***
Звонок в дверь прервал сумасшествие, царившее в особняке Муками, трое из которых, собственно, искали две причины их проблем (Азуса спокойно игрался со своим ножичком в ванной). Расталкивая друг друга и уложив Руки на лопатки ещё на лестнице, Юма и Коу устроили соревнование на то, кто быстрей откроет дверь и поймает, как они предполагали, обеих Сакураи. Но всё-таки превосходящий по всем физическим параметрам(кроме лица, конечно) Юма обогнал выдохшегося блондина и с безумно-злой ухмылкой распахнул дверь, но через пару секунд с его лица сползло злорадство: — Вы чего нацепили? На пороге собственной персоной стояли Хана и Усаги, — это в не сомнения, судя по запаху сильно перебиваемым приторными ароматами духов, от которых две покости сами зачихались, но вот только... Сейчас на Юму надменно снизу вверх глядел юноша в наспех надетых дорогих одеждах позапрошлого века, с тёмно-серыми волосами и с повязкой на глазу, а вокруг него с длинными красными волосами, во всём красном и в очках, с ножницами в руках скакало не-понять-что и пыталось обрезать белые волосы, что вылезли из-под шляпы того молодого человека, тростью отбивающегося от надоедливого существа. — Как неуважительно, — Хана старалась изменить голос, сделав серьёзное, беспристрастное лицо, но выходило очень коряво и неестественно, — Я граф Сиэль Фантомхайв, Цепной пёс её Величества! Никто не видел моего дворецкого? — А я, — "нечто" по вернулось к ошарашенным парням и стало безумно хохотать и визжать, — Грелль Сатклифф, к вашим услугам. Но где мой Себастьянчик? — и в следующих словах Усаги не смогла сдержать свою истинную сущность и решила спасти своё мягкое место бегством, проскочив в дверной проём мимо Юмы, который понёсся за ней. — Яой! Я требую яоя!!! — Иди сюда, ты, хрень красная! — А ты — какашка! Коу наконец очухался и стал наступать с озлобленным выражением лица на «графа», который попятился назад, предчувствуя скорую расправу. Но вдруг «Сиэль» встал на месте, присел, подался плечами вперёд и с воинственным криком побежал на бедного парня, обхватив его руками и ударив головой в солнечное сплетение так сильно, что Коу показалось будто весь кислород перекрыли. Он упал прямо на выложенную каменной плиткой дорожку и хорошенько приложился затылком. Хана уже встала, чтобы свалить по тихой грусти, но заметила, что блондин вырубился и вовсе не дышал. Она напрочь забыла, что братья Сакамаки, когда она также "играла" с ними, уверяли её, что живы и хоронить так спешно их не надо, — ха! наивные: лопатой по башке, и можно продолжать закапывать. В голове мелькнула обычная для неё мысль, но такая причина не была частой: от улик избавиться, следы — замести. Но улика была очень большой и, так сказать, заметной. — Блин, а он тяжёлый... Хотя веса в нём, примерно, меньше, чем в Аято, — знающе изрекла девочка, обвела взглядом сад и увидела идеальное место для игры под названием «спрячь труп, — и стань белой и пушистой, а главное, невинной, зверушкой». Натужно пыхтя и мысленно извиняясь перед Всевышним за такое обращение с покойником, кое-как, в поту и крови, она дотащила навеки уснувшего Коу до кустов и аккуратно прикрыла его веточками. — Готово! Эм... А где дылда с Хеппи и зануда?«Темного дворецкого» заказывали?
28 ноября 2016 г. в 03:10
Хана была не просто в полном здравии, она чувствовала необычайный прилив сил и использовала его на полную. Когда она очнулась, то не обнаружила подле себя ни братьев, ни сестры, зато наткнулась взглядом на знакомые голубые глаза, обладатель которых тут же расплылся в злобной ухмылке, позвав кого-то. Хане не понравилась эта наглая рожа, а нога дёрнулась по инерции. Немного приходя в себя, она заметила, что находится в саду, а особняк горит. Девочка до смерти перепугалась и собиралась уже ринуться внутрь за Усаги(про братьев она благополучно забыла), но была остановлена сероволосым парнем, представившим себя и других троих как Муками. У одного из них на руках висела головой вниз сестра. Ох, что им там Хана устроила, отказываясь куда-либо идти с ними и приказывая отпустить сестру. Но вскоре её выкрутасы были прерваны тем нахальным блондином, который ответил ей не менее пламенной речью так, что у Сакураи даже глаз нервно задёргался. Ну а потом её вручили этому Коу, и сами страдали от бесконечных истерик по дороге.
Руки пребывал в культурном шоке. Ну, как пребывал... как в культурном... Просто этот самый шок не отпустил его ещё, а то, что он увидел было слишком предсказуемо.
На кровати, мирно посапывая, спал Коу. Хотя понять, что это Коу можно было только по методу исключения из бодроствующих Муками.
Волосы вампира были окрашены во все цвета радуги, точнее всеми красками, что надыбала Хана(а в том, что это сделала Хана, Руки не сомневался); а судя по синему лицу, девчонка хотела сделать из него аватара, только вот чёрные брови и усы и надпись красным маркером на лбу, гласившая «Безмозглый петух», совсем не согласовалась с этим образом; но что больше удивляло старшего из Муками, так это раздавленные помидоры под Коу, и этими же помидорами был завален пол, — похоже, спящего, как сурок,(и реально безмозглого, согласился Руки) парня хотели подставить. Ну, что ж, если бы девчонка тщательней скрывала свою сущность, то он бы мог это проглотить, но... Коу и правда безмозглый, да и глухой вдобавок. «Ага, петух», — подавил смешок парень. Нет, ему не было смешно, просто за столько лет жизни появилось что-то интересное.
— Да куда эта зараза делась?!
Даже от дикого крика Юмы этот тупой блондин не проснулся. Или..?
— Смотрите, спящая красавица, глазки свои открыла!
Дверь, чуть не слетев с петель, раскрылась, и в проходе показался злой, как чёрт, Юма, зыркающий по сторонам в поиске хитрожопой девчонки, — ошибся: на кровати в помидорах лежал Коу... Стоп. В помидорах?!
— Это что за...
— А это любимейшая сестра всех Сакамаки сделала.
— Которая в дибильном костюме?
— Нет, — удивился Руки, — Которая кухню разгромила.
А тем временем Коу медленно открывал глаза, не понимая, почему в его комнате так шумно, а одежда стала мокрой. Спящая красавица неспеша раскрыла свои голубые глазки, сев на кровати, и не могла понять, почему же белая рубашка стала красной, Юма в истерике бьётся на полу, а Руки согнулся и трясётся весь. В предобморочном состоянии Коу дрожащими руками общупал себя и, увидев на кровати "ошмётки мяса", с тихим слоном «Умираю!» сполз на пол. Немного полежал, подумал, осознал, что нет адской боли, и чувствует он себя вполне нормально, и Руки с Юмой скорчились совсем не от горя, а от смеха, а теперь недоумённо смотрели на него сквозь слёзы безудержного веселья.
— Чё ржёте? В чём это..
— грубо бросил блондин, подошёл к зеркалу, и глаза его распахнулись в немом ужасе.
Из зазеркалья на него смотрел какой-то клоун: волосы перемазаны чем-то разноцветным, как и лицо, а на лбу надпись гласила о том, кто этот чудик.
— Грёбаная курица! Я знаю, что это ты!!!