La cordialite

Je t'aimerai jusqu'à la lune et retour Остановись. Стекло дребезжит и бьется - с таким звуком в глазах тысяча проповедников на коленях пытаются вымолить хотя бы квадратный метр прощения. Клариса - молчит, пока острые зубы впиваются в предплечье, исполосывая кожу в уродливые шрамы (совсем не как у крокодила - тонкую, ломкую, с мелкими сосудами под поверхностью). Так Ганнибал выедает ее по кусочку - изнутри выкусывает по тысячилетию вен, артерий и сухожилий, мощеную красным кирпичем дорогу до сердца, чтобы потом (как замурованное в камне запретное яблоко) перекусить пополам аорту и раскрасить стены фонтаном капель и пятен цвета винного уксуса. К слову, такого же кисловато-горького. Если любишь меня, остановись. Клариса тянется молящими о тепле и ласке руками к угловатому от напряжени мышц лицу (и, где-то в другой вселенной, лезет пальцами в рот, разрывая его в неестественную неряшливую улыбку), гладит веки, бьет ногами по полу, уговаривая поцеловать все ее раны по очереди. Эти, особенно незаживающие, он присыпает солью и заботливо вылизывает до последней капли загустевшей крови. Пахнет жареным на грилле мясом, кайенским перцем, базиликом и восточными специями - он уже добрался до ребер в красном вине и обгладывает их по одному (заодно и ключицы), совсем неэтично выплевывая кости в окно, прямо на лужайку и немного - проезжую часть. Мелкие суставы хрустят на зубах, словно косточки от куриных крылышек. Аорта растягивается и все никак не рвется, словно зимняя резина - скрипит, эхом отзываясь в горле, трахея рядом обвивается и душит хуже железного прута, хуже рук, сжимающих со всей присущей им любовью и доблестью. Клариса ведь хуев рыцарь Левонского ордена. А внутри нее Лектер построил храм, раложил её имя на слоги и звуки и выложил мозаичным стеклом самое прекрасное надгробие для них двоих. Ганнибал облизывает багровый паркет, располосанную Старлинг и губы, а во Франции, в последний раз задохнувшись копотью и едким горячим дымом, обваливается бетонной плитой сгорающий шпиль Нотр-Дама. Спасти удалось только розу. Так, во всяком случае, журчит диктор местного новостного канала. В доме напротив прекращает плакать младенец. В доме напротив лопаятеся перегоревшая последняя лампочка. Если любишь меня - остановись.