***
Путь от кабинета до Больничного крыла занял всего несколько минут, ведь в свои школьные года девушка выучила коридоры и потайные ходы наизусть. И была себе за это очень благодарна. Отдав пуффендуйку на попечительство медсестры, Эйлин отошла немного от них и вызывала патронус, который через пару секунд побежал на поиски Аластор Моуди мл., которого уже успели раз двести проклясть за это время. Он же был сыном своего отца, а значит он должен был изучить всех замок вдоль и поперек, а допустить такое немыслимо. Особенно сейчас, когда Поттер был в отъезде. И все это было не очень хорошо. Смерть ученика, бездействие авроров, отъезд директора, который означал, что сейчас Лайонс временно директор, а значит все это теперь лежит на ней. И это было совершенно нехорошо. Каждый сейчас находился в опасности, а подвергать ей учеников нельзя было. Старшие курсы еще помнили о том темном времени, когда Волан Де Морт был жив, а значит могут заподозрить что-то неладное, если объявится чрезвычайное положение. А это вызовет панику, которая, как известно, ни к чему хорошему не приводит. В который раз она тихо прокляла младшего Моуди, а после ощутила на себе взгляд. Посмотрев на кушетку, рыжеволосая поняла, что девушка очнулась. - Пару часов, не больше, - ответила она с легкой улыбкой на лице. Сейчас не время было разводить панику, особенно перед девушкой, нашедшей тело и потерявшей сознание. Подойдя к ней, Эйлин погладила ее по голове, а после продолжила, - лежи и отдыхай, пока у тебя больничный режим. Без моего разрешения никуда не уходить, ведь, как ни прискорбно, тебя еще нужно допросить, - и еще раз улыбнувшись пуффендуйке, она отошла к медсестре, что-то негромко сказала и отправилась к двери, ведь прошло уже не мало времени, а аврора все не было. Придется самой девушке идти на его поиски.***
Эмма пробежала почти весь замок со скоростью новенькой скоростной метлы. Странно, но на пути ей никто не встретился, лишь несколько приведений, которых нельзя назвать людьми и брать их в расчет как-то неправильно. Все тело ломило от быстрого и без прерывного бега, после этой беготни она, наверняка, не сможет отдышаться еще где-то полчаса, все-таки, курение вредит здоровью. Слизеринка бежала, ни на что не обращая внимания. Она ударялась об каждую стенку-на поворотах, спотыкалась об каждую ступеньку на лестницах. Сейчас, все ее тело стало одним большим синяком, но Эмме было не до этого. Наллингс остановилась лишь однажды и то, на несколько секунд, перед массивными дверьми, которые ограждают маленький, насквозь пропахший лечебными зельями мирок, где царствовала школьная медсестра, от всего остального Хогвартса. Распахнув их, она тут же ворвалась внутрь, кажется, сбив кого-то, но девушка не обратила на это внимания, ее взгляд блуждал по койкам, на которых должны лежать больные, в поисках такого знакомого с детства тела. Тела троюродного брата она не увидела, зато узнала в лежащей девушки, подругу Мальсибера, пуффендуйку по имени Симон Ливус. Быстро подойдя к ней, она опустилась на соседнюю койку и потерла двумя руками переносицу. Потом шепотом и, как-то устало, спросила: - Как это случилось? И где его... - Эмма запнулась, в душе она понимала, что он умер, но сказать вслух обычное слово "тело" она не могла, казалось, что мир потеряет свои краски, просто потухнет, если она произнесет это вслух. Не убирая руки с переносицы, она посмотрела на подружку брата с не свойственной ей отчаянностью. Ливус охватил шок, когда в лазарет ворвалась Эмма. Но это нельзя было назвать неожиданным, Симон понимала, почему она сюда пришла. Девушка перевела взгляд на вошедшую. - Я его спрятала,- запинаясь, прошептала она. Ей и спрашивать не надо было о чем говорит Эмма, Ливус поняла ее без слов. - Астрономическая башня, я нашла его, лежащим на траве,- ее голос надрывался на каждом слове. Почувствовав, что тело начинает ее слушать, Симон поднялась на локтях и села, притягивая к себе колени. Слезы опять начали подступать к глазам, девушка провела пальцами по нижнему веку, отняв от лица ладонь, он взглянула на нее. На ладонях были повязки, видимо сильно она их разбила. Ливус уткнула лицо в колени и стала раскачиваться назад-вперед. - Вчера все было хорошо, мы гуляли, а потом разошлись по своим гостиным,- она заставляла свой голос звучать внятно.- Не было никаких поводов для сам...- она запнулась.- Я думаю его убили, скинули из башни. Девушка уже не могла контролировать слезы, они были непроизвольны, просто столько произошло за последние несколько дней, Ливус просто не могла понять, почему и как это случилось? - Я не знаю, это все что я могу рассказать,- простонала она и уткнулась в подушку со звериным воплем. "...Этого не могло произойти...не с ним..."- мысли пуффендуйки рвались на каждом вдохе, ей стало тяжело дышать.***
Ричард бежал за Эммой. Он был в хорошей физической форме. Бег не приносил ему особых неудобств. А беспокойство за Эмму давало ему еще больше возможностей. Ричард никогда так не бегал. Эмма оказывается может развивать такую скорость, что ее не может догнать здоровый, некурящий мужчина. Бьюкейтер постоянно терял свою девушку из виду. Но уже на полпути он сообразил, что Эмма держит путь в Больничное крыло. Когда гриффиндорец подбежал к дверям, Эммы там уже не было.***
Ричард распахнул дверь и зашел внутрь. Он сразу заметил Наллингс. - Эмма, что случилось? - Ричард уселся рядом с ней и приобнял. Эмма была в ужасном состоянии. Что здесь произошло Ричарду придется узнать в скором времени. Отчаяние Эммы прервал знакомый голос, спрашивающий, что случилось. Знал бы обладатель этого прекрасного баритона все проблемы... Говорить не хотелось, от этого становилось еще фиговее, но ведь Наллингс никто не спрашивал, каково ей сейчас. - Рей... - единственное, что смогла выдавить из себя слизеринка. Сразу за этим одним словом, последовали слова Ливус: - Я его спрятала. "Что она сделала?!" На Эмму накатила волна злости на пуффендуйку, которая сейчас лежала на койке перед ней. Почему она распоряжается телом ее брата. Что вообще она себе позволяет? Наплевав на то, что рядом сидит Ричард, что вроде как у нее горе, что в Больничном крыле есть другие люди, которые хотят отдохнуть, а не слушать чьи-то перепалки, Эмма громко поинтересовалась, сквозь стиснутые зубы: - Какого хуя ты это сделала? Он тебе вещь, которую можно прятать, когда захочешь и куда захочешь? Какие черти заставили тебя это сделать, а? Закрыв глаза, девушка попыталась успокоится, вышло плохо, точнее сказать, вообще не получилось, но мысли были уже без мата. "Астрономическая башня... Убили... Скинули с башни..." Руки мелко дрожали, чтобы скрыть эту дрожь Эмма сжала ладони в кулаки, так, что ногти впились в кожу чуть ли не до крови. На удивление, она внешне была спокойна, только в глазах была едва заметная печаль, остальное горе было скрыто за маской равнодушия. Она не покажет своих чувств. Не перед кем, кроме Виктора и, может быть, Мариуса. Тут Наллингс вспомнила и о них, им обоим надо написать записки, говорящие о смерти Рейнарда. Но слизеринка не знала, как сделает это. У нее не поднимется рука, чтобы написать пером строки, говорящие о смерти родного человека. От мыслей ее отвлек совсем нечеловеческий вопль, а сразу за ним громкие всхлипывания. Подобно Банши. Повернув голову к Ливус, Эмма брезгливо поморщилась. Ушедшая злость вернулась, только с ней еще появилось и раздражение. - Ты можешь заткнуться или надо тебя вырубить?! Девушка сама не понимала почему так взъелась на пуффендуйку, которая, вроде как, любила Мальсибера и имела право на рыдание по нему. Возможно, это было поводом отвлечься от дурацкой пустоты, которая с каждой минутой окутывала Эмму все больше и больше. Ричард не стал ничего больше говорить. Он и так понял, что всё плохо. Бьюкейтер сильнее прижал к себе Эмму. Слова другой девушки разозлили слизеринку. Ричард был не готов услышать мат из прекрасных уст своей избранницы, но он понимал, что девушка в состоянии шока. У неё горе. Вопль другой напугал гриффиндорца. - Эмма, прекрати. Ведь она не виновата,-прошептал он ей на ухо. "Мерлин, как это ужасно. Как это случилось? Кто это сделал? Зачем его скинули?"-думал парень. Задать эти вопросы он не мог. Не хотелось "сыпать соль на рану". Внезапно Бьюкейтер представил смерть кого-то из своей семьи. Перед глазами сразу же появилась Маргарет. Гриффиндорца передернуло так, как-будто ударило током или Круцио. Это был его главный страх. Он боялся потерять свою семью, а без сестры не мог жить. - Вам что, заняться нечем?-громко спросил Ричард глазеющих больных. Те сразу отвернулись. Тут в дверном проеме появилась Маргарет, которая смотрела на всю эту компанию с удивлением. Ричард облегченно вздохнул, увидев её. Бьюкейтер поцеловал Эмму в щеку и поднялся. Подошел к сестре. Она бежала за братом всю дорогу и еле отдышалась. - Что случилось?-тихо спросила она. - У Эммы погиб брат,-Ричард приобнял сестру. - Ужас. Как это произошло? - Давай потом поговорим. Сейчас я должен её поддержать, быть с ней. - Хорошо,-Маргарет с искренним сочувствием посмотрела на Эмму. Девушка поцеловала брата в щеку и направилась к себе в комнату. Бьюкейтер вернулся к Эмме и снова её обнял. Услышав чертыхания Наллингс, Ливус оторвалась от подушки и вперила в девушку злобный взгляд. - Какое право ты имеешь, чтобы орать на меня?- сказал Симон, ожесточив голос. Какое? Да прямое. Рей был ее братом.И она могла сделать все что угодно. - А что я должна была делать? Оставить его там? Чтобы вся школа увидела?- студентка подскочила с кровати. Ливус понимала, что Эмма превосходит ее и в росте и в силе. Так что, села на угол кровати. - Я испугалась,- она опустила голову и тихо произнесла.- Я не знала, что делать, это было единственным способом.... Она не знала что сказать, просто сидела и молчала. а что ей было сказать? Да и смысла не было, Эмма все равно будет ее ненавидеть. -Эмма, прекрати. Ведь она не виновата, - тихо прозвучало над ухом. Наллингс пару раз громко втянула воздух, чтобы успокоится, как и в прошлый раз, попытка не окончилась успехом. Повернувшись лицом к парню, девушка посмотрела ему в глаза и обманчиво-ласковым тоном произнесла: - Ричард, пожалуйста, я сейчас очень злая и не могу остановиться. Давай я сама разберусь, а то мы поссоримся. Снова отвернувшись от Бьюкейтера, Наллингс встала с койки, на которой сидела последние четверть часа. Сразу после того, как она встала, Ливус произнесла то, отчего Эмме захотелось засмеяться, упасть обратно на кровать, схватиться за живот и хохотать как ненормальная. Поняв, что у нее какие-то истерические мысли, слизеринка незаметно встряхнула головой, как бы прогоняя их. Она посмотрела на пуффендуйку своим самым презрительно-холодным взглядом. Девушка вложила в него всю свою ненависть к этой... девочке. - А что я должна была делать? Оставить его там? Чтобы вся школа увидела?- сразу же произнесла Симон, даже подскочила. Увидев это, Наллингс скрестила руки на груди и приподняла бровь, как бы говоря "И что ты можешь?" Ее враждебной позе позавидовал бы сам профессор Снейп, про которого ей много рассказывали студенты со старшего курса. - Ливус, ты же вроде как умная студентка, должна же знать заклинание левитации. Или у нас какие-то реформы в образовании произошли и из-за этого первокурсники не изучают Левиосу? Можно было левитировать его сюда, все равно в этот день все студенты находятся в гостиной. Да и к тому же, трупу, - Эмма сделала короткую паузу и прикрыла глаза, затем быстро открыла и продолжила. - Место в Больничном крыле за специальной ширмой. Снова посмотрев презрительным взглядом на пуффендуйку, слизеринка твердо сказала: - Скоро вернусь и, когда это сделаю, он должен тут быть. А сейчас мне надо написать об этом Ханту и Мариу... мистеру Мальсиберу. "Или напиться." По пути к выходу, девушка достала из кармана мантии пачку сигарет, достав одну, она подожгла ее палочкой и затянулась. Сейчас ей никого не хотелось видеть, на душе было слишком плохо для разговоров. Почти не видя дороги, Наллингс добралась до совятни, где написала коротенькие записки двум родным людям. Даже не посмотрев вслед улетающим совам, Эмма отправилась обратно в лазарет. Ричард встал со своего места и отошел от девушек. Его начинало бесить поведение Эммы. "Зачем было говорить, что любит меня? Она не даёт мне высказаться. А своему любимому Виктору..." Ричард закрыл глаза и выдохнул. Он ревнует? Мерлин, зачем? Неужели он опять влюбился? "Она мне не доверяет. Прекрасно". Бьюкейтер сжал кулаки. Пока Эмма бегала отсылать письма, Ричард стоял у окна, облокотившись на подоконник. Как же она его зацепила. Он ведь хотел признаться ей в любви. Обидно. Как нож в сердце и на куски. Эмма вернулась. Бьюкейтер повернулся к ней. В его влюбленных глазах была боль и обида. Но всё это исчезло через секунду. Осталась только злость. - Написала? Молодец. Я тебя люблю, Ричард. Твои слова? Бьюкейтер подошел к ней. - А я дебил хотел тебе в любви признаться. Ты меня так зацепила. Я никогда такого не чувствовал. До тебя я был бабником. А сейчас не хочу смотреть на других. А ты так... Бьюкейтер поцеловал её в щеку. - Я могу уйти, Эмма. Вот как ты сейчас скажешь, так и будет,-успокоившись, прошептал он. Сердце билось, как сумасшедшее. "Пожалуйста, скажи, что ты любишь меня",-умолял про себя Ричард. От её решения зависела его жизнь. И это было правдой. Обратный путь был тяжелым, вся боль от потери троюродного брата решила наконец-то напомнить о себе. Сердце стучало в бешеном ритме, руки тряслись, а из глаз текли долгожданные слезы. Не дойдя нескольких метров до Больничного крыла, в который сейчас так не хотелось идти, Эмма сползла вниз по стенке. Ее глаза были направлены в никуда, но из них не переставая текли слезы. В головы крутились мысли: "Не защитила." "Не уберегла." От отчаяния девушка со всей силы ударила по стене. Боль отрезвила. Поднявшись с холодно тысечалетнего пола, слизеринка вытерла все еще текшие слезы и посмотрела на руку. Вышеупомянутая часть тела была цела, относительно. По крайней мере, перелома не было. Встряхнув рукой, Наллингс направилась в сторону Лазарета. Возле двери, на полу, сидела все еще рыдающая Ливус, от которой ничего нормального нельзя было добиться несколькими минутами ранее, но не сейчас. Пуффендуйка явно научилась трезво мыслить или на нее подействовал указ Эммы, но тело брата уже лежало на койке. К нему Наллингс и отправилась. Дойти до тела девушке не дали. На нее просто наорали. И это был Ричард. По правде говоря, Наллингс даже не поняла в чем ее обвиняют. Или она не могла нормально мыслить или обвинения были реально непонятны. К концу монолога Ричарда слизеринкой овладела злость. Как он может рассуждать и кричать на нее из-за любви, когда у нее умер человек, который был ей родственником и которого она любила? - Дорогой Ричард, да как ты смеешь? Другого времени не нашел, чтобы выяснить наши отношения? Обязательно было это делать в тот момент, когда я по шею погружена в горе, вся на эмоциях, а? Когда я только и мыслю о мертвом брате?- девушка остановилась, чтобы перевести дух, но пауза была недолгой. - Ты еще говоришь, что можешь уйти, так иди! Тебя никто тут больше не держит, хотя, может Ливус ты нужен. Симон, прости, что отвлекаю, но тебе нужен Ричард Бьюкейтер? Лично мне, нет. Поэтому уходи! Посмотрев на бывшего бойфренда своим самым презрительным взглядом, Эмма отвернулась. Сейчас, девушку не одолевали мысли про расставание, но Наллингс уверена, потом, когда горе по Рейнарду пройдет, что, наверняка, будет не скоро, ее начнет терзать чувство вины, но это будет потом. Сейчас есть более важные проблемы. Только Эмма вышла из помещения. Ливус поднялась с кровати. И подошла к своей сумке. Открыла ее и достала бархатную коробку средних размеров. Отворив ее, она зажмурилась. Там аккуратно покоилось тело Рейнарда. Симон положила его на кровать, с которой только что встала. - Финито,- произнесла девушка, взмахнув палочкой. Ливус быстро отвернулась и побежала ко входу. Осела на холодный камень. В это время Эмма вошла в лазарет. - Там,- произнесла девушка и указала на ширму. Слизеринка подошла к телу Мальсибера, как раз в тот момент, когда двери распахнулись и в помещение забежал Виктор, который тут же начал что-то говорить. Наллингс не слышала его, все ее внимание были привлечено к брату, шея вывернута под неестественным углом, несколько переломов. Эмма быстро отвернулась от тела, но в глазах все еще стояло зрелище мертвого родного человека. Ричард выдохнул и отстранился от Эммы. Внутри бушевала обида. Бьюкейтер пытался успокоиться, но тщетно. Слава Мерлину, он умел скрывать свои эмоции от окружающих. Ричард посмотрел на Эмму равнодушным взглядом и пошел к выходу.***
Хант бежал по коридорам. Он остановился перед входом. Потом резко открыл дверь и ворвался во внутрь. - Эмма!- воскликнул он.- Что...- Виктор вперил взгляд в тело Мальсибера.- О, Боже!- он обнял девушку. Хант оглянулся на вход и увидел сестру и рванул к ней. - Эй,- Виктор обнял сестру. Ливус вжалась в плече брата. - Виктор, он мертв. Он погиб,- хрипела она сквозь всхлипы. - Все будет хорошо,- прошептал парень, поцеловал девушку в лоб и ушел. Он вернулся к Эмме и встал, как вкопанный, за ее спиной. Бродивший по помещению, брат пробудил сознание Ливус. Она приподнялась на ноги, утирая слезы ладонью. Девушка старалась не смотреть на парня. Симон вышла из лазарета и ушла в свою комнату. Ей хотелось закрыться и остаться наедине с собой и своими эмоциями. Виктор стоял с каменным лицом, на нем не было ни каких эмоций. Но внутри все бурлили злостью, горечью и разочарованием. Ему хотелось кинуться за сестрой и хотелось обхватить Эмму руками и увести отсюда, чтобы она не видела этого ужаса: тело как из мясорубки, шея изогнута, кости сломаны. Хант подошел к Эмме в плотную. - Дорогая..- парень обхватил лицо девушки руками и убрал слезы.- Мы найдем того, кто это сделал,- он обнял ее. Хотя, как можно найти кого-то, даже не знаю кого искать? Но ради Наллингс Виктор был готов на все. Рейнард был его другом, и его смерть подкосила Ханта. Терять дорогих людей сложно, а видеть их тела в состояние, названия которому нет, еще сложнее. С каждой секундой парень сжимал подругу все сильнее. Стена, внутри Виктора, начала рушиться и на его лице появилась гримаса боли, не физической, моральной. Его глаза заблестели, и появился намек на слезы. Но мужчины не плачут, и он проглотил их. От горя хотелось кричать. Впиваться ногтями в лицо, рвать волосы на голове. А может, хотелось просто лечь на пол в позу эмбриона и смотреть в никуда. Сейчас от горя жизнь потеряла свой смысл. Самого родного человека больше нет. Почему он? Эмма догадывалась, что что-то не так, когда умерла от отравления мать Рейнарда. Да и Мариус написал, что что-то подозревает. Но кто все это делает? — Убью. Пущу Аваду ему в лицо или же простым магловским пистолетом в упор застрелю. И Азкабан не остановит. Тихо проговорила Наллингс, глядя в упор на Ханта. Она была готова на все ради брата. И сейчас, после того, как кто-то его убил, она готова мстить. — Я не могу тут находиться. Мне надо в душ, смыть с себя всю грусть этого дня. Развернувшись в сторону дверей, Эмма направилась к ним. Сейчас голова девушки не была гордо поднята, она была опущена, глаза смотрели в пол. Возле двери, слизеринка обернулась: — Встретимся завтра где-нибудь в тихом месте. Это даже был не вопрос. Эмма знала, друг не бросит. И придет. Снова развернувшись, Наллингс вышла из Больничного крыла. Виктор проследил взглядом за уходящей девушкой. Ему хотелось броситься за Эммой, но понимал, что сделает этим только хуже. Он просто смотрел, как ее фигура исчезла за поворотом коридора. Чувства были смешаны, Хант повернулся к телу Мальсибера. Парню было тяжело видеть своего мертвого друга. Пуффедуец подошел к кровати и произнес прощальную речь, хотя речью это назвать сложно: - Ты был мне другом. Мы были опорой друг другу. И я всегда буду тебя помнить. Ты всегда будешь со мной, ты всегда будешь моим братом,- Виктор отошел от тело и вышел в дверь. Ему не хотелось больше видеть этого зрелища, Хант не хотел запомнить Рейнарда таким. Парень шел по коридорам, пока не наткнулся на тупик. Он просто оперся спиной о стену.