DRUMS.

Глава 20. (2018) The Hurts — Happiness —С Днем Рожденияяя! Жуткий крик — на меня падает тяжелое тело. Еле скинув с себя Глена, я лениво поднялась, сладко зевая. —Глен, — сонно протянула я, — Спасибо большое, но можно было и не нападать! —Ты уже совершеннолетняя, теперь тебе можно пить, курить и заниматься сексом. Глен пропел последние слова и протянул мне небольшую продолговатую коробку, обернутую разноцветной упаковочной бумагой. Я улыбнулась еще шире и взяла подарок. —Я открою сейчас? —Открывай, открывай, открывай! — парень начал прыгать на одном месте, хлопая в ладоши. Я засмеялась и принялась распаковывать свой подарок. Боже, какого было мое удивление, когда я там нашла барабанные палочки, которые стоили бы мне всего состояния! Это невероятно! Как? Где? Где он смог их отрыть? —Глен, — прошептала я в абсолютном шоке, — это слишком дорогой подарок. О, Боже! Тут еще выгравирована моя фамилия! —А это пустяк, — отмахнулся он, с самодовольной ухмылкой. —Пустяк? Чувак! Да это самый крутой подарок! —Ты его заслужила — это во—первых, — Глен поднял палец, — а во—вторых, тебе выходить через пол часа. Пол часа. Эхом пронеслось у меня в голове. Подрываюсь, словно бомба, с кровати и несусь в ванную комнату к зеркалу. Это удивительно, но я справилась за десять минут. Я собрала с собой косметичку, которая была просто огромна, но все равно еле закрывалась. Я поставила на стол не большую сумку, а в нее положила саму косметичку. —О, Господи! Нам же еще в магазин надо! — я паниковала, хоть сам концерт будет только вечером. —Мы успеем заехать, не волнуйся, — Глен похлопал меня по плечу, смеясь с моей растерянности. —А на чем мы поедем? — спохватилась я. —На такси, — ответил мне Глен, скрываясь за дверью туалета. Хорошо, на такси, так на такси. Думаю, что надо надеть что—нибудь легкое для репетиции, а потом на месте переодеться. Верно? Конечно, так и сделаю. Так, что же еще мне надо? Пока я думала, что еще взять с собой, я аккуратно складывала свою одежду для выступления. Сумка уже полная, а я одетая и накрашенная. Вот только Глен из туалета еще не вернулся, а уже надо было выходить. Наконец, он вышел, через несколько дней, блин. Мы походили вокруг моей собранной сумки, Глен взял ее и мы собрались уже выходить, как мне вспомнилось кое-что важное. —Пожди, — я схватила с тумбочки мои новые палочки, — сегодня я буду ими играть. Я улыбнулась и пробежала мимо Глена, махая его подарком. Мы вышли из гостиницы и никакого такси я не нашла, у входа стоял только роскошный черный Cadillac CTS 2014 новой модели. Не спрашивайте, где я научилась разбираться в таких машинках. —Глен, где такси? — я смотрела на машину передо мной, переводя взгляд на самого парня, который ехидно улыбался. —Стоит перед тобой, — Глен указал на черного красавца, и я завизжала, прыгая на месте. Я тут же подлетела к машине, запрыгивая в открытую шафером дверь. Глен, смеясь, сел рядом. Дверь закрылась и мы поехали, а я все еще восхищалась машиной. Салон был почти полностью был из светлой кожи, что делало машину мега роскошной. Я то и дело толкала Глена, тыкая пальцем в окно, показывая местную архитектуру. И как я раньше не замечала эту красоту? Но вот мы подъехали к тому самому зданию, где я была несколько дней назад. Сколько папараций у входа, не передать словами! Между ними был проход, возле которого мы и остановились. Люди начали что—то кричать, и эта английская волна слов, меня сводила с толку, и мне казалось, что я их не понимаю. Ни слова. По коже бегают мурашки. Дверь открыта — я выхожу. Сотни вопросов сыплятся на меня, с двух сторон. Вспышки фотоаппаратов. Камеры. Я думала, что это будет кружить голову, в смысле счастья, а на самом—то деле это кружит голову, в смысле смертельного волнения. Но я улыбалась. За мной шел Глен с сумкой, он просто улыбался и смешно махал рукой то в правую сторону, то в левую. Там еще были фанатки One Direction с рисованными плакатами по теме сегодняшнего шоу. На одном из таких плакатов я разглядела себя, срисованную из журнала. Там было написано «Я за молодую кровь». Я махнула рукой девочкам, что держали этот плакат, и они начали восторженно кричать, спрашивая как же меня зовут. Я боюсь разговаривать. Я не знаю почему, но боюсь. На входе в здание, нас встретил какой—то огромный мужчина, судя по всему — он охранник. Он сказал, что отведет меня в зал, а Глена в репетиционную комнату. Мы шли за ним молча, иногда поглядывая друг на друга. Я зашла в зал, где нам рассказывали о конкурсе, только на этот раз я была не последняя. Дождавшись всех, на сцену вышел тот же человек в черном костюме. Он поприветствовал нас и начал говорить кто под каким номером сегодня выступает. Первый известен, второй, третий… двадцатый, двадцать первый… сорок восьмой, а меня все нет. Сорок девятым будет выступать некий Джон Хамель. —Завершает шоу Копи Рейн, — объявил мужчина. Ну естественно последней оказалась я! Как будто это кто—то подстроил. Однако Глен всегда твердил, что последним быть выгоднее. Я огляделась вокруг, и оказалось, что там далеко не все дядьки, а вполне даже симпатичные молодые люди. Все начали вставать и расходится по своим комнатам, которых в этом здании было очень много. И пошла. Всех провожали охранники. Зайдя в свою комнату я первым делом обратила внимание на то, что этой комнате больше подходит название «Студия». Глен сидел за установкой и пытался сыграть барабанную партию песни, которую я буду играть сегодня. —Знаешь, не плохо, — Глен испуганно обернулся и покраснел, было видно, что я его здорово напугала, — может, ты сыграешь за меня? Я засмеялась, а через мгновение Глен присоединился ко мне. Он встал и подошел ко мне на столько близко, что я почувствовала его дыхание на своем лице. Мне стало жутко неудобно от этого, поэтому я мило улыбнулась, по крайней мере я так думала, и опустила взгляд в пол. —Я волнуюсь не меньше тебя, Кей, — произнес он нежно, — но, зная тебя, я знаю точно, что мы тратим время в пустую, волнуясь. Поэтому прекрати хандрить, и давай повеселимся эти пять часов! Он обежал барабаны и врубил музыку из моего плейлиста. Из колонок повалился мой любимый звук, а это значит, что мне надо сыграть вместе с фонограммой на барабанах. О, это мое любимое занятие! Я взяла новые палочки, уселась за установку и начала тихонько подыгрывать песне. —Давай на полную, Кей! — заорал Глен, перекрикивая оглушительно громкую музыку. Сначала я добавила в звучание крэш—тарелку, а потом уже несколько там—тамов. Я играла все громче и громче, а Глен, в это время, восхищенными детскими глазами смотрел на меня. И о, Боже, мне это напомнило тот день, когда я играла Майклу, когда этот день стал последним в его жизни. Я резко перестала играть, бросая палочки на барабан, я закрыла руками лицо. Из глаз градом посыпались слезы. Музыка стихла, но все еще продолжала играть. Ко мне подбежал Глен, стащил меня со стула и посадил на диван, усаживаясь со мной рядом. —Ну что это за слякоть? — Глен убрал мои руки с лица и принялся вытирать слезы. — Что такое? —Ничего страшного, — улыбнулась я, — просто вспомнился неприятный момент. Пол часа потребовалось Глену, чтобы успокоить меня, и убедить дальше репетировать и веселиться. Он рассказал мне несколько по—настоящему смешных историй из своей жизни. Он даже танцевал передо мной и умудрился сыграть на барабанах «В траве сидел кузнечик». Я смеялась очень долго и очень громко. Не замечая времени, мы по—настоящему веселились, устраивали пародии, пели и устраивали аля—соревнования. До шоу осталось два часа, да… как все—таки несется время. Но сейчас, неспеша гуляя по коридорам роскошного здания, я думаю о том, что именно я смогла это сделать, что все никакая не случайность. Если я здесь, то должна пробиться в десятку. Я хотела выйти в холл, но туда не захочет пойти ни один смертный. Огромнейшая толпа папарацци, целая коллекция журналистов и корреспондентов. Было очень шумно и душно, поэтому я решила поскорее оттуда убраться. —Что, Кей, непривычно? Высокий хриплый голосок послышался из—за спины и он казался холодным душем. Конечно, этот насмешливый тонкий голос я узнаю из тысячи, но не сейчас, когда я решительно настроена на победу. Однако я медленно развернулась. Предо мной стоял счастливый Луи Томлинсон, намекающий мне на мое недавнее прошлое. —Привет, Кей. —Здравствуйте, конечно, — начала я, — но зачем повторять мое имя несколько раз? Я пыталась держать себя в руках, чтобы не броситься на него и не зацеловать до полусмерти. А ему было просто смешно. —Я просто хочу тебе показать, что я услышал, что ты мне сказала, когда я уходил. — он не смотрел на меня, а просто рассматривал свои кеды. — Мне надо идти. И он скрылся за и углом. Так легко и просто, не дав мне ничего сказать, и не дав мне сфотографироваться с ним. Вот это обидно: (Знаете, то чувство, когда ты встретила мечту всей жизни, а эта мечта соизволила просто уйти, не оставляя надежд на одну фоточку. Обидно как никогда. Остался всего час. Я переодеваюсь в концертную одежду. Радужная надпись на майке отвлекала меня больше всего от плохих мыслей. Зашнуровывая форсы, я думала о том, как бы мне не споткнуться на глазах у всех. Я волнуюсь. Очень. Прошлый барабанщик был просто шедевром на их концертах, так с чего же я взяла, что смогу сыграть лучше него? Боже, да я сама же навлекаю на себя плохие мысли. Шоу начинается в 17:00, а за кулисы надо топать уже в 16:30. Глен, вместо того, чтобы волноваться за меня, наматывал круги вокруг барабанов, опустив голову вниз. 16:30. Мы в закулисье. Палочки в моих руках стали мокрыми. Вокруг сумасшедшая суета. Пахнет мужскими дезодорантами и дорогим парфюмом. Слава богу, не пахнет потом. Этот букет из запахов толкал меня на волнение и нервный срыв. Еще чуть-чуть, и я попросту откину ноги. -Все хорошо, милая, — промурлыкал Глен и обнял меня. -Я выбрала слишком сложную песню, — как можно спокойнее говорила я. -Нет, она самая лучшая. А если ты будешь подпевать, то победа безусловно твоя, Кей. Что он со мной делает? Я не знаю, что, но мне стало так легко, но так трепетно, что мне ничего не оставалось делать, кроме как поцеловать его. В щеку. На большее я не способна. Глен улыбнулся и пожелал удачи, махая рукой, когда нас попросили выйти на сцену. Господи. Ослепляющий свет софитов. Бешеная публика. Зал абсолютно полон, мне казалось, что он будет маленький, как тот, где я была, но этот был просто огромен. Это какая-то арена. Повсюду камеры. Музыки абсолютно не слышно из-за криков из зала. Я посмотрела на своих соперников. Некоторые стояли и улыбались, некоторые также как я волновались. Сцена была на столько огромна, что все пятьдесят участников стояли на ней в ширенгу и между ними было ещё небольшое расстояние. Но вот свет в зале погас, музыка стала громче, а из кулис вышел тот самый человек в черном. Публика начала орать. -Здравствуйте! — радостно прокричал ведущий. — С вами я, Джеймс Корден, и мы начинаем наше шоу! Поприветствуем наших участников! И зал взорвался. Как я его сразу-то не признала. Бешеные вопли милых девушек переходил в писк. -А теперь, дамы и господа, поприветствуем наших судей. — я была оглушена криком. — Прошу, самый честный член жюри, самый разумный участник группы — Лиам Пейн! Я обернулась — Лиам обошёл участников, которые все как один хлопали, улыбаясь, он счастливо махал рукой. Он спустился со сцены, усаживаясь на свое судейское место. Он ещё чуть-чуть помахал ручкой, слушая крики фанатов. -Самый старший участник группы, самый «высокий» — Луи Томлинсон! Я опять обернулась — Луи вышел из-за кулис, сексуально поправляя пиджак. Наши взгляды столкнулись, но я тут же потеряла эту связь, так как он уже передо мной, спускается со сцены, садясь рядом с Лиамом. -Самый загадочный, самый кудрявый, самый «низкий» участник — Гарри Стайлс! Я снова обернулась — Гарри не было. Я осмотрелась, а он уже садится через сиденье от Луи, махая рукой залу и нам. Ого, он быстрый. -Самый милый участник группы, самый ирландский — Найл Хоран! Я обернулась и тут же засмеялась, как и все люди, видевшие то, как это чудо споткнулось о собственную ногу. Он сам посмеялся и начал рассылать воздушные поцелуи. Он сел рядом с Гарольдом. Место посередине осталось пустовать. -А теперь, то, чего так ждали все дирекшионеры мира целых три года! Самый сексуальный, самый «скромный» участник группы — Зейн Малик, дамы и господа! Пип, пип, пип… Что? Зейн? Я обернулась — и вот он! Выходит из-за кулис, махая рукой, счастливо улыбаясь умеревшим фанатка. Из зала доносился вой и звук втягиваемых солей. Я сама чуть не разрыдалась от счастья. Он вернулся! Малик и занял то самое место посередине, между Ларри. -А сейчас, я даю слово жюри, а сам покидаю сцену и отправляюсь за кулисы к руководителям. Пожалуйста, ребята, начинайте «Drums 1D»! Под громкие аплодисменты Джеймс покинул сцену. Со своего места поднялся Лиам. -Привет, я рад, что вы сегодня все здесь. Для нас это очень важн… -Не думаю, что стоит затягивать лекции, мамочка, — Луи усадил Пейна на место, улыбаясь своему же сарказму. Все начали смеяться, а сам Луи сделал серьёзное выражение лица и продолжил, — Прошу всех в комнату ожидания, а останется здесь мальчик по имени… — он посмотрел в свою бумажку, — Тревор Брайс. Прошу, начинаем. Ничего себе мальчик. Вышел мужик под сороковку, бородатый и обколаный. Но имя у него крутое. Зал начал хлопать, а мы уходили. Что там происходило никто не знал и не слышал. Я с счастливо-шоковой физиономией со слезами подошла к Глену. -Смотри-ка, кто пришёл к тебе, Кей. Он сделал шаг влево, а за ним стояла любовь всей моей жизни. Я ещё больше разрыдалась, бросаясь в объятия моему кудрявому чудо. -Ты, твою мать, видела, что там произошло? Зейн-мать-его-Малик! — вместо приветствия начала счастливо тараторить Вики. -Да-а-а! — я засмеялась, сжимая лучшую подругу сильнее. Мы уселись, но один диван из тысячи и начали восхищенно обсуждать возвращение блудного сына. Глен не лез в наш разговор, он только сидел и улыбался. Мы с Вики разговаривали обо всем на свете. Я рассказывала, как в коридоре я встретила Луи. Как парни выходили на сцену. Слово за слово, а уже шел сороковой участник. Я забрала у Глена свои палочки и на зала ходить перед всеми участниками взад и вперёд возле выхода на сцену. Надо мной начали смеяться, но ничего смешного я в этом не находила. Смех смехом, а пошёл уже сорок девятый. Глен подошел ко мне и взял за руку. Пора. Вики орала, что верит в меня, а я ей верила. Я дождалась, когда Джон Хамель уйдёт со сцены, чтобы самой пойти. Я подсмотрела. Была видна лишь установка. Ни зала, ни парней не было видно. Еще раз пора, только на этот раз, мне надо уже выйти на сцену. Дойдя на трясущихся ногах до середины, я встала у микрофона перед барабанами. -Здравствуйте. Тишина. Только единственный голосок Найла спас меня сейчас от инфаркта. -Представься. -Меня зовут Копи Рейн, мне восемнадцать, я из Финляндии. Нильссон. -Ого, — Гарри улыбнулся глядя на Зейна. -Чего ты ждёшь от этого кастинга? — спросил Малик. -Победы, — я пожала плечами. Зал начал смеяться, как и члены жюри. Было поршиво на душе, но я улыбалась. -И так, — начал Лиам, — с какой ты песней? -Twenty One Pilots — Trees. -Ого, сложно, — холодно произнес Луи, — начинай. Зал затих. Было слышно, как я иду к барабанам. Сев на стул и приготовим руки, я ждала начала песни. Начало состояло из одной тарелки, однако ритм был сложным. Потом добавился басс. И припев: кульминационная часть всей песни. Чёткий ритм. Все громко, очень громко! Я немо подпевать, открывая рот. Волнению нет предела. Я поглядывала на парней. И мой любимый момент в конце третьей минуты! Просто мощь! И финал. Как же я волнуюсь. Песня передаёт мои чувства. И… точка. Все. Я себя показала. Теперь я встаю, легонько кланяясь, слушая секундную паузочку, после которой на меня упал просто шквал аплодисментов, криков, писков, воплей. Боже, как же это приятно! Софиты слепят, публика глушит. Нет ничего лучше! Парни сидят в шоке, явно не ожидавшие такого фееричного выступления. Особенно Луи. -Вау, это невероятно! — восхитился Найл. — Это по-настоящему волшебно! -Спасибо большое! — счастливо потянула я. Остальные парни подключились в похвала. Кроме Луи. Он просто сидел, улыбался и смотрел на меня. А я на него. Дослушав ребят, я ушла за кулисы, где меня встретили бурными аплодисментами. Я счастливо улыбнулась, найдя среди толпы двух моих пездюков. Они меня поздравляли, говоря, что было просто волшебно! И так, а сейчас ожидание. Десять минут, двадцать, тридцать… И наконец нас позвали. Мы опять выстроились на сцене. Всех трясло. Встал Зейн с листом, а за ним поднялись остальные. Парни вышли на сцену, поправляя свои пиджаки и штаны. Пару слов от Гарри, что это было замечательное шоу, пару от Лиама, и несколько слов от Луи. -У нас есть десять лучших! — начал Зейн. — Я называю, а вы выходите вперёд. И так, Тревор Брайс, Ник Каровски, Блэйн Джонс… Зал ходил на ушах, мы все хлопали этим лужам, что сейчас выходили. Еще три парня вышли. А это шесть. -Майкл Рамм, Джон Париссон, Финн Пакерман… Все. Зейн-я-выдерживаю-интригу-Малик держит паузу. Передо мной был парень, который шикарно сыграл сегодня. Либо он, либо я. Малик, твою мать, говори! -И-и, дамы и господа, Копи Рейн! — выделив криком мое имя, он поднял руки вверх. Да! Есть! Я радостно припрыгала к лучшим. Махая руками и ногами. Я была настолько счастлива, что начала обнимать всех прошедших в десятку дяденек. Все смеялись с меня. Но я же счастлива! *** Мы ехали по уже ночному городу в гостиницу. Я счастлива. Вики счастлива. Глен счастлив. Все счастливы! У гостиницы столпилось куча папарацци. Кадиллак остановился у входа. Множество вспышек, вопросов и криков сводила меня с ума. Это просто незабываемо! Я отвечала на некоторые вопросы, так как иначе мы бы не прошли внутрь. Несколько (сотен?) селфи с фанатами — и мы уже в лифте, уставшие. Вики будет жить с нами в номере на диване. Та решила я. Зайдя в комнату я тут же подключилась к вайфаю. Твиттер просто разрывало сообщениями о этом шоу. Хэштэг #Drums1D вывели за несколько дней в мировые. В инстаграме активно прибавлялись подписчики. Сейчас цифра подходит к тысяче. Но каждую минуту +подписчик. Так же и в твиттере. У парней в инстаграме фотки про шоу. Перейдя по хэштэгу, я увидела миллиард фотографий с сегодняшнего шоу. Я была крупным планом раз пятьсот. Меня даже отмечали. Я лайкала абсолютно все фотки, на которых я с фанатками. Мне кажется, или я становлюсь популярна? Оповещение. @Louis_Tomlinson: Мне кажется, или @00_kopy всех порвала? :)