Незаконченная сказка

— Великолепно! Изумительно! — король Альберт пребывал в восторге. — Какая неподражаемая актёрская игра! И яркая вспышка света в кульминационный момент! Ах, гениально! Как, интересно, они это проделали? — задумался он, но тут же перебил сам себя. — Впрочем, не надо объяснений, иначе вся магия спектакля будет потеряна. Кстати, — заинтересовался он вдруг, — а девушка, исполнявшая роль утки, тоже умеет танцевать? — король с любопытством посмотрел на Ахиру. Гретхен всё ещё обнимала дочь, о чём-то вполголоса переговариваясь с ней. — Отец, — негромко обратился принц Мартин к Его Величеству, — это был не спектакль. Всё произошло по-настоящему. — А? — король недоумённо приподнял бровь. — По-настоящему? Да, согласен, очень реалистично роли отыграли! Молодцы! Директору Академии — моя благодарность за столь талантливых учеников, способных прекрасно учиться, замечательно танцевать и демонстрировать сложные фокусы. Мартин закрыл лицо руками. Элен едва удерживалась от смеха. — Он так ничего и не понял, — простонал принц. — Для меня главное, что поняли мы с тобой. Оказывается, сказки ещё не исчезли из этого мира, они иногда случаются, и это чудесно! А ещё я рада, что мы отныне вместе, и мне больше не надо прятаться от всех, — Элен коснулась руки своего жениха. Мартин притянул невесту к себе и крепко обнял. *** — Так выходит… Гретхен-сан — это мама Ахиру?! — широко распахнутыми глазами Пике наблюдала за происходящим. — Невероятно! Факир-семпай, но почему Ахиру-тян сказала, что её зовут Катарина? И я ни слова не поняла насчёт сказки, написанной вами? Какую сказку она имела в виду? Факир тяжело вздохнул и опустил глаза. — Я написал сказку, превратившую девочку по имени Катарина в утку на долгие годы. Это случилось, когда мы оба были детьми и случайно встретились на озере. После исчезновения матери и смерти отца Катарина мечтала умереть или навсегда забыть прошлое и превратиться в прекрасного лебедя. Я уже тогда умел писать истории, воплощавшиеся в реальность. Я создал для неё короткую сказку. Только ошибся и превратил Катарину в утку! Да ещё по глупости добавил условие, чтобы она вновь вернулась в человеческий облик лишь после того, как её мама вернётся и настоящий сказочный принц предложит ей руку и сердце, — Факир яростно стукнул себя кулаком по лбу. — Мне нет прощения! Ахиру давно уже имела право знать, что Гретхен-сан — её мама. Но даже живя под одной крышей, они обе по моей вине мучились до сегодняшнего дня, не ведая, кем приходятся друг другу. Пике поймала его ладонь. — Но теперь всё в порядке. Ты спас Ахиру, Гретхен-сан узнала правду… Прекрати винить себя. — Я боюсь, Ахиру не захочет меня видеть. Я не сказал правду сразу, хотя сам вспомнил ещё зимой… Я боялся, что она рассердится и отвергнет меня прежде, чем снова станет девочкой, а это означало бы, что мне её никогда уже не спасти. И я решил молчать и ждать. Из благих побуждений. Я сам себя ненавижу. Неудивительно, если Ахиру не простит меня! — С чего ты это взял? — удивилась Пике. — Ты сама видела: она убежала, как только вспомнила, что сказку, державшую её столько лет в плену, написал я… — Она убежала к маме, с которой не виделась много лет! — Пике снисходительно улыбнулась. — Она просто хотела обнять её, только и всего. Спустись со сцены, подойди к ним, и ты увидишь, что на тебя совершенно никто не сердится. Наоборот, тебе будут рады! Факир с надеждой взглянул на девочку. — Ты думаешь? — неуверенно спросил он. — Конечно, иди, — Пике легонько подтолкнула Факира к ступенькам. Юноша торопливо спустился, приблизился к Ахиру и Гретхен и остановился рядом, не говоря ни слова. Ахиру, почувствовав его взгляд, обернулась. Лицо её озарила светлая улыбка. — Спасибо! — произнесла она. — Ты вернул меня к жизни. Снова подарил мне семью, которой у меня не было так долго! Я очень счастлива, — с этими словами девочка подошла к нему, приподнялась на цыпочках и коснулась губами его щеки. Факир ощутил, как его лицо заливает краска. — Я… должен вымаливать у тебя прощение, — запинаясь, заговорил он. — Я с ужасом и стыдом думаю сейчас о том, что восемь лет назад сдался и спрятал написанную сказку о тебе в шкатулку, в то время как ты нуждалась в помощи! Никто больше не мог тебе помочь, а я забыл и бросил... Я поступил хуже, чем Дроссельмейер! Мне следовало снова и снова искать способ спасти тебя, но я струсил и оставил попытки! Это непростительно. Вспомнив правду этой зимой, я должен был сразу рассказать тебе всё, но я опять испугался … Прости! Из-за меня ты несколько месяцев провела рядом с мамой, не зная даже, кто она для тебя и кто ты для неё! — Не беспокойся, — Ахиру ничуть не выглядела расстроенной или сердитой. — Ты всё сделал верно. Мне и не стоило знать правду, пока я оставалась уткой. И маме не нужно было таких страшных переживаний: видеть меня каждый день в теле птицы и знать, что я — её дочь… Нет-нет! Ты правильно поступил! Правда, мама? Гретхен кивнула. Слова всё ещё давались ей с трудом из-за пережитого шока. Она подошла и дрожащей рукой потрепала Факира по волосам. — Ты смелый юноша. Ты был готов пожертвовать собой ради спасения Катарины. Я этого никогда не забуду! — Так вы… не сердитесь? — обрадовался Факир. — За что же мне сердиться? Когда ты совершил ошибку, ты сам был ребёнком. А сегодня ты спас мою дочь и этим искупил вину. Я вижу, что ты любишь её, а она — тебя. Ты только что сделал ей официальное предложение, и Катарина согласилась. Как я могу злиться на своего будущего зятя? Наоборот, я собираюсь дать вам своё благословение, чтобы вы жили долго и счастливо! Факир покраснел, а Ахиру вспыхнула до корней волос. Гретхен вдруг рассмеялась, притянула к себе обоих и расцеловала в макушки: — Поверьте, я не собираюсь становиться тёщей-драконом. Я хочу сохранить нашу дружбу, Факир-сан. Правда, мне ещё самой нужно привыкнуть к мысли о том, что ты через четыре года женишься на Катарине. Надо же, моя девочка так повзрослела, а я пропустила столько важного в её жизни! Теперь нам надо заново знакомиться. И я надеюсь, что мы будем много времени проводить втроём … — Мр-р? — раздался снизу голос Ульриха, изогнувшего хвост вопросительным знаком. Гретхен взглянула на него и снова рассмеялась, увидев, что кот был не один. Рядом с ним, скромно прижавшись к его боку, стояла белая кошечка. — И ты подругу себе нашёл? — удивилась Гретхен. — Мяу! — важно подтвердил Ульрих. «Вообще-то уже давно», — ответил он, но люди, не знающие кошачьего языка, ничего не поняли. Впрочем, Ульрих не обиделся. — Да сегодня просто благословенный день, — Гретхен наклонилась и ласково погладила кошечку. — Что ж, прибегайте и вы двое в гости. Я только рада буду, что мой дом больше не пуст. И я всегда предложу вам вкусный обед или ужин! Ульрих и кошечка подошли к Гретхен и благодарно потёрлись о её ноги. *** — Так эта чудесная девушка танцует? — снова громко спросил король, привлекая к себе общее внимание. — Я надеюсь увидеть па-де-де в её исполнении с кем-нибудь из юношей Академии. Не поверю, если мне скажут, что она не подготовила для меня ни одного балетного номера! Думаю, сын, ты тоже не отказался бы посмотреть? — Был бы рад! — подтвердил принц. Ахиру вздрогнула и испуганно посмотрела на Его Величество. — Да-да, барышня! — промолвил король, заметив направленный на него взгляд Ахиру. — Вы прекрасная актриса и великолепно сыграли роль в спектакле… Но скажите, вы умеете танцевать? — Я… Я… — в страхе начала заикаться Ахиру. — Вообще-то не очень… — Катарина-сан прекрасно танцует! — голос Факира заглушил последние слова девочки. Ахиру застыла от изумления, отчаянно глядя на Факира. — Ты что… — едва слышно зашептала она. — Зачем? Я не умею… — Она исполнит для вас, Ваше Величество, партию принцессы-лебедя вместе со мной, — пообещал Факир. — Нет!!! — испуганно вскрикнула Ахиру, но Факир быстро схватил её за плечи и подтолкнул к сцене, зажимая рот рукой, поэтому никто не расслышал возгласа девушки. Горожане разразились восторженными криками. — Ура!!! Будет ещё одно выступление!!! — Давайте, скорее, мы ждём!!! — Гретхен-сан, помогите, пожалуйста, Катарине переодеться, — попросил Факир, уводя девочку за кулисы. — Конечно! — обрадовалась та. — Но скажи, ты уверен, что она справится? — Не был бы уверен, не затеял бы всё это. — Но я не смогу! — попыталась снова крикнуть Ахиру, но Факир крепко сжал её руку, серьёзно проговорив. — Успокойся. У нас всё получится. Я обещаю. *** За кулисами Ахиру встретил ненавидящий взгляд заплаканной Бертильды, ошеломлённые взоры других участниц соревнований и… Пике, которая почему-то робко смотрела на подругу, не решаясь подойти. — Пике-тян!!! — Ахиру первая бросилась к ней и крепко обняла её. — Я так по тебе скучала! — Я тоже, — Пике украдкой вытерла слёзы. — Прости, — зашептала она на ухо Ахиру. — Сначала я думала, что Факир-семпай просто принимает желаемое за действительное, тешит себя иллюзорной надеждой… До меня слишком поздно дошло, что жёлтая уточка — это ты, и тебя в самом деле можно вернуть в наш мир. Извини, я плохая подруга, иначе я бы гораздо раньше догадалась, кто ты и где тебя искать! Ахиру лукаво улыбнулась. — Ну как ты могла догадаться? Никто, кроме Факира, не знал правду. — Я должна была додуматься… Теперь это кажется таким очевидным! Ведь я видела ещё в прошлом году, как он заботится о тебе. Прости, что осмелилась полюбить его, — внезапно, решившись, выдохнула девочка. — Это была безнадёжная любовь. Семпаю нужна только ты. Меня отвергли. Но я должна была об этом честно тебе сказать, чтобы между нами не осталось недомолвок. Ты простишь? Ахиру разжала руки и отступила на шаг от Пике. — Ты не виновата. Ты же не знала, жива я или нет? А не полюбить Факира… Не знаю, как это возможно! Для меня он — лучший на свете, поэтому я с лёгкостью могу понять того, кто тоже его любит. Я желаю от всего сердца, чтобы ты тоже обрела своё счастье, Пике! Однажды ты непременно встретишь кого-то, кто станет единственным для тебя, иначе и быть не может! — Спасибо, что не стала меня обвинять, — тихо ответила Пике. — Кроме родителей и Лили-тян, ты мне ближе всех, кого я знаю. И я не хочу терять дружбу с тобой. — Ты её и не потеряешь, — улыбнулась Ахиру. — Так ты собираешься поразить короля и принца своим выступлением? Они ждут, — напомнил Факир, подходя к девочкам ближе. — Ох, — снова всполошилась Ахиру, прижимая руки к запылавшим щекам. — Нет-нет, я ни за что не пойду! — Неужели тебе не хочется танцевать со мной? — обиделся юноша. — Хочется ли?! Да я мечтала об этом весь год! — с жаром воскликнула Ахиру. — Но я прекрасно знаю свои способности. Это будет жуткий позор. К тому же я совершенно не тренировалась. Как можно выйти на сцену без единой репетиции? Я вовсе не хочу показывать маме и остальным самый жалкий балет за всю историю существования Кинкан Таун! — А если я скажу, что тебе всё удастся, ты мне поверишь? Ахиру задумалась, глядя на Факира. — Когда ты обещал спасти меня, то сдержал слово, — наконец, вымолвила она. — Думаю, и сейчас знаешь, что делаешь. — Разумеется, знаю! Иди, пусть Гретхен-сан поможет тебе переодеться в платье, сшитое её руками… — Как? — опешила Ахиру. — Тот красивый наряд, который мама шила ночами, мой?! — Да, — с улыбкой подтвердила Гретхен, подходя к дочери. — Факир-сан словно заранее знал, что сегодня случится. Он подготовился решительно ко всему. — На самом деле не знал, — возразил Факир. — Просто, немного поразмыслив, предположил, что когда Катарина станет девочкой на глазах у всех, принца Мартина может заинтересовать, танцует ли она балет? Но интереса со стороны короля я не ожидал. — Так ты решилась танцевать? — мягко спросила Гретхен у дочери. — Да… Но пуанты! — вдруг заволновалась Ахиру. — Их же у меня нет! — Есть, — Факир наклонился и вытащил из-под ближайшей лавки пару пуант, спрятанных туда перед показательными выступлениями. — Я заказал их для тебя примерно в то же время, что и балетное платье у Гретхен-сан. Ахиру растроганно прижалась щекой к плечу Факира. — Никогда не думай, что ты никудышный рыцарь! И не говори вслух такого. Для меня ты всегда будешь лучшим на свете. Факир тоже обнял девочку, чувствуя, что, наконец, в сердце его впервые за долгие годы поселилось ничем не омрачённое счастье. *** Ахиру до последнего сомневалась, что справится. Но тело повиновалось безупречно, словно она опять стала принцессой Тютю. Музыка вливалась в неё. Каждая нота отзывалась в груди, заставляя расправлять невидимые крылья. И она взлетела. Любимые глаза смотрели неотрывно, следя за каждым её движением, руки Факира поддерживали и помогали парить над землёй. Счастье. Головокружительный восторг. Надежда. Доверие. Через танец Ахиру выражала свою душу, вкладывая её по частице в каждый свой жест и шаг. И зрители мысленно потянулись к ней. Огромная энергия вдохновлённых танцем человеческих сердец неслась вперёд. Её мечта сбылась. В платье, сверкавшем, словно утреннее небо, с которого не торопились исчезнуть звёзды, Ахиру взлетала над сценой и опускалась на руки Факира. Она танцевала так, что у всех присутствующих замирало дыхание… «Он написал сказку о талантливой балерине ради меня», — догадалась Ахиру. И её глаза, встретившись с глазами Факира, благодарили его за этот волшебный подарок. *** — Я не хочу покидать этот удивительный город! — рыдал растроганный король десять минут спустя, забыв о том, что ещё недавно клялся не ступать в Кинкан Таун ни ногой. — Я непременно сюда вернусь! Здесь живут такие необыкновенные люди! Королева с недовольной миной жевала имбирный пряник, который доставили ей во время выступления Ахиру из ближайшей пекарни. Со всеми приключениями обед благополучно пропустили. Приближалось время ужина. — Это действительно было прекрасное па-де-де. Очень талантливо исполненное и достойное награды, — заговорил тут и принц. — Я предлагаю и вам двоим обучаться в столице. Что скажете? — Простите, Ваше Высочество, но я бы хотел остаться в Академии, — сдержанно ответил Факир. — Я тоже, с вашего разрешения, останусь, — вежливо поклонилась принцу Ахиру. — Что ж, как пожелаете, — поджал губы Мартин. — Если вдруг однажды передумаете, то приезжайте. Попрощавшись, король, королева, принц и Элен в сопровождении охраны и слуг ушли с площади. Мэр города, едва не разбитый инфарктом, шатаясь, последовал за ними. Горожане потянулись следом, и ряды быстро опустели. Август-сама, наконец, сумел прийти в себя, и на его бледные щёки даже вернулось некое подобие румянца. Заместитель и консультанты вздохнули с облегчением. Но тут к директору неожиданно решительным шагом направилась Ахиру, за которой удивлённо наблюдал со сцены Факир, не успевший даже спросить, что его юная невеста собирается делать. — Добрый день, Август-сама. Меня зовут Катарина, — смело проговорила девочка. — Год назад я училась в вашей Академии и надеюсь в следующем году снова сюда вернуться. — Да, конечно, — слабо пролепетал директор, обмахиваясь платком. — Возвращайтесь. Вы великолепно танцуете, не могу не признать. Но что вам сейчас нужно? — Я хотела сказать одно: вы несправедливо обвинили вашего ученика Факира в том, что в общежитии прошлой зимой были разбиты стёкла в окнах. Факир-семпай не виноват. В его комнату тайком проникли два мальчика. Младшего зовут Генрих, и он не учится в Академии, а вот второй является учеником образцово-показательного класса, если не ошибаюсь. Эти двое перерыли комнату, чтобы найти шкатулку Факира-семпай, где он хранил фамильные драгоценности. Именно мальчишки раздразнили бродячих котов, которые разбили окна. Я была свидетелем того происшествия. — Вы?! — изумился директор. — Но… каким образом?! — Я жила в комнате Факира-семпай. Он приютил меня, когда я была серьёзно ранена. Благодаря его помощи, я поправилась. Мальчишки напали на меня, когда я пыталась защитить вещи Факира-семпай, а бродячие коты спасли мне жизнь, напав на мальчишек и расцарапав им лица… Директор схватился за сердце и снова стал сползать по скамье. Помощники и заместитель схватили его за руки. — Успокоительное, быстрее, — прохрипел Август-сама. Заместитель приложил к его трясущимся губам новый пузырёк, пахнувший валерианой. — Не беспокойтесь, господин директор! Я забыла сказать, что в то время я была уткой, — спокойно продолжала Ахиру. — Снова стать человеком мне удалось только час назад. Но вы ведь это видели, как и все остальные, поэтому моё признание вас не должно сильно удивить? Судя по закатившимся глазам директора, признание Ахиру его не удивило, а убило наповал. — Так вот, я хотела просить… — О чём? — слабо сипел директор, судорожно хватая ртом воздух. — О справедливости. За причинённый ущерб, как мне кажется, должны заплатить мальчишки, а не тот, кто ничего дурного не сделал? — Они заплатят, — еле слышно прошелестел Август-сама. — Вы обещаете? — Клянусь, я не возьму с Факира-сан ни монеты. Только оставьте меня в покое… — Спасибо! — просияла Ахиру. — Я вам очень-очень благодарна! Когда она обернулась, то заметила, что Факир глядит на неё так, словно она на его глазах вдруг научилась танцевать балет без помощи магии. *** Два бедняка сидели в доме с прохудившейся крышей и хлебали из замызганных мисок жидкую кукурузную кашу. Бородатый и лохматый Гюнтер с шумом вытер рукавом нос, продолжая поглощать еду. Худой и светловолосый Свэн почти доел свою порцию и с завистью наблюдал за товарищем, у которого ещё оставалось в миске несколько ложек сомнительного варева. — Говорят, мэр города пообещал беднякам десять монет серебром и щедрое угощение за то, что мы будем стоять вдоль дороги всё утро и выкрикивать приветствия королю, а потом восхвалять его доброту, когда он поедет обратно, — мрачно пробормотал Свэн. — Ну, обещал, — кисло отозвался Гюнтер, тщательно выскребая со дна миски остатки каши. — Так где монеты и угощение?! — возмутился Свэн. — Вот угощение! — Гюнтер злобно ткнул товарищу в нос перепачканной ложкой. — Мы его только что съели! Скажи спасибо, что кукуруза в закромах с прошлого года завалялась, иначе вообще бы ничего не увидели. Ты будто «Понсу» не знаешь! Для него щедрое угощение — это плесневый хлеб или прогоркшая кукуруза. Иногда скисшее молоко. Но редко. — А деньги когда дадут? — тоскливо вопросил Свэн. — Ты будто не знаешь, как в этом городе подаяние раздают?! — удивился Гюнтер. — Нет, не знаю... — Так слушай! Мэр выходит из дома в удобное ему время и кидает у порога в придорожную пыль десять монет. Или гораздо чаще — девять. Кто успел поднять, того и деньги. — А?! — опешил Свэн. — Десять монет на всех?! — Разумеется. Если каждому из нас давать по десять, то самому «Понсе» ничего не останется. А ему деньги нужнее, чем тебе. — Это как же так?! — удивлённо икнул Свэн. — Это ведь нечестно! — Ну, ты кому-нибудь сходи и пожалуйся ещё! Глазом не моргнёшь, в тюрьму упекут. Или поспорь с «Понсой», скажи, что он не дал равных шансов получить вознаграждение всем! Если ты не успел подобрать монеты, это твоя вина. Впредь расторопнее будешь, — пробурчал Гюнтер, с досадой швыряя пустую миску об стол. Та печально перевернулась на бок, глухо стукнув о столешницу. *** — Почему ты до сих пор не уехал? Давно пора. Насколько мне известно, королевская карета и все сопровождающие покинули город полтора часа назад. — Я догоню их. Его Величество дал мне время на разговор с тобой. Я до сих пор отлично езжу верхом. И не смотри, что я весь седой, у меня остались силы. — За воротами отвратительная дорога. Ты опоздаешь, и король накажет тебя. — Не имеет значения. Прежде чем я уеду, я должен кое-что спросить. Для меня это жизненно важно. — А я не хочу разговаривать, Юрген. Уходи, — Нина собралась закрывать дверь. — Подожди! Соседи сказали, у тебя растёт сын, и ему одиннадцать… Его зовут Генрих? — Да. — Хорошее имя. Где он? — Гуляет с друзьями. — Значит, я могу спрашивать без страха, он не услышит… Я его отец? Пугающая тишина была ему ответом. — Почему ты молчишь, Нина? Скажи: да или нет? Молчание. — Ты жестока. Ты нарочно мучаешь меня. Наконец, Нина холодно бросила: — Ты не интересовался его судьбой всё это время. К чему тебе ответ? — Я не мог жениться на тебе! И приезжать сюда не мог! Я полюбил тебя с первого взгляда, но я был к тому времени уже женат. Не по любви, а по воле родителей. Они поженили нас с Мадлен, едва нам обоим исполнилось восемнадцать. Нас никто не спрашивал, а мы оба были слишком неопытны и юны, чтобы отказаться. Тем не менее, я уважал мою супругу и заботился о ней. Незадолго до нашей с тобой встречи моя Мадлен внезапно заболела и слегла. Как я мог ей тогда сказать, что желаю развестись и жениться на другой? Это бы убило её. Я не мог так жестоко с ней поступить. Я ждал, когда она поправится, чтобы вернуться к тебе уже навсегда. Но Мадлен мучилась от болезни долгие одиннадцать лет, и только прошлой весной Господь упокоил её душу. — Соболезную, — бесстрастно ответила Нина. — Но это не причина прощать тебе ту боль, которую ты причинил мне. — Да, конечно… Ты страдала, но о тебе заботились родственники! Ты была не одна. — Мой брат умер через два года после рождения Генриха, а я осталась с ребёнком на руках и без гроша в кармане. Все эти годы я заботилась о себе сама. Никто меня даже не пожалел, все только насмехались и унижали! — А как же твоя племянница? Такая резвая девчушка… Мне она нравилась. Эта девочка могла стать твоим утешением и помощницей. Ей ведь уже тогда было около семи. Что с ней стало? — Она… — Нина вдруг запнулась и почему-то отвернулась, пряча глаза. — После смерти отца предпочла сбежать из дома. Однажды утром она пропала, и я её с тех пор больше не видела. Я очень переживала о ней, но что делать? Такова её судьба. — Ты лжёшь, — грустно заметил Юрген. — Да, лгу! — со злостью закричала Нина. — Я ненавидела девчонку, навязанную на мою шею! Мне хватало сына! И я всегда знала, что только обрадовалась бы, если бы соплячка исчезла. К счастью, вскоре после смерти Петера так и случилось. Правда, она немыслимым образом пропала не только с моих глаз, но и из моей памяти, а вернулась только вчера днём на городскую площадь каким-то невероятным образом. Даже не хочу знать, что это была за чертовщина с превращением из утки в человека! Весь город теперь судачит об этом. Слава Богу, Гретхен признала в ней дочь и забрала девчонку себе. Пусть с ней и возится! — А раньше ты притворялась, будто любишь всех детей, даже чужих… Ты и в этом солгала? — Будто ты не врал! Обещал жениться, а вместо этого исчез! Говорил, будто ты министр, а сам оказался простым писарем. И я об этом узнала лишь вчера, увидев тебя на городской площади у ног короля с пергаментом в руках… — Королевский секретарь — неплохая должность. Я отнюдь не беден. — Зачем тогда сочинял про министра?! — Я был молод и глуп. Хотел произвести впечатление. Это можно простить? — Разумеется, нет. — А если я скажу, что и сейчас готов на тебе жениться, увезти в столицу, поселить в своём доме и помогать растить сына? — Прекрати насмехаться! — рассвирепела Нина. — Ты же ненавидишь меня, как и я тебя, разве нет?! И потом я давно не красавица с гибким станом. Кому я нужна? — Мне. Ведь и я далеко не юноша с густыми кудрями. Юрген полез в карман и достал оттуда бархатную коробочку. Нажал на кнопку сбоку, и она раскрылась. Внутри лежало кольцо с изумрудом. Глаза Нины потрясённо расширились. — Ты серьёзно?! — Год траура прошёл. Я снова могу жениться. Хочу воспитывать нашего сына, потому что у нас с Мадлен никогда не было детей. Меня не устраивает, что без отцовской руки пацан растёт жестоким и озлобленным, не различающим добро и зло. Так не пойдёт. Я совершил много ошибок в жизни, но эту должен непременно исправить. И чем скорее, тем лучше, пока у нас обоих ещё остались силы, чтобы позаботиться друг о друге и о Генрихе. Выходи за меня замуж хоть завтра. Нина посмотрела на Юргена, и внезапно, осев на порог дома, зажала рот рукавом платья, беззвучно разревевшись. Мужчина встал на колени напротив неё и осторожно прижал к себе. — Об одном прошу: не злись больше. Ни на меня, ни на жизнь. Каждый из тех, кто ходит по земле, хлебнул горя. А я отныне всегда буду заботиться о тебе и больше никогда не предам. Нина медленно протянула руки и с молчаливой надеждой обняла того, кто всё-таки сумел растопить лёд в её сердце.