— Разложилась? — Деймон прислоняется к дверному косяку и складывает руки на груди, глядя на Елену, которая даже не оборачивается к нему, продолжая рыться в своем телефоне.
— На всякий случай напоминаю тебе правила приличия: это теперь моя комната, и ты должен стучаться, прежде чем зайти. Это личное пространство, которое никто не имеет права нарушать. Вдруг я голая?
— Во-первых, это прежде всего мой дом, а в ней комната, которую я тебе отвел. Поэтому я не должен стучаться в собственном доме. А, во-вторых, насколько я помню, ты сама говорила, что беспринципная и можешь ходить хоть голой. Что, так быстро испугалась своих слов?
— Послушай, — она подходит к нему и легким движением руки расправляет замявшийся ворот его рубашки, — я все прекрасно о тебе знаю, у тебя типичная физиономия бабника и мажора. Вся твоя жизнь — это деньги, удовольствия и кайф. Ты зарабатываешь деньги, орешь на подчиненных, срываешься на лучших друзьях, трахаешься так, что зубы сводит, а потом приходишь домой и начинаешь ныть, как тебе хреново живется. При этом у тебя нет семьи, ты никого не любишь, у тебя нет конкретного хобби, ты мало путешествуешь, живешь на автомате и крутишься как белка в колесе, презирая жизнь, — Деймон не двигается, ошалело глядя на нее, а Елена наклоняет голову набок. — Все так? Или я какую-нибудь важную деталь упустила?
— Я охереваю с того, что мой брат сделал из тебя, — выдыхает он, пытаясь справиться с изумлением, — но язык у тебя и правда отлично подвешен. Да и фильтр с цензором по дороге потерялись. И, знаешь, сладкая, — он резко вжимает ее в стену, угрожающе сверкнув глазами, — не нужно копаться во мне, моей жизни и моем характере. Это не делает тебя круче.
— Послушай, Деймон, — она упирается руками ему в грудь и подается ближе, практически касаясь своими губами его, — что бы ты там ни говорил мне о прошлом, когда якобы хотел купить меня, о том, что искал меня, и тому подобное, просто смирись с тем фактом, — она проводит языком по губам, томно прикрыв глаза, и Деймон судорожно пытается напомнить себе, что он умеет двигаться, — что я никогда и ни за что не пересплю с тобой, — заканчивает девушка и отпихивает его от себя, высокомерно фыркнув.
— Знаешь, — он поправляет рубашку, скривившись, и злобно смотрит на нее, — я понятия не имею, что там творится в твоей голове, но я не педофил и не насильник. Если ты решила, что десять с хером лет назад я хотел тебя купить, чтобы развлекаться, то ты жестко ошибаешься. На тот момент я был влюблен, у меня была невеста, по которой я с ума сходил, и мне нахрен не нужна была малолетняя любовница.
— А зачем я тогда нужна была?
— Я видел в тебе силу, потенциал. Я хотел помочь тебе, вытащить из того дерьма, в котором ты оказалась, потому что дети не заслуживают такой судьбы, они не виноваты в дерьмовой жизни их родителей. Но не успел, тебя забрал другой человек, а мне пытались втереть, что ты умерла.
— Как трогательно. Скажи еще, что ты потом искал меня.
— Искал, — холодно отвечает Деймон, скрестив руки на груди, — потому что я запомнил твои глаза и желание жить. Ты не удивилась, когда я узнал тебя? На самом деле я сам не особо понимаю, почему все эти годы искал тебя. Наверное, я думал, что моя жизнь станет лучше, если я сделаю что-то хорошее для другого человека. Но не получилось.
Елена молчит, испытывающе глядя ему в глаза, не двигается и, кажется, даже не моргает, вынуждая его не разрывать зрительный контакт. Деймон фыркает, сощурившись, и немного подается вперед, словно пытаясь смутить ее, но девушка никак не реагирует, только крепче сжимает губы.
— Так и будешь молчать?
— А что мне сказать? Я не знаю, могу ли доверять тебе. Я тебя не знаю совсем.
— Ты пару минут вполне точно описала мою жизнь.
— И что? Я училась доверять Энзо несколько лет, а здесь ты пытаешься меня убедить в том, что он фактически забрал меня у тебя. Ты хочешь сказать, что у меня могла бы быть другая жизнь… — она делает паузу, — с тобой?
— Я не могу сказать, что она бы сильна отличалась от той жизни, какая была у тебя, потому что, как говорит практика, мы с моим братом одинаковые. Разве что я бы поставил тебе цензор на речь, а то у меня волосы дыбом встают, когда ты ругаешься.
— Неженка.
— Стерва.
— Так и будем перебирать ругательства?
— Если хочешь, то давай. У меня много времени, сегодня выходной, и у меня времени навалом. Хочешь препираться — давай, жги.
— Чего ты добиваешься? — Елена хмурится, непонимающе глядя на него. — Ты хочешь подружиться со мной? Наладить отношения? Ты же понимаешь, что я росла с мыслью, что ты ублюдок? Мне не нужен друг в твоем лице, Деймон, я вынуждена жить с тобой, потому что у меня нет другого выбора. Ты явно лучше, чем улица.
— Лучше комплимента не слышал, — отзывается он, нахмурившись, и пожимает плечами, — в таком случае нам остается лишь сосуществовать под одной крышей, стараясь не перегрызть друг другу глотку. Так?
— Так.
— Как хочешь. Только, знаешь… — мужчина запускает руку в волосы и наигранно зевает, — мне тоже есть, чему научить тебя. Я уверен, что мой дражайший брат не всему тебя обучил. Но это легко проверить… — неожиданным движением он подсекает ее, выворачивает ее руку, заставив вскрикнуть, и валит на кровать лицом вниз, навалившись сверху.
— Слезь с меня!!! — истошно орет Елена, дергаясь всем телом, но Деймон не шевелится, нагло сверкая глазами.
— Так и знал, что все крутые штуки Энзо от тебя скрыл. Но ничего, если захочешь, ты знаешь, где меня найти, — он легко поднимается и отходит к двери, а девушка резко садится на кровати, растирая руку. Ее щеки горят, и она с вызовом смотрит в смеющиеся голубые глаза.
— Ты понятия не имеешь, на что я способна.
— Я готов это выяснить.
***
— Энзо умер, — Деймон проходит в кабинет, ни на кого не глядя, и Аларик едва поспевает за ним, держа в руках его куртку, — ко мне заявилась его приемная дочь и попросила помощи в расследовании его убийства. Однако знаешь, в чем заключается пипец мирового масштаба? — он резко оборачивается, и тот едва ли не налетает на него, смачно выругавшись.
— Вы переспали?
— Это Елена, — кажется, его сейчас разорвет на молекулы.
— В смысле Елена? Та самая? — Рик резко начинает заикаться, едва не выронив куртку Деймона. — Та девчонка, которую ты хотел купить, но не срослось, которую ты искал все эти годы и…
— Знаешь, ты вроде как никогда не был тупым. У меня нет больше знакомых с таким именем. Естественно это та самая Елена! — он с размаха садится в кресло, и его ножки неприятно скрипят по полу.
— То есть ты хочешь сказать, что все эти годы…
— Млять, Рик, ты иногда меня страшно бесишь. Да, Энзо, видать, прознал как-то, что я хотел купить ее, и решил опередить меня. Перекупил, заплатил Клаусу, чтобы тот молчал, и все, я остался в жопе. А она жила у него, пока я из кожи вон лез, пытаясь найти ее. Понимаешь весь абсурд ситуации?
— И какая она?
— Кто?
— Сальватор, а о ком мы трепемся?
— Рот закрой, не беси меня. Какая она… Чокнутая, просто в край, бешеная, ненормальная, грубая… Да я не помню, когда в последний раз я встречался с такой стервой? — он сметает все со стола и вскакивает, уронив стул. Отходит к окну и запускает руки в волосы, пытаясь успокоить тяжелое дыхание.
— Тебе она нравится.
— Ты рехнулся? — Деймон оборачивается и бешено смотрит на него. — Я тебе говорю каждый раз — закусывать надо.
— Она реально тебе нравится, признай это.
— Она меня бесит, это точно. К тому же она — точная моя копия. Точнее не моя, а Энзо, но мы с Энзо похожи, так что… Короче, это реально жесть, потому что рядом с ней я не знаю, как себя вести. Брату я бы врезал, мы бы подрались, и все успокоилось. А ее я ударить не могу, это аморально.
— А нормальный язык она не понимает?
— Приезжай в гости, узнаешь. Это гребанный Дьявол в юбке, который говорит моими фразами. Мне кажется, что меня откопировали, пока я бухал, потому что так не бывает.
— Зато ты теперь поймешь, почему тебя не выносят люди.
— Заткнись. И вообще, — он замялся, поджав губы, — нужно разобраться с тем, что мы будем делать с Энзо. Еще нужно как-то об этом рассказать матери, а я дико ненавижу, когда женщины ревут. Я теряюсь и начинаю злиться.
— Она должна знать.
— Да понимаю я, но сначала я сам должен во всем разобраться и убедиться, что погибший — мой брат.
— Едем в морг?
— Ненавижу свою жизнь.
***
Елена отправляет в рот очередной кусок колбасы, наплевав на хлеб, и спихивает с подоконника горшок с искусственными цветами. Уже который час она ждет Деймона, который ушел на работу, не зная, куда ей приткнуться. Обычные комнаты, обычная библиотека и ничего подозрительного.
— Какое разнообразие, — фыркает она, оглядев его гардероб, на девяносто процентов состоящий из черных вещей, — не удивительно, что он тухнет. В таком-то мраке.
Оглядев его комнату, она понимает, что здесь абсолютно нечего делать, а просто разбить что-нибудь не интересно, потому что она уже не ребенок. Она просматривает его книги, пару минут пытается взломать компьютер и в итоге, плюнув, возвращается на первый этаж, изнывая от скуки.
Вдруг раздается звук открывающейся двери, и в дом входит высокая девушка с волосами цвета ржавчины и на огромных каблуках. Елена, вскидывает обе брови, не понимая, как она вообще на них стоит.
— Сочувствую твоему позвоночнику. Ему официально хана.
— Млять! — она вздрагивает, смешно пошатнувшись на своих ходулях, и переводит на нее офигевшие глаза. — Ты вообще кто?!
— Елена. Очень неприятно познакомиться.
— Чего?!
— Тише, тише, — Елена нагло усмехается кончиками губ, — у пожилых сердце плохое уже, не нервничай так сильно. А то мало ли что.
— Ты… ты… ты, — кажется, еще секунда — и Роуз лопнет.
— Отличная попытка. Но рискни разнообразить свою речь хотя бы немного, идет? Все-таки взрослая тетя, а бормочешь, как годовалый ребенок. Давай, дубль два, ты справишься, я в тебя верю.
— Ты охерела что ли?! — орет она, бросив на пол сумку, и Елена довольно кивает.
— Ну вот, уже лучше, только голос не сорви, а то и так кажется, что мужик говорит. Побереги последние побеги женственности.
— Ты млять кто?!
— Мне еще раз повторить свое имя? А, точно, забыла, ты же старая уже, памяти никакой. Но ничего, еще поживешь, — она хлопает ее по плечу и идет дальше по коридору, потом оборачивается и, поймав ошарашенный взгляд Роуз, бросает: — Если есть вопросы, позвони Деймону. Уверена, ему есть, что тебе рассказать.
