Незаконченная сказка

— Невероятно, — глаза Гретхен изумлённо расширились, когда Факир закончил рассказывать. — И я ещё опасалась довериться вам? Теперь думаю, вы единственный, кто способен меня понять. Обещайте, если вдруг кто-то из вашего окружения случайно обмолвится о моей Катарине, пусть всего словом, вы передадите сказанное мне. А я в свою очередь попытаюсь зайти к Карлу-сан и выведать у него, кто купил ваши часы. Возможно, мне повезёт, и он проговорится об этом? — Конечно! — горячо заверил свою новую знакомую Факир. — Я готов сделать что угодно, лишь бы помочь отыскать вашу дочь! Гретхен невольно улыбнулась, заметив, как Ахиру кивает, соглашаясь со своим юным спутником. Теперь-то молодая женщина знала, что эта уточка — одна из тех, кто тоже пострадал от магии Дроссельмейера. *** Вернувшись в общежитие, Факир заметил, как от дверей его комнаты метнулась какая-то тень и скрылась за поворотом коридора. Не мешкая, Рыцарь бросился следом и вскоре догнал долговязого и нескладного соседа по этажу по имени Людвиг. — Шпионишь? — опустив неуместное в сложившейся ситуации приветствие, холодно спросил Факир. Голос его прозвучал так, что Людвигу немедленно захотелось провалиться в подвал здания и не вылезать оттуда, по меньшей мере, неделю. — Да я тут… Мимо проходил, — неловко соврал парень. — Нельзя? — Я, по-твоему, идиот? Молчание. — Отвечай! Ты меня за идиота принимаешь?! — грозно загремел Факир. — Н-нет, — едва слышно промычал незадачливый соглядатай, втягивая голову в плечи. — Тебя используют, а ты и рад, — внезапно сменил гнев на милость Рыцарь. — Бросил бы своё занятие. Столько хороших девушек учится в Академии, а ты тратишь время на особу, не стоящую внимания. — О чём ты? Не понимаю, — глаза Людвига воровато забегали. — Ладно, не моё дело, — криво усмехнулся Факир. — Просто когда снова будешь проходить мимо, старайся не приближаться вот к этой комнате. Иначе в следующий раз я не буду таким добрым, как сегодня. И более ничего не говоря, спокойно удалился, отметив, что за его спиной раздался вздох неимоверного облегчения. *** День выдался напряжённым, поэтому Факир улёгся спать рано, заботливо укутав одеялом пригревшуюся рядом Ахиру. Посреди ночи Факира разбудил шорох и лёгкий стук. Поначалу юноша решил, что ему это снится. Перевернулся на другой бок и почти снова заснул, однако стук повторился, сопровождаясь протяжным скрипом. Подскочив на кровати, Факир начал непонимающе оглядываться, пока его взгляд не остановился на окне. Одна створка была открыта, и в неё ветром заметало снежинки. «Вот растяпа! — упрекнул Факир самого себя. — Так недолго простудить Ахиру, да и свою дурную голову тоже!» Он встал, приблизился к письменному столу, расположенному возле окна, и потянулся через него, чтобы закрыть распахнутую створку. И тут внезапно заметил сквозь стекло силуэт удаляющегося по парапету кота. «Что-то часто этот серый проныра стал на глаза попадаться», — машинально отметил Факир, запирая окно. Зевнув, он собрался снова ложиться, как вдруг его рука задела какие-то листы бумаги на краю стола, и те один за другим посыпались на пол. «Что это? — удивился Факир. — Я вчера ничего такого сюда не клал». Он торопливо зажёг лампу и застыл, поражённый увиденным: перед ним лежали грубо вырванные кем-то страницы, заполненные строчками деловых записей. Чернила размазались, многие буквы было трудно прочесть, но только оттого, что листы, кажется, совсем недавно несли, скомкав, под падающим снегом. В тексте упоминались даты и имена людей, а рядом — названия взятых в ремонт, купленных для последующей продажи или проданных карманных, настольных и настенных часов. — Не может быть, — не веря глазам, Факир плюхнулся на стул, не выпуская листов из рук. — Невероятно! Ахиру, почуяв, что её Рыцарь проснулся, спрыгнула с кровати, доковыляла до юноши и тихо потянула его за пижаму. «Что случилось?» — безмолвно спрашивала она. Факир поднял её на руки и усадил перед собой, ничего не объясняя. Он торопливо пробегал глазами лист за листом, пока торжествующе не воскликнул: — Вот оно! — и, вскочив со стула, несколько раз подпрыгнул, торжествующе размахивая обрывком бумаги. Ахиру с недоумением взирала на столь странное поведение друга. — Нашёл, нашёл!!! — с сияющими глазами Факир бросился обнимать уточку. — Спасибо серому коту, мне теперь известно имя покупателя часов! *** Дом академика Бартоломоса знал каждый в Кинкан Таун, но далеко не всем под силу было оплатить услуги доктора. Пригласить к пациенту такого специалиста могли позволить себе только самые богатые жители. Впрочем, доктор на жизнь не жаловался. Пусть пациенты редко выстраивались в очередь, зато затраченные усилия возмещались с лихвой. Факир в который раз с уважением взглянул на трёхэтажный особняк с мансардой и несколькими балконами, решительно приблизился ко входу и постучал в дверь молоточком, подвешенным на цепочке. На стук вышел седой дворецкий и вежливо сообщил, что, к сожалению, господин в отъезде и прибудет в город не раньше февраля. — Февраль? — не мог поверить собственным ушам Факир. — Только в феврале?! — Да, — почтительно отозвался дворецкий. — У Бартоломоса-сан важные дела в столице. Господин улаживает всё необходимое перед грядущей свадьбой. Так что, простите, юноша, каким бы ни был ваш вопрос, вряд ли вы сумеете узнать ответ раньше, чем через месяц, — и, поклонившись, запер дверь. На мгновение Факир снова пал духом, потом острое отчаяние сменилось бессильным гневом. Может, в самом деле, просто взять и сломать шкатулку, чем пытаться получить вечно ускользающий ключ? С другой стороны, уничтожать последнюю память о матери, рискуя, возможно, повредить содержимое, рука не поднимется. Нет, надо набраться терпения. Один месяц, если подумать, не так уж и долго. Факир был уверен, что Ахиру поддержит его решение. И оказался прав. Внимательно выслушав его рассказ, уточка кивнула. Она согласилась подождать возвращения Бартоломоса-сан. *** — Послушай, это несправедливо! Ты мучаешься от бессонницы, совсем вон похудела, а он ничего не знает и спит себе спокойно, как младенец, — Лили сидела на кровати, обняв подушку и уткнувшись в неё подбородком. — Почему ты не признаешься? — Я заранее знаю, какой ответ получу. К чему лишний раз заставлять себя страдать? — плечи Пике поникли. — А если ошибаешься? Вдруг твоё пламенное признание растопит его ледяное сердце? Пусть не сразу, а через несколько дней Факир-семпай обдумает твои слова, и что-нибудь изменится в его отношении к тебе? Пике с удивлением воззрилась на подругу. — Не подумала о таком исходе? — широко улыбнулась Лили. — Иногда кого-то можно полюбить, если вдруг узнаешь, что этот человек тоже давно тебя любит. — Такое бывает? — в глазах Пике затеплилась надежда. — Давай посмотрим правде в глаза, это твой единственный шанс, — уклончиво отозвалась Лили. — Соберись с духом и признайся, выбрав подходящий момент. Только не жди мгновенного результата. Тебе могут отказать, но потом семена любви дадут всходы. Просто наберись терпения. — Я… не знаю, — растерялась Пике. — Вот так взять и рассказать? У меня не получится. Я не смогу. — Нет-нет-нет, — замотала головой Лили, — ты не поняла. Выбери подходящий момент. К примеру, когда вы будете наедине, Факир-семпай скажет что-то о своём одиночестве, о том, что ему по какой-то причине трудно ладить с девушками. Или ты будешь чем-то расстроена, а он начнёт тебя утешать… Вот тогда и скажи! — И каковы мои шансы? Ты знаешь людей, у которых подобное признание сработало? — Да! — У кого? — У моей тёти, у близкой подруги мамы и у одной нашей соседки по общежитию. Можешь спросить, я тебя с ней хоть завтра познакомлю. — Правда? — Пике заметно оживилась. — Значит, ты думаешь, стоит попробовать? — Не просто думаю, я в этом убеждена, — быстро протараторила Лили, размышляя про себя, правильно ли сделала, что немного подкорректировала истину, чтобы вселить в подругу уверенность. На самом деле счастливую историю тёти и подруги мамы она только что с ходу выдумала, а насчёт соседки по общежитию не была уверена. Кажется, парень, ответивший Сесили-тян взаимностью, сам уже несколько лет вздыхал по ней. Но какое это имеет значение и зачем расстраивать Пике? Так она никогда не сделает важный шаг и будет тосковать по человеку, с которым всего-то и надо один раз откровенно поговорить. И муки совести Лили отбросила. *** — Вот и славно! — лекарь, размотав бинты, внимательно осмотрел крыло Ахиру. — Никаких проблем возникнуть не должно. Всё срослось идеально. — Она сможет летать? — волнуясь, поинтересовался Факир. — Безусловно, — кивнул доктор. — Немного привыкнет жить снова без повязки, разомнёт крылья и полетит через пару-тройку дней. Только мой вам совет: отныне следите за вашей питомицей получше, чтобы не допустить новых травм! — Их не будет больше. Никогда, — заверил его Факир и, поблагодарив за помощь, покинул дом ветеринара. Он возвращался к себе, размышляя о том, что жизнь всё-таки начала понемногу преподносить и хорошие сюрпризы. Ахиру наконец выздоровела, а вчера они с Пике прошли ответственную проверку Хонмы-сенсея, и учитель признал, что их танец способен восхищать сердца зрителей. — Если вы будете тренироваться так же старательно, то через полтора месяца у вас есть шансы понравиться даже сыну короля. Ходят слухи, король обещает исполнить любое желание тех, кого принц объявит победителями на выступлениях. Лучшая пара, несомненно, будет особо вознаграждена. Так что старайтесь, не подведите меня и Академию, ибо я в вас поверил! — и учитель покинул танцевальный зал. Пике с блестящими глазами восторженно смотрела на Факира. — Мне не послышалось? Учитель в самом деле сказал, что поверил в нас? — Не послышалось, — подтвердил Факир с едва приметной улыбкой. — Действительно сказал. — Но это… замечательно! Мы не подведём его! Правда? Будем много тренироваться и через полтора месяца… — Всего лишь подниметесь чуть выше, чем здешние посредственности, — внезапно послышалось от дверей. Факир и Пике одновременно оглянулись и увидели разодетую в пышное алое платье Бертильду. В волосах самой талантливой балерины Академии красовалась дорогая гранатовая заколка, а на ногах — модные туфельки с блестящими ремешками, явно стоившие её отцу немалых денег. Бертильда стояла у входа, скрестив руки на груди, и презрительно смотрела на Пике. — Вы, разумеется, можете сколько угодно обманывать себя, но вам не занять и третьего места. Не знаю, почему ваш балет так понравился Хонма-сенсею? Лично я не увидела в нём ничего особенного. — Возможно, дело в предвзятости зрителя? — умело парировал Факир. — Хм, — слегка растерялась Бертильда, но тут же воспряла духом и язвительно произнесла. — Если вы не знаете, Его Высочество очень требователен. Мало соблюдать технику и трогать сердца зрителей, надо показать нечто удивительное, такое, чего никто раньше не делал. Кстати, завтра в город приедет мой кузен. Он долгое время обучался балету за границей и стал одним из талантливейших танцоров. Уилфред решил принять моё предложение и согласился быть моим партнёром на показательных выступлениях. Он учил меня и раньше, приезжая на каникулы в гости к отцу, и я даже сейчас знаю множество новых движений, которые мы непременно включим в наш танец. И ещё разучим другие, более сложные. Такого никто ни в Кинкан Таун, ни в столице ещё не видел. Как вы оба думаете, велики ли после этого ваши шансы на победу? Бертильда торжествующе усмехнулась, но выражение лица Факира, вопреки её ожиданиям, осталось невозмутимым: — Зачем тому, кто в себе уверен, пытаться поколебать чужую уверенность? — негромко спросил он. — Это удел сомневающихся. Или причина в том, что кое-кто не верит даже себе самому? Щёки Бертильды стали пунцовыми. Она раскрыла рот, но, так ничего и не ответив, гневно фыркнула и, резко развернувшись на каблуках, быстро покинула зал. — Вот поэтому девушки вряд ли смогут когда-либо нормально общаться со мной, — промолвил Факир со вздохом. — Вечно я говорю неприятные вещи. «Я готова принять тебя любым и общаться, сколько угодно!» — собралась выпалить Пике, но раньше, чем хоть слово сорвалось с её губ, семпай сказал: — Довольно тренировок. Пора и отдохнуть. Идём, я провожу тебя домой. Пике тяжело выдохнула. Удачный момент был упущен. *** Наступил февраль. В течение первой недели Факир ежедневно появлялся возле дома Бартоломоса-сан, а дворецкий каждый раз, открыв дверь, терпеливо объяснял, что господин ещё не приехал. Вернувшись к себе, Факир ужинал вместе с Ахиру, а когда та засыпала, садился за стол и сочинял невозможные истории о том, как «внезапно крышка шкатулки открылась сама собой», или же о том, как «вдруг нашёлся способ сделать Ахиру девочкой без какого-либо таинственного предмета». К сожалению, юный автор сам не верил в свои сказки, потому, наверное, они и не сбывались. В начале второй недели фортуна улыбнулась Факиру. Постучав в очередной раз в дом доктора, он услышал долгожданную фразу: — Господин дома, но я не знаю, примет ли он вас? — Прошу, доложите обо мне! Это дело чрезвычайно важности, вопрос жизни и смерти! — умолял Факир. — Клянусь, я не отниму у вашего хозяина много времени, а за его услугу готов заплатить, сколько бы он ни потребовал! Дворецкий ушёл, предложив Факиру подождать. Вернулся старый слуга достаточно скоро и церемонно объявил, что «молодой человек может проследовать в гостиную». Больших усилий Факиру стоило не броситься туда со всех ног. Он старался степенно идти за почтенным мажордомом, приказывая себе не спешить и не проявлять неучтивости. Академик Бартоломос оказался высоким зеленоглазым брюнетом с проседью лет пятидесяти, очень внимательным и любезным. Скорее всего, правда, это являлось следствием того, что хозяин дома пребывал в благодушном настроении в связи с предстоящей женитьбой на столичной красотке. Усадив гостя в глубокое кресло, доктор предложил Факиру кофе. Тот поблагодарил, но отказался. Юноше не терпелось перейти к сути дела. Бартоломос-сан, не перебивая, ловил каждое слово нежданного посетителя, иногда качал головой, издавал осуждающие или одобрительные восклицания, но заметно было, что он сочувствует Факиру. Бывшему же Рыцарю труднее всего далось не объяснение того, как он впервые встретил Ахиру или почему утратил часы, и даже не лукавство по поводу «спасения жизни друга». Наиболее сложным стало выдумать способ, с помощью которого он узнал, кому Карл продал часы. Правду говорить было никак нельзя. И Факир, отчаянно краснея, «признался», что тайком проник в лавку часовщика, чтобы заглянуть в его книгу записей. Тут же начал торопливо извиняться перед доктором Бартоломосом за свой некрасивый поступок, на что тот совершенно справедливо заметил: просить прощения за содеянное Факиру следует у Карла-сан. Пообещав сходить к часовщику и во всём повиниться, бывший Рыцарь закончил свой рассказ и с колотящимся сердцем стал ожидать приговора. Что теперь сделает уважаемый академик? Какой оплаты потребует за ключ? Или просто возьмёт и выставит вон наглеца, лазающего по чужим домам и вещам? Неожиданно для Факира Бартоломос-сан молча полез в карман и достал оттуда золотые часы. Те самые. Заскрёб ногтем, пытаясь приподнять заднюю крышку. Она не поддавалась. Доктор протянул руку и взял со стола нож для разрезания бумаги. Факир напряжённо наблюдал за новым хозяином часов, робко надеясь на чудо. Наконец, усилия доктора увенчались успехом. Крышка сухо щёлкнула, открывая свои недра. — Но здесь ничего нет, — недоумённо пожал плечами Бартоломос-сан, поворачивая часы к Факиру. — Как?! — тот вскочил на ноги. — Я точно знаю, ключ там был! — Молодой человек, — доктор вздохнул и с искренним состраданием посмотрел на своего незадачливого гостя, — а вы уверены, что вам всё это не приснилось?