Через тернии к звёздам (новеллизация кинофильма)

      По дорожке к дому Лебедевых шла Надежда Иванова. Она была одета в простой деловой костюм коричневого цвета и удобные серые туфельки на низком каблуке. Серебристые волосы Надежды были красиво завиты и трепетали на ветру. Она лучезарно улыбалась вышедшим к ней навстречу Лебедевым, словно не замечая сурового выражения лица Марии Павловны.       – Мир дому, всем хорошего настроения! – весело сказала Надежда.       – Здравствуйте, тётя Надя! – выпалил Степан, который очень любил подругу отца, нянчившую его с детства. – Можно, я прокачусь?       Он кивнул в сторону ограды участка, которая смутно виднелась за еловой рощицей около дома.       – Можно! – разрешила Надежда. Она знала, как любит Степан управлять аэромобилями и другими транспортными средствами. У Степана был и свой аэромобиль, но машинка Степана ни в какое сравнение не шла с большим и мощным транспортом Ивановой. Парень радостно убежал.       – Здравствуйте, путешественники! Здравствуйте, Надежда Сергеевна, – вдруг произнёс металлический скрипучий голос. Сергей вздрогнул. Он совсем забыл про ещё одного «члена семьи», которого давно не видел.       К Лебедевым и Надежде быстро подошёл слуга семьи Лебедевых, большой человекообразный робот с широким, составленным, казалось, из трапеций, туловищем и угловатой головой, из которой торчали окуляры «глаз». Вообще-то робот назывался «Модель 2050 кухонно-прачечная, с функцией уборщика», но Лебедевы придумали и дали роботу имя Глаша, на которое тот с радостью отзывался. Робот поддерживал дом в столь безукоризненной чистоте, что даже появление новых моделей, более, казалось бы, совершенных, не заставило Марию Павловну заменить верного помощника. А блюда, которые готовила Глаша, заставляли забыть о ресторанах или других точках общественного питания.       – Привет, Глаша, – вежливо поздоровалась с роботом Надежда. – На тебя не жалуются?       – Стараюсь вас не подводить, – глухо ответил робот и протянул руку с зажатым в ней микрокомпьютером и палочкой-стилусом для ввода информации. – Новое увлечение. Собираю автографы. Прошу!       – Ты непостоянна! – засмеялась гостья, взяла палочку и, как ручкой, расписалась на экране.       – Ты к нам по делу? – не здороваясь, хмуро осведомилась Мария Павловна.       – Ну разумеется! – удивлённо ответила Надежда, не меньше, чем Сергей, поражённая холодным приёмом.       – Прошу, – сухо сказала Мария Павловна, показав жестом на дверь дома. Хозяйка и зашла в него первой.       Надежда посмотрела на Сергея. Тот промолчал. Пожав плечами, Надежда зашла в дом и тут же увидела девушку, которая так и продолжала сидеть в кресле, сложив ноги в позе лотоса.       – О! Вот она где! – произнесла Надежда.       Инопланетянка не удостоила Иванову взглядом. Девушка буквально вперила взор в журнальный столик. Внезапно стол резко дёрнулся и со скрежетом приблизился к инопланетянке на несколько сантиметров. Надежда задохнулась от волнения: она прекрасно видела, что столик никто не тянул и не толкал. Его вообще никто не касался!       – Я бы на вашем месте не оставляла её без присмотра, – сказала Иванова, оправившись от потрясения, – где будете её держать?       – Держать?? – возмущённо произнесла Мария Павловна. – Она будет жить в комнате Тани, пока Таня не прилетит домой!       – Ага, по лестнице направо! – сказала Надежда и двинулась к винтовой лестнице, которая виднелась в самом конце холла, недалеко от сидящей в кресле инопланетной гостьи.       – А что ты там не видела? – грубо осадила её Лебедева.       Надежда возмутилась было таким приёмом, но быстро взяла себя в руки и ответила мягким голосом, едва сдерживая эмоции:       – Мария Павловна, мне в Совете по контактам поручили вести биоконтроль за этим существом. Поверьте, меня влечёт не просто любопытство.       Сергей подошёл к Надежде и прошептал ей на ухо:       – Ты не обижайся на мать. Она ждала меня, а тут эта девочка…       – Потом я… Неужели нельзя простить то, что было двадцать лет назад? – так же тихо и очень горько произнесла Надежда.       Иванова отвернулась от Лебедева, быстро взошла по лестнице, открыла дверь напротив неё и тут же вернулась:       – Та стенка новая!       – Как ты догадалась? – спросил Сергей, впрочем, уже сообразив, почему Иванова всё сразу поняла.       – А я всё помню! Армированный бетон? – спросила Надежда с улыбкой.       – Нет, – неожиданно отозвалась Мария Павловна, которая подошла к лестнице и наблюдала за происходящим, – теперь пластсталь.       – Придётся убрать, – неожиданно жёстким голосом сказала Иванова.       – То есть, как — "убрать"? – недоумённо спросила Мария Павловна, в глазах которой, тем не менее, зажёгся очень недобрый огонёк.       – Это помешает биоконтролю. Серёжа, придётся убрать! – ответила Надежда тем же жёстким тоном.       – Сергей, я протестую! – крикнула Лебедева, выходя из себя.       – Мама, ну, это нужно, мы так решили на Совете. Ты же сама учёный… – начал было оправдываться Сергей, но Мария Павловна резко его перебила:       – Нет! Сейчас я не учёный, сейчас я хранительница этого дома! – выпалила она и гневным взглядом уставилась в лицо Надежды.       – Мы в полчаса заменим её на другую, ты даже не заметишь!.. – сказал Сергей деланно-спокойным тоном.       – Да дело не во времени, дело даже не в стенке, – перебила сына Мария Павловна. – Дело в том, Надежда, что ты никогда не имела детей.       Последние слова Лебедева отчеканила с совершенно издевательской интонацией.       Сергей оторопел. «Что за напасть, то одно, то другое», – мрачно подумал он.       – Ну это тут причём… – пробормотал он.       Но Надежда всё поняла и сказала, глядя прямо в глаза Лебедевой:       – Жестоко укорять меня этим. Особенно вам. Моя жизненная функция не связана с материнством, не так ли? – крикнула она, сбегая с лестницы.       Сергей смотрел на это всё, как на театр абсурда. Всплывшая история двадцатилетней давности – вот чего недоставало такому приятно начавшемуся дню.       Иванова быстро прошла холл и в дверях обернулась к Сергею:       – Серёжа, через час привезут новую стенку.       – Хорошо, – сухо ответил Сергей и кивнул головой.       Надежда, не прощаясь, быстрым шагом покинула усадьбу Лебедевых.       – Ах, так! – недовольным голосом протянула Мария Павловна, – Значит, моё мнение в этом доме уже никому не интересно? Значит, со мной тут больше не считаются? Ну, тогда я ухожу! Глаша, за мной!       И Лебедева вышла во двор вслед за Надеждой. Робот Глаша быстро засеменил за хозяйкой.       Сергей посмотрел на инопланетную девушку. Та, казалось, что-то понимала в беседе, потому что как будто смущённо покраснела и даже закрыла глаза. Но её поза не изменилась. «Как можно так долго сидеть, не шелохнувшись?» – подумал Сергей. Впрочем, от девушки, которая провела много месяцев в скафандре без воздуха и пищи и выжила, можно было ожидать всего, чего угодно.       А в памяти Сергея всплыла картина из прошлого. Двадцать, точнее, двадцать один год назад, когда и он, и Надежда были совсем молодыми, они встречались и любили друг друга. И как раз в то время в его доме был надстроен второй этаж. Сергей и Надежда были полны сил и желания себя реализовать, перед ними были открыты большие перспективы.       В тот злополучный январский день молодая Надя Иванова впервые столкнулась с Марией Павловной, которая пригласила девушку Сергея на «новоселье» – обед в честь постройки нового этажа (Новый год пара встретила на орбите Земли, вдвоём). И на обеде, который проходил в той самой комнате, где теперь предполагалось проживание инопланетянки, Мария Павловна, уже тогда бывшая очень известным учёным-медиком, спросила, как Надежда относится к детям.       Последующие события Сергей не любил вспоминать, потому что, узнав, что Надежда не собирается в ближайшие годы заводить детей, так как считает, что они могут стать помехой блестящей карьере, Мария Павловна вышла из себя и наговорила Надежде очень много неприятных вещей.       И тогда прорвало и Надежду: она встала и сказала, что на самом деле она не считает, что современная женщина обязана рожать только потому, что этого хочет мама её жениха. «Так твоя жизненная функция не связана с материнством!» – ехидно процедила сквозь зубы Мария Павловна. «Может, это ваша жизненная функция не связана с разумом?» – вспылила Надежда. «Вон отсюда!» – закричала Лебедева, окончательно выйдя из себя. Надежда быстро встала и ушла. Больше она не желала слышать о браке с Лебедевым, не помогли ни уговоры Сергея, ни даже уже взятые билеты в совместное путешествие на круизном космическом корабле на Марс…       Сергей потёр лоб. Его голова раскалывалась от боли, которая приходила всегда, когда Лебедев думал о неприятных вещах. А ведь они могли бы стать парой, могли бы, думал он. Если бы не мать…       Хотя с Надеждой в итоге Сергей расстался добрыми друзьями, всё равно примирить мать и подругу он был не в силах. А через месяц после расставания с Надей он встретил Таню и влюбился в неё. Уже в конце года та, будучи к этому времени женой Сергея, родила Степана. Мария Павловна лично принимала роды. Да и невестку она приняла в семью сразу и безоговорочно.       Надежда же с тех пор так и не вышла замуж, да и дети у неё не появились. Всю свою жизнь она посвятила науке. Была всегда при всех или непринуждённо веселой, или просто деловой. И только самые близкие люди знали, какая душевная боль терзает её из-за отсутствия семейного счастья...       Головная боль постепенно прошла. Сергей прошёл в ванную комнату и принял холодный душ – он так делал всегда, когда хотел отрешиться от всех неприятных мыслей. После этого учёный прилёг на кровать, стоявшую в большой гостиной на первом этаже, и прикрыл глаза. Ему вспомнилась каменистая и почти лишённая водоёмов планета Сенек – та самая, с которой он привёз подарок сыну. Как раз после завершения работы на Сенеке «Пушкин» получил приказ двигаться в сторону возможной точки пространственного перехода – туда, где нашли инопланетную девушку…       Сергей повернулся, посмотрел в сторону холла и увидел, как инопланетянка медленно встала со своего кресла, подошла к его кровати, посмотрела на него и открыла рот, чтобы что-то произнести. Сергей подумал, что девушка хочет с ним заговорить, но рот раскрывался всё шире и шире, открыв два ряда острых, как лезвия бритв, зубов металлического цвета. Инопланетянка начала наклоняться над Сергеем, с её зубов капала какая-то оранжевая жижа, не напоминающая ни кровь, ни слюну. Из её тела высунулись страшные лапы, покрытые чешуёй зелёного цвета, с тремя жутковатого вида пальцами, покрытыми жесткой шерстью. Лапы обхватили Сергея, когти впились в его плоть, а мутант, схвативший его, зарычал и собрался съесть Лебедева, приникнув зубами к его шее. Тот закричал диким голосом и… проснулся.       Уже стемнело. С улицы доносилось пение цикад, а через окна первого этажа пробивался свет уличных фонарей, которые стояли вдоль дорожек на их участке.       Лебедев встряхнул головой, прогоняя мрачный сон. В холле горел мягкий свет. Девушка сидела на своём месте, только поза её была уже другой – она спустила ноги и сидела, как самый обычный человек. На её лице Сергей впервые увидел подобие улыбки, впрочем, возможно, это была игра света и тени. «Видимо, правильно я её сюда отвёз, никогда она такого дома не видела и такой уют для неё в диковинку; это её раскрепостит и приведёт к неизбежному полноценному контакту», – решил Сергей и, улыбнувшись инопланетянке, вышел из дома.       Недалеко от дома в старинном кресле-качалке сидела Мария Павловна, заботливо укутанная в плед. Рядом стояла Глаша и освещала своими прожекторами, расположенными на голове, газету в её руках. А ещё дальше, ближе к посадочной площадке, сидел на корточках Степан и что-то копал лопаткой в земле. Земля была мокрая; видимо, пока Сергей спал, прошёл дождь. «Опять на рыбалку собрался», – подумал Сергей и неожиданно улыбнулся. Рыбалку он и сам обожал.       – Мама! В саду сыро! – укоризненно произнёс Лебедев.       – Я на тебя обижена! – капризным тоном ответила Мария Павловна и перевернула страницу газеты.       Сергей уже открыл рот, чтобы начать уговаривать мать вернуться в дом, но в этот момент послышался звук клаксона. Это был не деликатный сигнал аэромобиля Надежды; клаксон прибывшего транспортного средства сигналил отрывком мелодии «День Победы» времён XX века. «Ну неужели», – подумал радостно Сергей и увидел, как к дому по дорожке подходит невысокий седой пожилой кучерявый и бородатый мужчина с острыми чертами лица и таким же острым взглядом. Он был одет в серые шорты и рубаху, на его ногах были простые потёртые кожаные сандалии. Сергей радостно побежал навстречу этому человеку.       – Всем здравствуйте, – произнёс бородач. – У вас тут всё хорошо?       Мария Павловна совсем не деликатно промолчала, будто бы это не её муж вернулся домой, а пришёл кто-то посторонний. Профессор ихтиологии Николай Лебедев прекрасно знал, что в таком настроении жену лучше не тревожить, и не стал задавать ей лишних вопросов. Пройдёт время, и она сама подойдёт и обнимет его. А сейчас с ней можно только поссориться.       – У нас – да! – ответил Степан за всех.       – Здравствуй, папа! – тепло приветствовал отца Сергей и крепко его обнял.       – Прости, не встретил тебя, – виновато сказал профессор Лебедев сыну. – Понимаешь…       – Знаю, у тебя аврал… – пробормотал Сергей.       – Трое суток не вылезаю из-под воды. Скоро жабры отрастут, – проговорил отец Сергея. – Ты похудел, похудел!       – Ты тоже! – тепло отозвался Сергей.       – Я слышал, девочка будет жить у нас дома? – с улыбкой спросил профессор Лебедев.       – Да! – ответил Сергей.       – Тебе видней. В своё время я отчаянно спорил с Загорским, помнишь такого адепта клонирования людей?       – Конечно! – ответил Сергей, не желая, впрочем, особо развивать неприятную обоим мужчинам тему.       – Ну что же, пойдём, покажешь найдёныша! – весело сказал Лебедев-старший, обнял сына за плечи, и они оба двинулись к дому. Степан посмотрел им вслед и, стряхнув грязь с рук, двинулся следом за отцом и дедом.       Мария Павловна вздохнула. Но общаться ей ни с кем не хотелось. Она повернула голову к Глаше.       – Да, Мария Павловна? – ответил на её движение головой робот.       – Я буду ночевать тут, – сказала Лебедева. – Какой прогноз на ночь?       – Дождь не ожидается, ветер не более метра в секунду, температура плюс семнадцать градусов по Цельсию, – отчеканила Глаша.       – Хорошо. Возвращайся в дом и убери на втором этаже. А назавтра приготовь мои любимые тефтели из тунца. Договорились? – улыбнулась Мария Павловна.       – Слушаю и повинуюсь, – голосом джинна из старинного фильма ответила Глаша и засеменила к дому.       Есть кошмарные сны. Когда ты видишь, как тебя преследует жуткое чудовище, а твои ноги словно вмерзают в землю, по которой ты хочешь убежать, и оно настигает тебя. Когда ты летишь над землёй, без всяких аппаратов, как птица, и вдруг тебя камнем тянет вниз, а внизу уже ждут жуткие твари, готовые разорвать тебя на части. Это всего лишь сны, ты проснулся – и прогнал наваждение раз и навсегда.       Но страшней всего сновидения, которые кажутся реальностью, словно трёхмерное кино. После которых ты просыпаешься в холодном поту и не понимаешь, где реальность – а где вымысел. Когда ты долго не можешь прийти в себя и начинаешь взаправду выяснять, кто умер, кто жив, есть ли на свете такой город или что за зверь тебя преследовал. Когда ты, например, видишь огромный, висящий в космосе звездолёт, который светится всеми цветами радуги, и вдруг раздаётся взрыв и этот корабль тонет в языках пламени. А потом снова и снова. И из гибнущего корабля раздаётся непонятная мелодия. Словно ряд сигналов, вначале два, потом пауза, потом четыре, потом пауза, потом три, и так до бесконечности. Эти звуки чередуются иногда хаотично, иногда размеренно, но в любом случае они сводят с ума, приходят вовсе не в уши, а словно звучат внутри головы, где-то там, где испуганный видением мозг хочет сжаться в комок и убежать от лютого кошмара. И снова всё повторяется…       Инопланетная девушка проснулась внезапно. И больше не смыкала глаз до утра. Но нелепый сигнал постоянно преследовал её и в состоянии бодрствования. Лишь утреннее пение птиц заглушило его и заставило девушку успокоиться.       Но что это было? Инопланетянка не могла догадаться. Ей предстояло всё выяснить. Самой. Пусть это и было бы нелегко. Но она выяснит. Она сильная. Она вспомнит.