Незаконченная сказка

На главной городской площади осталось лишь несколько человек, и одним из них был потрясённый до глубины души учитель балета. — Прошу прощения, но как вы попали на показательные выступления? Разве вы ученица Академии или когда-либо были ею? — Хонма-сенсей с недоумением разглядывал Ахиру. — Назовите ваше имя! Ахиру уже истратила весь запас смелости на разговор с Августом-сама и теперь испытывала замешательство. — Меня зовут Катарина. Я занималась в прошлом году в классе Нэко-сенсея. Правда, особых успехов не добилась, — пояснила она. — Ах, да. Нэко-сан уехал после… после… — Хонма-сенсей напрягся, но так и не смог вспомнить, при каких обстоятельствах в преподавательском составе Академии произошли изменения. — Впрочем, не имеет значения, — торопливо добавил он, чтобы избежать неловкого признания в том, что не помнит ничего о своём предшественнике. — Я лишь хотел узнать, зачем вы сговорились с Факиром-сан и устроили это странное представление? Хорошо, что Их Величеств и Его Высочество ваш спектакль порадовал. Однако могло случиться прямо противоположное. Вы поступили безрассудно, подвергнув риску и господина директора, и Понсе-сама, и меня. Но прежде чем решить, заслуживает ли Факир-сан наказания за вашу импровизацию, я бы хотел, чтобы вы объяснили причины, побудившие вас так поступить! Ахиру и Факир переглянулись, словно спрашивая один у другого, как теперь сказать правду. Им давно стало понятно: большая часть людей, присутствовавших на площади, даже не осознали, что случилось. Видимо, они решили, что им просто продемонстрировали любопытный фокус. — Учитель, — заговорил Факир, приняв твёрдое решение не лгать, — простите нас, но это не было спектаклем. Безусловно, вам трудно поверить, но всё произошло по-настоящему. — То есть, — скептически усмехнулся учитель, — вы пытаетесь убедить меня, что некая утка действительно превратилась в девочку и обрела свою давно потерянную мать? Факир-сан, вы взрослый юноша, да и я давно не ребёнок. Зачем вы пытаетесь заставить меня поверить в сказки? — Потому что они существуют! — внезапно раздался рядом голос Пике. Хонма с удивлением посмотрел на свою ученицу, ещё недавно не подававшую никаких надежд, но столь сильно изменившуюся в последнее время. — Если вы не верите Факиру-семпай и Ахиру-тян, достаточно ли вам будет подтверждения их слов от других? Я, Гретхен-сан и Аотоа-семпай готовы свидетельствовать, что в этом городе имели место события, связанные с магией. Ахиру-тян долгое время не могла снова стать человеком, а сейчас ей это удалось. Вы можете считать нас всех сумасшедшими, но мы не лжём! Факир-семпай достоин награды, а не наказания. Он спас Ахиру-тян от заклятья, и она снова вернулась в свой прежний облик. — Я готова подтвердить это, — спокойно отозвалась Гретхен-сан, подходя ближе. — Всё именно так и было. — И я, — Аотоа, успевший к тому времени подняться за кулисы, положил ладонь Факиру на плечо. — Поздравляю, — с улыбкой произнёс он, подмигивая другу, — ты добился, чего хотел. Я бы сказал, ты, наконец, совершил истинно рыцарский подвиг и значительно вырос в моих глазах! С возвращением, зачарованная принцесса, — шутливо подмигнул он покрасневшей от смущения Ахиру, игнорируя гневный взгляд Факира. — Моё свидетельство, думаю, тоже не будет лишним, — Лили сделала шаг вперёд и остановилась рядом с Пике. — Я, как и Аотоа-семпай, как и Пике-тян, считаю, что без магии не обошлось. Из Академии пропадали ученики и учителя, и о них все мгновенно забывали, словно их никогда не существовало. Даже я забыла, хотя помнила прошлой осенью и о Мифо-сан, и о Ру-сан, и о Нэко-сенсее… К счастью, после возвращения Ахиру прежние воспоминания снова вернулись ко мне. Так что же это как не проявление магии? — Лили! — растроганно воскликнули Ахиру и Пике в один голос. — Спасибо за поддержку! — С возвращением, Ахиру-тян, — тепло улыбнулась Лили, и подруги крепко обнялись, как прежде. — Не знаю, что и думать, — пробормотал потрясённый Хонма-сенсей, увидев, что сторонников «магической теории» вокруг него стало чересчур много. — Я с шести лет перестал верить в сказки и вдруг на третьем десятке меня просят вернуться к давно забытому? — он покачал головой, а потом просто сказал со вздохом. — Ладно, отдыхайте. Впереди выходные, а после них — добро пожаловать на последние две недели занятий. Сдадите экзамены и разойдёмся все на каникулы. А у меня будет в запасе целое лето, чтобы поразмыслить над вашими словами и решить, во что стоит верить... Но вы, Катарина-сан, — учитель ещё раз внимательно посмотрел на Ахиру, — должны непременно вернуться в Академию и продолжать учиться балету. Такой талант нельзя зарывать в землю, и не имеет значения, магический он или нет, — с этими словами учитель развернулся, чтобы уходить. — Догони же его, — Пике схватила Лили за руку. — Ты собиралась поговорить! Вот удачный момент! — Ох, — перепугалась не на шутку Лили. — Удачный ли? — Сейчас или никогда, — напомнила ей Пике, подмигивая. — Помнишь, ты постоянно говорила мне это? Последуй собственному совету. Лили застыла на месте, в отчаянии глядя вслед уходящему Хонме-сенсею. — А в чём дело? — непонимающе посмотрела на своих подруг Ахиру. — Что должна сделать Лили? — Она потом расскажет, — заметила Пике с улыбкой, поднимая руку, — а сейчас нам с тобой надо её по-дружески подтолкнуть. Иначе она никогда не решится. — А, это — пожалуйста! — засмеялась Ахиру, собираясь, как и Пике, толкнуть Лили следом за Хонма-сенсеем. — Нет-нет! Сама справлюсь, — Лили ловко увернулась и быстро зашагала прочь, догоняя учителя. — Наконец, и она решилась, — вздохнув, проговорила Пике. — Надеюсь, что у неё получится лучше, чем у меня... — Ты о чём?! — удивилась Ахиру. Пике вздохнула и украдкой взглянула на Факира, который немедленно отвернулся, делая вид, будто не слышит ни слова. Аотоа тоже неожиданно проявил тактичность и отошёл в сторону. — Лили собирается признаться Хонме-сенсею в своих чувствах, — пояснила девочка. — И я очень хочу, чтобы ей ответили взаимностью, потому что иначе… Ей будет больно. Как недавно мне. — Прости, — Ахиру тихо коснулась её плеча. Пике отрицательно замотала головой. — Тебе не за что просить прощения! Глупость совершила я. Несмотря на честное признание Факира-семпай о том, что только ты ему нужна, продолжала надеяться... Столкнуться с истиной было горько, поэтому мне не хочется, чтобы и Лили прошла через то же самое. — У неё всё будет иначе, — уверенно сказала Ахиру. — Очень надеюсь, — скрестила пальцы на удачу Пике. *** — Учитель! Хонма-сенсей обернулся и увидел за своей спиной взволнованную Лили. — Простите, но я пока не готов никак прокомментировать случившееся. Мне трудно поверить в магию, несмотря на увиденное и на ваши слова. Я должен всё это сначала хорошо осмыслить. — Но я и не собиралась говорить о магии! — уверила его Лили. — А о чём тогда? — удивился Хонма-сенсей. — Скажите, есть ли рядом с вами девушка, готовая ради вас на всё? Или, может, она находится далеко от Кинкан Таун, но вы готовы ради неё на что угодно, и дали обещание ждать её всю жизнь? — Вот это вопрос! — опешил Хонма-сенсей. — Честно говоря, у меня о таком ещё никто не спрашивал. — Но… у вас есть такая девушка? — Лили прижала обе руки у груди, чтобы унять быстро бьющееся сердце. — А почему вы спрашиваете? — недоумевал учитель. — Потому что… — Лили на секунду запнулась, а потом смело продолжила, — если такой девушки у вас прежде не было, тогда она сейчас стоит перед вами! Я не решалась поговорить раньше потому, что хотела быть уверенной в собственных чувствах… И сейчас я уверена. Я люблю вас, сенсей! Я знаю, учителя не могут встречаться с учениками. И, скорее всего, вы думаете, будто мои переживания не имеют значения, ведь вам кажется, будто они несерьёзны и мимолётны. Но мне уже через неделю исполнится пятнадцать, а через три года я закончу Академию и перестану быть вашей ученицей. Если бы вы могли подождать… Потому я сама готова ждать даже безо всякой надежды, даже если вы сейчас отвергнете меня, это ничего не изменит! Я обещаю, что никогда и никого не полюблю, кроме вас! Я хочу стать той единственной, которая не подведёт, не предаст и всю жизнь проживёт рядом с вами! Хонма-сенсей молчал, потрясённо глядя на Лили. Некоторое время он не мог собраться с мыслями, чтобы ответить хоть слово. Потом, наконец, взял себя в руки и спокойно произнёс. — Я не хочу вас задеть, Лили-сан, но правда такова, что чувства девушек вашего возраста действительно мимолётны. Это отнюдь не плохо, и я подобное не осуждаю. Так природа даёт вам возможность искать своего единственного спутника, которого вы находите обычно, став немного старше. Я не говорю, что эти чувства неискренни, но они преходящи, несмотря на их силу. Я высоко ценю всё сказанное вами, и я тронут до глубины души, но… Вряд ли вам стоит сейчас давать кому бы то ни было серьёзные обещания. Они свяжут вас по рукам и ногам и введут в заблуждение другого человека. В итоге вы будете страдать, а я не пожелал бы вам этого, потому что вы замечательная, добрая, красивая девушка. У вас впереди чудесная жизнь. Не тратьте её на то, что однажды пройдёт и забудется. — Значит, вы заведомо отрицаете наличие способности любить по-настоящему у тех, кто младше вас?! — не на шутку возмутилась Лили. — А я вас считала чутким, мудрым и справедливым! Неужели я могла так заблуждаться?! Учитель смотрел на Лили в сильном замешательстве. Кажется, он был не на шутку испуган напором девочки. — Не отвечайте, — вдруг с горечью промолвила Лили. — Я поняла. Как я и думала, вы считаете меня ребёнком, неспособным на настоящие чувства. Вы, к сожалению, не верите ни в любовь на всю жизнь, ни в счастливые сказки. Вы разбили мне сердце. Но я по-прежнему буду надеяться, что однажды всё изменится, и вы ещё вспомните обо мне! А я вас всегда буду ждать, — сложив руки у груди и поклонившись учителю, Лили уже собралась убегать как можно дальше, чтобы никто не увидел её слёз, но в этот миг рука Хонмы-сенсея вдруг опустилась на её плечо. — Давай не будем принимать скоропалительных решений. — А?! — Лили медленно подняла голову и неверящим взглядом посмотрела на того, кто почти уже отверг её. Глубокие карие глаза Хонмы-сенсея отвечали ей нежностью и теплом. — Ты мне нравишься, и я ни в коем случае не хочу, чтобы ты по моей вине стала несчастной. Я просто хотел, чтобы ты ещё раз всё обдумала… Кроме того, если я поверю тебе… Знаешь ли, мне тоже непросто поверить! Если я начну надеяться, а ты, спустя три года, встретишь кого-то другого, мне тоже будет больно. Я вовсе не такой бесчувственный, как кажется. — Это правда? — не веря ушам, спросила Лили. Сердце радостно подпрыгнуло в груди. — Зачем я бы стал лгать? Ты мне нравишься. Но, видишь ли, свою симпатию я никогда не показывал открыто и не стану делать этого и в будущем. Причины, думаю, нам обоим понятны. Ты сама о них сказала. Во-первых, я твой учитель. Во-вторых, между нами большая разница в возрасте. В-третьих, я сильно сомневаюсь, что твои чувства выдержат испытание временем. Что касается моих… Даю слово, я буду прятать их и дальше очень тщательно. В процессе учёбы я никоим образом не дам тебе возможность хоть как-то приблизиться ко мне, хоть на полшага ближе, чем позволяю другим ученикам… — Будете прятать? Не позволите приблизиться? — в голосе Лили снова послышалось нескрываемое отчаяние. — Это жестоко, — прошептала она. — По меньшей мере, ещё три года, — закончил фразу Хонма-сенсей. — А потом? — еле слышно выдохнула Лили. — На следующий вечер после своего восемнадцатого дня рождения приходи в сквер влюблённых. Да-да, я назначаю тебе свидание через три года. И я не шучу. И я об этом не забуду. Вот тогда мы и узнаем, кто из нас был сегодня прав: я, сказавший тебе, что чувства юных девушек изменчивы, или ты, убеждающая меня, что настоящая любовь действительно существует. Если не забудешь меня до того дня, приходи. — Я приду! — радостно воскликнула Лили. — Приду обязательно! — в глазах её блестели слёзы счастья. — Спасибо, что подарили мне надежду, учитель! Хонма-сенсей улыбнулся и ласково провёл ладонью по светлым волосам девочки. *** За ужином в доме Харона Гретхен, Ахиру и Факир по очереди рассказывали свою запутанную историю всем присутствующим. Ганс и Харон слушали молча и только с изумлением качали головами, не в силах что-либо спросить или возразить. Рейчел то и дело охала, прижимая ладонь к губам. — Невероятно! — вырвалось у неё, когда она дослушала. — Никогда бы не подумала, что такое возможно! Да и не поверила бы, если бы мне всё это рассказал кто-то другой. — Но мне ты веришь? — с напряжением спросил Факир. — Разумеется. Не вижу ни одной причины, по которой тебе понадобилось бы потчевать нас небылицами, — Рейчел повернулась к Ахиру и горячо схватила её руки в свои. — Ты столько всего перенесла и не сломалась, Катарина-сан! У твоей мамы есть все основания тобой гордиться. И ещё ты великолепно танцуешь! — В этом нет моей заслуги, — замахала руками Ахиру. — Это лишь остатки волшебства из сказки Факира... — … которое в вашем исполнении на сцене выглядело настоящим талантом, — подхватил Харон. — Я видел и был в восторге. Поверь, я напрасно не стал бы никого хвалить. Но даже если ты чего-то ещё не умеешь, то научишься обязательно. — Согласен, — добавил и Ганс. — Вы с Факиром сумели осуществить невозможное — спасти наш город от беды… Так что с балетом у вас всё непременно получится! — Если позволишь, я буду счастлива называть тебя сестрой, — продолжала Рейчел, — и я очень рада, что Факиру повезло найти такую прекрасную невесту… Так когда свадьба? От этого откровенного вопроса краской залились все, включая Харона. — После окончания Академии, разумеется, — улыбнулась Гретхен, потрепав дочь по волосам. — Уж я-то прослежу, чтобы любовь не отвлекала от учёбы, — она шутливо погрозила Ахиру пальцем. — Но, мам, — окончательно смутилась девочка. — Нет, только ничего такого не подумайте! Я не стану запрещать вам встречаться и ходить на свидания… Ведь я знаю, что Факир-сан — ответственный юноша. Он не позволит вам расслабляться и проследит за твоей успеваемостью. — Я сама прослежу! Мне скоро пятнадцать, я почти взрослая! — Но когда ты была ребёнком, я не имела возможности позаботиться о тебе. Так позволь сделать это хоть сейчас, иначе я упущу последний шанс почувствовать себя авторитетным взрослым. На сей раз все дружно рассмеялись, и Ахиру присоединилась к ним, ощущая в душе невероятный покой и радость. *** — Можно мы с Пике будем называть тебя прежним именем? — спросила Лили, с задумчивостью глядя на слегка подтаявший от жары сливочный пломбир в своей руке. Серьёзные нагрузки, которые им давал Хонма-сенсей незадолго перед каникулами, позволяли теперь побаловать себя вкусным десертом. — Конечно, — сразу согласилась Ахиру, — я совсем не против. — Здорово! — радостно подпрыгнула на месте Лили. — Катарина — красивое имя, но мы привыкли называть тебя Ахиру… Спасибо, что позволила! Правда, ведь это хорошо, что она разрешила, Пике-тян? — Ещё бы! — Пике сидела на скамейке с другой стороны и с наслаждением поедала шоколадный рожок. Ахиру устроилась посредине между ними, жадно поглощая мороженое с клубникой, о котором недавно приходилось лишь мечтать, как и о многом другом. Например, о па-де-де с любимым человеком и о том, чтобы снова иметь возможность рассказывать о своих чувствах и делиться мечтами с подругами, а потом перебирать в памяти перед сном смешные глупости, случившиеся за день… Единственным событием, приносящим печаль, безусловно, стал скорый отъезд Пике в столицу. — Когда ты уезжаешь? — с тревогой спросила Ахиру. — В конце лета, — девочка сразу стала серьёзной. — Это кажется немного несправедливым, мы только собрались вместе и вот… Но ничего! Столица — это же не край света. Вы всегда можете навестить меня, а я — вас. — Мы обе будем очень-очень часто тебе писать! А ты отвечай всегда, ни одного письма не пропускай, а то мы обидимся! — протараторила Лили, награждая Пике шутливым тычком в спину. — Слышишь? Та улыбнулась. — Конечно, я обещаю часто писать и приезжать сюда на каникулы, ведь я буду скучать по вам обеим. — Ну, значит, для нас троих ещё не всё закончено, — подмигнула Лили, протягивая подругам руку. — Мы не потеряем друг друга. Они втроём молча сцепили пальцы. Нет, расстояние не уничтожит их дружбу! Они приложат к этому все силы. *** Ахиру сидела перед очагом, поджав под себя ноги, с чашкой земляничного чая в руках. Гретхен тихо уселась рядом. — Принести тебе чего-нибудь ещё? — Нет, мамочка, спасибо. — Ты не голодна? — Ни капельки. — Рыбу, сыр и овощи за ужином ты почему-то не доела... — Вкусного и так было чересчур много! Ты же готовишь на пятерых. — Сюда часто забегают Ульрих и Снежинка, а они любят покушать, — напомнила Гретхен. — И Факир-сан каждый вечер приходит. Как готовить меньше? — Ох, точно! Но мы сегодня наелись мороженого с Пике и Лили, а если я начну есть ещё и по вечерам, мне придётся тренироваться больше и танцевать ночами. Впрочем, я рада, что Факир много занимается со мной и пытается научить хоть чему-то к следующему учебному году. Я же почти всё выученное позабыла за прошлую зиму! Так обидно. Гретхен с улыбкой погладила Ахиру по волосам. — До сих пор привыкнуть не могу, что ты такая взрослая. Я помню тебя двухлетней малышкой… Улыбка её вдруг угасла, а из глаз покатились слёзы. — Почему ты плачешь?! — испугалась Ахиру. — Ведь всё позади, мы снова вместе! — Петер, — прошептала Гретхен, крепко прижимая к себе дочь. — Как бы я хотела, чтобы он был сейчас с нами! Ахиру обняла маму за шею и тихо проговорила ей на ухо. — Я тоже очень скучаю по нему. Папа заботился обо мне и никогда не показывал, как ему тяжело. А потом заболел и уже не вставал с постели. Но он постоянно вспоминал тебя! Он говорил: «Катарина-тян, не грусти. Твоя мама однажды вернётся. Всё будет хорошо, а я до той поры пригляжу за тобой с небес». Он не верил, что ты пропала навсегда. И он не мог солгать! Если папа сказал, что будет смотреть на меня с небес, значит, сейчас смотрит. И он знает, что у нас всё хорошо! Поэтому мы не должны плакать, чтобы ему не стало грустно. — Да, — Гретхен торопливо вытерла слёзы. — Да, милая. Ты права. Кстати, как твоё свидание? Вы с Факиром уже сходили в тот красивый сквер, о котором ты рассказывала? Ахиру густо покраснела. — Нет, мам. У нас почти нет свободного времени. Я сама попросила Факира побольше заниматься со мной, а то в новом году окажусь отстающей, и тебе будет стыдно за меня… — Но нельзя же постоянно учиться! — всплеснула руками Гретхен. — Кроме того, вчера в Академии начались каникулы! Сделайте, наконец, перерыв, сходите и прогуляйтесь. Вы это заслужили. Обещаешь? — Ага, — взволнованно кивнула Ахиру. Она подозревала, что эта первая за долгое время встреча наедине станет для них с Факиром трудным испытанием. Беседы с друзьями и близкими, учёба, бытовые мелочи постоянно отвлекали на себя внимание, а до самого главного дело пока так и не дошло. Перед сном Ахиру часто представляла, каково это будет — пойти, наконец, на свидание с любимым, но её воображение сдавалось и трусливо сбегало, когда дело доходило до первого, столь желанного поцелуя. Это до сих пор казалось чем-то невозможным и нереальным, несмотря на то, что она носила на пальце кольцо, подаренное Факиром в тот самый день, когда волей случая весь город и даже сам король стали свидетелями их помолвки. *** В сквере влюблённых начали раскрываться бесчисленные бутоны бархатно-алых и ослепительно-белых роз. Чарующий аромат испускали кремовые гардении. Качались на ветру оранжевые пушистые соцветия эремурусов. Беседку у ручья овивали ярко-синие, нежно-сиреневые и золотисто-жёлтые клематисы. — Словно сказка здесь спряталась и не ушла, — с невольным восхищением выдохнула Ахиру, останавливаясь на пороге беседки. — Спасибо, что пришёл сюда со мной. — Ты попросила. Как я мог отказать? — отозвался Факир, держась от девочки на почтительном расстоянии. — Но я всё же не любитель таких прогулок. Совершенно не знаю, чем можно занять тебя и себя, кроме любования цветами. Прости. Тебе со мной приходится нелегко, я знаю. Ахиру с удивлением взглянула на Факира.  — Ты с детства пишешь сказки и пытаешься уверить меня, будто не испытываешь никаких эмоций, наблюдая за природой? Так не бывает! — Но я больше не пишу сказки и никогда не начну снова. Довольно волшебства. Вернув тебя в реальный мир, тем же вечером я написал короткую сказку. Точнее, единственную фразу. Я пожелал, чтобы мой дар навсегда оставил меня и не передался потомкам. Надеюсь, сбудется. Эта способность была лишь бременем для меня и проклятием для остальных. Она никому не принесла счастья. Отныне я хочу стать обычным человеком без каких-либо магических способностей. — Ты, правда, сделал это?! — заволновалась Ахиру. — Написал сказку, лишающую тебя магии?! — Да, — коротко отрезал Факир. — И не жалею. Но неужели сожалеешь ты? — напряжённо спросил он. *** — Вот глупец! — сидя в Безвременье, Дроссельмейер резко отодвинул от себя чашку с чаем. — Нет, Удзара-тян, погляди! Всё шло отлично, и я почти начал наслаждаться счастьем других, что мне обычно не свойственно, и тут этот безмозглый мальчишка ухитрился опять всё испортить! Я так рассчитывал получать удовольствие от его дальнейших приключений, а он… Как можно добровольно отказаться от дара?! Да ещё пожелал, чтобы магия перестала передаваться по наследству! Ну нет, покойный Дроссельмейер ещё кое-чего да стоит… Хе-хе… Мы поборемся с фатумом, Удзура-тян, — загадочно ухмыльнулся старик и потянулся к перу и бумаге. — Нет, не надо!!! - с неожиданной силой вцепилась в его руку стоящая рядом трогательная малышка. - Удзура-дзура хочет, чтобы Факир-сан и Катарина-сан стали очень, очень счастливы и поженились, когда закончат Академию! — она нахмурила личико. — Удзура-дзура не хочет, чтобы Факиру-сан и Катарине-сан снова стало плохо из-за какой-нибудь злой сказки! — Но кто сказал, что им станет хуже? Наоборот, будет о-очень хорошо. И о-очень весело! Правда, не сразу, а спустя лет... пять-шесть. Или семь? Ладно, семь. Хе-хе-хе… — и старик, стиснув зубы, принялся усердно выводить на бумаге букву за буквой. *** — Жалею ли я? — Ахиру отчаянно замотала головой. — Нет-нет, ты всё, конечно же, сделал верно. Просто… Моя грусть связана с тем, что, возможно, ты оставался единственным человеком в мире, способным удерживать связь между сказкой и реальностью, а теперь эта нить навсегда разорвана. Наши дети никогда не узнают, что такое истинное волшебство, для них это будут просто истории из книг. — И к лучшему, — упрямо буркнул Факир, которого немного задела печаль в голосе Ахиру. Внезапно лицо его залила краска. — Дети?! — охрипшим от волнения голосом воскликнул он. — Ты уже задумываешься о детях?! — А ты разве сам не говорил, что давно мечтаешь о семье с детьми? Там, на площади? — Ахиру невинно посмотрела на своего рыцаря ярко-синими глазами. — В будущем - да, — согласился Факир. — Но прямо сейчас это прозвучало весьма неожиданно. Особенно из твоих уст. У Ахиру сердце упало. — Неужели ты уже пожалел о своём решении? — отчаянно промолвила девочка. — А я, глупая, всё это время мечтала вернуться в свой прежний облик только ради тебя… Неужели напрасно? Факир решительно обнял её за плечи и развернул лицом к себе. — Я вывернул душу наизнанку перед всеми лишь бы закончить проклятую сказку! Почему ты сомневаешься во мне? «Потому что ты держишься отстранённо. Потому что не пригласил меня на свидание сам, пока я не предложила. Наконец, потому что я — невеста, которую ты даже не пытаешься поцеловать! Вот почему», — хотела сказать Ахиру, но у неё не хватило смелости выложить это всё открыто. — Я хочу быть уверена, что твои слова, которые я слышала на площади, были сказаны не только ради моего спасения. Ведь, может, — Ахиру запнулась, — ты решил спасти меня из сострадания и уже давно пожалел о сделанном предложении! — Какие глупости только не посещают твою голову, — со вздохом покачал головой Факир. — Сама посуди, зачем бы тогда я продолжал заниматься с тобой уроками и балетом? И зачем всё-таки привёл сюда? — Ты был здесь и с Пике. Весной, когда только цветы распускались, — напомнила Ахиру. — Всего на пять минут и только потому, что она очень просила, — Факир умолк, поняв, что таким признанием сделал только хуже. — Видишь, — грустно произнесла Ахиру, — но по доброй воле ты не желал приходить сюда ни с ней, ни со мной. Тогда в чём разница между нами для тебя? — Разница огромная! — Объясни. Факир вздохнул, подыскивая подходящие слова. Аотоа как раз только вчера едко подкалывал его по поводу «с юных лет потерянной свободы», «оков на шею», «цепей на руки», «кучи детей, в которых можно запутаться». Однако Факир, удивляясь себе самому, не ощущал себя скованным и не испытывал желания что-либо менять. Ему достаточно было видеть каждый день сияющие глаза Ахиру и знать, что у неё всё в порядке. Впрочем, к своему стыду, в последнее время он мимоходом задумывался и о большем, но тут же останавливал подобные мысли. Он дал обещание Гретхен и себе, что до дня свадьбы не перешагнёт границ дозволенного, и ему проще было держать некоторую дистанцию, чтобы выполнить обещание. А для того, чтобы чувствовать себя счастливым и видеть, что Ахиру тоже счастлива, вовсе не обязательно ходить куда-то на свидания и говорить о том, что творится в его душе. Факир давно привык переживать всё в себе и не испытывал от этого никаких затруднений. Кроме того, говорить о сокровенном всегда казалось ему излишним. Чужие в любом случае ничего не поймут, близкие всё увидят и без слов. Но как объяснить всё это Ахиру? Она воспринимает его поведение как равнодушие. Так продолжаться не может. — Думаю, я полюбил тебя ещё тогда, когда мне было восемь, — внезапно сказал Факир, и глаза Ахиру широко распахнулись, а сердце забилось быстрее. — Конечно, это была наивная детская влюблённость, но, поверь, даже если бы я не написал сказку, и ты не превратилась в птицу по моей вине, мы всё равно сейчас были бы вместе. Пусть не произошло бы всех этих магических событий, и наша история не стала бы такой странной и запутанной, но я уверен, что так или иначе, повзрослев, отыскал бы тебя и предложил стать моей женой. Мне не нужна никакая другая девушка. Прости, что так редко и скупо выражаю свои чувства, но для меня это каждый раз — словно снимать с себя кожу. Прикасаться к тебе и одновременно сохранять безопасную дистанцию тоже невероятно трудно. Но я дал слово Гретхен-сан беречь тебя, поэтому прости, что вот так решился поступить только сейчас. Обещаю в будущем делать подобное чаще, — с этими словами Факир наклонился, провёл кончиками пальцев по щеке Ахиру, приподнял её подбородок и осторожно коснулся губами губ девочки. Подул лёгкий ветер, и куст жасмина, росший неподалёку, осыпал их волосы крупными белоснежными звёздами цветов. Забыв обо всём, Ахиру закрыла глаза, отвечая на полный нежности поцелуй. *** — Вы?! — Гретхен распахнула дверь и, увидев перед собой доктора Бартоломоса, удивлённо застыла на месте. — Что-нибудь случилось? - в волнении спросила она. — Нет, — академик заметно нервничал, что выглядело несколько необычно. — Я всего лишь зашёл узнать, как ваши дела… Меня почти две недели не было в городе, пришлось срочно оперировать пациента, живущего за пределами Кинкан Таун. Юноша был в очень тяжёлом состоянии. Я несколько дней наблюдал за ним, оставаясь в его доме, и вернулся только вчера. Но стоило мне приехать, как до меня долетели слухи о невероятной истории. На показательных выступлениях по балету ваш друг Факир-сан показал спектакль с удивительным сюжетом и волшебными превращениями. Главной героиней там была ваша дочь, пропавшая много лет назад, а теперь чудом вернувшаяся в Кинкан Таун. Это правда или выдумки? Гретхен улыбнулась. — Да, моя Катарина недавно вернулась целой и невредимой. Произошло настоящее чудо. — Как же я рад за вас! Люди рассказывают какие-то немыслимые истории, в которые я просто не способен поверить! А я вдруг поймал себя на том, что беспокоюсь и хочу узнать всё из ваших уст. Само собой, если мой визит вам неприятен, или он случился не к месту и не ко времени, я немедленно уйду. Гретхен отошла от двери, позволяя Бартоломосу-сан войти. — Нет, всё в порядке. Заходите, я угощу вас чаем.