***
Четверг 6:42. Миша проснулся, спать ему уже не хотелось и он сел в позу лотоса, смотря в окно. Светает. На небе ни одной тучи, а только восходящее Солнце с востока. В коридоре уже были слышны тихие шаги врачей и скрип подавившегося пола, по которому с осторожностью проходят, чтобы не разбудить пациентов. Приятная тишина безо всяких посторонних звуков, которые разрушают ее. Сейчас она торжествовала в больнице, ведь еще не все проснулись. Но тишине не нравилось, и она раздражалась с каждым новым звуком, что громче ее самой, все больше. Вскоре, она начала терять свои силы. Звуки прибавлялись, тишине пришлось сдаться. Но она придет с новой силой, просто нужно подождать… Тихий скрип двери и она немного открылась. Внутрь заглянула молодая девушка шестнадцати лет и с короткими русыми волосами. Миша повернулся на звук и растянулся в улыбке. -Привет, Лизон, — протянул Миша и обнял Лизу, — вроде же часы приема не с семи? -Допустим, — согласилась она, — но я же должна была придти к своему братюне, так ведь? -Так ведь, — кивнул парень и предложил Лизе сесть на кровать. — Что в школе происходит во время моего отсутствия? -Много всего, — отмахнулась она, — сегодня обещали контрольную работу по истории, но урок отменили и нам сегодня ко второму. Неделю назад кто-то из параллельников подсыпали в чай руссичке перец. Ох, как она злилась на них. Потом… Все, что Лиза рассказывала, никак особо не привлекало Мишу. Обычные будни обычных десятиклассников. Такое иногда и сам Совергон вытворял. -…на уроке не было Дани, и у нас провела другая учительница. Строгая очень. -А куда он пропал? — вернулся в реальность парень. -Ну, — протянула Лиза, — когда я у нее отпросилась выйти. То заметила его в конце коридора. С девушкой. Они стояли и целовались, и я… ой. — Девушка осеклась и виновато опустила голову. -Что? — Миша спросил спокойным голосом. Улыбка дрогнула, и уголки губ опустились. Он взглянул на девушку и спросил: Это правда? -Я не вру, — спокойно ответила Лиза и посмотрела на Совергона. -Неет, он же не может, — с улыбкой и с какой-то ненормальной усмешкой произнес парень. — Даня ведь любит меня, так? -Да, любит, — тихо ответила подруга. Глаза жгло от надвигающихся соленых слез. Слезинка потекла по щеке Миши, оставляя после себя мокрую дорожку. Лиза вытерла его щеку рукавом рубашки. Но это не помогло. Слезы стали течь в непроизвольном порядке и послышались всхлипы со стороны. Девушка повернулась и сама, чуть ли не плача сказала: -Прости меня, Мишенька. Я не должна была тебе это говорить. Знала же, что тебя это сильно за душу тронет. Какая же я глупая! Она не сдержалась и сама расплакалась. Миша прижал ее к себе и провел рукой по волосам. -Не вини себя, Лиз, — он взял ее лицо в ладони и посмотрел на девушку, — ты не глупая, это хорошо, что ты проинформировала меня. -Пожалуйста, Миша, не губи себя из-за него, — попросила девушка, — оно того не стоит. Обещаешь? -Я постараюсь контролировать себя. -Ладно, — Лиза вытерла щеки от слез, — я тогда в школу и после к тебе приду. Держись, пожалуйста. Я понимаю, какого тебе сейчас, но лучше не твори ничего губительного. Хотя бы постарайся. Пока. -Пока, — хриплым голосом сказал Миша и повернулся к окну, мимо которого пролетела маленькая птичка. Не может быть. Он ему изменил, хотя обещал хранить верность и любовь Мише. Но не бывает идеальной жизни, как в романтической повести. Повесть — воображение автора, где он придумал идеальный мир. Боюсь, но тот, кто создал этот мир далеко не идеальный. Совергон посмотрел на руки и на запястья. -Ты брал меня, за руки и шептал, — Миша перешел на шепот, — я люблю тебя, слышишь, люблю. Мне никто больше не нужен кроме тебя. А после целовал. Кажись, я больше тебе не нужен. С этими словами, парень вышел из палаты и направился в сторону столовой.***
Вернувшись, обратно в палату, где остался совсем один, он вытащил спрятанный за кофту нож. Миша закрыл дверь и подошел к кровати. Сев на нее, он посмотрел на лезвие, в котором отражался безумный взгляд Миши. Коснувшись кожи стальным лезвием, он остановился. «Миша, постой! Ты что творишь?» -Ты кто? — громко спросил Миша. «Я — твое видение, которое видит тебя все время и все твои действия с самого рождения. Повторю вопрос, ты что творишь?» -Что я творю? — переспросил Миша. — Ты же само все видело, что произошло. «Но нельзя же опускаться до такого!» -Тебе ли решать, — усмехнулся парень. «НЕ СМЕЙ ГУБИТЬ СЕБЯ!» -Я не настолько шизофреник, чтобы слышать голоса, — взбесился Миша. Голос утих, и снова тишина, которая не останавливает Мишу от таких поступков. А наоборот сопутствует с ним, обнимая его всей своей невесомой сущностью. -Прости, Лиза. Совергон провел ножом чуть ниже запястья. Тоненькой медленной струйкой потекла вязкая кровь, стекая с руки и капая на белые простыни. Следующий порез был глубже, и походу сталь коснулась вены. Миша закусил губу от боли рвущейся кожи. Следующий подход порезал вену и из нее хлынул ручей крови. Миша вскрикнул, но резко замолчал. Его никто не должен услышать. Слезы потекли из глаз. Почему он плачет? Из-за того, что нож больно касается сосудов? Или же из-за любви? Алый ручей стекал по руке, белые простыни стали красными. Поток не скончался. Кровь стекала на пол, образуя лужицу. Голова тяжелела и кружилась. Руки стали синеть и перед глазами Мише уже мерещилось. Слышались голоса, фразы которых он никогда не слышал. Тело слабело, нож казался тяжелее, хотя сам он небольшой. Полосуя руку ослабленными мышцами, оружие упало со стуком на пол. Глаза закрылись и Совергон упал на кровать обессиленный от потери крови и любви к дорогому ему человеку.