***
Утро для Цуцудзаки началось как обычно с разминки. Мальчик, под заинтересованными взглядам двух пар глаз – фиолетовых и карих, очень медленно и прилежно выполнял известный ему комплекс упражнений по развитию мнимой энергии, как называл её Аки-сан, - Ци. Каждое движение ребенка было когда нужно плавным, когда нужно резким. Немногочисленные мышцы сокращались и расслаблялись в нужной последовательности, пульс учащался и замедлялся, температура тела то повышалась на градус, то падала на два. И постепенно странное тепло возникло в различных точках тела, чтобы затем распространиться "вглубь и вширь", а следом собраться в сердце и чуть ниже живота, там, где находится очаг чакры. *Выдох* Облако пара вышло изо рта ребенка и развеялось в воздухе по мере движения. Цуцудзаки прикрыл глаза, наслаждаясь приятным ощущением, поселившимся в организме. Теперь он знал, что то что он делает никак не связано с Ци, он лишь немного развивает свой "потенциал в Ян". Правда мальчик совсем не понимал что это за такое "потенциал Ян", даже с учетом объяснений Аки-сана не понимал, но теперь мог с умным видом поправлять глупцов видящих Ци там, где его нет! "То, что ты ощущаешь, мнимая энергия, так сказать совокупность чувств, которые твой мозг воспринимает как волну тепла. Может это и есть пресловутая Ци, но по уму будет сказать – я развиваю свой потенциал в Ян. Все же Ци и все с ней связанное отдает мистицизмом и философией…" – гремели в голове у мальчика слова шиноби. "Потенциал Ян, это не Ян. Скажем ты увеличиваешь объем сосуда под Ян, но сколь бы не был огромен сосуд, при малом количестве Ян, физической энергии, он так и сотанется почти пустым сосудом. Поэтому не забывай и о простых физических упражнениях. Лучше всего после твоей тренировки "Ци", позаниматься чем-нибудь простым и эффективным, например приседаниями и отжиманиями", - продолжил вспоминать наставления шиноби Цуцудзаки. И хоть мальчику сейчас хотелось лечь и передохнуть, вместо этого он присел раз, другой… двадцатый, а следом принял упор лежа и приступил к отжиманиям. Тело болело, слабый голос внутреннего лентяя просил прекратить издевательство и отдохнуть, но Цуцудзаки незнамо почему продолжил свои мучения. А девочки смотрели на своего брата. Сидели тихонько и смотрели. Им незнамо почему нравилось наблюдать за очерченной мускулатурой своего брата (из-за влияния чакры и природной энергии мира жители мира Стихийных Наций могут развивать свои мышцы с раннего возраста, некоторые даже с 3 лет), вглядываться в его серьезное лицо, болеть за него и подбадривать. Когда Цуцудзаки уже казалось не мог выполнить и одного приседания, со стороны девочек раздавалось тихое подбадривание, и мальчик вновь находил в себе силы на "еще пару раз". Впрочем запас прочности десятилетнего парня бесконечным не был, в какой-то момент он не смог поднять тело в очередном отжимании и тупо разлегся на рваном ковре. Заметив, что брат сдал, девочку тут же схватили ведра с холодной водой и, как и указывал Аки-сан, стали вытирать разлегшееся тело губками, промоченными в ледяной воде. Надо сказать помогло – Цуцудзаки быстро пришел в себя и попытался уползти от девочек подальше. Однако стиль бега червяком успешен не был. Юзу со смехом погналась за братом, споткнулась и окатила того ведром холодной воды. Жалкий и несчастный Цуцудзаки лежал в луже, и ему хотелось плакать. Правда, минутой позже откуда-то взялись силы, причем очень много сил! Мальчик ошарашенно поднялся, скривился от простреливающей боли в мышцах и уставился на свои бледные руки. Жар от тренировки резко уступил место холоду. Цин-Цин, которая беззвучно смеялась над братом и Юзу, очухалась и, оставив ведро с водой в стороне принялась массажировать тело Цуцудзаки. С ойком, ей на помощь бросилась Юзу. Малышка старалась выполнять все советы сестры, но если руки Цин-Цин для Цуцудзаки были благословенным богами даром, то маленькие ладошки Юзу стали раскаленным песком, насыпанным под кожу. Как бы не хотелось Цуцудзаки отогнать младшую сестру, но он мудро сцепил зубы и терпел. - Спасибо, девочки. Мне намного лучше, - улыбнулся парень. Ему самому показалось, что он кому-то подражает своей улыбкой, но кому до конца мальчик и не понял. Цин-Цин чуть опять не рассмеялась, глядя на попытку Цуцудзаки состроить лукавую улыбку. - Братик, обращайся. Эта Юзу будет стараться изо всех сил, а ты потом добудь ей драконьего мясца… хе-хе-хе, - что-то вспомнила девочка. Убеждать Юзу том, что драконов не существует никто не стал, во первых бесполезно, во вторых не зачем разрушать сказки и мечты детей. Пускай Юзу взрослая не по годам девочка, но как не посмотри ей лишь четыре года, в таком возрасте дети мечтают, и это нормально, даже более того – те дети, которые лишены мечтаний, за редким исключением, вырастают в отвратительных взрослых. В возрасте четырех лет многие дети еще и говорят с трудом! А она уже и семье помогает, и массажу учиться, и даже начала тренироваться по методу, который использует Цуцудзаки, а еще Юзу ясно дала понять, что когда они прибудут в Коноху, то она станет великой шиноби ("не буду куноичи, куноичи слабаки!"). Посмеявшись над маленькой Юзу, Цин-Цин и Цуцудзаки пошли один мыться, вторая убирать лужу и выливать воду из ведер. Тихое мирное утро маленькой семьи продолжилось за столом. Сегодня у них были несколько пирожных (остатки взятки Аки, которую дети растянули почти на неделю) и немного зачерствелый хлеб с подозрительно засахаренным медом. - Вкусно, - наслаждалась каждым кусочком подсохшего поражённого Юзу. Не забывала девочка и кусать хлеб, намазанный медом. Вскоре дети насытились, угостились горячим чаем и стали собирать Цуцудзаки в дорогу. Как обычно, мальчик одел предварительно подготовленные лохмотья, сестры поправили одежду брата, чтобы лохмотья выглядели как можно неряшливей и неприглядней, а образ был более печален, растрепали Цуцудзаки волосы и нанесли на лицо мальчика "грим" в виде грязи на щеках, лбу и шее. Ближе к восьми Цуцудзаки был готов к свершениям. Вроде бы, зачем ему рисковать, отходя далеко от дома, ведь Аки-сан заберет их в Коноху? Ответ на самом деле на поверхности – нельзя чтобы уличная шпана, на которую горбатится Цуцудзаки, прознала о его везении. Могут подгадить, или даже убить. Уличные шакалы очень болезненно относятся к тем, кто собирается вырваться из грязи в богатенькие, особенно остро они воспринимают подобное в нынешние сложные времена. Одно дело, когда повышение идет по "правильному" пути, а совсем другое, когда кому-то везет слишком сильно. Таким образом, Цуцудзаки будет до последнего петь на улице слезливые песенки, просить милостыню, рекламировать щедрых торговцев, и добывать для лидера своей стаи информацию. Выйдя из дома, Цуцудзаки сказал пару напутственных слов сестрам, как делал это многие раза до этого, потребовал, чтобы они надолго из дома не отлучались. Сестры помахали брату на прощание, скрылись в темном зеве их небольшой Норы. Цуцудзаки же бравым шагом отправился на "работу". Совсем скоро все в их жизни изменится, сестрам не придется прятаться днем в подземелье, Цуцудзаки не нужно будет стелиться перед вожаком банды и прохожими, жизнь в Конохе будет лучше – в это верил Цуцудзаки, и вера придавала мальчику сил. "Скоро мы покинем Танзаки!" – радостная мысль переполняла ребенка. Напевая себе поднос, он направил стопы на сквозную улицу. Зимой рассвет был несколько позже, нежели летом, утро намного холодней, поэтому выйдя из дома на улицу, Цуцудзаки застал звезды на светлеющем небе. Мальчик укутался плотней в лохмотья, осмотрелся по сторонам. Уже хотел было идти, но вдруг остановился. Хлопнул себе по лицу, вернулся обратно к входу в "дом" и умело скрыл его побитыми кирпичами и ветками сухого куста. Кивнув напоследок, он отправился к месту сбора банды. Еще один рабочий день для храброго мальчика из Норы начался с подзатыльника нового босса – Чидзи. Подросток, взявший в свои руки бразды правления маленькой бандой детей был довольно глуп, хоть и силен. Иначе он бы не смог выгнать предыдущего главаря. Потирая шишку, Цуцудзаки думал о том, что сила не всегда хорошо, ум тоже неплохо бы иметь. К сожалению, Чидзи был туп как пробка. Все что лысый подросток хотел – это деньги и развлечения, его не интересовало благополучие своих подчиненных. И если бы не Цуцудзаки, который в тайне помогал самым маленьким в банде, небольшая криминальная организация приказала бы долго жить из-за смерти от голода большинства её членов и дезертирства в другие банды. - Так, сегодня работаете до упора! Пока не наберете мне восемьдесят рё, никто не отправиться отдыхать! – скалил зубы Чиндзи. Восемьдесят рё! Определенно, главарь совсем потерял голову. "Или же он просто хочет забрать все нами заработанное". Собрать столь большую сумму можно при должном везении разве что только за неделю, но никак не за день! Например, вчера Цуцудзаки своим слезливым пением и рекламой заработал лишь шесть рё, но стоит сказать, что Цуцудзаки был талантливым малым в плане пения и восхваления чьих-то заслуг, большинство же детей в банде только и могли, что слезливо просить милостыню и строить жалостливые лица, это приносило им за день один-два рё. "Надеюсь, он долго не проживет", - смотря в спину уходящему лысому идиоту, Цуцудзаки пожелал ему смерти. На улице очень многое зависит от лидера банды. Если лидер умен, хитер и силен, то подростковая банда будет процветать, и вполне возможно её члены даже дорастут до Бандитских Нобелей, или по крайне мере Знатных Воров, в случае если у главаря все мозги ушли в мышцу, а наглости и гордости на четверых – пиши пропало, банда развалится. Подростков в лучшем случае примут шестерками в другие банды, о худшем даже думать не стоит. К Цуцудзаки подошла Инни, девочка его возраста с грязными неясного цвета волосами и смуглой кожей. Она как и Цуцудзаки состояла в банде Чиндзи. - Цуцу-тан, это нереально, это нереально-дэгозару! – излишне эмоционально махала руками высокая, на пол головы выше Цуцудзаки девочка. – Он нас всех погубит-дэгозару. Погубит! Мы все умрем от голода! Инни шмыгнула носом, потерла нос рукавом, от чего итак грязный нос стал черным пятном на смуглой коже. Остальные восемь членов банды подошли к Цуцудзаки. Двое из них был старше мальчика на год максимум (детей старше тринадцати Чиндзи "убрал" из банды тем или иным способом), но остальные даже не достигли возраста десяти лет! Определенно, если банда развалится, то им будет тяжело стать хотя бы шестерками в других бандах. Радостное настроение Цуцудзаки вконец испортилось. Он ведь скоро покинет Танзаки и отправится в Коноху, однако остальным такого везения не досталось. Какая судьба ожидает ту же Инни? А Какеру – забавного мальчугана, знавшего более тысячи анекдотов? А Бито? А мелкую Хипо? Из-за домов выглянули лучи солнца и осветили рынок. Так получилось, что Цуцудзаки смог разглядеть лица каждого из банды. Товарищи. С кем-то раньше мальчик конфликтовал, с кем-то дружит, кому-то помогал, а кому-то даже завидовал. Каждый из восьми детей, стоящих рядом, вызывал отклик в сердце мальчика. Но что он мог? Остаться и помогать им? Оставить свою семью, мечту, бросить сестер в незнакомой Конохе и остаться на дне Танзаки? Цуцудзаки волей случая получил шанс взлететь из трясины улиц, стать кем-то значимым, позже найти себе благочестивую жену и он не собирался отказываться от этого шанса. Только дурак бы отказался! Но почему?! Почему он ощущает себя предателем?! Отбросив страх, Цуцудзаки решил сделать для товарищей хоть что-то. - Инни, соберешь всех после рабочего дня, мне нужно будет вам кое-что… сказать, - прошептал мальчик на ухо Инни. Та чуть не подпрыгнула, и почему-то покраснела. Даже сквозь слой грязи можно было заметь, как кожа приобретает красный оттенок. Вскоре ребята разбежались по своим точкам. Рынок постепенно заполнился народом, тут и там стали слышны крики торговцев, смех граждан с высоким социальным статусом, громкие завывания нищих, пение уличных бардов, а еще тихая еле слышная ругань членов кланов Обслуги и граждан с низким достатком, но на них привыкшие уже к подобному обездоленные и торговцы внимания не обращали. Как обычно Цуцудзаки пел, рекламировал щедрых торговцев и желал удачи и здоровья просто щедрым богатеям. - Смотри-ка, пожар, - ткнул пальцем в сторону струйки черного дыма вдалеке сосед по точке, старик Ненуна. Цуцудзаки отвлекся от очередной песни и обратил внимание на синее небо. "Пожар и пожар, чего тут такого?" - пожал плечами мальчик и продолжил работу, а вот сосед почему-то решил покинуть прибыльное место. Ему-то хуже, Цуцудзаки больше заработает, а значит больше сможет оставить своим товарищам по банде. Мальчик решил отдать Инни большую часть своего дохода за сегодняшний день и договориться с девочкой о еще одной встрече, на которой он отдаст товарищам примерно половину накопленных сбережений. Время шло, Цуцудзаки вкладывал все силы в пение, и сразу не заметил, как к небу поднялись еще несколько струек черного дыма. Если бы не Инни, то может полчаса где-то Цуцудзаки был бы в неведении. - Цуцу-тан! Цуцу-тан! Что-то произошло! Что-то произошло там-дэгозару! – крик девочки вырвал Цуцудзаки из своеобразного певческого транса. Пацанка бежала в его сторону и кричала на весь рынок, перекрикивая многих торговцев и попрошаек. Чем-чем, а сильным голосом природа Инни не обделила. Вот теперь парень заволновался. Одно дело, когда горит одно здание, а совсем другое – несколько в разных местах. Нехорошее предчувствие овладело мальчиком. Он посмотрел направо, туда где обычно сидел Ненуна, сразу вспомнились разговоры о зверином чутье старика на проблемы. - Инни, нужно прятаться. У меня плохое предчувствие, - прямо на глазах к небу поднялась еще одна струйка дыма. Инни кивнула и рванула в сторону ближайшей точки, Цуцудзаки же разрывало от желания быстрей бежать к семье и немного помочь своим товарищам. Почему-то мальчику вдруг вспомнился Луи из сказки шиноби. "Пара минут. Ничего страшного не случится, если я быстро организую мелких", - вдруг решил помочь Инни Цуцудзаки и побежал в противоположную от Инни сторону. Вдвоем Инни и Цуцудзаки быстро организовали ребят и девочек. Те, не будь дураками послушались советов авторитетного Цуцудзаки и скорой на тумаки Инни и дали деру. - Инни, спрячься. Позже будем решать проблему Чиндзи. Сейчас нет времени на этого идиота, - на Цуцудзаки словно нашла какая-то волна. Его голос вдруг стал уверенным, мальчик будто ему не впервой отдавал распоряжения своей подруге. Будто некая сила внутри его души неожиданно нашла точку применения и преобразовала Цуцудзаки. Можно сказать, он перешел на новый уровень! Будь тут Аки, он бы увидел, как графа класс в статистике Цуцудзаки изменяется. Мальчик, сам того не ведая, сменил класс с начального детского, на взрослый! И это преобразование не слабо бы потревожило бы Аки, ведь раньше его геном действовал по иному, не давал такой свободы выбора. Однако Аки здесь не было, и он не мог узнать о столь примечательном факте. Между тем на рынке люди стали нервничать и поглядывать в сторону дыма. Многие осторожные торговцы стали собирать свой товар, они спешили спрятаться от неизвестной опасности. Цуцудзаки в очередной раз взглянул на север. Количество струек дыма вновь увеличилось. Стоило ему только отвести взгляд от неба, как он увидел, как Инни, которая недавно драпала с рынка только пятки сверкали, трепыхается в захвате крупного лысого парня. Тот что-то кричал девочке, сквозь шум человеческой массы было не расслышать, а затем и треснул по голове Инни так, что она перестала извиваться и пытаться убежать. "Инни!" – испугался Цуцудзаки. Он знал насколько Чиндзи может быть отморозком и боялся, что лысый дурак ненароком убьет девочку. Сжав кулаки, Цуцудзаки нашел взглядом небольшой камень. Схватил его. Откуда-то взялась храбрость, мозг стал просчитывать варианты. Мальчик выдохнул, и рванул в сторону лысого ублюдка. На бегу замахнулся и швырнул камень. Попал прямо в лысый, сверкающий под лучами яркого солнца лоб. От неожиданности Чиндзи выпустил Инни из рук, и девочка скорее на инстинктах, чем сознательно, юркнула в сторону и устремилась прочь. Чиндзи, яростно уставился на Цуцудзаки. Потрескавшиеся губы здоровяка пару раз открылись. Хоть Цуцудзаки и не мог услышать через шум улицы что говорит Чиндзи, но прочитать по губам удалось – "Ты труп". Храбрость как появилась, так и испарилась. Страх овладел мальчиком. Он попятился. Чиндзи сделал шаг в его сторону, еще один, а потом с яростным криком – "Цуцудзаки!" широкими шагами побежал на парня. Не будь дураком, Цуцудзаки рванул прочь. Однако разве он мог убежать от здоровенного шестнадцатилетнего бандита? Вскоре сильный удар опрокинул мальчика. Цуцудзаки выставив руки упал на мостовую, расцарапал кожу, однако немного погасил силу удара и поэтому не так сильно стукнулся телом о твердый камень плечом. - Вздумал идти против меня, су*а?! ?":№ тебя и твоих *?")№, - навис над Цуцудзаки здоровяк. Чиндзи замахнулся для пинка. "Мне конец!" – отчаянная мысль вспыхнула в разуме мальчика, но тело не поддалось панике. Цуцудзаки перекатился в сторону, и смог избежать размашистого удара. На этом его везение закончилось. Яростно взревев, Чиндзи уже ни столь сильно, сколько быстро пнул Цуцудзаки в плечо. В то плечо, на которое мальчик упал. - Аааа! – от боли закричал Цуцудзаки. Слезы подступили к глазам. Ему не хотелось умирать. О ками! Как ему хотелось жить! - Бросить мне вызов вздумали? Я вам всем покажу… - что хотел сказать Чиндзи осталось неизвестным. Что-то острое вошло в его шею сзади. Лысый захлебнулся кровью. Ошарашенными глазами глянул на свои руки, которые окропила яркая красная жидкость, ударившая из его шеи и рухнул на колени, от шока утратив все свои силы. Цуцудзаки несколько мгновений спустя смог рассмотреть своего спасителя. Вопреки надеждам мальчика это был не Аки-сан. Тощий грязный мужик неясного возраста пустым взглядом синих глаз смотрел на умирающего Чиндзи. В его руках был заостренный колышек, с которого на землю капала кровь. - С-спасибо вам, - с трудом поднялся Цуцудзаки. Тело все еще болело, но мысли уже не путались, а страх постепенно отступал. То ли мужчина, то ли старик, перевел свой взгляд на Цуцудзаки. На миг в его пустых синих глазах вспыхнуло узнавание. - Ты… - хриплый голос сменился сухим кашлем. Видно мужчина давно не утолял жажду. - Ты, тот мальчик… с хлебои… дал булочку… моим девочкам, - взгляд вдруг затуманился. Цуцудзаки вспомнил этого мужчину. Когда-то давно, несколько месяцев назад он вроде бы поддавшись хорошему настроению, поделился булочкой с этим мужчиной. Его еще в тот день Юзу отчитала за излишнюю добросердечность. "Может ли быть, добро было вознаграждено?" – неясная мысль промелькнула в сознании Цуцудзаки. "Сейчас нет на это времени. Нужно спешить домой!" – мотнул головой парень и искренне поблагодарив странно смотрящего на него спасителя поплелся к выходу из переулка, куда ударом отправил его в полет Чиндзи. То что предстало ему на рынке, было выше понимания Цуцудзаки. Только что, буквально пару минут назад тут был относительный порядок, торговцы немного шумели, как и прочий люд, но все в рамках. Теперь же, рынка больше не существовало! Испуганным взглядом Цуцудзаки прошелся по толпам явно разъяренных людей, громивших лотки и убивавших торговцев и некоторых неудачливых людей высокого социального статуса, и хромая, как можно быстрее юркнул к стене. Превозмогая боль, мальчик по стене, от дома к дому, от переулка к переулку быстро шел к выходу из рынка, молясь, чтобы ярость толпы не обрушилась на него. А спасший его мужчина, все также держа в руках окровавленный колышек, смотрел Цуцудзаки вслед. Его не волновало больше ничего, только мальчик, что когда-то поделился с ним булочкой. Мужчина, со странным выражением лица отправился следом за Цуцудзаки.***
"Когда-нибудь это должно было случиться", - подумал я, ловким ударом убивая уже десятого оборванца из группы вознамерившейся пограбить благородный дом Юрэцу. К сожалению, быстрая расправа над неудачником не облагоразумило остальных. Мужчины и несколько женщин лишь крепче сжали свое нехитрое оружие, представленное в виде палок и камней, и попятились на пару шагов. - Повторяю еще раз. ПШЛИ ВОН! – усилил я голос чакрой, вложив убийственное намерение. На этот раз умение Запугивание (одно из тех, которые я толком и не развивал) прошло. Все же харизмы у меня достаточно, даже с избытком, а Интеллекта и того больше (Запугивание зависит от характеристик Интеллекта и Харизмы). - Госпожа, нужно уходить! Я не смогу защитить вас, если сюда заявятся те, кто уничтожил моих клонов! – крикнул я в сторону балкона. Занавеска дернулась. Юрэцу Цу меня услышала, но вот согласилась ли? Человеку, особенно такому как Цу, сложно оставлять свой дом, но в данном случае это сделать необходимо. Именно для того, чтобы испугать женщину, показать, что она не в безопасности дома, я говорю напряженным голосом с толикой скрытого страха. Сегодня был обычный день, ничем не отличимый от множества предыдущих. Ничего не предвещало беды. Я сопровождал Эцу на его прогулках, доставал одного из учеников самурая, что также сопровождал знатного Юрэцу. Всё было как обычно… Пока одного из моих клонов, контролирующего обстановку вокруг дома Юрэцу не уничтожил некто носящий перечеркнутый протектор листа. Возможно, нукенин хотел сработать скрытно, но просчитался. Мой клон пусть и слабей меня, и не обладает большим запасом чакры, но вот ощущать Инь (имеется ввиду чакра с переизбытком элемента Инь, которую каждый человек выпускает на объект своего внимания) ему удалось. Нукенин, похоже, не ожидал от теневого клона такой прыти, и поэтому ему не удалось с одного удара решить дело. Клон успел разглядеть противника, и затем, после своей смерти, передать эти знания мне. После получения информации, я долго не думая, сделал все как учили. Эти знания и умения буквально вбили учителя и наставники в мое сознание и подсознание. Миссия должна быть выполнена! Заказчик должен выжить! Игнорируя окружение, я создал теневого клона, затем развоплотил, таким образом, передавая всем остальным клонам приказы стягиваться к особняку Юрэцу. Вкратце объяснил все Эцу, изрядно его напугав, и повел подопечного к поместью. Успел. Клоны смогли отогнать первый наплыв бунтующих (я тогда еще не знал ничего о бунте, просто выполнял все согласно инструкций). Благо Эцу слушался меня беспрекословно, то ли увидел что-то по моему лицу, то ли все дело в моих талантах убеждения. Прибыв к поместью, я тут же отослал троих из четверых клонов на разведку, а четвертого расположил на крыше – он должен был следить за окружающей обстановкой. И только когда все эти мероприятия были выполнены, я вспомнил о Норе. Ругаясь про себя и игнорируя доводы разума, создал еще одного теневого клона. Из-за чего ощутил покалывание в районе очага – явный признак перехода очага самостоятельно на повышенную регенерацию чакры. Можно было снизить выработку чакры, но я решил оставить интенсивность внутреннего огня как есть. Проблема возникла, где её не ждали – Цу отказалась слушать мои доводы и покидать особняк. Женщина излишне надеялась на силу Доу, самураю присягнувшему их семье. Смотря на мать, приободрился и испуганный Эцу. Ранее он следовал моим приказом, а теперь взбрыкнул и начал храбриться. Возможно, не знай я о том, что где-то здесь бродит нункенин, я бы не настаивал на немедленной эвакуации, но правда в том, что ниндзя может напасть в любую минуту. Какие у него силы? Чем он владеет и какова его цель? Он один, или тут целый отряд? Не зная всего этого лучше подстраховаться и увести заказчиков к открытому посту Анбу, а если припрет, то к одному с низкой секретностью (место нахождения иных постов и баз я не знал). А потом стало не до уговоров. От клонов поступила информация – в городе вспыхнул бунт, и лишь вопрос времени когда толпа доберется до богатых районов. На стражу и милицию надежды нет. Если бы восстали обездоленные, стражники бы среагировали быстро и кроваво, но проблема в том, что бунтуют в большинстве своем члены кланов обслуги и граждане с низким и средним социальным статусом. Самая большая прослойка населения Танзаки. Именно из этой прослойки вышли стражники. Пойдут они усмирять своих родных и знакомых? Возможно, если бы им до этого платили стабильно зарплату – пошли бы, только вот руководство экономило на всем, в том числе и на милиции и страже. Преступная халатность, или чей-то коварный план? Сейчас это неважно. Я давно послал отчеты в Коноху, но ответа не было, а значит все происходит по воле руководства деревни… или кто-то облажался…. Постепенно улицу Желтого Шелка стали заполонять толпы агрессивно настроенных людей. Из некоторых поместий стали доносится крики и призывы о помощи. Запахло дымом. - Шиноби, уйди с дороги! – яростно крикнул мне лысеющий старик держащий в руках доску, но сделать шаг к воротам не решился. Группа за спиной старика переминалась с ноги на ногу, никто пока не решался разделить судьбу десятерых трупов. По правде сказать, страх смерти их немного отрезвил. Мало кто желает погибнуть от сюрикена в горло, поганая смерть – человек захлебывается собственной кровью в течение двух-трех минут, и при этом испытывает сильные страдания. - Прочь, черноногие, - угрожающе просвистел Доу, острая катана, уже испробовавшая сегодня крови, блеснула в солнечном свете. - Навалимся всей толпой и раздавим шавок торговцев! – подтрунивал людей кто-то в толпе. Цыкнув раздраженно, я швырнул один сюрикен поверх голов людей, затем второй - с немного большей скоростью и слегка под иной траекторией. Второй сюрикен догнал первый и срикошетил в толпу. - АААА! Мое ухо, ты отрезал мне ухо! – закричал кто-то. Толпа отшатнулась от ворот. Ведущий людей старик побледнел от страха. - Предупреждаю, если вы не освободите дорогу, я устрою резню, - давил я на людей. Медленно опускаю руку в подсумок и достаю четыре сюрикена. *Звеньк* Не успевают люди заметить как во второй руке появляется еще четыре. Люди сперва по одному, а затем группами расползлись по улице. Кто-то пошел грабить более легкую добычу, кто-то утолял темные потребности своей души – насиловал и убивал, а кто-то отправился на другие улицы ища цель для мести за все свои обиды. Постепенно улицу заполняли стоны и крики ярости. Смех и плачь. Обстановка ухудшалась с каждой минутой. В условиях нарастающего хаоса, вероятность проглядеть нападение нукенина стремительно уменьшалась. - Цу-сан! Эцу-сан! Нужно уходить, бунт не будет подавлен в ближайшее время, а нам с Доу не выстоять против толпы! И где-то здесь бродит нункенин, - решаюсь на ложь (может это и правда, кстати) – И это тот шиноби, что убил Юцу-доно! Я предполагаю, он вернулся закончить начатое! Утверждать подобное рискованно, ведь я не уверен в своих догадках. Если ложь вскроется в самый неподходящий момент, заказчики могут утратить ко мне доверие, а это чревато серьезными последствиями. Вдруг ощущаю нахлынувшую усталость. В разум проникает информация от развеянного клона. *Группа нункенинов не таясь бежит по улице в сторону богатых районов. У большинства из шиноби перечёркнутые протекторы Ивы и Кумо, но присутствуют и предатели Конохи. Клон двигался по крышам с довольно большой скоростью, поэтому не успел спрятаться от взглядов шиноби. Последнее что он видел, множество кунаев, летящих в его сторону с необычно быстрой скоростью* Пара мгновений, чтобы прийти в себя и я обращаюсь к Доу. - Доу-сан. Отряд нункенинов, пятнадцать человек… возможно их тут не один отряд, - смотрю невысокому мужчине прямо в глаза. Его решимость колеблется. "Ну же самурай, прояви гибкость! Если продолжишь стремиться к славной смерти, как заведует ваш кодекс, то погубишь своих хозяев". – Неотрывно смотрел я в тусклые зеленые глаза. - Моя госпожа знает, что делать. Самураи выполнят свой долг, - похоронил мои надежды своей глупой гордыней самурай. - Биджу тебя подери, Доу! Ты погубишь Юрэцу! Именно из-за таких действий вы, самураи, в упадке! – вспылил я. - Трусливому шиноби не понять, - высокомерно отвернулся от меня самурай. Не знаю, до чего бы я дошёл (вполне мог ликвидировать Доу, вырубить Цу и Эцу и рвануть с ними на плечах через полыхающий город), но Цу все же решилась оставить дом. Подействовало ли упоминание о убийце муже, или же женщина смогла пересилить свой страх (человек всегда будет стараться спрятаться в безопасном месте, для Цу безопасней поместья мест не было) – неважно. Важно то, что она вместе с Эцу и несколькими слугами, тащащими мешки с чем-то тяжёлым, вышли на улицу. Одеты Цу и Эцу были в простые удобные походные костюмы, поверх которых носили плащи коричневого цвета без опознавательных гербов и кандзи. - Аки-сан, Доу-сан, мы рассчитываем на вас. Выведите меня с сыном из Танзаки, - чуть склонилась женщина. Я облегченно выдохнул. Мне бы еще пару генинов в напарники, чтобы в случае боя защищали заказчиков и придавали им уверенности (чтобы заказчики побежали от страха) и вообще было бы хорошо, но чего нет, того нет. Придется довольствоваться клоном. Быстро складываю печати. Из облака дыма материализуется моя точная копия. Ощущаю, как половина чакры исчезает из каналов. Очаг сжигает физическую и духовную энергию, пытаясь восполнить потери чакры, выраженно это в чуть усилившемся жжении где-то внутри брюшной полости. Я, Доу и еще несколько его учеников выходим на улицу. Мы готовы пустить кровь любому кто посмеет дернуться в сторону Юрэцу. Следом выходят Эцу, Цу и слуги. Слышу как Эцу опустошает желудок. Да, картина, представшая перед его взором не очень – на улице валяются трупы людей с порезанным горлом, дальше трупы затоптанных и избитых до состояния кусков мяса несчастных познавших гнев толпы. По улице ходят группы опьяненных от крови и ярости людей, они бьют стекла домов, кричат простые лозунги и нет-нет поглядывают в нашу сторону. "Нужно спешить, только вопрос времени, когда толпа осмелеет и накинется на нас". Наша группа двинулась сквозь улицу в сторону выхода из города. Конечно можно идти к богатейшим районам, и надеяться, что личные гвардии старшей аристократии защитят торговую знать Юрэцу, но в подобное неспокойное время лучше на это не рассчитывать, а полагаться лишь на свои силы.***
Танзаки пылал. Мелкая искра, упавшая на подготовленное топливо породило ужасающий костер бунта. Охваченная злобой толпа сметала все преграды на своем пути. Ярость людей, сродни болезни, передавалась от человека к человеку, заражая всех вокруг. Рожденная из отчаяния, ярость вытаскивала на свет самые отвратительные человеческие пороки. Те у кого ничего не осталось ничего не теряли и отдались этому безумию с головой. Кровь захлестнула улицы, безумные люди затаптывали и разрывали придуманных ими самими врагов. Монструозной змеей толпа текла от улицы к улице, увеличиваясь с каждым поглощенным её человеком. Вскоре змея разделилась и превратилась в чудовищную гидру, чьи головы устремились к разным концам города. Ближе к вечеру, одна из голов дошла до богатых районов и разбилась о преграду в виде баррикад стражи и гвардии благороднейших аристократов города. Так бы эта голова и сгинула бесследно, распыленная на множество ручейков, но неожиданно баррикады были сметены отрядами нункенинов. Бунтовщики же с радостными возгласами хлынули на богатейшие улицы и принялись утолять голод монструозной змеи – толпы, что имела примитивный разум. Другие же головы расползлись по бедным районам. Там нечего было грабить, но толпа шла не за этим. Она шла мстить. Немногие организованные банды смогли некоторое время сопротивляться безумию народа, самые умные из бандитов примкнули к толпе, кого-то не приняла уже толпа – таких избивали до смерти. Агрессивные люди, словно специально разбивали масляные лампы в домах, которые громили. Множество пожаров озаряли вечерний Танзаки. Огонь стал перекидываться с крыши на крышу, особенно пугающие пожары разразились в районах обездоленных – там дома стояли слишком близко друг от друга, и поэтому красный петух перекидывался от одного здания к другому слишком быстро. Многие задохнулись в дыму, чтобы потом их тела были сожраны обезумевшим фениксом. В одном из бедных районов трое детей жались друг к дружке в страхе. Мальчик прижимал к себе сестер и постоянно поглядывал в сторону входа в землянку, служившей им домом. Дверь на улицу задрожала. Кто-то сильный ломился в их дом. Цуцудзаки отодвинул сестер за спину, поморщился от стрельнувшей в плече боли, перехватил импровизированное оружие, сделанное из ножки стола к которой был привязан нож и выставил самодельное копье перед собой. Дверь открылась. - Живы, - знакомый голос облегченно выдохнул. Перед Цуцудзаки, Цин-Цин и Юзу стоял немного подпаленный шиноби Кумагаи Аки. - Большой братик! – всхлипнула Юзу и обняла шиноби. Заплакала, ей вторила Цин-Цин. На лице Аки отразилось сложное выражение, которое Цуцудзаки не смог понять. Шиноби закусил губу, отстранил Юзу и Цин-Цин от себя. Было видно, что шиноби почему-то слаб… а потом Цуцудзаки понял, как понимал ранее – перед ним не настоящий Кумагаи Аки, а клон. Почему-то мальчику стало грустно. Умом он понимал, что шиноби в первую очередь должен выполнять задание, но все равно было обидно. Секундой позже Юзу и Цин-Цин осознали тоже, что Цуцудзаки. - Большой братик… - всхлипнула Юзу. - Слушайте меня внимательно. У меня мало времени… - с трудом говорил клон – На улице небезопасно. По городу помимо обезумевших бунтарей бродят нункенины, ниндзя предатели своих деревень! Я, потратил слишком много чакры, пока добирался до вас… - Аки-клон поморщился. Даже при всей его скрытности, ему не удалось избежать боя с одним из глазастых нункенинов. Тот шиноби был довольно слаб, и клону удалось его убить, но при этом он потратил изрядно чакры. - Когда я развеюсь, оригинал получит все мои знания и тут же отправит к вам несколько клонов, может даже сможет пойти лично! Поэтому спрячьтесь хорошенько, забаррикадируйте дверь и никому, не при каких обстоятельствах не открывайте… - каждое слово клона было тише предыдущего. - Цуцудзаки, ты мужчина, защити своих же…. Не договорив, клон превратился в белый туман, что опустился на пол и затем бесследно исчез. - Проклятье. Проклятье! Кумагаи-сан, пожалуйста, вернитесь! – не смог сдержать голоса Цуцудзаки. Слезы полились из его глаз. Мальчику было страшно, так страшно ему не было никогда в жизни. - Мне страшно, - дрожащим голосом пропищала Юзу. На Цин-Цин же было жалко смотреть. Девочка и так с бледноватой кожей, теперь напоминала живой труп! Только фиолетовые глаза блестели от слез и были полны жизни. - За… забаррикадируем дверь – дал петуха голос Цуцудзаки. Мальчик молил всех известных ему Ками, чтобы Кумагаи Аки вернулся за ними и не оставил умирать в этом страшном городе Танзаки. По помещению витал запах дыма, раздавались всхлипы детей и скрежет перетаскиваемой мебели. Кое-как прислонив все имеющееся имущество к двери, дети стали напряженно ждать своего большого брата из Конохи. А вот у их названого брата дела шли не очень. Он стоял держа кунай перед собой, заслоняя напуганных Эцу и Цу от угрозы. На земле валялись трупы учеников Доу, а сам самурай ругался сквозь зубы и пытался вытащить из плеча засевший в кости кунай врага. "Прозевал!" – отчаянно думал Аки, неотрывно следя за шиноби напротив. Атака была произведена филигранно. Почти все кунаи нашли свои цели, только Аки и Доу смогли блокировать метательное оружие, при этом им еще и удалось прикрыть обоих Юрэцу от смерти. - Это он… это он! – взвизгнула Цу, указывая пальцем на полноватого мужчину с рельефными мышцами на руках и одетого в безрукавку на голое тело. Он был короткострижен и пухлощек, носил перечеркнутый протектор Конохи на лбу, в каждой руке он держал по кунаю, за спиной у шиноби был закреплён большой сюрикен. Аки подумал, что если бы противник швырнул большой сюрикен, то спасти заказчиков бы не удалось. "Ошибка? Недооценка?" – крутились неясные мысли в голове Аки. Почему-то ему вспомнился собственный клон, который вовремя смог среагировать на нападение врага еще в самом начале бунта. Отринув ненужные мысли, Аки приготовился к битве. - Шиноби Конохи. Уходи, мне нужны только Юрэцу, - хриплый голос мужчины резал слух. Аки решил поддержать традицию и дать себе тем самым время распалить свой очаг чакры до максимальной производительности. - Поверить предателю? – хмыкнул издевтельски Аки. – Тот кто продал свою верность за пару золотых не имеет больше доверия. Да, даже если бы тут был самый честный в мире шиноби, разве имею я права подвести Коноху. Кому как не шиноби знать… прости, забыл, ты ведь не шиноби, ты нункенин – предатель. Сказанное Аки задело ниндзя в безрукавке. - Да что такой сопляк как ты, знает о верности?! Хватит разговоров, или убирайся с моего пути… или подохни как пес! – но слова были лишь уловкой. На середине предложения шиноби швырнул кунаи и достал из-за спины большой сюрикен (длина лопасти полметра). Скорость кунаев была запредельной, но что еще ожидать от специализирующемся на букидзюцу шиноби? Аки удалось предугадать направление атаки, и он отразил метательное оружие, летевшее в сторону Эцу, но второе не успел. Раздался противный хлюп, а за ним женский приглушенный вскрик. - Мама! – отчаянно взвыл Эцу. "Биджу! Почему Доу не блокировал, он же был на пути атаки!" – сжал зубы Аки, но глянуть за спину не мог, нельзя упускать врага из виду. Одна заминка и все. Пускай Аки и превосходит этого Нобуру на 2 уровня, но парень не обольщался. Если сравнивать их боевой опыт, то Нобуру оставит Аки далеко позади. На вид нункенину около тридцати, а это значит что опыта шиноби у него минимум 18 лет! Аки отпрыгнул назад, так чтобы Доу был в области его зрения. "Биджу…" – оценил парень разорванное напополам тело самурая. Доу пытался блокировать кунай, но на метательное оружие было наложено какое-то дзюцу – распознал Аки. Но почему тогда противник не наложил дзюцу и на кунай, который он бросил в Эцу? - Неплохо! – засмеялся нункенин, бросил в сторону Эцу большой сюрикен, а сам рванул в сторону, желая обойти Аки со спины. Не желая рисковать, Аки немедля использовал недоработанную технику ртути – Ртутная струна. Из соединённых в печати концентрации пальцев (точнее из двух тенкецу на них) вылетела струя зеркальной субстанции, толщиной с хлыст. Аки дернул сцепленными в печати ладонями, повинуясь его движению, хлыст змеей извернулся в воздухе. Большой сюрикен куском скрученного метала, упал на землю. Вся сила, что вложил нункенин в бросок, ушла в мгновение ока, стоило сюрикену коснуться дзюцу стихии ртути. Аки на этом не остановился, он вновь крутанул запястьями, одновременно разворачиваясь резко в сторону врага. Хлыст устремился к цели, однако противник среагировал на атаку и ушел заменой. Не желая дать врагу инициативы, Аки перестал преобразовывать чакру в стихию ртути, и развеял форму "струны". - Техника Теневого Клонирования, - использовал печать концентрации Аки. Два клона прикрыли Эцу, один прыгнул на крышу к врагу, готовящему какое-то дзюцу, а сам Аки, наплевав на траты сложил печати в технике стихии молнии. - Стихия Молнии: Жало громового Шершня! – выкрикнул вербальный компонент Аки. В его правой руке зародилась молния, следом принявшая форму синего энергетического копья. Между тем Нобуру закончил создавать дзюцу. Он глубоко вдохнул: - Стихия Огня: Мотылек! Яркая красная вспышка устремилась в сторону Эцу, оставляя за собой след из огня. В ту же секунду, клон, бывший на пути дзюцу, активировал все свои взрыв теги. Мощь теневых копий намного уступала оригиналу, но Аки не поскупился и влил именно в копии тегов довольно много чакры. Взрыв! Техника Мотылька столкнулась с взрывной волной и погасла. - Замена, - одними губами прошептал Аки. А тем временем шиноби Норубу еле сдерживал улыбку. Он был горд своим соотечественником. Такая тонкая стратегия! Не имей опыта в подсчете количества чакры врага, Нобуру бы даже и не заметил "лишнего" теневого клона, заходящего по широкой дуге ему во фронт. Сейчас, насколько понял Нобуру, молодой ниндзя использует замену и швырнёт дзюцу с неожиданной для Нобуру стороны. Тонко, и красиво. Как и рассказывал когда-то умирающий отец, в конце перед глазами проносится вся жизнь. Вот и Нобуру, в минуты ожидания смерти задействовал все резервы организма и пытался вспомнить как можно больше. Обычный сирота, не имевший никакой поддержки. На что он мог рассчитывать в клановой Конохе? Разве что на роль мелкого прислужника одного из кланов. Годы упорного труда, понимание границы разделяющей клановых, потомственных и таких как он, сирот и шиноби первого поколения. У первых есть ресурсы и знания семьи, у вторых нет ничего кроме одного ущербного стиля, огрызка стиля листа, и трех простых ниндзюцу. Первые могли позволить себе наносить травмы каналам чакры с очагу, для того чтобы повысить свой резерв и скорость создания чакры, вторые вынуждены быть осторожными и при травме выбрасывались на улицу. Сложная жизнь, но Нобуру не жаловался. Он трудился упорно и был вознагражден доверием Третьего Хокаге. Его приняли в АНбУ! Его, Нобуру, шиноби без кола и двора в спец подразделение элитных ниндзя! Время шло, Нобуру жил от задания к заданию, мечтая однажды завести семью, или хотя бы оставить за собой потомство от сильной Куноичи. На его глазах деревня под мудрой рукой Сарутоби Хирузена преображалась в нечто большее, нежели простой союз многих кланов. И теперь, по прошествии многих лет, Коноха стала домом для множества шиноби. Местом, где даже сын обычного крестьянина, даже безродный сирота, даже дитя шлюхи могут стать шиноби, получить образование и даже войти в управляющий орган деревни – Совет Джонинов! …Нобуру как в замедленной съемке смотрел, как член молодого поколения Конохи меняет себя при активном дзюцу с клоном на дальней крыше… Молодость Нобуру ушла, пришла зрелость, а за ней замаячила старость. Тридцать пять лет. Глубокий возраст для шиноби. Самый пик силы Нобуру. И именно в этом возрасте он решился – пошел на поклон к Хокаге с просьбой. Хокаге согласился помочь. Присмотреть за отпрыском, отдать в элитный детдом, где мальчику или девочке будут доступно все самое лучше – начиная от еды и медицины, заканчивая воспитателями и врачами. Но за подобное была плата – нужно было выполнить последнюю миссию. Институт последних миссий был не нов, и по памяти Нобуру мог назвать пару десятков шиноби и куноичи им воспользовавшихся. Кто-то погиб, кто-то стал нукенином – все ради будущего своего ребенка. … вдали видна неяркая вспышка синевы, даже если бы хотел, Нобуру не смог бы увернуться полностью от этого дзюцу. Но нужно было создать видимость, поэтому он начал слегка смещать свое положение в пространстве. Незачем молодому чунину знать о игре в поддавки Нобуру… На следующую неделю после договора с Хокаге на последнюю миссию, его свели с ней. Они не видели лиц друг друга, носили маски – незачем им знать друг о друге больше чем следовало. Он пытался ей понравиться, честно пытался, даже рассказал о своей мечте – сильном потомке. Неудевительно что это нашло отклик в её сердце, ведь она была такой же. По той же причине согласилась на последнюю миссию. Так слово за слово, они узнали друг о друге больше. И как-то само собой получилось, что через две недели они достаточно сошлись для ночи вместе. Сильные дети рождаются только в любви. Не было ни у Нобуру ни у безымянной Лисы времени полюбить, но они обычной симпатии и страсти оказалось достаточно. Лиса забеременела, а Нобуру ушел на свою последнюю миссию с чистым от тревог сердцем. Теперь его род продолжится. Все было не напрасно! Миссия была простой – втереться в доверие семье Юрэцу, и подготовить почву к недовольству кланов обслуги к торговой знати. Затем пришёл приказ убить главу семьи, слишком умен оказался Юцу, не пошел на провокации и хотел сгладить углы. Позже Нобуру бежал в Страну Реки, где примкнул к одному из наёмнических отрядов нукенинов. И вот теперь он завершает свою миссию – Цу мертва, остался лишь пацан Эцу, с которым позже будут работать другие люди. Главное теперь, чтобы молодой шиноби из Конохи вывел Эцу из Танзаки, но этот справится. … всю область зрения заполнила синяя вспышка, а за ней пришла чудовищная боль и темнота. Нобуру, прыгнувший якобы желая уйти от неожиданной атаки Кумагаи Аки, упал с высоты крыши дома раскаленным трупом на мостовую. Так закончил свой век один из инструментов Конохи. Ненавидимый соотечественниками предатель Конохи, он же вернейший её сын. Аки не забыл с расстояния кинуть пару контрольных кунаев, а затем запечатал труп нашпигованный металлом в один из свитков запечатывания. Посмотрел на Эцу. Последний из Юрэцу рыдал над телом своей матери. Вздохнув, Аки создал двух клонов – это стоило ему сильной боли и жара в районе очага, а также сосущего чувства по основной магистрали СЦЧ. Клоны умчались в сторону Норы, а Аки быстро сблизился с Эцу и вырубил неадекватного парня ударом ребром ладони в основания черепа. Запечатал тело Цу, закинул тушу Эцу на плечо и, ругаясь сквозь зубы, побежал к выходу из города. На крыши он запрыгивать не решился, опасаясь, что будет атакован врагами. Вставших на пути бунтарей, Аки старался обойти, если не выходило - без сожаления убивал их. Между тем солнце клонилось к закату. Безумие в городе лишь нарастало. Огонь пожирал целые улицы и распространялся по улицам обездоленных с пугающей скоростью. Нукенины грабили богатые районы под руководством работодателя из Суны, который не жалея сил убивал любого подвернувшегося ему жителя Страны Огня. Кандзи отдыхал от работы – он свою задачу уже выполнил, ментальная печать сработала в полной мере и теперь бунт никак иначе, нежели силовыми методами не остановить. Трое детей прятались в своей каморке и молились чтобы Аки поскорее вернулся за ними… А рядом с Норой стоял и смотрел на вход в тоннель мужчина с окровавленным колышком в руке. - Одной булочки… не хватило… если бы ты дал больше… если бы ты дал больше они бы… - перед глазами мужчины вставали две его дочери. Близняшки. Одна как две капли воды похожа на другую. Их хладные тела, которые он закапывает в сырую землю… и мальчик который заставил отца выбирать между двумя близняшками… Как он мог выбрать? Как отец мог накормить одну, оставив умирать от голода вторую, как?! - Ха-ха-ха-ха, одна булочка, одна булочка!!! – обезумел мужчина, упал на землю и стал бить зажатым колом по камню. Вдруг, резко и неожиданно он успокоился. Поднялся, посмотрел на скрытый вход в нору. В глазах мужчины отразилось пламя ближайшего пожара, он сделал шаг, другой, поднял колышек и протиснулся внутрь темного туннеля. На лице его лежала тень безумия.***
Фай остановила свой бег, осмотрелась и быстро нырнула в болото. Мимо прошмыгнуло несколько теней. Десять минут куноичи не решалась выйти на воздух, и только после того как её призывной хорёк подал сигнал об отсутствии рядом чакропользователей выплыла на поверхность. Грязная, слегка уставшая ментально, Фай продолжила свой путь. Ей во что бы то ни стало необходимо добраться до Конохи и передать важные сведения Данзо-сама! Однако шесть ниндзя не отпускали куноичи и постоянно вставали на её след. Чтобы Фай не предпринимала, на какие бы ухищрения ни шла – шестеро преследователей все равно её находили. Это бесило! Спасибо печати подавления, эмоции и ум Фай разделены – она злится, но она её же разум холоден и остр – подобная двойственность может запутать неопытных ниндзя, но Фай к печати подавления уже давно привыкла и пользуется всеми её благами. Вновь бег верхними путями, над болотом, вновь бешеный расход чакры на дзюцу скрытности и вновь её находят! - Тц, - скривила губы в злой усмешке Фай. Очередная идея гениальной ученицы главы корня не удалась. "Буду действовать грубыми методами", - решила куноичи. Сложила печать концентрации и мысленно дала команду своему напарнику, небольшому хорьку в жилете джонина и с протектором Конохи на лбу, подыскать подходящее для ликвидации преследователей место. Затем Фай достала из подсумка несколько пилюль яркого салатового цвета и разом их все проглотила. Две недели она бегала от преследователей. А ведь за это время уже давно бы добралась до Конохи и рассказала Данзо-сама о странной плотной чакре Учиха и пещере с непонятными письменами, где, по наблюдениям Фай, раньше было спрятанно нечто большое и важное для неизвестного Учихи. Один тот факт, что её напарник не узнал чакру Учиха, при том что эта чакра очень плотная, тяжелая и агрессивная, настораживает, а тот факт что найдена эта чакра в Стране Дождя, где указом Хокаге запрещена активность шиноби, попахивает предательством. Что за игру ведут Учиха? Кто этот неизвестный шиноби? Что было в той пещере? – у Фай нет ответов на эти вопросы, они ей пока и не нужны. Для начала нужно доставить информацию Данзо-сама, а уже потом проводить расследование, благо все рисунки она в той пещере запомнила (саму пещеру девушка взорвала) и без проблем перенесет на бумагу. Осталось только выбраться! *Писк-писк* перевод: "Фай-чан, недалеко есть неплохое место – доступ к воде там ограничен, под землей большие залижи торфа. |Картина из образов, объясняющая как к указанному месту добраться|" Фай благодарно кивнула другу, неведомо как забравшемуся ей на плечо. Позже она уделит товарищу время и поиграет с ним. Насколько бы крутым Минчи не был, от игр с игрушечной мышкой он отказаться не в силах. На полной скорости девушка вдруг рванула в сторону. Вскоре она отделается от доставших её преследователей, заодно и узнает, кто это такой настырный её вел две недели.***
Пять теней мчались сквозь болото загоняя добычу в угол… и добыча в очередной раз выскользнула из их ловушки. Даже помощь двух сестер-сенсоров, не помогла ударному отряду клана Ву поймать неуловимого шиноби из Конохи. Катака устало прислонился спиной к дереву. Его уже достали эти гонки по болотам. Туда сюда, назад и обратно вперед… Сколько можно! Противник будто издевается, каждый раз ускользает из ловушки в самый последний момент. И не только Катака устал, Кафка, средний брат семьи Ву, уже кроме как матом, никак иначе и не говорит – все обещает *** и *** и даже *** с шиноби Конохи, когда его поймает. Старший из братьев – Кан, все ныл и постоянно накладывал на свое лицо слои макияжа. Трансвестит с большим удовольствием бы мерил платья и гулял по городу, чем скакал по болотам день и ночь. Но хуже всего пришлось сестрам. Кен И, старшая сестра из трех, восприняла постоянные выскальзывания врага из ловушки как личное оскорбление, ведь именно она, Кен И, была клановым сенсором, и именно на ней лежит ответственность за поимку противника. На младшенькую, Ци Эн, не смотря на весь её талант особо рассчитывать не стоит, у неё не достаточно опыта, и именно поэтому вся ответственность лежит на Кен И. Только средняя из сестер, Ан У, старалась показать свою невозмутимость, однако невозмутимость эта была лишь видимостью. Внутри девушка сокрушалась о каждой неудачи их семьи Ву. Особенно обидно было, что даже с заемными силами союзника не удавалось выйти на цель. Очень обидно! - Простите меня, если бы я могла точнее определить местоположение врага… - раздался девичий голос отовсюду. Младшенькая, как была трусихой, так и осталась. Даже когда все братья и сестры вместе, она прячется с помощью новых сил под землей. - Брось, мелкая. Ты не виновата, - видя, что никто не подбадривает младшенькую, взял слово Катака. Как-никак, но он наследный принц клана Ву. Братья могут сколь угодно язвить и негодовать, отец, мать и дед уже все решили. Катака станет главой основной семьи, а все остальные главами побочных. И их решение имеет под собой веские основания. Хотя Катака и предпочел бы статус главы побочной семьи, но не ему оспаривать решение главы клана и старейшины. Как и не Кафке, и не Кану. - Да, и кто же виноват? Может самый главный? И где шляется Каору?! – бесился Кафка. Выглядило это жутко – крупный мускулистый бугай раскраснелся от ярости, его мышцы стали натянули одежду и грозили её порвать. - Он отбыл домой. И да, ответственность на мне, - пожал плечами Катака. – Придем домой, пожалуешься маме. – не смог сдержаться младший брат семьи. - Что ты сказал?! – навис над Катакой Кафка. - Заткнись! Будем ловить крысу, пока не поймаем. Ты своими криками уже порядком всех достал! – воспылал неожиданно гневом Катака, вскочил с места и упер негодующий взгляд в маленькие бусинки коричневых глаз Кафки. - Я вернулся… - испугал Кафку и Катаку неожиданно раздавшийся голос. Говорили на наречии Материка Демонов. - Твою мать, Каору, ты охренел так подкрадываться? – сплюнул Кафка, и зыркнув напоследок на Катаку отошел в сторону. На поляну вышло новое действующее лицо – худой парень с необычно длинными руками в одеждах коричневого цвета с гербом клана Ву, стилистическим изображением сброшенной темно-коричневой кожи змеи на белом фоне. - Отец передал, во что бы то ни стало ликвидировать ниндзя Конохи до конца операции Суны в Танзаки, - поведал Каору. Наклонил голову к плечу: - Вы его еще не ликвидировали? - Нет, мы его еще не ликвидировали! – вновь вспылил Кафка, но на этот раз в голосе была усталость и немного обиды. - Ясно. – Каору повернулся к Катака – Принц, если мы не успеем за неделю ликвидировать цель, вам приказано вернуться в особняк Ву. Глава Клана требует вашего присутствия на собрании Кланов Реки. Чего-чего, но бросать дело незаконченным Катака не желал. Потом будет не отмыться. Не было желания у Катаки выслушивать всю оставшуюся жизнь придирки от Кафки. - Не будет тянуть. Достаточно попыток окружения, нападаем с наскока. Плевать на расход чакры, - принял решение Катака. На самом деле расход чакры нынче для клана Ву не проблема, но отец сильно настаивал не злоупотреблять даром союзника – мало ли какие будут позже последствия. Глянув на братьев и сестер, Катака добавил: - Беру на себя ответственность. Однако даже так понадобилось куча времени, чтобы утомить противника. Три дня, братья и сестры Ву преследовали ниндзя Конохи, не давая ему, или ей, и минуты отдыха, пару раз даже видели исчезающую вдалеке невысокую фигуру. И только на четвертый им удалось заставить ниндзя принять бой. Это было раннее утро дня начала операции Суны в Танзаки. На небе не было и облачка, ярко светило солнце. Приняв все меры предосторожности – Ци Эн обезвредила при помощи своей техники плавания под землей (в частности управления вязкой почвой) все мины и ловушки ниндзя Конохи… которым оказалась невысокая хрупкая куноичи в стандартной одежде Анбу и безликой маске. Куноичи стояла посреди поляны и будто наслаждалась легким утренним ветерком, совершенно не обращая внимания на приближающихся с пяти сторон шиноби. - Вот ты и попалась сучка! – радостно прошипел Кафка. - После того как я сломаю все твои кости… - начал он, но был прерван. Нечто юркое и быстро атаковало его со спины. Кафка качнулся, взревел и рубанул рукой в сторону атаки. Свист воздуха. Неожиданная атака отвлекла шиноби, и Фай сделал свой ход. - Быстра! – охнула Кен И. Только что куноичи стояла на удалении трех сотен метров, а уже рядом с Каном. Танто куноичи коснулся шеи трансвестита, и соскользнул в сторону. Фай заметила, что в месте соприкосновения танто и кожи, кожа на мгновение покрылась трещинами, как земля в пустыне. Дальше ей пришлось отвлечься и уходить от атак со всех сторон. Сложив печать концентрации, Фай активировала ловушки… однако отклика не было. "Плохо. Я не заметила обезвреживания", - спокойно маневрируя среди быстрых ударов трех врагов думала девушка, паралельно оценивая скорость и силу ударов. Не впечатлилась. Блеснул танто. И вновь танто соскользнул с кожи, на этот раз девушки с большой грудью. Вдруг рука одного из нападавших, длинного худого парня, резко удлинилась. Боль стрельнула в боку. Благо Фай успела поменять вектор движения и снизить ущерб путем ухода в сторону по удару. Пока Кен И, Кан и Каору кружили вокруг куноичи, Катака был готов поддержать их со средней дистанции. Смотря на бой, он восхищался навыками управления клановым Хиденом. Ни капли лишней траты чакры, затвердевание кожи именно в момент соприкосновения оружия и кожи, помощь телу техникой Малой Вибрации Чешуи, а еще болезненное дзюцу Каору – Хвост змеи. Катаке только остается и мечтать о подобном. Он покосился в сторону Кафка. У брата пока не ладилось, но не настолько чтобы прийти ему на выручку… да и не смог бы Катака помочь. Он даже не видел врага брата! Что-то очень маленькое, но невероятно быстрое скользким потоком огибало тело Кафки со всех сторон. Кафке даже пришлось полностью задействовать Затвердевание. Сейчас все его тело было покрыто трещинами и морщинами, Кафка был похож на старика… очень опасного старика. Каждый удар Кафка сопровождался гром – Дзюцу кланового Хидена, Взрыв Чешуи во всей красе. Попади он таким ударом и даже сильному Джонину, мастеру тай, не выстоять. Да и скорость Кафки впечатляла, хоть и не дотягивала до скорости Кен И. - Сестра, Ан У, помоги Кафка. Он не справляется, - окликнул сестру Катака. Однако та отвергла просьбу брата: - У меня приказ отца во время боя ни в коем случае не отходить от тебя дальше десяти метров. Катака поморщился. Клановое достояние… первый представитель Ву имеющий Кеккей Генкай. И что толку? Ну может он свободно владеть своей кожей, да вот только не получается использовать Хиден! Все клановые наработки за последние десять поколений приходится заново адаптировать под свою силу. Вот и получается, что, будучи самым талантливым из всей семьи, Катака при этом был слабым и не способен был постоять за себя. Особенно остро это ощущается в боевой обстановке. Катака хотел помочь братьям и сестрам, да только не был способен на это! Следя за удаляющимися куноичи, братьями и сестрой, Катака поднял правую руку. Из его ладони начал формироваться кол. Прицелился. "Слишком быстро". - Кол впитался обратно в ладонь, лишняя кожа преобразилась в чакру с перекосом в Ян и вернулась в каналы, немного их расширив, что вызвало небольшой дискомфорт внутри руки. "Я бесполезен". – Угрюмо молчал Катака и следил за двумя боями. Только смотреть ему и оставалось.***
Она танцевала среди трех врагов. Тело её было подобно струйке веселого летнего Коноховского ветерка, того самого что касается вас и затем начинает пугливо кружить вокруг вас. Так и Фай била точно по слабым местам, очень и очень редко била, но каждый её удар должен был стать фатальным. Однако противники не желали падать с пробитыми почками, истекать артериальной кровью, выть от боли и утраты подвижности при порезанных сухожилиях, нет, противники Фай при значительно худшей технике тай были на удивление крепкими. Даже когда Фай удавалось произвести неожиданную контратаку, которую цель при всем желании увидеть бы не могла, то все равно в месте попадания либо возникала область твердой, потрескавшейся кожи (если Фай била танто), либо слои складок, поглощающие всю силу кулака или ступни. К сожалению, изначальный план куноичи потерпел фиаско – все её ловушки, каждая из которых была замаскирована с помощью уникального дзюцу, были обезврежены. Попытка подорвать преследователей провалилась. Но Фай была бы не Фай, самой гордой и сильной из учеников Данзо, если бы отступила. Да и надоели ей уже эти игры в догонялки. Пришло время иных методов. Конечно, устроить засаду было бы лучше. Отступить сейчас, перегруппироваться и нанести удар по противникам, когда те того не подозревают, но на это нужно время. А больше тратить столь ценный ресурс куноичи Корня не имела права. Кто знает, чем сейчас заняты Учиха? Нужно спешить в Коноху и доложить о находке Данзо-сама… придется поступить не профессионально, не в стиле Корня. Перенеся вес на левую ногу, Фай подняла правую, тем самым избежав подножки. Отклонила корпус назад - практически падая избежала хлесткого в челюсть. Дернула плечо, крутанула корпусом, так изворачиваясь от "неожиданного" пинка длиннорукого. Во время всего этого действа, Фай собирала чакру в канале левой ноги, и когда представился шанс нанесла в падении мощнейший удар с разворота по наскочившей на неё женщине, от которой пахло табаком. Вновь неудача. Ступня, направленная в одно из слабых мест женского тела – в грудь, слишком быстро утеряла всю свою силу и не нанесла вообще никакого повреждения. "Тайдзюцу и простое кендзюцу неэффективны. Букидзюцу и ниндзюцу?" – пришлось признать Фай невозможность ликвидировать противников легким способом. Свистел воздух под ударами наседающих на Фай врагов, от прикосновений их ног куски земли и травы взмывали ввысь, сам бой со стороны походил на природное бедствие – на смерч, но какой-то не такой – слишком часто проскакивали искры от столкновения прочной кожи и стали. Но вдруг, смерч, рожденный движением, сменился яркой вспышкой. Это было столь неожиданно что трое, составляющие основу смерча не успели среагировать. Больше всего досталось длиннорукому Каору, именно возле его лица ноготь Фай испустил ярчайший свет, а затем Каору ощутил как палец куноичи пробивает его глаз и стремиться дальше к мозгу. Опыт поединков с опасными противниками спас Каору от смерти, молодой мужчина успел задействовать Хиден – Сброс чешую, и при помощи все кожи на лице остановить продвижение пальца Фай. Это ему стоило 10% своей кожи и невероятной боли бьющей от каждого оголённого нерва на голове и на шее. Нужно учитывать, что Хиден клана Ву основан на контроле своей кожи, но не дает власти над её созданием. Каору, облепив своей кожей руку Фай, отделил свою кожу от плоти, означает, что он лишился этой кожи до тех пор, пока клановый ирьенин не пересадит ему новую. Добить Каору Фай не позволила Кен И. Использовав вибрацию чешую на максимум, Кен И ускорилась до предела и обрушила на куноичи Конохи град кулаков и стоп. Ловким движением Фай сбросила с ладони бутон кожи Каору, изящно ушла от всех атак Кен И, подпрыгнула – подножка Кана не прошла. За краткие мгновения полёта, Фай на предельной скорости сложила целых двенадцать ручных печатей, часть из которых была не из низшей дюжины, а из верхних сто восьми. Испугавшись за брата, Кен И подхватила Каору и прыгнула в сторону, Кан прикрывал их отход. - Стихия Огня: Лепесток Красной Розы! – сместила безликую маску в сторону и выплюнула в сторону отступающий Фай сгусток спрессованного до багровой красноты пламени. Сгусток был очень похож на пресловутый лепесток розы, танцующий на ветру, оттого дзюцу так и называлось. Но не в экзотическом виде была сила техники. Скорость и управляемость! Лепесток вмиг догнал убегающих, но вместо того, чтобы прожечь их спины, с еще большей скоростью, практически исчезнув из вида, крутанулся в сторону Кана. Фай предположила, что раз дзюцу её противников позволяют им блокировать физические повреждения, то отчего им не уметь блокировать и повреждения от стихийной чакры? Заметила Фай примечательный факт во время битвы – если блокировка происходит автоматически, то останавливающая сила слабей, нежели в случае осознанного применения "затвердевания" или "слоения". Вот Фай и схитрила. Стихия Огня сама по себе очень сильна в плане атакующей мощи, обладает свойством сжигать чакру и её производные, а при попадании по неподготовленному противнику, да еще при такой концентрации – в общем, Кану, к боку которого прилип лепесток, пришлось несладко. - Кац! – цыкнула зубами Фай. Взрыв озарил округу. Волна горячего воздуха растрепала волосы Фай. Куноичи не стала ожидать результата своей атаки, она распечатала из фуин на запястьях свое основное оружие. Возникший от распечатывания дым унесло горячим воздухом. В каждой руке Фай лежало по металлическому кольцу. Девушка держала Чакрамы за рукоять по центру. Сосредоточилась. По левой Чакраме прошла волна воздуха, сменившаяся режущим все и вся ветром, тот же что покоился в правой – раскалился до яркой желтизны. Фай была не очень в стихии ветра, но эта стихия неплохо дополняла стихию огня, к которой у Фай была отличная предрасположенность. Девушка соединила два чакрама… и они стали одним! Поток пламени устремился к небу, метал слитого оружия раскалился добела. Куноичи больше не медля, отточенным до совершенства движением метнула оружие в сторону отступающих врагов, и тут же распечатала еще два чаркама. Все это произошло слишком быстро для Кен И. Женщина успела вскрикнуть, испуганая судьбой брата, как Каору вытолкнул её из-под атаки. Расширенными от ужаса глазами Кен И смотрела как что-то быстрое и белое врезается в окровавленную фигуру Каору, и даже до максимума затвердевшая и закаленная (защита от стихии огня) кожа не спасла третьего по силе в клане Ву. Словно в замедленной съемке Кен И наблюдала как белый объект проникает в грудь брата, как стекает оплавленная кожа и поднимаются к небу огоньки сизого пламени. - Нет!!! – взвыла Кен И. Вдруг, из всех пор Каору выплеснулась белая вязкая субстанция, и за какие-то доли секунды покрыло тело мужчины. Взрыв! Кен И отбросила в сторону взрывная волна. Девушка ощутила боль от капелек метала, проникшего под кожу несмотря на полную активацию Хидена Красный Саламандр, дзюцу позволяющей блокировать кожей стихию огня и тепло. Не успела Кен И отойти от шока, как нечто горячее ударило её в спину. Боль обожгла все нутро. Девушка в безмолвной агонии открыла рот… и нечто странное произошло с ней затем. Очаг за неописуемо малый промежуток времени пропустил удар, и из него нечто вырвалось. Это "что-то" заполнило собой все тело Кен И, вышло из всех отверстий на теле наружу. Мир для женщины потемнел. За темнотой пришла приглушенная вспышка и мощный удар, норовивший перемешать все её внутренние органы в кровавую кашу, но странная субстанция, заполнившая тело поглотила энергию взрыва… и дала за неё Кен И чарку! Однако субстанция как мгновенно появилась, так же и пропала, впитавшись в очаг. Неожиданно мир разломился, и Кен И осознала что её переместили. Как обычно в таких случаях её чуть не вывернуло наизнанку, но женщина сдержалась. Несколько секунд ей понадобилось, чтобы прийти в себя. Кто- то помог Кен И подняться. Неясным взором Кен И смогла опознать в помощнике растерявшего весь блеск и красоту Кана. Брат был весь в копоти, волос на его голове не было, как и большей части одежды. Видно пришлось ему несладко. Кен И осмотрелась. Все, даже Каору (слава предкам!) находились у края поляны. И только Катака был невредим. Каору, весь в крови и ожогах дышал со свистом, и видно не скоро встанет. У брата не было лица и части плоти на голове. Местами голый череп, который покрывала все та же странная субстанция, недавно спавшая Кен И от смерти. Подле Каору, прислонившись к дереву пытался отдышаться Кафка. На здоровяка было жалко смотреть – все его тело покрывали кровоточащие порезы, одно ухо было срезано, щека распорота, были видны красные от крови зубы, но самое поганое – у Кафки не было глаз. Две пустые глазницы смотрели на мир темными зевами. Ан У лежала рядом с Кен И, у средней сестры была отрезана рука, обрубок слегка дымился… Сердце Кен И пропустило удар. Женщина сглотнула и с нарастающим страхом посмотрела в сторону центра поляны. "Чудовище!" Медленно к ним шла невысокая то ли девичья, то ли мужская фигура. Вокруг фигуры по замысловатым траекториям летали белый быстрые объекты в количестве двенадцати штук. Двенадцать раскаленных добела Чакрам были готовы обрушиться на клан Ву и распылить их тела в прах. Рядом с фигурой прыгал возбужденно небольшой хорек в жилете джонина и протектором Конохи на лбу. Куноичи будто приглашала Ву на бой, но никто из братьев и сестер не смел двинуться в её сторону. - Кафка, твой противник, что он умеет, - напряженный голос Катака достиг сознания всех братьев и сестер. - Ха… Ха… Я не знаю… Я не знаю! Эта тварь! Я даже не видел как он выглядел! Его скорость слишком быстра… слишком быстра… - затихающее мямлил Кафка пока не умолк окончательно. - Нам не победить. – Ан У приподнялась на здоровой руке. – Катака-доно, я доставлю вас домой. *Кашель*. – Ан У сплюнула сгусток крови. Её внутренние органы были повреждены. Три раза она сможет использовать пространственное дзюцу, и эти дзюцу станут последними дзюцу в её жизни. Катака нахмурился. Прикусил губу. Вдруг он громко заговорил. - Союзник-сама! Мы просим вашей помощи! Кен И могла бы осадить брата, сказать что лучше бы он дал Кану высказать свой план, вот только Кен И еще помнила ту белую жидкость, которая спасла ей и её братьям жизнь.***
*Писк. Писк* перевод: "Фай-чан, я нашел, я нашел!" – радовался напарник. Фай погладила животное по голове, хорек подставил подруге свое ушко. - Ты молодец, Минчи. – задумчиво проговорила Фай. Она уже оценила силы противников. Немного смущал способ, которым эти ребята смогли спастись, но Фай особо не переживала по этому поводу. Все же она не использовала и десятой части своих сил – нужно было выманить последнего преследователя, того кто обезвредил все ловушки и захватить его в плен. Коноха, и Данзо-сама в частности, будет доволен такому подарку. И теперь, когда Минчи смог почуять давшего слабину соглядатая, Фай больше не намерена была сдерживаться. - Минчи, я займусь ими, – кивок на врагов – ты же следи за соглядатаем. Нельзя дать ему уйти. Хорек истлел миражом – настолько была высока скорость его рывка. Руки Фай мелькнули в сложении печатей. Чакра хлынула из тенкецу сцепленных в печати концентрации пальцев и устремилась по тонким нитям чакры к летающим Чакрамам. - Буки но дзюцу: Падение звездного неба. Возможно противники Фай и могут блокировать часть повреждений, но перед буки но дзюцу S ранга, самолично придуманного Фай это все бесполезно. Когда тонкие методы неэффективны, приходит время грубой силы. В грубой силе никто из Корня не может соревноваться с невысокой худенькой плоскогрудой Фай, даже её учитель, даже большинство Анбу, даже часть элитных ниндзя. А все потому, что в Фай течет кровь одной легендарной личности, человека слывшего своей похотливостью и умом – кровь одного из великих Сенджу! Двенадцать белых "звезд" взмыли в небеса. В яркой вспышке они раскололись на половины и по воле своей создательницы обрушились на земную твердь. Катака отчаянно взывал союзника о помощи. Ци Эн, в страхе дрожала под землей. А где-то недалеко, минутой ранее из-под земли всплыл некто сочетающий в себе образ человека и растения. Половина этого существа была черной, вторая половина белой. - Семпай, мы поможем им, или будем искать иной инструмент? – странным образом двигались губы белой половины, губы черной половины были прикрыты. - Глупец. Выполняй задачу лидера и помалкивай! – осадил белого черный. - Хорошо… - как-то даже печально выдохнул белый. Помочь Ву, для белого означало не много, не мало – умереть. С другой стороны, он переродится в другом белом, а это значит заново сможет восторгаться миром, его природой и необычными явлениями. Процесс познания для белого начнётся с начала – тоже неплохо. Когда "звезды" подняли в небо, белая часть человека-растения стекла протухшей лужицей. Остался лишь черный, но ненадолго. Протухшая лужица закипела и запрыгнула на человека-растение, преобразилась в белую половину. - Вау, вау, вау! – восторженно заорал белый, указывая пальцем в сторону облаков взрыва вдалеке. Отвлекся ненадолго и заорал: - Ась? Кто-то говорит у меня в голове! Черный лишь тихо вздохнул. - Это твои мысли, идиот…***
Неописуемый восторг от нахлынувшего могущества захватил Катака. Хотелось смеяться и орать что-то радостное. Даже ни смотря на тот факт, что его тело бросало и крутила взрывная волна, даже ни смотря на то, что плоть жарилась в творившемся вокруг пекле, Катака радовался как дитя, впервые получивший похвалу строго отца. Чакра, она пропитывала каждую клеточку, каждый ген его кожи. Каналы внутри тела расширились чуть ли не в десять раз, но боли не было, они не рвались, даже не трескались! Очаг Чакры стал личным солнцем Катака. Каждую милисекунду он давал юноше количество чакры сравнимое с прошлым полным резервом Катака. Энергия внутри каналов была ближе к глине, но управлять ей было очень легко. Катака с беззвучным смехом зачерпнул чакры, влил её в кожу на ладонях и выстрелил жгутами липкой кожи в сторону от эпицентра взрыва. Уже вдали от бушевавшего пламени Катака оценил ярко белую субстанцию, покрывающую все его тело. Одежда юноши была полностью уничтожена, трусы из чакропроводящей проволоки застыли металлической кляксой и стекли на ноги, превратившись в неопрятные шорты металлического цвета. Мозг, наполненный эйфорией, отказывался работать правильно. Сознание Катака затуманено, и кто знает, что бы с ним случилось, если бы он не заметил валявшуюся чуть поодаль обугленную ногу… женскую ногу. - Нет… нет-нет-нет-нет-нет! – подбежал к ноге Катака. Дрожащими руками дотронулся. Вокруг бушевало пламя, а Катака держался за останки одной из его сестер. Эйфория бесследно исчезла, уступив место непониманию и отрицанию. Ощущение могущества сменились бессилием. - Как так… как же так, - мямлил Катака. - Брат, беги! – донесся до его разума вскрик из-под земли. Катака вздрогнул. Отчаянный вопль Ци Эн отрезвил. Выплеснув огромное количество чакры из тенкецу на ногах, Катака выстрелил собой в сторону. В место где он только что стоял упала белая звезда. *Бабах!* Тело Катака унесло в дали. Но о себе парень не заботился. "Там же только что пряталась под землей Ци Эн!" – Разрывалась личность Катака от боли потери. "Убью!" – гнев на куноичи затопил разум. Катака, сам не понимая как, понял, где находится враг. Из его плеч, кистей и ладоней в сторону противницы устремились острые жгуты липкой кожи. Скорость жгутов была высока. Ударив в место где только что стояла Фай, они расплескались лужей липкой субстанции. Катака напряг жгуты и потянул свое тело к точке атаки. В полете в него врезалось множество кунаев, пропитанных чакрой огня. Парень почувствовал, что количество субстанции, дающей ему силы, немного уменьшилось. Затем он понял, что каждый всплеск активности очага чакры уменьшает количество белой панацеи. "Убью!" - стерла ярость все мысли. Только дотронувшись до земли руками и ногами, Катака выстрелил во все стороны кольями из твердой кожи. Чакры он на эти колья не жалел. Если раньше они были коричневого цвета, и сильно уступали по прочности железу, то ныне их можно прировнять к качественной стали. Катака не видел своего врага, все что он мог атаковать по площади. Да и не было у парня изысканных дзюцу – простая манипуляция свойствами кожи, да её создание – вот и все на что способен Катака. Совсем другая история начинается, когда Катака вливает огромное количество чакры в кожу. Ведь, как не посмотри, но кожа часть его тела, и в неё можно вложить намного больше чакры, нежели в дзюцу. Таким образом, в данный момент, обладая запасом чакры равном количеству чакры всех погибших только что сестер и братьев (Катака не знает об этом), у парня есть шанс справится с Фай. К сожалению, Фай не собиралась недооценивать врага. Одно то, что он выжил после Падения Звездного Неба, говорит о многом. - Нинпо: Сэкура! – услышал сквозь рев ветра, возникшего от взрывов Катака. - Кхэ, - выдохнул принц клана Ву от неожиданности, когда что-то острое пробив все преграды проникло в его плоть со спины. Прошло сквозь позвоночник, пробило Очаг и вышло спереди. Сам не понимая, что делает, Катака в отчаянье повелел белой жидкости покрыть очаг Чакры. На это ушло неожиданно много ресурсов панацеи (так окрестил белую жидкость Катака). Вдруг кто-то закрыл от него солнечный свет. Катака поднял голову. Перед ним стояла невысокий человек. Резко человек схватил лицо Катака в свои ладони. - Слишком крепкий, - распознал Катака приятный до отвратительности женский голос. - Нинпо: Сэкура. Что-то острое вышло из середины ладоней куноичи и проникло в мозг Катака. И опять же, Катака мгновенно заполнил рану белой жидкостью, однако все что он мог снизить повреждения, и как можно быстрей заполнить рану панацеей. Маска куноичи ушла в сторону. Катака угасающим сознанием распознал нижнюю часть лица своей противницы. Женщина вдохнула полной грудью. И обрушила на Катаку ревущее пламя. Крича от боли, Катака пытался вырваться из ладоней женщины – но все было тщетно. Каждый его рывок вредил мозгу Катака, и заставлял его тратить большое количество панацеи на ликвидацию последствий своих попыток. А пламя все кружило вокруг Катака и кружило. Медленно истлевала белая жидкость с тела, глаза начинали побаливать, как только слой белой жидкость с них уйдет, Катака ослепнет навсегда – повреждённые огнем глазницы невозможно залечить. "Я умру? Умру не отомстив за свою семью?" – задавался вопросом Катака. Отчаянье заполнило все его естество, но и оно постепенно ушло, оставив лишь пустоту и смирение со своей судьбой. Возможно у судьбы были иные планы на Катака. Куноичи почему-то отпустила его. Поток пламени прекратился, однако что происходит было не разглядеть – остатки огня все еще кружили вокруг Катака. "замена" – в отчаянье попробовал использовать технику Катака. Не удалось. Противник заблокировал эту возможность своим дзюцу… Некоторое время спустя, Катака смог разглядеть что происходит. Враг стоял недалеко. Нога куноичи давила на голову лежащей на земле Ци Эн. Лицо Ци Эн было направлено прямо в сторону Катака. Парень видел весь тот ужас, что отражался в глазах бледной тринадцатилетней младшей сестры. Понимание нашло на Катаку. Ци Эн выжила благодаря белой жидкости, и в самый опасный момент, когда враг жарила Катаку своим пламенем, попыталась ударить куноичи в спину. Однако попытка провалилась. "Ци Эн…" – открыл и закрыл рот Катака. Собрав волю в кулак, он направил чакру в кожу, но на этот раз кожа не стала наслаиваться и образовывать колья или жгуты. Катака создал мириады тонких нитей и устремил их внутрь себя, обволок нитями кожи все свои органы, все кости и даже мозг. На это действо ушла почти вся панацея. Понимая, что даже так ему не победить, Катака решил дать сестре шанс сбежать. Оставшуюся панацею он влил в ладонь. Встал и направил руку в сторону обратившей на него внимание куноичи. Все готово было к сильнейшему выстрелу чешуёй, на который был способен Катака. Но ему было не суждено выстрелить. Юркая неясная тень возникла из ниоткуда и полоснула Катака по шее. Кровь потоком ударила в небо. В мгновение ока все вены и артерии на голом теле Катака были порезаны. Мир для Катака сузился до острия небольшого ножичка увеличивающегося по мере приближения к глазу парня. Сознание принца уплывает во тьму бесконечной свободы… … … …***
Хорек вытащил свой нож из трупа, смахнул капли жидкости, что были на лезвии клинка и в два прыжка добрался до своей напарнице. Позади юркого животного осталось покалеченное бездыханное тело…