Учитель для бунтарки

      За просмотром Титаника, Оксана решила, что это слишком скучный фильм и заснула на моем плече. Она спала так крепко, что свою опору, то бишь меня, не выпускала из головы даже во сне. Поэтому мне пришлось смириться и спать на ней, как она на мне.       Проснулась я от настойчивого покачивания меня рукой об мое плечо. Открыв лениво левый глаз, увидела над собой уже бодрую, как огурчик, Оксану. Мне не хотелось просыпаться, так как у меня есть путевка в отпуск на оставшуюся неделю, но подруга настаивает на обратном.       Я сонным голосом, и даже еще не проснувшимся, спросила, зачем ей понадобилась моя ленивая тушка. Она сказала, что опоздаем в школу. Ей в ответ сказала, что мне можно и не идти, так как есть священная справочка о том, что мне надо побыть дома и полечиться.       Она, естественно, спросила откуда она взялась, а я ей сказала, чтобы так передала нашему классному руководителю, ведь он знает почему я буду не в школе, а дома. Она согласилась, но в глазах ее читалось любопытство, которое часть ее характера.       Нехотя встав, осознала, что тело все затекло. Потянувшись, чтобы тело пришло в норму, спросила ее, как она пойдет поглощать знания без учебных свитков. А затем поняла, что сказала глупость, она совсем не далеко живет и поэтому ей проще будет, по пути до школы домой сбегает и возьмет, а может даже и так прийти. Девушка любит с пустыми руками приходить и бесить учителей своей неготовностью.       Помахав ей ручкой, закрыла за ней дверь и пошла спать в своей кроватки. Умудрилась же с ней на ковре уснуть. Отнюдь не самое удобное место для сна, хочу я сказать. Все тело теперь болит от «удачливой» позы в которой я спала.       Выспавшись на ура, пошла принимать так необходимый сейчас для меня освежающий душ.       Приготовив себе запоздалый завтрак и покушав, решила все-таки сделать домашнюю. После недавнего события мне как-то в лом идти даже просто прогуляться. А в магазин мне все-таки надо, в холодильнике мышь еще весит. Хоть сестра и была, она только приготовила мне суп и купила того, чего я бы не в коем случае не ела.       В общем, есть еда, да вот ее нужно готовить, а я не очень люблю это дело, хотя мне все родственники говорят, что в будущем могу стать потрясающим шеф-поваром. Вот только этого нет в моих дальнейших планах, к их сожалению.       Говоря о родственниках… у меня зазвонил телефон и взяв его, увидела во входящих звонок от мамы. Не брать трубку равносильно самоубийству. Поэтому нажав на зеленую трубку, сказала привет. — Привет моя родная. У тебя все хорошо? — пошли уси-пуси. — Да, мам, все хорошо, — догадываясь об автобусе и о кое-чем успокоила ее. Пыталась скрыть в своем голосе сарказм, но она это услышала. — Ты в школе? — спросила с интересом мама, — Почему так тихо, ты же на перемене?       Знаю, врать родителям нельзя, да и это не очень красиво. Если она меня спрашивает, значит не знает мою ночную «тусовку», сестра ей об этом решила не докладывать и поэтому если скажу ей всю правду, то пулей прилетят родители ко мне и до конца года, а именно месяц будут преподавать мне урок хороших манер.       Мне это, не обессудьте, совсем не надо. Ответив ей, что сейчас урок, а преподаватель вышел из класса, она тут же извинилась, что позвонила во время учебного занятия и попрощавшись со мной, бросила трубку.       По идее она редко интересуется моей учебой, а тут даже меня удивила. Мама и папа все в работе и меня видят лишь тогда, когда все планы на месяц выполнены или…, а второго варианта и нет, к сожалению. Знала бы его, воспользовалась.       В прошлых школах в которых прибывал, а я хулиганила, била стёкла, выражалась в грубой форме прямо на глазах учителей. Веселенькое время было, жаль только, что прошло. Я бы не прочь еще раз так повеселиться.       Благодаря моему «прелестному» характеру в недалеком прошлом, родители меня замечали и даже, если получалось приходить в школу, выслушивали жалобы на меня. Это началось с пятого или с шестого класса, точно не скажу.       Делала все это лишь для того, чтобы привлечь драгоценное внимание своих обожаемых родителей. А закончилось после окончания девятого класса. Мы переехали в другой город, по надобности, и родители поставили мне ультиматум, если я не прекращу свои деяния и неподобающее поведение, то будут вынуждены отправить меня в интернат. Это меня и приостановило, то есть не только это.       Мне сказали, если я до своего восемнадцатилетия исправлюсь, в плане поведения, то мне больше не придется быть под их покровительством, сразу же подарят квартиру и полную свободу. Училась я на удивление хорошо, не считая того, что бунтаркой была.       Просто не хотелось катиться вниз, характер не сахар, зато показывала, что я и на другое способна, кроме разрушений и по посылу. Взяв себя руки в ноги, я смогла сделать так, чтобы была авторитетом нового класса, хотя даже не прикладывала к этому руки.       По началу ко мне пацаны тянули ручки, а я с легкостью их отшивала, за это, видимо, и заработала свою репутацию. С учителями старалась разговаривать нормально и без признаков какой-либо агрессии. В итоге за год я полностью стала другой, но обиды на родителей остались по сей день. К огромному сожалению.       Они все в работе и толком-то не замечали меня. Удивительно как вообще меня вырастили, хотя вся заслуга Владлене. За это ей можно сказать спасибо, причем без сарказма, а от чистого сердца, которое не такое уж и чистое…       Открыв SMS — сообщения, убедилась, что мне на карточку пришли деньги от родителей. На улице погода была до безобразия ужасна. Надев джинсы, белую футболку и в тон ей тонкий свитер, накинула на себя куртку и осенние сапоги на плоской подошве, взяла маленькую сумочку с карточкой, ключами и телефоном, и вышла из квартиры в магазин.       Надеюсь, хоть сейчас будет все хорошо и без лишних происшествий.       Время на часах половина первого, а значит уже занятия подходят к концу у первой смены. Зайдя в супермаркет и взяв в руки маленькую желтую корзинку, пошла по магазину в поисках нужной мне еды.       В конечно итоге, набрала я на сумму двух тысяч с лишним, а ведь толком ничего не купила… Благо мне присылают денег достаточно на месяц. Если что, могу позвонить и попросить чтобы выслали еще, в чем, а в деньгах мне уж точно не отказывают.       Крайний случай сестра, к кой я уже прибегала.       На обратном пути домой заметила идущего к моему дому Фейшера. Наилучший вариант, повернуться на сто восемьдесят градусов и пойти в другую сторону, но с покупками далеко не уйду, да и он, как мне кажется успел меня заметить.       Хотя как успел, уже заметил и машет мне ручкой, делая жест на то, чтобы к нему подошла. Твою ж… у него дел нет или наоборот бросил все дела, чтобы ко мне прийти? Бе, не хочу думать вообще в эту сторону.       На кой-черт меня дернуло сказать ему о согласии по репетиторству… ну… хотя бы денег не просит за свои «уроки» по истории. Подойдя к нему, я, сдерживаясь от сарказма, как можно спокойнее и без презрения поздоровалась.       Вот этот самый человек меня доводит до белой горячки. В какой-нибудь прекрасный день ко мне придет весь матерный словарный запас и вот тогда узнает меня настоящую. А пока пусть видит перед собой ангелочка, которого он вроде и презирает и по словам подруги даже питает какие-то чувства.       Не знаю, откуда все увидели его другое отношение ко мне. Сама-то я не вижу, или просто не хочу видеть. — Что, Астахова, решила себе выходные устроить? — прищурившись спросил. — Если есть возможность, так почему бы и нет? — равнодушно отозвалась. — Действительно, — в тон мне ответил он. — Так мне можно зайти или нет? — дойдя до моего подъезда, осведомился. Как бы хотелось сказать нет, к сожалению, не могу. — А вы как думаете? — иронично спросила, приоткрывая дверь домофона.       Зайдя в квартиру, Роману Алексеевичу, после того как мы оба сняли верхнюю одежду и обувь, сказала, чтобы прошел в гостиную комнату, а сама свои провизии пошла убирать по местам, на кухню. Быстренько разложив еду в холодильнике, пошла к классному.       Он уже вытащил из своей черной сумки учебники по истории и сидит на диване в ожидании меня. Странно все-таки видеть его у меня дома. Надеюсь, он про родителей моих не вспомнит, а то мама не горюй… Можно сделать так, что он позабудет о «собрании» с моими предками, главное заговорить его, то есть с ним заниматься или он со мной пусть занимается до того, что все из головы будет вылетать.       Ой, меня не в ту степь занесло, ай ладно, общая суть такова, чтобы он позабыл о ворчунстве с предками, вот и все. — И с чего мы будем начинать? — присев на рядом стоящее кресло с тенью иронии спросила. — Давай проверим, что ты знаешь из общей истории, — я вопросительно посмотрела. — С древних веков. — Ааа, ну давайте, — нехотя согласилась.       Он начал задавать мне сначала вопросы к которым я должна была дать дату или хотя бы где это происходило, а затем наоборот, сначала дата и затем с моей стороны событие. На два или три, может чуть больше я не смогла дать точную формулировку, но он мне помогал говоря нужное слово, тем самым немного освежая мою память.       Я говорила медленно, даже иногда останавливалась, вспоминая или подбирая правильное описание тому или иному событию. Знаете, трудновато давать ответы на вопросы, которые позабылись несколько лет назад, но мне память любезно открывала к себе доступ и я почти без проблем могла дать ответ. — Я слышал, что ты недавно в школу перевелась, в прошлом году, так? — я кивнула. — Чем тебя не устраивала прошлая школа?       Ух ты какой любопытный, все тебе надо знать. А если не отвечу он обидеться? Я в праве не отвечать и вполне могу сказать, чтобы не лез куда не стоит. К сожалению мне любопытна его реакция на часть правды. Может ему сказать, что меня невзлюбили за хорошую память?       Да ну, бред какой-то, в это разве что первоклассник и поверит. Тогда получится тупиковая для меня ситуация. Рассказать вот так прямо не могу. Это словно открыть все карты своему врагу, а он самый настоящий для меня враг. — Извините, это слишком личное, чтобы с вами делиться, — недовольно бурчу.       Божечки, хотела же на реакцию посмотреть, а сама отмахнула его. Мда уж, Анна, ты умеешь ладить с собой. — Как хочешь, — он не стал настаивать, но в голосе слышалось огорчение от моего отказа.       Попытавшись не обращать на это особого внимания, мы дальше начали освежать мою память и параллельно с этим с приготовленным Романом материалом, искали то, что мне нужно знать к экзамену по истории. Насчет обществознания я ему сказала, что оно не слишком требует к себе особого внимания, чем история. А он настоял на том, что и общество надо подтянуть.       После изучения нескольких событий и дат, начали вспоминать термины, и вся та ненужная информация в обществознании, ах да, обязательно надо было коснуться Конституции России. Чудесно. Вот где самая жопа.       Но еще полная засада во Великой Отечественной войне, вот там нужно знать пошаговые события, названия внутренней битвы и кто был командиром, взрыв мозга, одним словом. Я ужасаюсь от того, откуда у меня только такая тяга к истории пошла. За это себя и не люблю. Бе.       Когда уже мы уже подходили к завершению сегодняшнего репетиторства, на улице не на шутку забушевала погода. Сильный ветер с ливнем украшали погоду за окном, и лило не как из ведра, а как из тазика.       А еще дальше рук ничего не видно, темно как ни как. Если идти в сумерках и при таком потоке воды с ветром, то, во-первых, можно заблудиться, во-вторых, сбиться с ориентации. Сзади меня встал Фейшер и посмотрел на «красивую картину».       Даже в такую погоду я бы не вышла на улицу, а тут выплывает такая ситуация, что Ромка, живет чуть ли не на другом конце города, до которого долго ехать, до остановки при таком раскладе карт он не сможет дойти. А он ведь без зонта…       И это называется декабрь. Скорее уж капризный октябрь, нежели декабрь. Все он надоел своей неестественностью. Давным-давно ждут снег, а тут с небес льется ручьем водица, от которой порядком тошнить начинает. — Засиделся я с тобой, — недовольно проворчал он на себя, нежели на меня. — Даже не представляю как буду добираться до дома. — М-может вызовите такси? — Оно, возможно и сможет сюда приехать, но довести до дома навряд ли. Там от дождя грязи по колено и маловероятно, что машина не застрянет в этой пучине, — раздраженно проводит рукой по темным волосам.       Это видимо будет вторая самая плохая мысль после согласия на репетиторство, но даже собаку в такой ливень никто не выкинет. И поэтому скрепя зубами я сказала: — Раз вам не получится вернуться домой то… можете переночевать у меня, — от своих слов я чуть ли не взвыла осознавая о только что сказанном. — Анна, ты серьезно? — фыркая, произнес. — Да, — нет.       Вроде мозги есть, а не думаю ими. Надеюсь, что мой второй безумный выбор не пойдет мне поперек и не станет нечто сверхъестественным, нежели простая помощь. — Раз так, — сделал паузу чтобы правильно подобрать слова. — То я пожалуй не буду отказываться от твоей помощи. — Ну тогда я сейчас вам принесу постельное белье. — показывая назад правым большим пальцем поверх плеча, сказала. Повернувшись, подошла к стенке и достала от туда подушку, простыню и одеяло. Положив на бежевый диван, проинформировала, что я пойду что-то приготовлю, а то голод дает о себе знать ворчанием желудка.       На улице неестественно стало темно, но по идеи, так оно и должно быть, уже время подходит к семи. Странно готовить, осознавая, что в соседней комнате находится твой классный руководитель, который остался переночевать из-за бушующей погоды за окном. Прелесть, да и только.       Кто-нибудь, узнав об этом, не поверил бы, что я — это я. Та я сама уже сомневаюсь в самой себе и в своих действиях. И все это только из-за одного противного человека. Какая ирония… такого со мной никогда не было. Не считая эти два года.       Были времена, когда хулиганство и драки радовали мне жизнь. О чем это я? Ах да, наверно в подсознании мечтаю хоть разочек дать ему за то, что вечно меня достает в школе. Поскорее бы тот счастливый шанс настал. Сегодня как бы он есть, но совсем… дурацкий, а мне нужна причина. Хочется при всех его унизить, как он пытается это сделать со мной.       Только не понятно, почему. Видимо, потому что опаздывала, но это не причина. У нас ребята и то чаще опаздывают, даже вообще прогуливают уроки, а тут надо на меня именно обратить свое драгоценное внимание. Божечки… да что с ним такое?       Раздумывая об учителе, я порезалась, нарезая помидор. Ойкнув, положила порезанный указательный палец в рот. Даже в мыслях он опасный. Загадка природы, а не человек. — Порезалась? — послышался миролюбивый голос за спиной.       Я резко повернулась в сторону звука. На меня смотрел Фейшер и видимо с того момента, как начала готовить. Получается, если он был здесь, смотрел на меня без признаков о том, что я на кухне не одна. Это как-то сильно меня пугает.       Не поспешила ли я с предложением на ночлег? Ой как надеюсь, что не пойдет мне это боком. Мало ли какие у него мысли в голове. Если в школе он такой прям дисциплинированный учитель, то это не значит, что в жизни он такой же, или такой? Такими темпами у меня образуется паранойя. — Да, — поняв, что долго молчу, поспешила с ответом. — Я пойду в ванную за аптечкой, — почему-то начала оправдываться перед ним. — Тебе еще надо же другие раны обработать. Верно? — Верно, — ты смотри, какие мы внимательные.       В ванной комнате я перевязала свои раны и лейкопластырем заклеила свой порез на пальце. Вернувшись на кухню увидела, что Роман Алексеевич уже дорезал то, что я не успела. «Ну и ну», — единственные мысли образовались от увиденного. — Ты хочешь сделать горячие бутерброды? — с интересом спросил. — Хотелось бы. А как вы поняли? — ведь я только начала готовить и ничего пока не ясно. — Просто догадка.       Он хочет завязать разговор или что? Просто странно с ним будет общаться на отдаленные темы, например, о готовке. Мне привычно его видеть в школе, а не в неформальной обстановке. Не по себе, если честно. Неизвестно, что от него можно ожидать. — Хотите помочь? — сказала я, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию. — А тебе она требуется? — вопрос на вопрос… хитро. — Как мне помнится, бутерброды не такие уж и сложные, чтобы его делали два человека, — не сдержавшись, съязвила. — Даже дома ты так себя ведешь, — пробубнил учитель, но я все же услышала. — Ну извиняюсь, такое воспитание, — скрестив руки на груди недовольно отозвалась.       Еще в моем доме будет показывать свой благородный характер. Да сто лет мне не сдались его манеры. От любезности мне прям блевать хочется. Я бы сейчас с превеликим удовольствием послала его куда подальше, но еще помню, что он обещал поболтать с моими родителями насчет моего поведения, а если они об этом узнают, то не ведать мне своей жилплощади как собственных ушей.       Пляшу под дудку, ничего не поделать.       Подойдя к столу, возобновила готовку только уже не в одиночестве, а с Романом Алексеевичем. От того, что он рядом, меня гонит в краску и даже смущаюсь. Дожила. Даже там, где по твоему мнению безопасно оказывается может быть совсем неуютно и не комфортно.       Любой бы на моем месте сказал: «Да что здесь такого?» А для меня это выходит за рамки дозволенного. Наверное, я не знаю, может это традиция, что учителя заходят в гости к своим ученикам и даже ночуют там. Нет? Вот именно, что это немыслимо. — Астахова, о чем ты так трепетно задумалась? — привлекая к себе внимания, бормочет он. — А, что? — смотря на парня растерянно сказала. — Ты второй раз задумалась о своем и снова чуть ли не порезалась, — присмотревшись я увидела, что в его руках мой нож. Видимо он выхватил его у меня. — Да так. Пустяки.       Он на меня смотрел и пытался даже прочесть в моих глазах что-то. Фейшер только одним своим присутствием меня до дрожи пугал, не знаю почему, наверно, из-за того, что девочки мне говорили о его непонятных косых взглядов в мою сторону.       И мне не известно, действительно ли так как они говорят, или это просто байки. Конечно, я хочу считать действительным второй вариант, чем первым. Крутить шашни с учителем ни есть хорошо. Зато кое-кто из моего класса была бы рада этому.       Классный положил ножик на дощечку и подошел слишком близко ко мне. От этого я вплотную вжалась в край стола задом, а к нему передом. Вот теперь сейчас ни капельки не смешно и, видимо, мои сегодняшние мысли насчет него окажутся правдой. — Астахова, — тихо сказал он, — У тебя со всеми такое «чудное поведение» к учителям или это персонально для меня? — заинтересованно спрашивает Роман. — Персонально для вас, — на выдохе сказала ему правду. — Жаль, но это даже интересно, — произносит он одними губами. Я смеюсь и тут же замолкаю. — Что? — я от негодования прикусываю нижнюю губу. Роман Алексеевич улыбается, поблескивая глазами.       В следующую секунду он опускает голову и, касаясь своими губами моих, начинает меня целовать. От этого я просто оцепенела и не знала что делать. По идеи я должна его отстранить от себя, но почему-то мне этого совершенно не хочется. Все то напряжение, которое было, просто улетучилось, оставив после себя нечто совершенно другое. — Расслабься, — едва слышно говорит он.       Как я могу вообще расслабится, если меня в данный момент целует собственный классный, да и еще чертовски хорошо целует. Вместо того чтобы прекратить поцелуй, я по неведомой силе тоже стала в ответ целовать. А ведь, по идеи, я вообще не умею целоваться.       Получается, что мой первый поцелуй варварски украл учитель. Чертовски не компетентно, но все-таки приятно. Когда я начала ощущать, что воздуха в легких совсем не осталось, Роман прервал поцелуй. Он начал выжидающе на меня смотреть, а я не понимала почему. — Ну? — ласково сказал. — Что «ну»? — непонимающе спросила. — Как тебе? — со смешинками в глазах пояснил. — Мокро.       Наверно он не то хотел услышать, но это то, что можно было только сказать. Потому что, никаких бабочек в животе я не ощущала, а какую-то легкую тяжесть и не более, но это совсем не то, что обычно описывают в сопливых романах. — Не хорошо воровать… — недовольно пробубнила, хотя под себя подметила, как умело он целуется. — А что я у тебя своровал? — он прикидывается или как? — Получается, что мой первый поцелуй достался… вам, — опуская глаза в пол, тихо ответила, — А может я хотела с кем-то другим, — буркнула первое попавшееся в голову.       Слегка подняв глаза наверх заметила легкое негодование. Так я не поняла, он что, думал, что я и раньше целовалась и поэтому решил это сделать? Просто его лицо только это и говорит. Божечки. — Я не знал. Прости, — начал извиняться. За что… за то что сам начал или за незнание? — Естественно, это было глупо с вашей стороны и довольно не свойственно для вас, но мне какими-то силами понравилось, — заливаясь нежным румянцем проговорила. — Только жаль, что вы думали о том, что я с парнями перецеловалась или еще что-то… как видите, я не такая, как мои дорого «любимые» одноклассницы.       Какая нелепая и довольно странная ситуация нарисовалась. Надо как-то выкарабкиваться из нее, мало ли, что еще может он начудить. В век не расхлебаешь.       Возвращаясь очередной раз к готовке, решила вытащить его на чистую воду и спросить, точнее сказать наблюдения своих подруг. — Интересно как получилось… подруги оказались правы, — как будто невзначай сказала в слух. Фейшер, естественно, на это клюнул. — В чем правы? — В вашем необычном пристрастии к моей персоне. — И что они там увидели? — догадываясь о ком, осторожно спросил. — Ваше нездоровое внимание ко мне, ваши странные косые взгляды, — невинно пожимая плечами без тени иронии ответила. — С чего бы вдруг? Я до последнего надеялась, что это они просто придумали, а своим поцелуем вы только оправдали их наблюдения, — намазывая на отрезанный кусок батона майонез, продолжила. — Что это все значит?       Возможно ответ очевиден, но я его не вижу, как бы странно это не было. Мне не понятен он и ход его мыслей в сторону меня. Что он хочет мне этим всем сказать, не понятно. — Все тебе надо знать, Астахова, — фыркая, едко комментирует он. Я посмотрела на него недовольным взглядом. Хочет этот разговор свернуть в комок, а я ему это не дам сделать, — Какая же ты вредная… — Тогда почему же вы к вредной пристаете? — Потому что, эта вредная, несносная девчонка, никак не уходит из моей головы, — не повышая голоса, спокойно сказал. — Позвольте поинтересоваться, почему? — Если тебе хоть часть правды скажу, сочтешь за маньяка. — Хэх, я таковым вас и сейчас считаю, так что не томите, выкладывайте все на чистую воду. Потому как такое отношение к своей ученице не очень пристойно, — сухо замечаю я. — Тебе все знать не обязательно, — сердито сказал ероша волосы. — А все и не надо, только суть, — сдержанно говорю я. — После того как я первый раз опоздала, вы словно переменились и начинали меня публично унижать перед классом и всячески доставать меня, а когда стали нашим классным руководителем, так вообще оставляете после уроков под нелепыми предлогами. А потом решили заняться со мной репетиторством после того, как я сказала, что намереваюсь сдавать. Не кажется ли это вам странным? — делая задумчивый вид, спросила. — А ты сама не замечаешь? — мрачно говорит он. — Твои одноклассницы и то внимательнее, чем ты. — О чем это вы? — Роман пристально глядит на меня. — Ни о чем. — Постойте, — строя в голове логическую цепочку, я кажется начинаю понимать, — Вы что, втюрились в меня? — с шоком проговариваю. — Серьезно? — уже смеясь буркнула.       Мне почему-то нелепо стало смешно. Не может быть. Вот это да. Он оказывается все это время издевался надо мной, потому что влюбился… Божечки, что за нелепица. Ну и ну. Действительно, подруги и то внимательнее оказались чем я. Вот дура то. Теперь понятны его действия.       Кое-как успокоившись я еще раз посмотрела на него и пыталась снова не заржать. Как такой мужчина мог влюбиться в свою же ученицу? Обалдеть. Вот это кадр. Ему то самому не смешно это осознавать? — Вы не маньяк, — улыбаясь во все тридцать два зуба, спокойно говорю, — Вы чудо природы. Меня любить невозможно, — не без сожаления сказала. — И почему ты в этом уверенна? — Просто знаю и все.       Меня любить нельзя, а тем более влюбится таким непутевым способом. — Как вы умудрились? — Знаешь, меня не спрашивали, хочу я этого или нет.       Действительно. К тебе прилетел Купидон, вонзил стрелу в сердце и сказал: «Вон та деваха твоя и мне плевать хочешь ты или нет» — так что ли? — Не смешите меня, Роман Алексеевич. Глупо смотритесь. Если это так как вы сказали, то сочувствую вам. Взаимности не ждите, — ухмыляясь предупредила, — А поцеловали меня, потому что, сил уже не было сдерживаться? Только знаете что, в следующий раз, когда вам захочется меня поцеловать предупредите меня, чтобы я могла вас ударить. Просто давно об этом мечтаю. — Так чего же ты ждешь? Ударь, — подставляя щеку под удар с вызовом отозвался. Рома сейчас это серьезно? Если «да», то я с удовольствием это принимаю.