со своими друзьями в камеру. Хана слегка улыбнулась, видя эту фотку, и у неё приятно сжалось в груди. Она заметила другую фотографию, на которой Сехун стоял рядом с незнакомой женщиной, обнимая её за талию. Её едва различимый живот был виден под белым цветочным платьем, а сама женщина широко улыбалась, прислонившись к груди Сехуна. Её красивые волосы были тёмно-коричневого цвета, а кожа — такой же светлой, как и у Сехуна, может, даже светлее. Когда она улыбалась, то её глаза превращались в полумесяцы, а между розовых губ виднелись жемчужно-белые зубы. От того, как на этой фотографии улыбался Сехун, у Ханы потеплело на сердце, но что-то в нём было странным. Она не могла определить, что конкретно заставило её так себя чувствовать, но было такое ощущение, что парень выглядел… грустным. Прежде чем Хана всё рассмотрела, Сехун успел вернуться в гостиную, держа в руках множество маленьких коробочек с болеутоляющими средствами. Он сел рядом с Ханой на диван и, вздохнув, выставил содержимое на маленький столик. — Я не знал, что тебе нужно, поэтому просто принёс всё, что было, — сказал Сехун, поднимаясь с дивана. — Пользуйся, — он отошёл подальше, пропуская сквозь светлые непослушные волосы длинные пальцы. Хана раскрыла рот, видя большое количество лекарств, и перевела взгляд на Сехуна. — Куда ты идёшь? — с усилием спросила она, сотрясаясь от судорожного кашля. Сехун повернулся к ней, а на его лице промелькнуло беспокойство, но когда Хана тоже повернулась к нему, оно исчезло. — В душ, — и он вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. В течение пары минут Хана сидела в полной тишине, думая о том, что только что произошло. Стоило ей подумать, что мужчина, живущий в квартире 23 не такой уж и плохой, как он вновь начинал вести себя как обычно, делая поворот на 180 градусов. Хана вздохнула и повернулась к горе оставленных Сехуном лекарств. — Это тоже может понадобиться, — пробормотала она, приступив к поиску нужного средства среди маленьких коробочек. Вдали от людских глаз — стена, которая отделяла его от Ханы — Сехун стоял в ванной перед зеркалом, руками опёршись о холодную керамическую раковину. Он услышал кашель, идущий со стороны двери, и покачал головой, делая глубокие вдохи, после чего посмотрел на своё отражение в зеркале, в котором отчётливо виднелись растрёпанные волосы. Весь вид буквально кричал о недостатке сна и о необходимости хорошего отдыха, но такой возможности пока не предоставлялось. Он взглядом пробежал по обнажённой груди и торсу, думая о том, как он держал на руках свою соседку, прислонявшуюся к его плечу. Он внезапно остановился, почувствовав, что его сердце забилось быстрее, и вновь закрыл глаза, прижав кулак к груди, где располагалось сердце, и слегка её ударяя. — Перестань быть глупым, — проговорил он самому себе, прежде чем резко отойти от раковины и, раздевшись, войти в душевую кабину и включить кран, чтобы наконец-то принять долгожданный душ. В голове пронеслись картины сидящей в гостиной девушки, и это его взбесило, ведь она не должна настолько занимать его мысли. Сехун встал под горячую воду, наслаждаясь распространяющимся по гибкому телу теплом. Он прислонился о плитку на стене и опустил голову, позволяя воде стекать между прядями и по лицу никогда не заканчивающимися ручьями. В его подсознании вновь появился образ темноволосой девушки, и кровь, которая обычно преспокойненько текла в венах, начала приливаться к одному определённому месту пониже. Сехун мотнул головой, смущённый реакцией своего тела, и поднёс руку к смесителю. — Пора охладиться, — он повернул кран, пока вода не стала ледяной. — Перестань. Быть. Глупым, — пробурчал он, с каждым словом ударяясь лбом о стену. Вот так проходит моё спокойное время в душе. Сехун насухо вытерся и бросил взгляд на ворох одежды в шкафу. Он остановился на трениках и простой тёмной футболке, прежде чем вновь схватить полотенце и продолжить сушить влажные взлохмаченные волосы. Он оглядел свою затемнённую спальню, размышляя, стоит ли ему пойти в гостиную и составить пациенту компанию. Он с ещё большей небрежностью повёл полотенцем по волосам и, прошипев «Чёрт», решил хоть раз побыть добрым самаритянином. Боже, лучше бы он этого не делал. — Сехунни~! — восторженно пропела Хана, словно ребёнок, которому пообещали мороженое. У парня отвисла челюсть, когда он заметил девушку на другом конце комнаты, которая неспешно к нему направлялась, будучи одетой только в нижнее бельё. Быстро осмотрев комнату, он нашёл всю оставшуюся одежду разбросанной на полу, и перевёл взгляд на Хану, которая всё ещё на него надвигалась. Приблизившись, она неуклюже обняла Сехуна за шею и прижалась к его телу. Парень резко втянул в себя воздух, почувствовав её обнажённую кожу на своей, и постарался сохранить спокойствие, избегая её взгляда. Когда он посмотрел на кофейный столик, то увидел на нём несколько пустых коробочек вместе с бутылочкой сиропа от кашля. Сехун закрыл глаза и мысленно треснул себя по лбу. Что блять?! Хана крепче вцепилась в его шею, ближе прижимая к себе парня, пока тот не смог почувствовать чужое дыхание на своём лице, в котором отчётливо ощущалась сладость сиропа от кашля. Девушка невинно на него посмотрела из-под полуприкрытых глаз и больно коснулась своим носом о нос Сехуна. — Поиграешь со мной?