Сильнее истинных

Время шло, а в нашей жизни ничего не менялось. Утренний подъем по сигналу. Затем ежедневное бритье головы, прием пищи и возвращение в «камеру». Через пару часов снова приходилось идти и глотать ту жрачку, а потом в туалет. С Лелей мы немного приспособились питаться. Она обычно делала два глотка, а третий я высасывал изо рта малышки. Ни чувства брезгливости, ничего другого не испытывал. И кажется, дополнительное питание делало меня чуть сильнее. Парнишки-земляне примерно моего возраста уже через несколько дней в заключении сильно ослабли. Все же эти порции были рассчитаны на детей старше Лели, но младше десяти лет. И то, что питались мы семь раз в сутки, не помогало насытиться. Я тоже постоянно испытывал чувство голода, хотя давно перестал обращать внимание на вкус еды. Главное, что в желудок что-то попадает, тем более что увеличивать порции кваи не спешили. А тех, кто пытался силой отобрать еду у малышей, надзиратели тут же пристреливали. Так что дней через десять наш состав полностью сформировался. Тихие, неистеричные, послушные дети выжили после своеобразного отбора, что проводили инопланетяне. Меня очень удивляло, как удалось успокаивать Лелю. Допустим, язык я этой расы не изучал, но общие сведения в школе мы проходили. Ранимые, капризные, зацикленные на внешней красоте жители планеты Мар с трудом переносили любые стрессовые ситуации. Но из общего правила были и исключения. И моя малышка это подтверждала. Я опекал ее как мог. Перед глазами нет-нет, но возникал момент, когда я потерял близнецов. Что бы случилось, если бы я сумел их тогда отвлечь? Просто зажать рты? Уговорить или как-то образумить? Жаль, прошлое не вернуть, а с ближайшим будущим все не ясно. Только забота о Леле придавала мне сил. Я даже ни с кем из детей не общался. Леля болезненно реагировала на любое такое внимание. Похоже, боялась, что я ее брошу или перестану опекать. Так что мы все свободное время проводили вместе. Нам и так было комфортно. Обычно мы сидели в уголке и шепотом делились «словарным» запасом. Честно говоря, мне было непросто повторять слова. Язык марийцев такой певучий и сложный, что я еще в школе отказался от факультатива. Даже мой абсолютный слух не помогал повторять эти переливы и голосовые интонации. Зато в плену именно изучение языка стало для нас с Лелей спасением. Не могу даже примерно подсчитать, сколько времени мы провели на том звездолете. Может, месяц или даже полтора. Дни поражали своим однообразием. А потом нас снова погнали в стартовый бокс. Леля только поежилась, но промолчала. Правда, от того кровавого зрелища уже ничего не осталось. Роботы вычистили помещение и даже запаха не осталось. Пленники заняли кресла без дополнительных напоминаний. То, что мы с Лелей забрались в одно, никого не заинтересовало. И вообще этот бокс тоже стал одним из своеобразных тестов отбора детей. Еще с прошлого раза я понял, что те, кто, как и мы, сидели по двое, поддерживая друг дружку, уцелели. Леля если и волновалась, то внешне это не демонстрировала. И в целом полет прошел нормально. Кажется, были две пространственные петли. В какой части космоса мы оказались, оставалось только гадать. Орбитальный комплекс кваи, куда мы прибыли, был огромен. Помню, что на территориях, подвластных Тасии, на орбите есть подобный научный комплекс. Мистер Шарол обещал меня в будущем устроить в университет на Научке. Формально научная орбитальная станция не была владением Тасии. И туда принимали студентов разных рас. Опять же научные разработки порой велись такие, что лучше обезопасить «открытия ученых» подобным образом, расположив на орбите. В прошлом были случаи, когда целые планеты подвергались карантину из-за того, что научные деятели изобретали очередной вирус. Похоже, и кваи руководствовались подобным принципом, обосновавшись на орбите. Отчего-то сила тяжести показалась мне немного увеличенной. Пока нас выгружали и подвергали дезинфекции, мы изрядно устали. Я же, сжав зубы, нес Лелю на руках. Сама она уже передвигалась с трудом. Зато предложенное питание проглотила все. Я же не наелся. А потом нас отвели на новое место проживания. Оно ошеломило своими масштабами. Кто-то из детей тихо ахнул и тут же заткнулся. Бдительный надзиратель поискал глазами нарушителя, но ничего предпринимать не стал. Ахать там было отчего. Огромное пространство, размером с приличную спортивную площадку, было полностью заставлено вольерами с разумными существами. Только в середине зала находилась какая-то техника. Пока мы спускались на лифте, успели рассмотреть весь этот комплекс. Даже не знаю, сколько пленников содержали эти вольеры, но, учитывая, что в каждом по двадцать особей, то порядка нескольких тысяч существ удерживали кваи в этом месте. Особи в основном были взрослые. И только наша детская группа выделялась на общем фоне. Пленники, мимо вольеров которых мы проходили, старались явно не демонстрировать эмоции, но на нас смотрели с сочувствием. Потом уже, в клетке, я осмотрелся. Насчитал четыре «детских» вольера. Только таких маленьких детей, как моя Леля, там точно не было. Нашу группу тоже разделили. Но не по возрасту, а по другому критерию. И снова я порадовался, что нас с малышкой не разлучили. Как я буду без своей маленькой «звездочки»? Часть детей из нашей группы поместили в клетку слева. А справа располагалась клетка с подростками постарше. Вначале я решил, что соседи все поголовно тасийцы. Но вскоре приметил нескольких подростков из других рас. Больше всего я обрадовался, что обнаружил девочку-марийку. Она же тоже высмотрела Лелю. Мы потом пообщались немного. – Как ей удалось выжить? – искренне недоумевала Сали. – Такая маленькая, такая хрупкая. – Она родилась на Земле. Возможно, общение с землянами немного повлияло на ее характер, – пояснил я. – Похоже, что так, – согласилась Сали. – Мои родители были торговцами и много времени проводили в Тасии. Сали нам еще рассказала о местных правилах и о том, что стоило ожидать. Их группу захватили на одном из звездолетов, что эвакуировал людей из опасного региона. Вначале также держали на карантине, отбирая самых выносливых и стрессоустойчивых. И только потом переправили в этот центр. Сали за то время, что находилась здесь, уже привыкла. А мы еще несколько дней не могли «войти в режим». Пленников было так много, что они постоянно находились в движении. Сигнальная лампа, что зажигалась над входом в клетку, демонстрировала время выхода: нужно было организованной группой последовать в туалет, на бритье волос и кормежку. Только возвращались одни пленники, следом отправлялись другие. И так целый день. Между группами разрыв был не больше четверти часа. И длительного сна ночью не получалось. От силы часов пять мы могли спать спокойно, а дальше включались в режим посещения мест питания и туалета. Конечно, потом дремали между выходами. Но все равно это утомляло. А еще нам не повезло оказаться близко к центру. Через проход по диагонали было видно всю ту аппаратуру, что использовали кваи. В том, что они занимаются экспериментами и какими-то изысканиями, сомнений уже не оставалось. Порой оттуда раздавались такие душераздирающие крики, что я зажимал уши Леле. Глаза она сама закрывала, чтобы не смотреть на все те издевательства. Хотя не всегда удавалось ее отвлечь. Например, совокупление двух особей разного пола малышка разглядывала с интересом. – Мамочка с папой так делали, – неожиданно заявила Леля, похоже, вспомнив подсмотренную сцену с участием родителей. Пришлось мне разъяснять увиденный девочкой процесс. И что при определенном стечении обстоятельств родится малыш. Хотя в данном случае кваи точно занимались исследованиями. Трудно предположить, для чего они заставляли спариваться бэсов и прунов. Эти расы так далеки друг от друга и по внешнему виду, и по своим ДНК, что даже мне было понятно, что ничего не получится. Но подобные эксперименты приходилось видеть часто. Даже если я уводил Лелю к дальнему углу клетки, то по пути в туалет мы наблюдали сексуальные сцены, что здесь проводились в научных целях. Хорошо, что детей кваи пока не трогали или привезли нас для другого. Чтобы не сойти с ума от отчаяния и неизвестности, я упорно продолжал учить марийский язык. Повезло, что в клетках можно было довольно громко разговаривать. За это уже не наказывали. Только сами пленники старались особо не шуметь. Иначе заснуть в общем гуле голосов удавалось с трудом. И тем не менее мы с Лелей продолжили наши занятия. Да и Сали к нам подключилась. Металлическая сетка, что разделяла вольеры, была преградой только для перемещения. Общаться мы могли спокойно. Именно Сали придумала, как нас с Лелей научить еще и грамоте. Тут у нас уровень оказался примерно одинаковый. В смысле нулевой. Леля если и знала алфавит, но читала с трудом. А Сали додумалась писать на полу. Покрытие, что использовали кваи, совсем твердым не было. Спать, конечно, жестко. Но сидеть и ходить вполне комфортно. А если провести ногтем по этому покрытию, то в течение нескольких секунд видна линия. Таким образом Сали стала нас учить. Девочка была старше меня и грамматику родного языка знала в совершенстве. Я же только ужаснулся тому, сколько нюансов письма нужно учитывать. Леля, конечно, старалась все запоминать, но была слишком маленькой. Зато они с Сали много песен припомнили. Оказалось, что мне так проще учить произношение. Да и запоминаются рифмованные фразы легче. Дни пребывания в плену мы старались разнообразить по мере сил. Монотонный ритм и четкое расписание действий на многих взрослых действовали неоднозначно. Были и истерики, и глупые попытки напасть на кваи. Но понятие собственной безопасности у надсмотрщиков было на высоте. Нас всегда выводили из клеток малыми группами. Даже мест питания было несколько. Похоже, для взрослых порции еды были чуть больше. Леля порой отдавала мне свою долю. Но иногда и сама доедала. К местной гравитации мы почти адаптировались. От еды нас не тошнило. Да и посещение туалета строго по регламенту перестало напрягать. Только к виду смертей мы так и не смогли привыкнуть. А инциденты случались каждый день. Пленники по цепочке передавали друг другу новости и рассказы о событиях. Чаще всего срывы случались у тасийцев. – Взрослым альфам трудно пережить постоянное принуждение, – пояснял мне парнишка из соседней клетки. – А вам не трудно? – выспрашивал я. – Не так. У нас еще сильны инстинкты подчинения отцу. Самого же мальчишку очень удивляло, как жители Мары выдерживают плен. Опять Сали объясняла, что их как таковыми марийцами нельзя назвать. Леля родилась на Земле, а сама Сали с родителями постоянно путешествовала. Но как оказалось, выдержка, которой хвасталась Сали, ничего не стоила. В очередной раз, когда их группа возвращалась после кормежки, случился инцидент. Этот день был таким же, как и все. Кваи ставили свои эксперименты, надсмотрщики следили за пленниками. И вдруг вопль Сали прервал размеренный порядок кваи: – Мама! Мамочка, я здесь! Женщина, которую привели к технике в центре зала, услышала крик и стала вырываться из рук надсмотрщика. Трудно сказать, на что рассчитывали эти двое (мать и дочь), но убили их быстро. И снова я укачивал Лелю, напевая: «Звездочка, звездочка, посмотри в окошко, звездочка, звездочка, освети дорожку...» А через несколько дней нас перевели на звездолет. Подростки, что были в соседней клетке, остались на месте. А всех, кто был помладше, загрузили на корабль. По пути к нам добавили еще детей. И снова тасийцев. Эти мальчишки были постарше меня, но младше тех, кого я видел в орбитальном центре. На корабле нас уже не делили по группам. Скорее всего, не было специальных помещений. Но мы за месяцы пребывания в плену привыкли к тому, что и девочкам, и мальчикам приходилось совместно не только проходить дезинфекцию, но и посещать туалет. А новеньких ребят этот факт сильно смущал. Оказались они в плену совсем недавно и еще не приспособились. Мальчишки плохо воспринимали режим питания, жаловались на тусклый свет, жесткие полы и прочее. Гирт, что был не то старше, не то авторитетнее, нам потом рассказал, что творилось в мире. Про то, как Содружество воюет. Как почти со всех захваченных территорий выбили кваи. Что все их поселения захватывают, а маяки уничтожают. – Месяц-два, и война закончится, – оптимистично заверял нас Гирт. «Только не для тех, кто в плену», – добавил я про себя. Но в душе зародилась надежда. Хотя я смутно представлял, как можно освободить нас из плена, перед этим не разрушив звездолет. Собственно, оказалось, что такого способа не знали и военные из армии Содружества, что напали на корабль кваи.