Испытание на непоколебимость

      Советник Вонголы разбирал большую кипу бумаги, временами посматривая на фотографии – одна с его женой Наной и их маленьким сыном Тсуной. На второй – уже повзрослевший и превратившийся в статного и молодого человека сын в чёрном костюме рядом с советником. Разница между этими фотографиями, наверное, четырнадцать лет, так как Тсуна стал Дечимо Вонгола в свои девятнадцать с половиной лет. Теперь неопытный босс мог видеть отца каждый день, оба старались два раза в день звонить Нане (она так и осталась в Намимори). Но двое Савада переживали за неё не больше, чем за свои жизни! Безопасность Наны – именно это их объединяло.       День был спокоен – вчера Тсуна предупредил о том, что ему срочно надо отъехать по важным делам, надо встретиться с одним из его хранителей. В подробности Емицу – именно так звали внешнего советника – посвящён не был, а потому он продолжал гадать, по какому поводу Тсуна отлучился. Перепроверять дела, обсуждать внутренние разногласия совсем не хотелось, и мужчине только и оставалось, что сидеть и скучающе сверлить огромный кабинет.        — Емицу-сан? — в кабинет заглянул Такеши Ямамото – один из друзей-одноклассников Тсуны и хранитель Дождя. Его взгляд был напряжён, отец Дечимо Вонгола сразу приметил это. — Извините за беспокойство, но Вы не видели Тсуну? Я просто хотел ему передать одно письмо, которое пришло от босса одной семьи Альянса.        — Я сам это прочту, — небрежно бросил Емицу, закидывая ноги на стол. — Давай сюда!        — Но письмо попросили доставить лично в руки Джудайме! — настоял хранитель Дождя. — А вы знаете, не хуже Базиля, как мы относимся к таким просьбам!       Здесь Ямамото был полностью прав – если надо было что-то принести такое, что должно быть в руках у их босса, они это выполняли. Они готовы были выдрать глаза тому, кому попадётся это письмо не по назначению. Поэтому, если доставить послание получалось не сразу, то кто-то с особой тщательностью хранил посылку за пазухой, либо у себя.       Только разговор окончился, как в дверь постучали.        — Войдите, — устало ответил Емицу, а после разрешения в кабинет, в прямом смысле данного слова вбежал Гокудера Хаято!       Советник разочарованно вздохнул – сколько лет бы ни прошло, хранитель Урагана будет таким же эмоциональным и чуть заботливым. Он всегда был предан Тсуне, и, если Гокудера врывался, значит, он что-то хотел сказать. Или попросить.       Когда самый преданный хранитель остановился, то он осмотрелся и задал вполне нормальный со стороны вопрос:        — Емицу-сан, бейсбольный придурок? А вы случайно не видели Джудайме?       Двое присутствующих в кабинете мужчины сделали жест рука-лицо, и, видимо, Гокудера понял, ввиду чего они так отреагировали на его вопрос. Скорее всего, подумалось правой руке босса, Тсунаёши куда-то отлучился, а ему ничего об этом не сказали!        — Эй, Ямамото! — обратился обладатель пепельных волос к бывшему игроку бейсбола. — Ты часом не знаешь, куда пошёл Джудайме, иначе я просто не прощу себе того, что не уследил за своим боссом!       Эта эмоциональность, бесконечное обращение к Тсуне, как «Джудайме!», надоедливая крикливость и тому подобное, что было присуще этому парню – всё это несколько сидело в печёнках у внешнего советника. Но тот терпеливо смотрел на то, как Хаято всё время ходит из одного конца кабинета в другой, крича и размахивая руками (а иногда и динамитами). Такеши же просто спокойно наблюдал за другом, не понимая, когда пройдёт у хранителя Урагана пылкая преданность.       Нет, это хорошо, что у Тсуны есть такие замечательные и верные друзья и хранители, но характер этого паренька не изменился – остальные хранители очень надеялись на то, что когда-нибудь Хаято просто будет помогать боссу и говорить, что задание или просьба с приказом выполнены. А выкрики остались давно в прошлом. Но пока Савада Емицу смотрел на то, как Хаято кричал о том, как хорошо он выполнил задание, и его надо похвалить!       Но пока Гокудера продолжал оставаться самим собой и кричать «Джудайме!».        — А тебе он разве не говорил? — удивился Емицу, нахмурив брови.       Пылкость пепельноволосого молодого человека тут же утихомирилось.        — Нет, он мне ничего такого не говорил! — изумлённо выговорил Гокудера, моргая глазами. — А вы знаете, где он?       Емицу ударил по лицу – иногда рассеянность у его сына всё же проявлялась, и тот забывал всех предупреждать. Хорошо, что отцу не забывал никогда говорить, чтобы в случае необходимости предупредить и всех остальных.       Савада-старший открыл ящик в столе и принялся что-то выискивать. Найденное оказалось записной книжкой в ветхом переплёте с гербом семьи на лицевой стороне. Такеши в мгновение ока обратил внимание на то, что делает отец его босса и посмотрел на Гокудеру, указывая ему на то, куда сейчас надо смотреть.        — Емицу-сан? — тихо спросил Гокудера, сжимая манжет нового пиджака, всматриваясь в пол.        — Эх вы, молодёжь, — как-то ностальгически проговорил мужчина, перелистывая пожелтевшие от времени страницы ежедневника. — Не цените вы опыт предыдущего поколения, а потом жалуетесь на то, что ничего не помните, помогите нам скорее, иначе пропадём!       У Емицу иногда была такая привычка от разговора с другими людьми переходить к разговору с самим собой. И сейчас последние предложения казались Урагану и Дождю неуместными в данной ситуации.       Одно можно было сказать точно: некоторые советы были ёмкими и полезными, и хранители всегда старались их запоминать. Даже Хаято откуда-то достал блокнотик и начал что-то записывать туда. Такеши последовал его примеру. Когда они оба закончили, то услышали голос внешнего советника.        — Итак, Тсуна направился к Кёи Хибари на важную встречу, — сообщил он, хмурясь. — Не нравится мне это, однако.        — Что именно? — не понял хранитель Урагана и решил подойти поближе и рассмотреть запись. Неаккуратным почерком была выведена запись «Хибари-сан, встреча в додзе за городом». Хорошо, подумал пепельноволосый, что понятно, куда уехал босс, а то пришлось бы организовать мозговой штурм!        — Хибари-сан, насколько мне известно, не любит шум, — вспомнил бывший игрок бейсбола. — Гокудера, может, нам следует самим отправиться до этого особняка и попросить разрешение присутствовать при этом разговоре?        — Я не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой Емицу.        — Это почему? — не понял Ямамото.        — Потому что, — свои слова вставил Хаято, — Кёя Хибари, если вызывает Джудайме, то хочет личного и отдельного от постороннего мира разговора! Ты вспомни, как он нас однажды чуть не прибил за то, что мы хотели сидеть рядом с Тсуной! Мы потом к девушкам ходили лечить наши раны!       Емицу хмыкнул – он помнил, когда однажды, вернувшись в Намимори, первым делом, с чем, а точнее, с кем он встретился, был Тсуна, который нёс на себе раненных и немного побитых хранителей Дождя и Урагана, упрекая их в том, что не стоило злить нелюдимого Хибари, иначе такие синяки у них на всю жизнь останутся! Скрепя сердцем Такеши и Гокудера всё же согласились отпускать босса, только было у них одно маленькое условие – звонить и предупреждать о том, что он на месте или он собирается приехать.       И тут оба хранителя переглянулись и с беспокойством посмотрели на советника.        — Что? — не понял сразу Емицу.        — Тсуна с Вами не связывался? — тихо проговорил Ямамото.        — Нет, — теперь до Савады дошло, из-за чего хранители так посмотрели на него. — Срочно сходите за Хроме или Реборном, мне нужно знать, говорил ли Тсуна о своих планах! Тсуна уехал к этому Кёи Хибари ещё вчера вечером!        — Мы бы с радостью, но… — заговорил Ямамото, но его перебил советник.        — «НО»? Этому есть какое-нибудь объяснение?        — Да, Емицу-сан, Реборна в главном штабе сейчас нет! — отрапортировал хранитель Урагана. — Подождите, вы добавили, что Тсуна отправился к Кёи еще вчера вечером? И до сих пор не вернулся?!        — Что же тогда произошло? — пожал плечами Ямамото.       Савада хлопнул рукой по лицу. Помимо того, что от Тсуны никаких вестей не поступало, так ещё и Реборна нет в глвном штабе. Обычно киллер сидел где-то и занимался тем, что либо пил чашечку кофе, либо помогал в делах своему бывшему ученику.       Цепочке размышления прервал голос Хроме Докуро, которая вбежала в кабинет с пыхтением и тревогой в её глазах.        — Хроме? — Хаято сощурил глаза. — Что случилось?       Девушка с тёмно-синими, почти фиолетовыми глазами посмотрела на тех, кто находился в этом помещении. Она один раз моргнула, кому-то кивнула, а после ответила:        — Мне только что звонил Реборн-сан, — робко проговорила девушка, — он сказал, что он отправился в больницу.        — Что понадобилось Реборну в больнице? — не понял Емицу.        — Не знаю, но он просто просил передать вам это сообщение, — тихо пробормотала девушка, опуская взгляд в пол. — Его вызвали по какому-то очень важному делу, — добавила она.        — Он сможет нам сообщить о том, по какой причине его вызвали сюда? — продолжал задавать вопросы советник.        — Да, конечно, — согласилась Наги, а на лице появилась милая улыбка. ***       Реборн ехал в небольшой машине на бешенной скорости. Сегодня днём один из врачей больницы Италии попросил приехать киллера срочно. Диспетчер или врач добавил, что это будет интересно, но в то же время тяжело.       Киллеру оставалось только думать, что же за сюрприз ему приготовили. Да и как назло, Тсуна не отвечал на телефонные звонки. Сколько раз бы не набирал бывший Аркоболено телефонный номер, тот не отвечал. Это говорило о том, что что-то непременно произошло с его никчёмным учеником.       Машина повернула на загородное шоссе, и автомобиль помчался на бешенной скорости. Ветер в ушах гудел, в глазах почему-то всё расплывалось. Хоть больница и находилась не так далеко (по меркам сильнейшего киллера так вообще на все двадцать пять километров), но сердце отчего-то сильнее стучало. В глазах слёзы сами собой наворачивались, зубы на автомате покусывали нижнюю губу, дрожь в ногах не прекращалась.       Машина повернула к больнице. В небольшом дворике имелась парковка, где посетители могли оставлять машины, что, собственно мужчина с закрученными бакенбардами и сделал. Чёрная и небольшая машина устроилась в уголке, и Реборн вышел наружу.       Прохладный ветер неприятно дул в его лицо. По телу сразу побежали мурашки. Обхватывая себя руками, киллер поспешил подойти к главному входу, где его ждал один из его знакомых. Это был немолодого возраста с тёмными глазами, в которых плескалось волнение. Реборн сразу нахмурился – ему это не нравилось.        — Мистер Реборн! — обращаясь к киллеру, врач вздохнул с облегчением. — Как хорошо, что вы пришли!        — У вас, наверное, был особый повод пригласить меня в больницу, — хмыкнул собеседник, пожимая руку приветствовавшего. — Вы знаете моё отношение к растрачиванию времени на просто так.        — Мы понимаем Вас, мистер Реборн, — учтиво раскланявшись, робко проговорил врач.       Они вошли в холл, где кроме регистратуры ничего не было. Молодая работница сидела и что-то вбивала в компьютер. Увидев коллегу и гостя, женщина немного испуганно подняла свои глаза и посмотрела на мужчину в чёрном и дорогом костюме.        — Анна, где лежит особо важный пациент, которого привезли сегодня утром? — обратился врач к девушке. И Реборн, и сама Анна невольно вздрогнули. Киллеру не нравилось то, о чём говорил медицинский персонал. А девушка что-то напечатала на клавиатуре и начала искать того, о ком так мрачно упомянул врач.        — Вы уверены, что он готов? — мрачно проговорила молодая девушка. — Если это так, тогда ваш особый пациент лежит в реанимационном крыле, палата номер триста семь.        — Именно, — с уверенностью проговорил врач, приглашая Реборна следовать за ним.       Киллер пошёл вслед за ним, покусывая нижнюю губу от напряжения. Сердце сильнее билось от тревоги. Почему-то это было связано с Тсунаёши – мужчине казалось, что именно его ученик сейчас где-то лежит в одной их этих палат.       Они вошли в крыло реанимации – мрачная аура окутывала киллера, и Реборн начал терять над собой контроль. Конечно, тот пытался взять себя в руки, но эмоции брали свой вверх.       Они вошли в палату, где на койке лежало тело, обмотанное в бинтах. Присоски были прицеплены к рукам и ногам больного, аппарат противно пищал, оповещая о том, что тот, кто лежит на больничной койке без сознания, но живой.        — К-кто это? — мрачно спросил Реборн, нахмурившись.        — Ваш ученик — Дечимо Вонгола, Тсунаёши Савада, — мрачно и на автомате проговорил врач. Тот был осведомлён о том, какую должность занимает и сам киллер, и его ученик. При упоминании о том, кто был скрыт под всеми этими бинтами, мужчина принялся отходить к двери, скатываясь по стене вниз. Эмоции окончательно брали над ним вверх, хотя тот брал в руки, тяжело дышал, сжимал до боли зубы. Интуиция не подвела – в больницу его вызвали из-за того, что попал туда Тсуна. И куда? В реанимацию!       Вскоре киллер смог собраться и спросить:        — Как это произошло, вы в курсе?        — Его привезли с места аварии, — прозвучал ответ.        — С места аварии? — повторил киллер. — Ладно, каким образом туда попал, это отдельная история, самое важное сейчас для Тсуны – очнутся и восстановиться. Вы не против, если я отойду немного, мне надо сообщить о случившемуся остальным… подчинённым.        — Хорошо, — врач только кивнул, и после этого Реборн направился к холлу. ***       Пока Емицу, Такеши, Гокудера и Хроме ждали сигнал-звонок от Реборна (или от Хибари Кёи), часы бесконечно тикали, заставляя всех членов небольшого собрания сидеть на иголках. Время словно замедлило свой ход, и ожидание звонка казалось вечностью.       Наконец послышался стук в дверь, и в комнату без разрешения входить вошёл гордый и немного величественный Кёя! Его сопровождали Мукуро, Рёхей, Ламбо. Взгляд трёх был тревожным и непонимающим, как у остальных.        — Хибари? — взгляд Емицу стал более напряжённым. – Что произошло? Тсуна не добрался? — Именно, — коротко и холодно бросил Кёя. — Я ждал его вчера вечером, но он так и не приехал. Да и телефон не отвечает.       Хранители встревожились – всё это им никак не нравилось. Да и от Реборна ответа не было.        — Зачем тебе понадобилось встретиться с Джудайме? — спросил Гокудера.        — Хм, — прозвучало только это.       Никто толком не знал, что именно скрывается в голове у Хранителя Облака. Молчание прервал звонок на телефоне у Емицу. Тот немедленно схватил трубку и ответил:        — Слушаю!        — Емицу, это я, Реборн, — донеслось с другого конца трубки.        — Слава Ками-сама, — облегчённо вздохнул советник, но киллер его резко оборвал.        — Я бы не советовал так рано расслабляться, — ответил голос, и советник нахмурился, на что обратили внимания и другие хранители. — Я только что был в больнице, которая находится в двадцати пяти километрах от нашего главного штаба. Мне сообщили не слишком утешительную новость. Тсуна попал в больницу и находится в реанимации!        — Ч-что? — взревел Емицу, вскочив с кресла, но держа трубку у уха. — Ты точно в этом уверен, Реборн? Врачи что-то говорят?       Такеши и Гокудера переглянулись, пожимая плечами; Мукуро сжал руки в кулаки. Ламбо опёрся о дверной косяк, а взгляд Кёи стал напряжённым.       Тем временем все продолжили слушать печальный голос советника.        — Хорошо, кто должен подъехать?... Я и правая рука Тсуны, — Емицу подал знак Хаято, чтобы тот начал сборы.       Пепельноволосый хранитель немедленно ушёл из кабинета.       Когда советник окончил разговор, то его лица побелело, и мужчина словно стал мёртвым.        — Что случилось? — обеспокоенно спросил Такеши.        — Тсуна, — немолодой мужчина схватился за левую часть груди, потому что ему стало плохо внезапно. Хроме сразу помогла тому устроиться в кресле, открыла окно, впуская свежий и прохладный воздух в душное помещение. Стало и одновременно и легко и в то же время что-то тяжкое и давящее засело в груди. Было больно, словно в тебя воткнули кол.        — ДЖУДАЙМЕ В БОЛЬНИЦЕ?! — послышался голос Хаято, и через секунду на красной дорожке появляется Гокудера, у которого в руках чемодан с курткой. Советник мрачно кивнул, принимая от хранителя Грозы стакан воды и таблетку успокоительного. Хранитель Урагана поджал губы, цыкая и фыркая. Но вместе с Хибари он отправился открывать гараж, где помимо машины, которой пользовался Реборн, было ещё три.       Кёя подогнал машину к главному входу, где все стояли у больших дверей. Хранитель Облака освободил водительское место. На это место сразу сел Гокудера, а на переднее пассажирское сел Емицу, который нервно мял манжет рубашки. Машина сразу, но плавно двинулся с места, и всё оставшееся время казалось для отца Десятого босса вечностью. ***       Савада Емицу сидел на стуле рядом с больничной койкой, на которой лежал сын. Аппарат противно пищал, давая каплю облегчения – это говорило о том, что Тсунаёши всё ещё жив, он пытается бороться, вернуться в этот мир.       Вспоминая более молодые годы, советник мафиозной семьи потрепал небольшой пушок волос Вонголы. Едва заметное подёргивание века стало сигналом того, что Тсуна чувствует присутствие кого-то. Савада-старший улыбнулся, а в глазах заблестели слёзы.        — Выздоравливай, Тсуна, — прошептал мужчина чуть ли не плача от счастья. Он хотел уже покинуть палату, но слабый, едва слышимый и молящий голос заставил его остановиться.        — О…то-сан, — тяжело и с большим упорством прошептал Тсуна. — Убить…. писто… После этих слов Савада-младший снова провалился в бессознательность. ***       Стоявшие за стеклом Гокудера и Реборн смотрели на больного. К койке медленно подходил Емицу – отец Десятого босса семьи Вонгола и его советник. В его глазах плескались тревога и волнение. Киллер понимал, что сейчас надо успокоиться и взять себя в руки, а потом надеяться на то, что с этим никчёмным учеником всё будет хорошо.       Краем глаза Реборн увидел, как с большим трудом Тсуна что-то произносит, правда, слова нельзя разобрать. Савада будто это говорил через силу, чтобы немного успокоить своего родителя. На лице учителя появилась мимолётная улыбка.       Через пятнадцать минут, когда Емицу уже успокоился и пил спокойно чай, к хранителю Урагана и киллеру подошёл знакомый второго. Он поприветствовал всех троих и попросил отойти, чтобы что-то сообщить.       Взгляд у доктора был печальным и затуманенным, что не понравилось Емицу. Однако тот спокойно допил напиток и выбросил пластиковый стаканчик в мусорное ведро. Все трое принялись ожидать от доктора всё что угодно, лишь бы жизнь Дечимо Вонголы оставалась вне опасности.       — У меня хорошие новости, — спокойно заговорил мужчина. — Тсунаёши Савада в скором времени будет переведён в обычную палату, а, значит, его не нужно долго держать в реанимации.        — Это действительно очень хорошо, — согласился Емицу.        — Но есть одно «но», — внезапно оповестил врач посетителей, и мужчины резко напряглись.        — Что же это? — не понял Хаято, а Реборн с Емицу нахмурили брови.        – Из-за того, что Тсунаёши Савада попал в аварию, было кое-что повреждено, и теперь пациент не сможет больше ходить! — ответил врач, а Емицу из-за этой новости плохо с сердцем стало! Гокудера сразу отвёл его на лавочку, ещё немного посидеть – столько новостей на такое уже нездоровое сердце! Конечно, из-за этого может и плохо стать!        — Как это так, Тсуна не сможет больше ходить? — совсем осипшим голосом проговорил советник, закрывая лицо руками. Хотелось плакать, но какой в этом был смысл? То, что сын выжил, это хорошо, но как тот отреагирует на то, что он больше не сможет больше ходить?        — Емицу-сан, может, поедем домой? — тревожно спросил Хаято.        — Наверное, стоит, — прохрипел Емицу, а потом обратился к третьему посетителю. — Реборн, свяжись с Наной и скажи, что с нами всё хорошо. Насчёт Тсуны… — мужчина посмотрел в сторону окна, где за стеклом лежал его перебинтованный сын, — если она спросит, пока ничего не говори. Если потребует, тогда скажи, что он занят делами.        — Понял, Емицу, — ответил киллер.