Ничья

      Елена идет следом за Деймоном и замирает в дверях, когда видит комнату. Перехватывает дыхание, и она с трудом ловит губами воздух, оглядываясь. Стены, окна, расположения спортивных принадлежностей, инвентаря… Ей кажется, что она оказалась в подвале их с Энзо дома. — Так… так не бывает… — шепчет она, подняв голову, и нервно сглатывает. Кажется, пара секунд — и Энзо выйдет из задней комнаты в растянутой футболке и шортах и начнет учить ее новому приему. Но ничего не происходит, чудо не врывается в ее жизнь, и девушка складывает руки на груди, пытаясь унять дрожь. — Ты не будешь переодеваться? — Елена оборачивается и поджимает губы, стараясь не думать о том, что Деймон слишком хорош в обтягивающей майке без рукавов и спортивных штанах, которые сидят непозволительно низко на бедрах. — Не боишься порвать одежду? Ты подаешь себя, как профи, так что я не буду сильно церемониться. Может, все же переоденешься? — Мне и так нормально, — она скидывает толстовку на пол, поправляет шнурки на кроссовках и подходит к нему в центр комнаты. — Ты правда думаешь, что я не умею драться? — Я почти в этом уверен. Но у тебя есть все шансы доказать мне обратное. Ударь меня. — Ненавижу, когда вы так делаете, — Елена скрипит зубами, крепче сжав руки в кулаки, — почему нельзя просто начать драться, как бывает в реальной ситуации? Зачем нужно просить, чтобы другой человек сделал первый удар, ошибся, после чего можно травить его? — Ты сама ответила, — самодовольно отзывается Деймон и пожимает плечами. — Просто в чем штука: даже профи не начинают драку с мордобоя. Один рискует и делает первый выпад, тем самым начинает бой. Одновременно никто и никогда не начинает. Разве что бомжи из-за бутылки. Но не думаю, что это твоя планка. Так что давай, бей уже.       Вспоминая уроки Энзо, девушка делает ложный выпад и пытается ударить Сальваторе в солнечное сплетение, но он с легкостью блокирует ее удар. Она меняет тактику и начинает наступать на него, нанося многочисленные несильные удары по плечам и голове, но Деймон спокойно и, кажется, даже почти равнодушно уклоняется, раззадоривая ее. Елена злится, все чаще и чаще вскидывая руки, надвигаясь на него и тяжело дыша, но мужчина словно не двигается с места, внимательно следя за ее движениями.       В какой-то момент ей удается попасть ему ребром ладони по шее, и Сальваторе довольно кивает, однако она не успевает порадоваться своему успеху — он делает шаг вперед, вынуждая ее отступать, и Елена полностью становится одним большим комком напряжения, не зная, каким будет следующее действие противника. Ее бесит то, что на его лице практически нет эмоций, он двигается как робот, и это сбивает с толку.       После очередного удара по плечу она ругается сквозь зубы и пытается агрессивнее наступать на него, но в какой-то момент понимает, что наоборот отступает под его натиском, хотя он словно и не прилагает для этого никаких усилий. — Я понял, в чем твоя проблема, — в какой-то момент произносит Деймон, и Елена скрипит зубами. — Да? И в чем же? — Типично — ты слишком самоуверенна. Видимо, мой братишка вбил тебе в голову, как ты хороша и как у тебя все прекрасно получается, а это не так. Ты двигаешься слишком резко, торопишься, не оцениваешь ситуацию вокруг, преимущества противника над тобой. Дышишь неправильно, двигаешься слишком быстро, не даешь себе времени передохнуть, всегда только наступаешь. Мне продолжать? — Сукин сын… — Меня и похуже называли. Поверь, ты меня этим не удивишь, детка. Ну так что, будем пробовать исправляться или как? — Посмотрим, как ты будешь шутить, когда я уложу тебя на лопатки, — выплевывает она сквозь зубы и толкает его в грудь, вынуждая отступить.       Разъяренная его словами, Елена практически перестает думать, делая хаотичные движения и начисто забыв о собственной безопасности. Деймон с легкостью блокирует ее, обжигая ее кожу меткими ударами, и через несколько минут она понимает, что выдохлась. Ей становится все труднее следить за действиями противника и закрывать особо важные части своего тела.       В какой-то момент Деймон заламывает ее руку, толкает к стене и, навалившись всем телом, прижимает ее к теплой гладкой поверхности. Она задыхается, с трудом держа глаза открытыми, и морщится от боли. Мужчина подается ближе и обдает горячим дыханием ее ухо, довольно отмечая, как на ее теле появляются мурашки. — Я все не могу понять — почему ты не слушаешься? Ты реально не понимаешь, что я говорю правильные вещи, или не хочешь слышать и учиться? Так у тебя ничего не получится. — Отвали. — Нет, серьезно, мне даже интересно — почему ты так злишься? Почему ведешь себя так агрессивно? Вроде бы опасности нет для тебя никакой, чтобы ты так бесилась, мы почти знакомые люди, фактически породниться пора, но ты продолжаешь тупить. Разве что… — его губ касается игривая улыбка, и Елена вздрагивает, не понимая, что он задумал, — разве что ты влюбилась в меня. — В твоих снах, ублюдок! — рычит она, дергает бедрами, как учил Энзо, заводит свободную руку за спину, пнув Деймон локтем в живот, и отталкивает его, пошатнувшись на дрожащих ногах. Он отскакивает и проводит ладонью по груди, довольно кивнув. — Уже лучше, но тебе нужно учиться контролировать свои эмоции. На сегодня все, — Деймон разворачивается и идет к двери, цепляя край майки, но Елена, мельком оглядев комнату, хватает со стола кортик и, практически не целясь, бросает его в мужчину. Оружие вонзается в дверной косяк в нескольких сантиметрах от головы Деймона, и тот останавливается, медленно поворачивается к ней и, к ее огромному удивлению, улыбается. — С меткостью все в порядке. Немного отшлифовать и будет даже неплохо. — Ты ведь понимаешь, что я тебя ненавижу? — Елена скрещивает руки на тяжело вздымающейся груди, с презрением глядя в смеющиеся синие глаза. — Говори себе это почаще, сладкая.

***

— Черт! — Елена в который раз падает на спину и морщится от боли, стиснув челюсти. Она знает — любая бы на ее месте уже заплакала и убежала бы в угол, моля о перерыве. Но она не желает сдаваться, не показывая Деймону свою усталость. Они дерутся уже третий час, и, судя по настрою Сальваторе, он только вошел в азарт. Очень жарко, хочется пить, но она молчит, отвечая на его удары и даже пытаясь слушать то, что он ей говорит. — Ты даже падаешь неправильно, — озлобленно выдыхает Деймон, рывком поднимая ее на ноги, и девушка отряхивается, плотно сжав челюсти. — Чем ты занималась все эти годы, черт возьми?! — Училась плести крестиком и изучала виды ядов, — выплевывает она, сверкнув глазами, — так что следи за языком, а то вдруг моя рука дрогнет над твоей чашкой. — Не страшно. — Очень даже зря. — Послушай, ты ведь должна знать, как нужно падать. Это самое банальное, что только есть в борьбе. Ты девушка, женщина, будущая мать, а даже не мать, все равно. Этот факт ничего не меняет. Тебе, как и любому человеку, нужно прежде всего защищать голову и спину, то есть позвоночник. Потом, как женщине, грудь и живот. Это касается, конечно, не столько падения, сколько драки, но все же. Падать нужно на бок, желательно на «не рабочий». То есть, если ты правша, то падать на левый бок, потому что эту руку не так жалко. — А если я вообще ничего не хочу ломать? — Что по-твоему лучше — сломать руку или позвоночник? — Деймон испытывающе смотрит на нее, и через пару секунд Елена сдается, согласно кивнув. — Ладно, ты прав. Но как я могу выбирать, куда падать? Это же пара секунд. — Ну так нужно учиться группироваться, следить за своим телом, уметь управлять им. Представь, что все твое тело — это один большой механизм, костюм, внутри которого сидишь ты. И ты можешь управлять каждой конечностью, каждой мышцей, допустим при помощи специального пульта. — Ты ведь понимаешь, как глупо звучишь? — Когда ты поймешь, как это работает, то до тебя дойдет, что я прав. Мы с Энзо учились именно таким методом, и мы в свое время могли вдвоем пойти против десятерых и победить, при этом отделавшись разве что легким переломом, — она смотрит на него с неверием, и Деймон закатывает глаза. — Я понял, мне ты не доверяешь, хорошо, допустим. Но поверь хотя бы Энзо, он же для тебя светило или как ты там говорила. — Не смешно. — Извини, я знаю, — он лохматит волосы и начинает бить по карманам ладонями в поисках сигарет. Достав пачку, он садится на подоконник и затягивается, выпустив на улицу клубок серого дыма. — Ненавижу курить, это настолько мерзкая и бессмысленная привычка, что меня каждый раз тошнит от себя. Но ничего не могу с собой поделать. Ведь вот в этом, — Сальваторе кивает на сигарету, — нет ничего, вот вообще ничего, ни кайфа, ни удовольствия. Здоровье к херам, деньги на ветер, а зависимость такая, что аж трясет, если не покуришь. Бесит! — он неожиданно срывается, и Елена вздрагивает, дернувшись в сторону. Он замечает ее напряжение и невесело усмехается. — Боишься меня? — Нет. — Врешь, боишься. А еще тебе любопытно. Хотя бы потому, что я похож на человека, которого ты любила всю сознательную жизнь. Ты ведь любила Энзо, так? — она молчит, не отрывая от него напряженного взгляда, и Деймон отводит глаза. — Можешь не отвечать, знаю, что любила. У тебя даже взгляд меняется, когда ты слышишь его имя. Не знаю, как вы там жили и что он именно сделал для тебя, но он определенно заработал авторитет в твоем лице. — А разве могло быть иначе? Он дал… — Я помню твои слова — шанс на новую жизнь. Но разве ты не могла бы это сделать сама? — Елена непонимающе выгибает бровь и осторожно садится на другой конец подоконника, внимательно глядя на него. Он затягивается, думает пару секунд и продолжает: — Просто мне стало интересно — а что бы было с тобой, если бы Энзо не забрал тебя? Нет, понятно, что тогда бы это сделал я, но если опустить эту деталь. Вот тебе пять, шесть, семь лет, ты живешь в этом приюте, за тобой никто не приходит, тебя никто не забирает. Твои действия? — Все девушки из приюта становятся… — Мне плевать, кем становятся девушки из гребанного приюта! — Деймон жестко обрывает ее и сверкает глазами. — Вот вообще плевать, понимаешь? Какой я задал вопрос, Елена? Мне интересны твои действия, как бы ты поступила. Да, я понимаю, что «абы да кабы» говорить бессмысленно, но все же. — Что ты хочешь от меня услышать? Что я бы попробовала сбежать и изменить свою жизнь? Разве у меня был бы такой шанс, был бы выбор? Я бы жила так же, как и все девушки в том… — Я уже сказал, что плевать хочу на тех шлюх!!! — его голос срывается, и Елена вздрагивает, но не шевелится, когда он подается ближе, тяжело дыша в опасной близости от ее лица. — Я задал тебе прямой вопрос, Елена, прямее некуда, и хочу услышать на него ответ! — Или что? — сипит она, не узнавая свой голос и понимая, что сейчас по-настоящему боится, однако в то же время не может шевелиться, завороженная его гневом, гаммой эмоций в его глазах. — Или что? Просто хочу понять, что ты за человек, из какого теста. В жизни существует огромное количество моментов, по которым можно понять, какой человек на самом деле. И вот этот приют — тот самый момент. Поэтому я в сотый раз повторяю свой вопрос — что бы ты сделала?       Елена молчит, одновременно испуганно и завороженно глядя в его глаза, поймав себя на том, что не видит вокруг ничего, кроме него. Этого сильного, опасного, уверенного в себе мужчину, который до боли в груди похож на любовь всей ее жизни. Она неожиданно понимает, что хочет, чтобы он был доволен ею, чтобы он хвалил, гордился, а не смотрел с раздражением, и ей становится не по себе. Облизав губы, девушка коротко пожимает плечами и сипит так тихо, что сама с трудом слышит свой голос: — Тогда я бы, наверное, ничего не сделала. Смирилась бы и дохла там, пока бы люди вокруг не приняли решение за меня. Но это тогда, просто я хочу быть честной. А сейчас… Энзо изменил мой мир, перевернул его, и я понимаю, что нужно было бы бороться, бороться за свою свободу, за себя, — их взгляды пересекается, и у нее на мгновение перехватывает дыхание, когда его губ касается легкая улыбка. — Ты часто вспоминаешь его, да? — холодок проходит по коже, когда она видит в его глазах скрываемую боль. Елена пристально смотрит ему в глаза и отвечает, твердо выговаривая каждое слово: — Я ни разу не вспоминала о нём, потому что ни разу не забывала.