Год Нуль

      Лед. Самое страшное, что есть на свете. В нем отражается твое отражение, хотя на самом деле ты знаешь, что он является лишь перегородкой, отделяющей тебя от воды. Лед — преграда. Лед повсюду.       На земле лед. На небе лед. Мальчик слышал легенды о том, что когда-то давно, за ледяной завесой светило Солнце. Непонятный оранжевый диск, чьи лучи не смогли пробиться сквозь сковавший небеса лед. Греющий, теплый, единственный враг льда. С небес лучи падают на землю, обогревая ее, даруя жизнь. Так говорили древние.       Мальчик не знал, было ли это правдой. Но легенда казалась слишком заманчивой, чтобы в нее поверить. Допускать мысли о том, что лед вечен… безумно тяжело.       Людей на всей планете осталась лишь горстка. Зачерпни песка рукой, и сколько песчинок поместится — столько людей и будет. Канули в безызвестность города, фермы, порты. Мальчик видел лишь следы, оставленные цивилизацией, поросшие мхом и растительностью. Состоялось великое вымирание, а он даже проследить за ним не успел. Порой Мальчику казалось, что он проспал сто лет, и привычный ему мир поменялся. Его воспитывали родители, пока не ушли. Сказали, что отправились в другую страну, страну забытых. И покинули этот мир. Мальчик по ним скучал. Но долго бездействовать не мог, а потому решил найти свой путь. Оставалось лишь рассчитывать на удачу да выстрогать шест. Резной кинжал, оставшийся в подарок от папы, в этом ему помог.       И теперь вся жизнь свелась к одной-единственной цели: поиска теплого места. С каждым сделанным шагом Мальчик видел путь все лучше. Он решил найти то самое Солнце, что способно очистить планету от вездесущего льда, врага человеческого.       Лед погубил всех, кого Мальчик знал и любил. И если он не доберется до Солнца, то никто из людей не выживет. Ни он сам, ни люди, которых он еще мог предупредить.       С каждым днем рука зачерпывала все меньшие горстки песка.              *****              Родители рассказывали, что раньше мир был не такой. Природа боялась человека, действовала исподтишка, насылая ураганы, смерчи и наводнения. Но в один момент вдруг осмелела и заковала мир в ледяные кандалы. Человек не нашел аргумент, который мог бы противопоставить внезапно уверившей в свою силу природе.       Но Мальчик не испытывал к ней негатива. Он знал, что окружающий мир просто забирает то, что дал человеку во временное пользование. Города хранили секреты, суть которых Мальчик понять не мог. Он опоздал во времени, и хранители знаний сгинули безвозвратно. Порой Мальчик находил странные письмена, но прочитать их не мог. Значки повторялись, а это значило, что древние использовали какой-то шифр. Мальчика интересовала разгадка, он чувствовал, что кто-то из почивших мог знать ответ на вопрос, почему же Солнце оказалось за ледяной стеной. Древние могли знать и то, как огненный шар выпустить на свободу.       Мальчик думал о том, что когда-нибудь он найдет ответ. За далеким горизонтом, который порой отражался и на земле, и на небесах.              *****              Сухая травиночка съежилась из-за укрывшего землю снега. Белая масса валялась комьями слишком часто, таяло редко, и то превращалась в не менее опостылевшую воду. Мальчик опустился и погладил тоненький стебелек, даруя ему тепло своих рук. И травинка вроде ожила. Хотя так могло просто-напросто показаться…       Он шел дальше, не разбирая дороги. Только смотрел на небо и видел сгустившиеся темные облака. Короткий день сменял долгую ночь, ненадолго напоминая об источнике света. Мальчик знал легенды о звездах, по которым ориентировались древние мореплаватели. Но еще он слышал говорящий из коробки голос, рассказывавший о мхе. Мальчик был благодарен оставленной в подарок коробке, открывшей столь ценное знание.       Он шел на север. Хотя говорили, что север куда суровее, чем южные земли, что там царит вечная мерзлота, Мальчик все равно желал туда попасть. Ведь юг у планеты один, а северов два. Значит, там кончаются земли. Значит, там светит Солнце. Мальчик полагался не на логику, кричавшую о том, что при холоде лед прочнее, а на предчувствие. Будто бы он знал, что над полюсом есть трещина в небесном льду. А уж раскрыть ее будет проще…       Древние были, вестимо, умными людьми, раз пытались растопить полюса. А теперь, когда все пошло набекрень, края земель вполне могут оказаться островками тепла.       По теплу соскучились все. Соскучилась сама жизнь. Звери оделись в теплые меха, стуча зубами, они пережидали зиму, злобно щурились глазками-бусинками. А Мальчишка кормил ягодами огромных лосей, яков и зубров.       Снег хрустел под ногами, припорошил подножия вековых деревьев. Многие растения ощерились иглами, будто пытались отгородиться от страшного мира. Мальчик не понимал этой враждебности, но принимал ее. Иначе и быть не могло в этом странном мире.       Когда идти становилось совсем невмоготу, Мальчик опирался на шест. Гладко обструганная палка защищала от хищников, помогала при ходьбе, отодвигала ветви деревьев. Мальчик помнил рассказы о странниках, которые часто опирались на посохи. А еще они накидывали капюшоны, стараясь выглядеть загадочными. Мальчик тоже накидывал капюшон, только с другой целью: он укрывался от вечно падающего снега.       Дни срастались, недели путались, года терялись. Он даже не знал, сколько времени уже идет, и есть ли конец и краю путешествию. Зато одна встреча придала ему сил и решимости довести дело до конца.              *****              В тот день царила страшная непогода. Мальчик продрог до нитки. Силы оставили его, и он плюхнулся возле ствола крупной сосны. На пушистых ветках лежал снег, и деревья протяжно скрипели от порывов ветра, так и норовивших обломать крону. И тишина, благодатная тишина, простирающаяся от одного края леса до другого.       Поэтому, когда хрупкое молчание нарушили еле слышные шаги, Мальчик встрепенулся. Он резко вскочил на ноги, крепко вцепился в шест и принялся всматриваться в сторону, откуда слышались звуки. Поступь была тяжелой, это продвигался зверь. Мальчик расслабился, улыбнулся, готовясь к встрече с лосем. Но вместо этого из чащи леса показался крупный волк с взъерошенной гривой.       Эта дуэль могла оказаться последней. Блестящая на морозном воздухе шерстка, серебристая, с капельками растаявших снежинок. Острые клыки, изогнутые к низу. Торчащие треугольные уши. Сильные мускулистые лапы, проваливающиеся в сугробы. Зверь крался медленно, но верно, подбираясь к добыче.       Мальчик не любил стычки. И не желал кровопролития. Особенно с таким красивым и статным зверем. Но его мнения никто не спрашивал. Мальчик предупредительно выставил перед собой шест, а волк опустил уши, обнажил десны и неприветливо зарычал.       Тогда Мальчик услышал другие шаги, легкие, грациозные. Он не сводил глаз с волка, хотя любопытство и уговаривало скосить взгляд. Вскоре на поляну вышел человек.       — Ты его пугаешь, опусти шест, — вкрадчивым голосом произнесла таинственная женская особь человека.       Мальчик опустил шест, и волк обошел его стороной. А все потому, что женская особь обращалась к нему мягкой чарующей интонацией. И зверь вскоре ушел восвояси.       — Я — Девочка, — представилась особь женского пола.       — Тогда я — Мальчик, — откликнулся Мальчик.       У них было много вопросов друг к другу, но в тот странный день прозвучал главный: по пути ли им. Решили, что да. Девочка шла по стопам Мальчика и не задавала вопросов. А он все хмурился и вспоминал встречу с волком. Опасность миновала, но надолго ли? В этом Мальчик был не уверен.              *****              Они разговаривали редко. Чаще Мальчик погружался в серьезные думы, а Девочка застенчиво куталась в капюшон и смотрела на небо.       — Оно ведь и правда красивое временами, — произнес однажды Мальчик, останавливаясь.       Девочка врезалась в его спину, потерла нос и кивнула.       — Да. Очень красивое. Особенно когда облака окрашиваются в красный, оранжевый, золотой, фиолетовый, — произнесла Девочка. — Не могу глаз отвести…       А ведь если забраться на самую высокую гору, то можно оказаться выше облаков. Так говорили люди, о которых Мальчик все чаще и чаще забывал. Уж стерлись из памяти лица, остались только эмоции и знания.       Но путь на гору опасен. Чем выше гора, тем меньше кислорода. Тем слабее дыхание, тем выше риск потерять сознание. А еще с каждым шагом все холоднее и холоднее. Мальчик долго думал над тем, что горы могли бы разрушить лед и подняться выше облаков. Но тогда Солнце бы растопило их, а ледяные шапки не смогли бы лежать на острых пиках. Выходит, это была всего лишь красивая легенда.       Весело хрустел снег под ногами. Метель, наконец-таки, оставила в покое многострадальную землю. И задышалось как-то хорошо, спокойно, чувственно. Хоть весь воздух в легкие втяни — не прокашляешься.       Верный шест все так же расчищал дорогу. Однажды он отодвинул одну ветку кустарника, и Мальчик увидел прятавшуюся за ним гроздь бусинок. Ягодок, которые были весьма вкусны, хоть и красили язык. Девочка же сказала, что не все ягоды одинаково полезны. Есть и те, что вызывают удушье.       — Это их способ выживать, — пояснила она. — Кто-то добротой выживает, делится с другим вкусным и сочным плодом или ягодой. Раньше о таких деревцах и кустарниках заботились люди. А есть и такие растения, которые предпочитают, чтобы их не трогали. Они или ядовиты, или шипасты. Такие растения гнили, но семена от гнилых ягод падали в землю, и кусты вновь прорастали.       Мальчик слушал эти истории и понимал, что у всего есть в жизни две стороны. Может, потому он и думал, что волк нападал, а Девочка — что защищал свою территорию?       Впрочем, и Мальчик мог научить свою спутницу многому. Он знал, как искать север, этого было достаточно.       Девочка не спрашивала, зачем им нужно попасть именно туда. Она просто следовала бесшумной тенью.       Так было до тех пор, пока путешественники не добрались до заброшенного парка аттракционов. Мальчик смотрел на обвитые плющом качели, на раздавленные тяжелыми ветвями палатки, на умершие игральные автоматы. Когда-то давно он знал названия многих устройств. Но вот когда и где — не помнил.       Зато пальцы знали точно, что нужно делать. Мальчик действовал по наитию, распутывая древний столб. Случайно задел ногой молоток, упавший на покрытую снежным покровом землю, и снежинки подпрыгнули, повиснув в воздухе маленькими точками.       — Что это? — спросила Девочка, подходя к спутнику.       Ее русые волосы упали на лицо, и Девочка так смешно заправляла их за уши, что Мальчика так и тянуло улыбнуться.       — Эй, не дразнись, — обиженно надула щеки спутница.       — И не собирался, — губы Мальчика растянулись в добродушной улыбке. — Это аттракцион, проверявший силу. Раньше били молотком по кнопке, замеряя силу удара. Ее показывало табло, а мерилом силы был ползунок. Кто мог запустить ползунок до самого конца шкалы, тот выигрывал приз. Оповещала о конце шкалы сигнализация. Видишь лампочку наверху? Она загоралась, а сигнализация оповещала о победе нанесшего удар.       Девочка долго смотрела на странную конструкцию, а затем подняла валявшийся на земле молот. Как размахнулась да как врезала по кнопке! Планка мигом взлетела чуть ли не до небес. Но у края шкалы остановилась, а затем полетела вниз.       — А почему кнопка не мигает? — спросила Девочка, косясь на Мальчика.       Путешественник так и остался стоять с разинутым ртом. Он и не знал, что в хрупком тельце находится такая силища. Первое впечатление обманчиво.       — Электричества нет, — все-таки смог выдавить из себя Мальчик.       — А-а-а, — понимающе протянула Девочка.       А затем кинулась к очередному аттракциону. Освободила его от пут лиан. Аттракцион представлял собой крутящуюся платформу, на которой находились металлические лошадки с сидениями. Странные вещи, напоминавшие о временах, когда человек еще не боялся зверей. Мальчик помнил диких лошадей, своенравных, фыркающих, готовых затоптать того, кто веками властвовал над ними, заставлял служить себе верой и правдой.       А тут — милые и веселые лошадки, разукрашенные, являющиеся лишь плодом рук человеческих. Мальчик даже коснулся их кончиками пальцев. Он ошибся, лошадок сделали из керамики, а не из металла.       — Давай прокатимся? — попросила Девочка.       — Ты катайся, — Мальчишка взял одну из ручек, разбежался и со всей силы отпустил ее.       Карусель прокрутилась по кругу, а Девочка засмеялась. Мальчик же продолжал ухватываться за ручки и с силой отпускать их. Карусель крутилась, мелькала разноцветными пятнами, в которые превратились веселые лошадки. И смех разлетался по ожившей на короткий миг площадке.       Мальчик даже вспотел. Ему вдруг стало жарко, хотя вокруг царила зима. Он огляделся по сторонам и увидел покрытый золотистой корочкой снег. Тающий, превращающийся в воду. Но весна должна была наступить нескоро…       Мальчик улыбнулся. Он понял, что находится на верном пути. И совсем забыл, что перестал раскручивать карусель. И снег перестал таять. И золотистое свечение куда-то пропало.       — Зря ты не прокатился со мной, — Девочка спрыгнула на землю. В порыве чувств она прыгнула на шею Мальчика. — Спасибо, что подарил мне счастье.              *****              Три дня холода погрузили в мрачную меланхолию. Три дня казались тремя годами. Природа пыталась сбить пару с пути, наслав как никогда холодную погоду. Но ни Мальчик, ни его спутница не сдались.       На исходе четвертого дня они выбрались на освещенную светом лужайку. Стадо лосей ковырялось мордочками в снегу, выискивая спрятавшиеся подснежники.       — Я верю в тебя, — произнесла Девочка, крепко беря в руки ладонь Мальчика.       Шест превратился в атрибут мудрости. Он бы не кинулся на зверей, не стал бы их распугивать. Один волк — не все звери.       Мальчик достал из кармана ягоды, подошел к лосю, который копытами разрывал снег. Протянул лакомство, а мудрый зверь постепенно слизнул с ладони все крохотные ярко-красные бусинки. Зверь промычал, благодаря человека.       Стадо окружило Мальчика. Лось, которого путешественник покормил, покорно склонил голову, предлагая сесть на спину. Мальчик обернулся в поисках поддержки Девочки и увидел одобрительно поднятый вверх палец. Осмелев, Мальчик подошел сбоку и забрался на хребет лося. Похлопал зверя по боку и доверил свою судьбу ему.       Девочка покормила другого лося, который тоже позволил ей оседлать себя. Стадо помчалось дальше, сквозь кустарник и сумрачные дебри хвойного леса. Лоси бежали бок о бок, и Мальчик с Девочкой поглядывали друг на друга. Мелькали хвойные стволы, падали с крон иголки, а небеса окрашивались в прекрасный золотистый цвет.       Они остановились у заброшенной избушки. Лоси склонили головы, сообщая, что путешествие закончилось. Дети спрыгнули на снег и направились к покосившемуся дому.       Внутри не горел свет. Разглядеть что-либо было сложно, окна запотели и покрылись вековым слоем пыли. Потянув на себя проржавевшую дверцу, скрипнувшую жалко и протяжно, Мальчик проник внутрь.       Пахло сыростью. Пыль клубилась в воздухе, и поначалу он не мог избавиться от желания чихнуть. Так и норовили пылинки забиться в ноздри. Да еще и Девочка зашла следом, толкнув его в плечо. Мальчик потерял равновесие и завалился на пол.       — Какая ты неуклюжая! — раздосадовано произнес он, потирая ногу.       А Девочка перешагнула через него, не удосужившись протянуть руку помощи. Она провела ладонью по, казалось, вечному следу пыли. Под ней скрывалась фотография, бережно вставленная в рамку. Мальчик, сидевший на инвалидном кресле, а за спиной его мужчина с насупленными бровями. Девочка покачала головой, а затем сложила ладони и зашептала странные слова. Будто отдавала дань памяти ушедшим из жизни.       Мальчик поднялся, отряхнулся и огляделся. Хоть жилье и казалось разбитым, оно все еще сопротивлялось жестокой природе. Время не пощадило постройку; заботливых хозяев уж точно никто не вернет. Но дом не унывал, он хранил в себе память о тех временах, когда был еще нужным.       — Может, сделаем остановку? — спросила Девочка. — Все равно торопиться некуда.       — Есть, — возразил Мальчик. — Если мы не дойдем, то больше никто дойти не сможет…       — Терпение всегда считалось одним из добродетелей. Всему свое время, — подула на перчатки Девочка и направилась закрывать дверь.       Шестом путешественник случайно задел покосившиеся шторы. Чуть не рухнула гарда ему на голову, но удержалась на тоненьких штырьках-болтиках.       Решив быть аккуратнее, Мальчик принялся исследовать дом. Он видел камин, в котором лежали давно прогнившие дрова. На стенах висели головы хищных животных. Хозяева дома не боялись бросать вызов природе.       Нашел Мальчик и книгу на одной из полок. В то время как большинство экземпляров пожелтели, превратились в труху, эта же книжка выглядела целой. На кожаной обложке красовалась половинка овала. Мальчик слышал о ней раньше. Символ Полуночи. Самым странным временем, что находится в конце одних суток и в начале других. Древние говорили о том, что в сутках не ровно двадцать четыре часа, а меньше. Значит, лишние минуты принадлежали к царству полуночному, сменявшему одни сутки другими. Хотел бы Мальчик знать, что людям и впрямь удалось обмануть время, да только кто же даст правильный ответ…       — Символ Полуночи, — Девочка заглянула через плечо.       Ее тихий голос нарушил привычную тишину. Хотя Мальчик и не вздрогнул. Он знал, что Девочка подойдет к нему… интуитивно чувствовал. Будто они становились все ближе друг к другу. Будто они научились воспринимать друг друга как две половинки одного целого. Как две половинки Полуночи.       — Ты его знаешь? — спросил Мальчик, раскрывая книгу. Пыль взметнулась в воздух, он закашлялся и принял руками отгонять сероватый шлейф. А под этим покрывалом обнаружились слегка пожелтевшие от времени страницы.       Аккуратно перевернул один хрупкий листок, второй. Но мысли оставались непостижимыми. Мальчик не знал шифра — не знал, какими буквами записываются слова. Он просто не успел их выучить…       — Знала истории о Полуночнике. Говорят, он во всем видел двойственную природу, — пыталась заглянуть через плечо Девочка. — И ты тоже так делаешь. Неосознанно.       Мальчик кивнул. Он кормил одних зверей и опасался других. Хотя и те, и другие были всего лишь животными.       — Мне передавали его главный совет. Смотреть внутрь себя, искать внутренний свет, который может обжечь, а может и согреть. Поди пойми, что он этим хотел сказать…       Девочка дотронулась до книги. Листочек накрыл ее пальчик, зашелестела страницами книжка… Мальчик переворачивал листы до самого конца, пока не уперся в корешок. Он не нашел подсказки. Но, может, ему и впрямь стоило посмотреть внутрь? Но какие ответы хранило подсознание? Глупости какие-то…       Мальчик поставил книгу туда же, откуда взял. Обернувшись, он не нашел спутницы, быстро потерявшей интерес к мудрости веков. Нашлась она, впрочем, так же быстро: стояла возле серванта, пыталась стянуть с верхней полки тонкий бумажный конверт. Шест помог подцепить его край и потянуть на Девочку, которая вовремя поймала конвертик. Открыв треугольный верх, она вытащила странный черный диск с маленькой красной точкой посередине.       — Не поможешь найти граммофон? Он должен быть где-то тут, — принялась озираться Девочка.       Вечно ее тянуло на приключения… Мальчик почувствовал усталость, он захотел просто прилечь на пол и забыться крепким сном. И уж точно не желал искать странную и непонятную штуку.       — Скажи хоть, как выглядит она, — вздохнул Мальчик, понимая, что его спутница так просто не отстанет. Да и ее взгляд, пробивающий на жалость, не оставлял другого выбора. Отказ был бы слишком жестоким поступком.       Пришлось перерывать все вещи, пока Мальчик не наткнулся на странную неуклюжую штуку. Выглядела она как шкатулка и золотистый скрученный рог с широким и полым отверстием. Интересно, у какого зверя его отпилили…       — Ты неправильно присоединяешь, — Девочка отобрала золотой рог и оттерла спутника плечом. Тому оставалось только тихонько сопеть в стороне. Впрочем, душевный порыв напроказничать в ответ быстро иссяк. Мальчик желал узнать, что же произойдет…       Черный диск лег на ящичек, а зачем тоненькая палочка легла на черную поверхность. И дом наполнился звуками. Поначалу Мальчику казалось, что это небеса сыпали проклятьями, наслав раскаты грома. Но потом он расслушал мелодию, поняв, что поторопился с выводами.       Тихо и мелодично пела скрипка. Слово само собой всплыло в памяти. Но Мальчик забыл о нем, пораженный тем, как в глубину его естества проникала музыка. Он слышал ее в таком раннем детстве, от которого и воспоминаний никаких не осталось.       Девочка взяла его за руку. Вывела из-за угла, подвела к граммофону. Положила голову на плечо. Хорошо…       К скрипке присоединился нежный, протяжный голос. Мальчик не знал, о чем пела девушка, но явно о чем-то прекрасном. От такого голоса цветы должны пробиваться сквозь снежный покров и раскрывать прелестные лепестки. Что-то изменилось и внутри Мальчика. Он чувствовал разливавшееся по телу тепло, которое не могла выгнать никакая стужа. Три дня холода сменили минуты тепла.       Голос дарил Надежду, и слезы заблестели в уголках глаз, но будущий Мужчина стыдливо вытер их рукавом куртки. Будущая Женщина прижалась к нему крепче.       Они могли разговаривать о песне часами, встретить рассвет, обсуждая харизматичный, с легкой хрипотцой, голос певицы. Но они предпочли молчать.       Иногда слова оказывались тяжелым грузом, висящим на шее.       Так они и стояли, держась за ручку, слушая прекрасное пение, оставившее след и спустя столько лет с момента исчезновения мира, где прослушивание пластинки еще не являлось чем-то из ряда вон выходящим.       Мальчик не мог разобрать слов. Наверное, красота не выражается словами, она может только ощущаться сердцем. И щемило, и дух перехватывало, но с каждой новой брошенной отрывистой фразой Мальчик чувствовал себя все более раскрепощенным. Он избавился от мучившего его воздуха, отягощенного заботами. Легкие наполнил пьянящий кислород свободы.       И избушка будто ожила, раскрасившись в яркие краски. Будто разом смели вековую пыль, а следы разложения отступили под напором сильного голоса, возвещавшего победу света над порождениями тьмы.       В ту ночь Мальчик так и не сумел заснуть, пораженный до глубины души. Вновь выступившие слезы он вытирать не стал. И они не замерзли, не причинили боль. Они растаяли на горячих щеках.              *****              Горячий воздух дул откуда-то издалека. Мальчик прибавил шагу, надеясь найти не заброшенную людьми избушку. Но шансы встретить человека стремились к нулю… Мальчик знал, что сдаваться нельзя. Потому крепче стискивал шест в руках. Крепче стискивал зубы. Горячий воздух манил, дарил иррациональное ощущение, поддакивал догадке, давал силы идти вперед.       Постепенно хруст снега под ногами стал перекрывать другой звук. Девочка дернула за рукав своего спутника и указала пальцем на место за деревьями. Мелькало что-то голубоватое, с трудом различимое. Пробравшись через частокол сухих веток, путешественники вышли к реке. Журчание успокаивающе действовало на напряженные нервы. Музыка волн плавно обволакивала уши. Мальчик даже осмелился спуститься к бегущему потоку и зачерпнуть двумя руками холодную жидкость. Выдохнув пар, путешественник рискнул сделать глоток.       Он больше не верил в то, что вода могла его отравить. Выбора не оставалось. Без воды ничто живое не выживет. Особенно организм, состоящий большей частью из жидкости.       Поток набирал силу. Все яростнее волны бросались на камни, накатывали на берег. Мальчику пришлось боязливо отступить. Девочка и вовсе опасалась приближаться к потоку.       — Тебе тоже нужно попить, — обеспокоенно произнес Мальчик.       — Мне страшно. Буря может в любой момент нас сбить с ног, — Девочка указала на налитые чернотой облака. И впрямь, стемнело как-то резко, тьма сгустилась, став непроглядно-черной, хотя ночь еще не вступила в свои права.       Казалось, мрак чувствовал себя настолько вольготно, что мог заявиться в любой момент. Но подлинным хозяином был не он. Мальчик нахмурил брови, посмотрел на небеса и отступил. Когда-нибудь он докажет, что свет является истинным властителем жизни.       А тем временем хляби небесные разверзлись, и дождь принялся орошать холодный мир. Самая противная погода. Путешественники решили разбить палатку из подручных средств, чтобы переждать бурю. Но в последний момент Мальчик заметил тонувшего в потоке зверя. Горный козленок перебирал тонкими лапками, но волны захлестывали его с головой. Вынырнуть из потока он не мог, река не отпустила бы его. Мальчик и сам не понял, зачем полез на выручку. Странник больше не мог быть безучастным свидетелем. Он мог спасти одну жизнь, разве ради этого не стоит рисковать?       Девочка запоздало заметила его устремления. Она кинулась на перехват, бежала со всех ног, умоляла остаться, но спутник ее был непреклонен. Он знал, что если бы остановился, то уже не прыгнул бы в воду.       — Я не хочу, чтобы ты погиб! — голос Девочки сорвался на визг.       Мальчик дал мысленное обещание выбраться из этой передряги. Он даже прощаться не стал — знал, что выкарабкается.       Поток давил со страшной силой. Сбивал с ног, не давал рукам воли. Горный козленок тем временем проплыл в паре сантиметров. Мальчик протянул руку, но за лапу ухватить не смог.       А затем козленок перестал барахтаться и пошел ко дну. Мальчик нырнул, поплыл изо всех сил, обхватил тело маленького зверя, а затем стал грести через силу. Они все-таки выплыли, козленок проблеял, выплевывая воду. Только поток продолжал гнать их все дальше и дальше.       Девочка бежала параллельно течению.       — Шест! — прокричал Мальчик, пытаясь перекричать настойчивый шум волн.       Увы, спутница не услышала, крикнула, попросила повторить… Но бушующие волны чуть не накрыли спасителя с головой.       Но Девочка была умной, догадалась, чем могла помочь. Подошла к кромке воды, протянула шест.       — Хватайся! — в этом голосе было столько безумного отчаяния…       Мальчик протянул руку, но она лишь ударила по воде, подняв тучу брызг. Противный дождь забарабанил с удвоенной силой, и речной поток начал вспениваться, принимая поддержку туч.       Все было против двух хрупких людей и бедного зверя, попавшего в ловушку. Но они не сломались и заслужили награду — спасение.       Второй раз оказался удачным. Схватился за край шеста Мальчик, вытянувшись как стрела, слегка потянул к себе, а затем принялся продвигаться к берегу. Девочка стиснула зубы, крепче ухватилась за палку. На подошву успела налипнуть грязь, спутницу тянуло изо всех сил к воде. Она выставила правую ногу вперед в качестве упора. Но продолжала скользить…       К счастью, Мальчик успел добраться до берега до того, как кожа на руках стерлась до крови. Под мышкой путешественник зажимал горного козленка, испуганно блеявшего. Мальчик выпустил шест, произнес слова благодарности своей спасительнице. А затем посмотрел на зверя.       — Беги, ты свободен, — хлопнул его по боку Мальчик и поставил на землю.       Горный козленок проблеял в ответ, посмотрел доверчиво в глаза спасителю. Затем лизнул руку и поскакал на своих тонких ножках-спичках прочь.       — Это был опрометчивый поступок, — Девочка принялась счищать подошву от грязи об камни. Она сложила руки на груди, сердито сдвинула брови.       — Это того стоило, — эхом отозвался Мальчик.              *****              С неба падал снег. Словно пепел. Посыпал землю молочными крошками. На серебристые тучи и не посмотришь, снежная мишура облепляла ресницы. А где-то за стальной решеткой скучало в темнице золотое Солнце.       Освободитель шел, не разбирая дороги. Порой ему казалось, что кто-то невидимый запрограммировал тело на автопилот, и оно брело по одной ему ведомой тропе.       Девочка держалась рядом, выставив руки перед собой. Метель сбивала с ног и ее.       Когда непогода усилилась, путешественники укрылись за деревьями. Странники взялись за руки. Любые слова были лишними. Они в любом случае не расслышали бы фразы, только отрывистыми криками могли подсказать мелочи друг другу.       Стихия всегда непредсказуема. Она готова накрыть с головой, украсть, гулким басом хохоча. Разлучить двух близких людей.       — Ты справишься, — одними губами прошептала Девочка.       А затем метель хлестнула по рукам, на секунду пальцы разжались, а затем поток сходящего снега лавиной унес Девочку. Ее спутник моментально вскочил на ноги, кинулся на помощь, да только лавина оказалась куда быстрее водяного потока. В отчаянии Мальчик принялся махать шестом, раскидывая белесые горы. Но никого так и не нашел. Еще и сам раз десять падал, но верный помощник — шест — не давал улететь в беспросветную темноту гущи леса.       Стихия потихоньку ослабила свое давление. Мальчик оглянулся, а затем помчался в обратном направлении. Он впервые отклонился от цели, ибо иначе поступить не мог. Девочке грозила смертельная опасность, это чувствовалось на уровне подсознания, настойчиво твердившего, что уцелеть в бурю практически невозможно. Лишь надежда не давала упасть в бездонные объятия отчаяния.       Он знал, что невидимая нить по-прежнему связывает их судьбы. Если идти по ней, то можно добраться до человека, которого потерял.       Мальчик шел по наитию. Проваливался в снег по пояс, не различал дороги. Перед глазами предметы сливались в единую бело-рвотную массу, и избавиться от нее было невозможно. Все глубже увязал в ней Мальчик, все тяжелее давался каждый шаг. Но он не сдавался.       Золотая нить ему не приснилась. Тонкий след, оставленный теплыми слезами, заставивший снег таять, увидел Мальчик, хотя его и невооруженным глазом не отыскал бы взрослый. Сердце человека часто закрывается от мира, не желая впускать боль. А ребенок наивен, открыт всем символам, всему новому. Потому и судьба к нему чаще благосклонна.       Мальчик продвигался все дальше и дальше, и его больше не волновал первоначальный путь. Встретив Девочку, он не знал, что духу у него не хватит идти одному. Странник включил бы заднюю передачу, как говорил Рой, и отступил бы, рано или поздно сломавшись. Только обретя целостность, можно увидеть весь путь целиком. Только тогда все обретает смысл…       Мальчик остановился. Рой… Имя было ему знакомым и в то же время незнакомым. Будто он когда-то слышал о человеке с этим именем. Может, так оно и было?       Странник замер, почувствовав, что с ним происходит нечто неладное. Преображение, изменение… Мальчик стал сопротивляться, рухнул на колени, выпустил шест, схватился за голову. Он хотел кричать, кричать не от боли, а от внезапно нахлынувших знаний.       Мальчик начинал вспоминать… вспоминать все. Он же видел Девочку раньше. Только звали ее иначе… Их судьбы и впрямь были переплетены.       Мальчик с большим трудом поднялся на ноги, опершись на шест. Над головой сомкнулись непроглядно-мрачные небеса. Почему-то Мальчику показалось, что наступило время полуночи.       Он продолжил свой путь. Шел уже легче, снег будто боялся и отступал в разные стороны. А путь стал из осязаемого настоящей дорожной картой с проложенным маршрутом. Мальчик прибавил ходу. Он точно знал, куда же лавина отнесла Девочку.       Странник обнаружил спутницу на нижних ветвях векового дуба. Трудно было сказать, не сломала ли Девочка ребра, да и осталась ли в живых. Сердце бешено колотилось, испугавшись страшных последствий. Его причитания не смог заглушить голос разума. Зато внутренняя интуиция, тесно переплетенная с надеждой, заявила о себе во всеуслышание. И Мальчик успокоился, но ходу прибавил.       Он знал, что не потеряет ее. Не сейчас. Он и так слишком часто терял ее…       Под вековым деревом состоялась тысячелетняя встреча, прожитая за долю секунды. Мальчик просто схватил Девочку за руку и посмотрел на прикрытые глаза. Очи спутницы распахнулись резко, будто ее резко выдернули из сна. А затем она успокоилась, подтянула путешественника к себе и крепко обняла.       — Я знала, что ты не забыл меня, Фаррелл, — прошептала она.       — Как я мог… Блю, — ощущения пугали Мальчика. Ему казалась невозможной сама мысль о том, что их души перерождались из раза в раз… Но в эти секунды он забыл о предрассудках.       Он опустил даму сердца на холодную ковровую дорожку. Девочка с благодарностью посмотрела на человека, который не бросил ее. Который пренебрег целью, вернулся за ней. Она бы смогла выбраться из снежного плена, но уж точно не найти дорогу обратно. Уж точно не нашла бы в себе силы двигаться дальше. Мальчик это понимал на интуитивном уровне.       Только не собирался пользоваться доверчивостью близкого человека.       Перед ними маячила более масштабная цель.              *****              Сковывала природа ноги в ледяные кандалы. Дула ветром в капюшон и за шиворот. Надеялась испугать путешественников, заставить их повернуть обратно. Но больше они не разжимали рук, а потому продвигались дальше.       Хотя червячки сомнений давали знать.       Ночь сгустилась над головами путешественников, решившихся устроить привал. Силы им еще понадобятся.       Укрывшись в зарослях низкорослого кустарника, отгородившись сухими, но прочными веточками, спутники сели друг напротив друга. Спать еще не хотелось, и впервые за целый день они решили поговорить. Хотя мысли друг друга были понятны и без слов, иногда им не удавалось сформулировать идеи, оперируя лишь неясными образами. Навевали их страхи, опасения, предостережения. Психика игралась с чувствительными эмоциями, заставляя быть собранными. Не давая шансов показать слабости. Но как бы ни насмехался внутренний голос, с опасениями стоило бороться.       — Мне страшно, — не моргнув, произнес Мальчик.       Дула вьюга за пределами их маленького укромного места, трясла тоненькие ветви. Мальчик пожалел, что нечем было развести огонь…       — Мне тоже, — взяла его за руку Девочка.       Вздохнув, ее вторая половинка высказала все опасения. Людей не осталось, точнее, осталось, но лишь единицы. Лето никогда не наступит, зима стала полноправной владелицей мира. Единицам не под силу вернуть Солнце и лето, это непосильная ноша для них…       — Не волнуйся ты так, мы справимся, — уверенно произнесла Девочка. — Ты же помнишь, что сказал Полуночник тогда, десятилетия назад?       — Что именно?       — Не быть нулями способны только единицы, — процитировала писателя Блю. — Только теперь слова стали обретать смысл… Теперь я поняла, о чем он говорил.       Фаррелл кивнул. Единица — не нуль. Есть сигнал — единица. Нет сигнала — нуль. Есть жизнь — единица. Нет жизни — нуль. Простые правила жизни. Единицы могут принести жизнь, а вот нули уже нет. Единицы все еще что-то значат, пусть и гложут их сомнения…       Он всегда знал это. Просто боялся признать. Боялся взвалить тяжелую ношу на плечи. Но теперь, когда страхи покинули голову, когда вырвались на свободу, они оказались не такими пугающими.       — Ты права, — кивнул Мальчик. — Мы не нули. Мы впишем свои имена в полотно истории.       Он хотел сказать «Мы не сдадимся», но промолчал. Зачем банальными фразами сотрясать воздух? Зачем говорить очевидное?       — Да, — Блю провела пальцами по щеке спутника. И было в этом «Да» столько всего скрыто: и поддержка, и смелый вызов судьбе, и понимание, и великая мудрость…       С каждым новым шагом он все меньше сопротивлялся своей роли. Неясный путь, неясная мечта стала целью, превратилась в смысл жизни, который он никогда и не искал, который всегда был рядом, стоило посмотреть под ноги. С каждым новым шагом он все больше освобождался.       А на свободные пласты приходили позабытые воспоминания. Цели, которых он не достиг, и победы, которые одержал. Люди, которые были рядом и которые исчезали. Жизни, которые прошли со смыслом или около него.       Мальчик понимал, что его цель — самая важная из тех, что были. Ковчега нет, осталась только последняя пара людей. Им выпал уникальный шанс найти Солнце и вернуть жизнь на заснеженную землю. Если мечта окажется недостижимой, то и думать страшно, что же произойдет… Все прошлые воплощения сгинут, ведь больше не будет их наследников. Люди станут воспоминанием. И это злило Мальчика. Он не желал разделять судьбу динозавров. Человечество может выжить. Ведь неспроста же им дали шанс, а не уничтожили безвозвратно… Значит, высшие силы всего лишь проверяют их.       Той ночью Мальчик дремал крепким сном. Но когда очнулся, то не увидел следов своей спутницы. Они засыпали в одно время, Фаррелл видел, как Блю улеглась напротив него, на расстоянии вытянутой руки. Кустарник оставался нетронутым. Никто не украл Блю. Неужто сама решила покинуть их маленький шалаш?       Мальчик встрепенулся. В предательство второй половинки он не верил. Что-то неладное приключилось с Блю.       Он разбросал ветви кустарника, пробежал по целому полю, выкрикивая имя любимой. Но лишь молчание было ему ответом… Снег коварно укрыл следы от волновавшейся души. Мальчик вновь остался один.       Он упал на колени и воздел глаза к небу, сложив ладони вместе.       — Господи, ну что я сделал не так? Что все человечество сделало не так? За что ты обрушиваешь на наши головы неприятности? — Мальчик задавал вопросы, ответы на которые мог найти в своей душе…       Он вспомнил, с чего все началось. С семи смертных грехов, что стали культами. Уныние, чревоугодие, похоть, гнев, зависть, алчность и мать всех грехов — гордыня. Человечество продалось им с потрохами. Цивилизация только поощряла их. Семь чудес света были надежно позабыты, ибо вместо создания величественных построек человек увлекся не менее грандиозным разрушением.       Человечество уничтожило само себя. Сгорело во вспышках атомных бомб, которые создало для собственного же уничтожения. Трудно объяснить некоторые поступки, но иногда объяснения и искать не нужно. Свет и тьма всегда соседствовали в человеческой душе. Когда же возник дисбаланс, все полетело к праотцам.       Не будет никакого Страшного Суда. Человечество обманывало само себя. Совершало плохие поступки, надеясь, что высшие силы, что Бог простит нашкодивших детей. Но иногда перевоспитание не приносит плодов, и родитель начинает относиться с прохладцей к ребенку, оставляя ему возможность воспитать самого себя.       Человечеству не хватало тепла и любви, он искал их вовне. А надо было внутри.       Но ничего вернуть уже нельзя. Нужно двигаться дальше.       Самое последнее, о чем бы подумал Мальчик — о том, чтобы сдаться и сломаться. Но он знал, что миллионы умерших людей, оставивших после себя воспоминания, оставивших свой генетический материал, с надеждой смотрят на него. Последнего человека, решившего бросить вызов смерти. Решившего посмотреть в глаза черноте, спрятанной в белый саван.       Мальчик побежал со всех ног. Он видел гору, что шпилем своим устремлялась к небесам. Ее точно не существовало когда-то. Но она возникла сейчас, чтобы решить поставленный ребром вопрос: будут ли жить люди или погибнут.       Туман обволакивал долину. А вдали, за линией айсбергов, покачивающихся на ледяной воде, находилось основание величественной горы. Мальчик разбежался, ткнул шест в край земли, оттолкнулся и запрыгнул на льдину. От удара она сразу же треснула, пожелала разойтись, но Фаррелл уже успел переставить вторую ногу на одну из половинок.       Перепрыгивая с одной льдины на другую, он добрался до самого края. До основания горы было рукой подать, но разбег Мальчик взять не мог: коротковата оказалась льдина. Прыжок же окончится падением в воду.       «Эх, была — не была», — пронеслось в голове Мальчика. Он прыгнул в ледяную воду, подняв тучу брызг. От болевого шока мог бы скончаться, перепад температур был резким. Но природа лишь проверяла его. И вода быстро потеплела.       А затем Мальчик почувствовал прикосновение тоненьких пальцев. Девочка находилась рядом, держала его за руку. Судьба вернула ему ее.       Великое испытание было с честью пройдено. Они доплыли до основания горы.       — Прости, я вышла на зов человека, мне хотелось помочь ему, — поникла девочка. — Но это была иллюзия. Меня заманили на льдины. Я проклинала саму себя за оплошность, а потом увидела, как ты скачешь… И помчалась к тебе изо всех сил.       Она обняла его и горько заплакала. А Фаррелл крепко-крепко прижал к груди свою Блю.              *****              Восхождение на вершину оказалось тяжелым, но оглядываясь на пройденные испытания, Мальчик и не заметил трудностей. Его характер закалился, он смотрел только вперед. Он больше не собирался жаловаться. Он хотел лишь попросить прощения. И попросить вернуть Солнце, чтобы жизнь во всех ее проявлениях не прервалась.       Когда же они забрались на самую верхушку, Мальчик провел рукой по облаку, что нависало довольно низко. Никаким ледяным оно не было, скорее, мягким и пушистым, податливым. Но Солнце по-прежнему пряталось за ними.       — Вот и все, окончен долгий путь, — Фаррелл повернулся к своей второй половинке. — Прости, но мы так и не нашли Солнце.       — Но мы сделали все, что могли, — Блю потянулась к нему. — Я в тебе не сомневалась, и в том, что Солнца нет, ты не виноват. Это не помешает мне любить тебя и провести возле тебя остаток своей жизни.       Ее мягкие, нежные, чувственные губы покрыли его, холодные, потрескавшиеся, сухие. Вдохнули в него жизнь, яркость красок и тепло. Золотистая энергия будто обвила их тела. Фаррелл целовал жадно, крепко, не желая расставаться с Блю. Последний кирпичик был вложен в дом их отношений. Теперь уже никто не мог выгнать их из сердец друг друга.       Казалось, поцелуй длился вечность. Но вдруг Блю приоткрыла глаза, мягко отстранилась. И тут ее прекрасные очи округлился, увеличились от удивления. Фаррелл спрашивать не стал, просто обернулся. И по щекам потекли нежданные слезы.       Солнце пробило дорогу к светлым душам. Яркий жемчужно-оранжевый свет окрасил облака, а затем принялся их разгонять. Лучи желтые, оранжевые, розовые помчались наперегонки к истосковавшейся земле. Лед на небесах тронулся, проломился, и вышел на свободу томившийся пленник. Яркий желтый шар.       — Солнце существует, — еле слышно прошептал Фаррелл. А затем обнял Блю, поднял ее на руки и закружил вихрем. — Солнце существует! Мы нашли его, Блю!       Снег под ногами начал таять. И всюду, куда ни смотрели родственные души, начинала просыпаться от векового сна весна. Под холодным снегом оказалась спрятана ярко-зеленая трава.       Жизнь вернулась в заброшенные края. Она вновь победила.       Фаррелл смело поцеловал Блю. Этот миг запечатлелся в памяти многих поколений навечно.