Незаконченная сказка

— Не сердитесь и простите за вмешательство, — наверное, впервые в жизни Факир почувствовал себя не в своей тарелке. — Я испугался, что сейчас она и в самом деле позовёт кого-нибудь, и вас арестуют. Я тоже имел несчастье сталкиваться с этой… Ниной. Она жестокая. — Мне ли не знать, — печально отозвалась Гретхен. — И я нисколько не сержусь. Спасибо, что вмешались. Идёмте! Она крепко схватила Факира за руку и потащила прочь от дома птичницы. Тот слегка опешил от внезапного напора, но, не сопротивляясь, позволил увести себя в неизвестном направлении, по пути лихорадочно размышляя о том, как странно вдруг повернулись события. Вместо сопровождающего слабой женщины он вдруг превратился в её невольного союзника. — Как вас зовут? — остановившись на мгновение и снова вперив внимательные глаза в лицо юноши, спросила Гретхен. — Факир. — Вы не против немного отдохнуть и выпить чаю? Я приглашаю вас к себе в благодарность за то, что вы вернули мне здравомыслие и помогли избежать новых неприятностей. — Нет-нет! — решительно запротестовал бывший Рыцарь. — Я никак не могу сейчас ответить на ваше гостеприимство! Мне нужно срочно разыскать часовщика Карла, чья мастерская находится где-то неподалёку. Правда, существует одна трудность: я никогда прежде не слышал об этом человеке. — Хотите, провожу? Я знаю, где он живёт. — Спасибо! — обрадовался Факир. Вместе они добрались до ближайшего переулка, и Гретхен указала на двухэтажный зелёный дом, окружённый новёхонькой оградой. — Вам повезло, в мастерской ещё горит свет. Поторопитесь! — Благодарю, — Факир поклонился Гретхен и, быстро поднявшись по ступеням, постучал в дверь. Карл оказался согбенным стариком с длинной бородой, но с удивительно ловкими и молодыми руками, почти лишёнными вен и морщин. Оглядев Факира с ног до головы и выяснив цель его визита, Карл вздохнул: — Часов больше нет, а сказать, кому продал, не могу. Я всегда храню тайну покупателя. — Но жизнь человека зависит от ключа, который был в часах! — взмолился Факир. — Я не собираюсь забирать часы, мне нужен только ключ! — Молодой человек, — Карл осуждающе посмотрел на юношу поверх очков, — если вещь или друг покидают вас, надо прощаться, а не бегать следом. Простая жизненная философия. Часы отныне не ваши. Забудьте о них и найдите другой способ спасти того, кто вам дорог. Прощайте, — и он решительно вытеснил Факира обратно на крыльцо, щёлкнув замком изнутри. — Откройте! Прошу! — не сдавался Факир, принимаясь снова отчаянно молотить кулаком в захлопнувшуюся дверь. В ответ донеслось: — Хоть костьми лягте, ничего не скажу! У меня покупают часы уважаемые люди, и я не могу раздавать их адреса неизвестно кому направо-налево. Ступайте с Богом и больше никогда не беспокойте меня! Факир не сдавался ещё какое-то время, потом силы его иссякли, и, яростно пнув дверь часовщика, он сполз вниз по ступенькам, уселся на самой нижней из них и подпёр голову руками. — Почему так жутко не везёт?! Создаётся впечатление, что Дроссельмейер опять нашёл способ контролировать реальность! Хотя, конечно, такого просто не может быть. Утиный клюв осторожно высунулся из-под пальто и ткнулся в щёку Факира. «Успокойся, всё будет хорошо», — словно пыталась сказать Ахиру, и бывший Рыцарь понял, что не имеет права падать духом, если в него до сих пор так преданно верят. Вот только, к сожалению, он понятия не имел, что предпринять дальше. — Вы не узнали, что хотели? Факир вздрогнул и поднял голову. Рядом стояла Гретхен и сочувственно смотрела на него. — Вы… здесь? — искренне удивился Факир. — Я думал, вы давно ушли домой. Гретхен уселась на ступеньку рядом с юношей, подобрав край юбки. — Сама не знаю, почему вернулась. Наверное, дело в том, что вы единственный человек в городе за последние полгода, кто не назвал меня ненормальной. Я бы хотела что-то сделать для вас, если возможно. — Мне никто не сумеет помочь. — Почему вы так думаете? — Я навсегда потерял по собственной глупости очень важную вещь. Её рука легла поверх судорожно сжатых пальцев Факира. — Пойдёмте, выпьем по чашке чая, поужинаем, и вы расскажете, что случилось. Может, решение найдётся? В конце концов, хотя бы согреемся возле камина. Факир посмотрел в её глубокие глаза и кивнул. *** — Какая симпатичная! — подбросив поленьев в разгорающийся огонь, Гретхен повернулась к столу, за которым сидел Факир, и протянула руку к пристроившейся возле его чашки уточке. Тихо улыбаясь, погладила её по торчащим пёрышкам. — Никогда прежде не видела птиц с голубыми глазами. Ваша Ахиру словно человек! Факир молча прихлёбывал чай, ощущая некоторую неловкость из-за того, что, сняв пальто, пришлось выдать свой секрет, прятавшийся под верхней одеждой. Крылатый и хвостатый секрет вызвал у Гретхен бурный восторг и такое же огромное сочувствие, когда молодая женщина выслушала от Факира, как Нина и её сын издевались над Ахиру. Впрочем, он мог ничего не говорить. Забинтованное птичье тельце являлось очевидным доказательством пережитых мучений. — Лекарь сказал, через несколько дней повязку можно будет снять, — закончил свой нелёгкий рассказ Факир. — Надеюсь, на сей раз кости срослись правильно, и снова их ломать не придётся. Гретхен, украдкой смахнув невольные слёзы, тут же вознамерилась накормить уточку всем вкусным, что только нашлось в доме. На столе оказался сыр, лепёшки, пироги с капустой и хрустящие печенья. Ахиру сначала настороженно косилась на угощение, но вскоре соблазн возобладал над робостью, и она принялась жадно поглощать аппетитную выпечку. Разумеется, рассказывая историю уточки, бывший Рыцарь предпочёл умолчать о том, кем его маленькая подруга недавно являлась, лишь поведал Гретхен, как волей случая выкупил Ахиру у двух бессердечных хозяев и забрал себе. Также признался, что в качестве выкупа второпях отдал золотые часы, где лежал очень важный ключ, ушедший теперь к новому хозяину. Карл отказался назвать имя и адрес другого владельца, а без ключа невозможно открыть шкатулку, где хранится предмет, способный спасти жизнь близкому другу Факира. Гретхен задумалась. — Да, всё непросто. Карл ни за что не скажет, кто покупатель, как и любой торговец драгоценными вещами. В его лавку заглядывают исключительно знатные жители Кинкан Таун. Разве ему хочется, чтобы вы пришли в дом какого-нибудь именитого графа и начали требовать свой ключ? Этот граф потом Карла никогда не простит. Однако я точно знаю, так как сама видела: у часовщика имеется книга, куда он записывает всех, кто продаёт ему или покупает у него что-либо. Если б можно было туда заглянуть… Ой! — испуганно подпрыгнула вдруг Гретхен. С подоконника неожиданно скатился кубарем вниз серый комок шерсти и метнулся к её ногам. — А, это ты, — выдохнула женщина с облегчением, разглядев своего гостя. — Откуда взялся? Сегодня только среда. Проголодался или заскучал? Иди-ка сюда! — Мурр… Тот самый серый кот, которого Ахиру много раз видела возле Академии и который спас её от сына птичницы, уверенно вскарабкался на колени к Гретхен и свернулся калачиком. Ахиру могла бы поклясться, что он внимательно прислушивается к беседе, повернув в сторону Факира одно ухо. — Обычно он приходит исключительно по воскресеньям, — пояснила Гретхен, поглаживая своего серого друга, — а я не гоню, потому что ласковый. Мышей ловит, да и вообще… Он мне однажды жизнь спас. — Спас жизнь? — удивился Факир. — Этот кот? — Да. Когда я вернулась в Кинкан Таун в прошлом году в самом конце лета, у меня совсем не было денег. Хорошо, что в детстве мама научила меня шить, иначе я не сумела бы и сейчас заработать себе на жизнь… Но никто не хотел покупать вещи, которые я шью. Я не ела очень долго. Боялась, что умру с голода, так и не найдя покупателей. Руки постоянно дрожали от слабости, не было сил нитку в иголку продеть, а этот кот… откуда-то принёс большой кусок хлеба. Даже не знаю, почему он это сделал! Запрыгнул в мою форточку, как сейчас, положил хлеб на стол и убежал. Я впервые за долгое время поела. А через пару дней мне повезло продать платье и кофточку. Появились деньги. Я считаю, кот принёс мне удачу. — Муррр, — словно в подтверждение её слов, отозвался серый гость, лениво зевая. Ахиру во все глаза смотрела на своего усатого героя. Оказывается, он не только к ней вовремя на помощь пришёл. — Какой смышлёный! — поразился Факир. — Жаль, не умеет читать и говорить. Иначе заглянул бы в книгу записей старика Карла и рассказал, кому тот продал часы. Но, это невозможно, конечно, — юноша поник головой. — Совершенно безнадёжная ситуация. — Не отчаивайтесь! — воскликнула Гретхен. — Даже я не падаю духом, несмотря на то, что потеряла дочь много лет назад, и никто не говорит, где она. Но я всем сердцем верю, что однажды непременно найду Катарину! — Простите, — Факиру стало стыдно. — Я действительно не имею права жаловаться. Я всего лишь утратил ключ, а вы — самое дорогое в жизни. Вам труднее, чем мне. Рука Гретхен застыла в воздухе, и кот, которого больше не гладили, перестал мурлыкать. Воцарилась тишина, только слышно было, как в старом доме тикают настенные часы и потрескивают поленья. — Я знаю, что она рядом. Как нельзя остро в последние дни ощущаю её присутствие. Все говорят, что я придумала её, но я же помню лицо, голос, смех, тепло рук, обнимавших меня! Нет, Нина и соседи лгут! Катарина жива. С ней что-то случилось, но никто не способен набраться мужества и сказать правду. — А как произошло, что вы расстались с дочерью? — осторожно спросил Факир, опасаясь вызвать гнев или слёзы, но Гретхен была на удивление спокойна. — Если бы я сама знала, — тяжело вздохнула женщина. — Боюсь, если расскажу, вы тоже начнёте думать, будто я безумна. Я лишилась всех, кто был мне дорог. Катарина исчезла, Петер умер, друзья и соседи отвернулись от меня … Если и вы решите, что нечего тратить здесь своё время, мне печально будет снова остаться одной против целого города чужих людей. — Я не стану думать о вас плохо! — пообещал Факир, и услышал, как Ахиру, не выдержав своего вынужденного молчания, громко крякнула, подтверждая его слова. Гретхен изумлённо покосилась на уточку, и Ахиру, смутившись, спряталась за высокой вазочкой с печеньем. — Я расскажу, — тихо проговорила Гретхен, — даже если вы перестанете воспринимать меня всерьёз. Но молчать не могу. К тому же вы многое видели и слышали перед домом Нины. Вы благородный юноша. Думаю, вы сумеете если не поверить мне, то хотя бы понять мои чувства… Она снова опустила руку на голову кота, и тот благодушно замурлыкал, устраиваясь поудобнее на коленях Гретхен. — Я выскочила замуж рано, едва закончив Академию, за учителя по имени Петер, в которого влюбилась ещё девчонкой. Ради него я старалась танцевать лучше всех в классе! В конце концов, моя мечта сбылась: незадолго до окончания учёбы он ответил мне взаимностью. Петер был старше на целых восемнадцать лет, но меня не смущала разница в возрасте, казавшаяся моим подругам просто ужасной. Кроме создания семьи, я мечтала, конечно, и о другом. Хотела совершенствоваться в балете, выступать в столице, а к двадцати пяти стать лучшей балериной в стране. Ничему не суждено было сбыться… Через год после свадьбы я поняла, что жду ребёнка, и мечты о карьере пришлось оставить. Я ничуть не сожалела, что мои планы разрушились. Петер был счастлив, и я тоже. Как я могла хоть секунду сожалеть об этом? Однако в голове впервые мелькнула мысль о том, что в жизни не всё и не всегда случается, как мы хотим. Нет, я сейчас пытаюсь лукавить. Это не вся правда. Знаете, Факир-сан… Больше всего на свете я боюсь подумать, что на мгновение тогда помыслила о будущем ребёнке как о препятствии для карьеры, потому жизнь и отомстила мне, отняв дочь. Факир открыл рот, чтобы успокоить Гретхен, но, не найдя нужных слов, предпочёл промолчать. Кот продолжал довольно мурлыкать. Ему везло. Он не понимал, какую горькую историю рассказывает женщина, приютившая его возле камина. — Катарина росла чудесным, сообразительным, красивым ребёнком. Соседи не могли налюбоваться ею, как и мы с мужем. Тем более удивительно, что сейчас о ней все позабыли… Играя с ней, я танцевала для неё прямо в комнате, и Катарина повторяла мои движения грациозно и легко. Я была уверена: у неё однажды получится то, чего не сумела достичь я. В моей душе родились новые мечты о том, как моя дочь станет талантливой балериной и будет исполнять ведущую партию в знаменитой сказке про принцессу-лебедя… Вы, случайно, не слышали, ставят ли ещё этот балет в столице? — Сейчас в столице ставят всё, — усмехнулся Факир. — Говорят, его Высочество принц Мартин вынуждает несчастных танцоров делать даже то, что создано лишь его богатым воображением и выходит за пределы физических возможностей. Юноши и девушки ломают руки и ноги, пытаясь воплотить в жизнь его фантастические причуды. Простите, отвлёкся. Да, ту сказку ещё исполняют. — Вот и я танцевала партии из того балета для Катарины, а она повторяла за мной. И я мечтала однажды увидеть дочь в этой роли, но, — она перевела дыхание и продолжила. — Это случилось спустя два года после рождения моей малышки. Я отправилась в центр города, чтобы купить подарки на Рождество мужу и дочери. Проходя по площади, внезапно отчётливо услышала пугающе громкий металлический скрежет. Я удивилась и начала выспрашивать у прохожих, что это за звук и откуда он исходит, но, казалось, никто больше не слышал его. Мне стало любопытно. Я несколько раз обошла вокруг одного и того же места только для того, чтобы понять: звук доносится с верха главной башни. И я решила подняться и посмотреть, что там находится. Меня не остановило даже то, что внутри всё пребывало в запустении. Похоже, никто не заходил в это место долгие годы. Скрежет усилился. Ступенька за ступенькой я поднималась наверх, пока, оказавшись в комнате на самой вершине, не обнаружила там загадочный механизм. Работая, он издавал тот самый скрипучий звук. Я подошла ближе и остолбенела от ужаса: механизм сам собой быстро писал на бумаге, бегущей нескончаемой лентой, какие-то предложения. Те складывались в истории. Ужасные, жестокие. Истории эти были о жителях Кинкан Таун и о вымышленных персонажах. Я запомнила только самое странное имя — Великий Ворон. Ну вот, — она мельком взглянула на бледное лицо Факира, — вы, наверное, больше не верите мне. Считаете, будто я нелепость выдумываю? Конечно, как в такое поверить? — Ошибаетесь, верю, — глухо промолвил юноша. — Пожалуйста, продолжайте. — Забыв обо всём, я стояла и читала появляющийся на моих глазах текст. Но внезапно кто-то подкрался сзади, крепко схватил меня и втолкнул внутрь тёмного, тесного помещения. В какой-то шкаф или, возможно, кладовую и запер дверь! А потом я услышала снаружи противный, дребезжащий смех, словно смеялся древний старик. Я стала стучать и звать на помощь. Само собой, никто не ответил и не явился ко мне. В помещении было невыносимо душно. Я легла на пол и постепенно провалилась в глубокий сон. Мне снились грустные до слёз сны об умирающей принцессе, танцующей балет ради спасения принца-ворона, и другие, жуткие — о растерзанных людях, о человеке, лишившемся рук, и ещё какие-то ужасы, о которых не хочется вспоминать. А когда я очнулась, то обнаружила, что лежу в той же башне возле механизма, но он сломан и не работает. Жутко болела голова. Я ощущала невероятную слабость. Кое-как поднявшись на ноги, спустилась вниз, и, выйдя наружу, вдруг увидела, что в городе наступило лето. Я испугалась и бросилась со всех ног домой, — Гретхен подавила всхлип. — Наш с Петером дом стоял мрачный, пустой, с забитыми крест-накрест окнами… Я постучала к соседям, где прежде жила моя подруга Мария, но совершенно незнакомые люди, открыв дверь, сообщили, что хозяин дома съехал много лет назад вскоре после того, как его жена однажды загадочно пропала. О моей дочери они ничего не знали. По их словам, у хозяина дома никогда не было детей. Я стала говорить им, что я — Гретхен, жена Петера, а они не верили. «Ты совсем юная, а той женщине, по слухам, должно быть за тридцать». Я постучала в другой дом, потом в третий. Там меня, наконец, узнали и стали с интересом выспрашивать, где я пропадала столько времени. А я в свою очередь спросила, как долго отсутствовала. Ответ этих людей уничтожил меня. Башня со странным механизмом, пишущим жуткие истории, похитила у меня двенадцать лет жизни! — Это ужасно, — прошептал одними губами Факир, — ужасно… Ахиру тихо перебралась на руки своего друга и сидела там молча, почти не дыша, что было на неё совсем не похоже. — Но даже эта семья, узнавшая меня в лицо, ничего не могла сказать о Катарине, — продолжала Гретхен. — Они утверждали, будто никогда не видели её. Чувствуя себя так, словно вот-вот утрачу рассудок, я помчалась искать единственную родственницу Петера, его сводную сестру Нину. Пусть она всегда была против нашего брака и недолюбливала меня, но я не знала, у кого ещё спросить о судьбе мужа и дочери. Увидев меня на пороге, Нина, конечно, совсем не обрадовалась. Наоборот, не на шутку разозлилась, обвинив меня в смерти брата. «Если бы он женился на ком-то другом, жил бы сейчас счастливо! Из-за тебя Петер умер. Да, он переехал ко мне и четыре года прожил у меня. А куда ему было идти? Он остался один, кроме того, вскоре серьёзно заболел. Ему требовались помощь и уход. Петер не перенёс твоего предательства. Как ты могла сбежать от него?!» «Но я никуда не сбегала! — пыталась возразить я. — Меня держали взаперти в башне на городской площади в бессознательном состоянии, и я даже не знаю, кто мой похититель, и не понимаю, каким образом выжила, спустя столько лет!» «Ага, рассказывай, — зло ответила Нина. — Это Петер, слепой от любви, мог бы тебе поверить. Он верил в любую твою ложь. Я-то догадываюсь, как всё случилось. Сначала тебе вздумалось с кем-то из твоих бывших так называемых „друзей“ сбежать в столицу, чтобы иметь возможность танцевать свой драгоценный балет, а теперь ты опомнилась и вернулась. Поздно! Петера нет, и именно ты виновна в его смерти. На твоём месте я бы уехала прочь и никогда не смела показываться никому на глаза в Кинкан Таун! Бессовестная!» Я изо всех сил старалась переубедить её, объяснить, что она ошибается, и я никогда не предавала мужа, даже не думала об этом! Пыталась спрашивать её о дочери, но это было бесполезно. Единственное, чего мне удалось добиться, да и то лишь спустя несколько месяцев ежедневных просьб и слёз, чтобы она отдала узел со старыми вещами Петера, где я и нашла то детское платье. К сожалению, за прошедшие месяцы не обнаружилось никаких других свидетельств тому, что моя дочь когда-либо существовала. Записи о её рождении в мэрии города отсутствуют. Я не понимаю, как такое могло произойти. Теперь скажите, по вашему мнению, я действительно сумасшедшая? Сама я уже не понимаю, во что мне верить! — Нет, с вами всё в порядке, — тихо вымолвил Факир. — Подозреваю, что и ваша история — дело рук Дроссельмейера. — Кого?! — удивлённо встрепенулась Гретхен. — Он мой далёкий предок, — пояснил Факир. — Я верю вам именно потому, что вы упомянули о механизме внутри башни. Вы видели в действии машину, сплетающую истории, которой Дроссельмейер почти две сотни лет управлял из безвременья. Думаю, именно он написал сказку, в которой все жители города забыли о том, что у вас была дочь. Дроссельмейеру нравилось заставлять людей страдать. Мои друзья тоже испытали много несчастий по его вине. И уже не опасаясь выглядеть безумцем в глазах Гретхен, Факир в свою очередь поведал ей историю Дроссельмейера, Мифо, Ру и Ахиру. И свою собственную, конечно.