Forever is not enough

Но сон почему-то не приходил. Как бы не густел мрак за окном, как бы плотно он не окутал скромную комнатушку эльфийки, живительное забытье обходило ее разум стороной. Слуги притихли, они давно уже легли спать. Остались лишь «дежурные», что будут исполнять капризы господ весь вечер. Эллана, к своему счастью, в число избранных не входила, она могла отдохнуть и встретить день полная сил. Могла. Первый этаж был погружен в гулкую тишину, молчание царило на обычно шумной кухне, в коридоре, даже в небольшой столовой для слуг. Шум разлетался по дому, исходя из большого зала. Господа переговаривались громко, не привыкшие к тому, чтобы сдерживать собственные желания в угоду кому-то. Их не заботило то, что слуги спят, ведь судьба рабов не интересовала их хозяев. Магнолия справлялась лучше всех: она уже привыкла. Старая эльфийка закрывала глаза, закрывала и голову подушкой, чтобы не слышать этого назойливого шума чужого веселья. Синтар с братом-близнецом вытянули короткую соломинку, оба вынуждены были прислуживать гостям, которые, впрочем, уже не хотели есть. Все тарелки убрали, на столе были лишь кубки с вином, медом и дорогим элем. Не хватало музыки. Так как Фен’Харел не держал в каждом доме по много слуг, играть теперь было некому. Эллану он отослал, а остальные рабы и этого не умели. Девушка ворочалась, пока разговоры над ее головой не смолкли, она смотрела в лицо волку, что в темноте рычал на нее, чем-то раздосадованный. Галлы, пасшиеся на заднем дворе, переговаривались меж собой, издавая эти гадкие булькающие звуки, пофыркивая и кряхтя. Дикарке показалось, будто она снова дома, слышит скрип аравелей и чувствует сладкие касания ветра на лице. Она смогла уснуть, когда последний гость отправился в выделенную ему спальню. Поместье замерло: ни звука, ни скрипа. Эллана мирно сопела, отвернувшись теперь к окну, когда маг решил навестить ее. Фен’Харел был тих, он шел сюда крайне медленно. Хозяин знал, где обитают его рабы, он помнил, какую комнату выделила девушке Магнолия. Дверь не предала его доверия: она не скрипнула при движении. Эльф спокойно вошел внутрь, затворив ее за собой. Его светлые глаза поблескивали в темноте, всклоченные волосы и покрасневшие от вина щеки – делали вид мужчины слегка диковатым. Дойдя до ее кровати, разглядев очертания молодого тела сквозь тонкое одеяло, маг остановился. Он стоял так, разглядывая ее, не решаясь, пока что-то внутри наконец не приказало ему отвернуться. Холодок прошелся по спине. Рабыня спала почти голой, только в нижнем белье. Бывало, что холод будил ее среди ночи, заставляя эльфийку встать и накинуть что-то на острые плечи. Магнолия принесла вязаный платок, больше походивший на целый плед, в который Эллана иногда заворачивалась. Сейчас он валялся на стуле, собирая пыль. Девушка всхлипнула во сне, увидев что-то неприятное. Она снова завладела его вниманием, и Фен'Харел слабо улыбнулся. Почему он вообще спустился сюда? Что-то вело эльфа в обитель дикарки, что-то влекло его в эту комнату, к ней. Посмотреть, постоять рядом, дотронуться до нее… Маг протянул руку, заметил, что одеяло сползло с ее горячего плеча. Он хотел только поправить его, ничего больше. Но беспокойный сон отошел, и Эллана открыла глаза. Их взгляды встретились, оба молча смотрели друг на друга. Девушка почему-то не удивилась, она понимала, что когда-нибудь господин спустится к ней, когда-нибудь они окажутся здесь вдвоем. Удивила ее только собственная реакция на встречу. Она не испугалась, даже не разочаровалась в нем. Только приоткрыла рот, не зная, что бы сказать или спросить. – Я… Я хотел бы объясниться, – сказал маг осторожно, тут же усаживаясь к ней на кровать. Когда эванурис устроился в углу постели, Эллана приподнялась. Он сел на ее одеяло, а то тут же попыталось убежать, соскользнуть с оголенной груди. И эта гадкая луна, как назло, именно сегодня была такой яркой, освещала ее комнату почти полностью. Фен’Харела это происшествие не смутило. Дикарка прижимала одеяло к часто вздымающейся груди, смотря на гостя в упор. – Я видел, как ты испугалась этого ублюдка, – говорил эльф, пытаясь успокоить девушку. – Не нужно. Он никогда тебя не обидит, Эллана. Пока ты находишься под этой крышей… – А вы сами меня не обидите? Она задала вопрос необдуманно, импульсивно. Он просто был в ее голове, лежал на одной из полок сознания. Девушка испуганно смотрела за тем, как маг меняется в лице. Ему, кажется, была неприятна мысль о том, что несчастную эльфийку можно как-то обидеть, о том, что она могла увидеть в нем страшного зверя. Маг вдруг развернулся к ней лицом. Он тут же опустился на подушку Элланы, а затем тоже взглянул в глаза волку, что разлегся на потолке. Дикарка напоминала неподвижную статую, но только первые пять секунд молчания. Она кусала губы, думая о том, что с ней может случиться. Даже если крикнуть, никто на помощь не придет, прознав, кто сейчас с ней. Так устроен этот мир, так должны работать и все остальные миры, если они существуют за плотной стеной Завесы. – Кем ты меня считаешь? – спросил Фен’Харел с раздражением. – Эванурисом, господин, – ответила девушка, оборачиваясь через плечо. Его взгляду теперь была открыта ее спина. Теплая спина, на которой эльф нашел два шрама, похожих на следы от обрубленных каким-то жестоким богом крыльев. На самом деле же Эллана просто неудачно скатилась с небольшого обрыва, когда ей только-только исполнилось семь или восемь лет. Тогда она порвала свою первую белую рубаху, которую сородичи ее выкрали у невнимательных юных рабов, стиравших у реки. – Ох, Эллана, – сказал он, вдруг вытянув руку, чтобы дотронуться до белых отметил на ее коже. – Мы говорили об этом… Он поднялся с подушки, и ее сердце подпрыгнуло в груди. «Он трогал тебя?» – эхом пронесся в голове вопрос Магнолии. Трогает. Пальцем водит по спине, прощупывая старый шрам, ищет в нем что-то особенное и находит. Девушка молчала, чувствуя его дыхание. Теперь она была в кольце его ног, поджатых слишком близко. Грудью эльф прижимался к ее спине, Эллана чувствовала жар. Ей бы теперь отбросить покрывало, чтобы кожа ее хоть немного передохнула. – Я уже говорил, что никого и никогда не заставлял делать что-то постыдное? – спросил маг мягко, почти касаясь ее острого уха. – А те девушки, что приходили… Что приходят к вам? Рабыни являлись раз или два в неделю. Всегда разные, но постоянно парой тонколицых красавиц. Эльф громко хмыкнул, отворачиваясь. До чего же забавная девчонка… На нее пахнуло алкоголем, рыжая прядь мужчины скользнула по ее вспотевшей спине, заставляя Эллану поежиться от щекотки. Она все краснела, вспоминая тех девиц. Зачем она держит их лица в памяти? Почему сейчас спросила об этом, пытаясь его ранить? Разве ей не должно быть все равно? – Не думаю, что они против, – задумчиво ответил маг. – Я хорошо плачу за такую работу. По тому, как Эллана вздрогнула от этих слов, маг сразу узнал ответ на волновавший его вопрос. Фен’Харел хотел бы сейчас обнять ее, и руки его были близко. Оставалось только соединить их вместе, прижать ее к груди, чтобы больше не убегала, приподняв юбку. Но маг, выпивший, но все еще владеющий собой, мог справиться с неожиданным порывом, жестоко пресечь всякое дурное желание. Впрочем, вопрос он все же задал. – Ты… такой опыт имеешь? И вопрос застал Эллану врасплох. Она дернулась, потянулась вперед, пытаясь выкарабкаться, но не смогла. Теперь-то маг позволил себе большую вольность. На этот раз он ее обнял, чтобы девчонка не смогла убежать, обхватил сильными руками. Девушка больше не пыталась увернуться, ей просто не хотелось убегать. Возможно, только бы быть чуть дальше… – Ты должна быть со мной честной, – тихо произнес маг, снова наклоняясь к ней. – А это, что, имеет значение? Я же только белье стираю, иногда играю на лютне по вечерам, собак кормлю. В голосе девушки звучала какая-то обида. Дескать, можно было бы поручить ей что-то более серьезное, раз уж об этом зашел разговор. Эльф ухмыльнулся, чувствуя запах мыла на ее красивой коже. Девчонка побледнела. Солнце не целовало ее тела так долго, как раньше, и загар начал слезать, делая ее вид еще более трогательным и менее опасным. Фен’Харелу это не слишком-то нравилось, но Эллана почему-то больше не просилась на улицу, найдя в доме что-то поинтереснее. Он говорил о дикарке с Магнолией, объясняя обстоятельства ее появления в этом доме. Верная служанка кивала, уверяя своего господина в том, что обязательно справится с нею, какой бы сложной не была задача. Кажется, она преуспела. Валласлин, изуродовавший лицо Элланы, стал последней каплей. Что-то внутри нее сломалось, раскололось, и девушке пришлось откинуть мысли о побеге так рано. Позже они вернутся, и будут куда более сильными, грозными и давящими. Фен’Харел и сейчас понимал, что их она передаст всем вокруг, как свой дикий дар. Он и сам будет околдован ими, околдован ею, окрылен. Может быть, дикарка действительно была одной из особенных? Или же от улицы ее отвадило что-то иное, не валласлин. Словно в доме теперь было интереснее, словно здесь, средь рабов и господ – ей было куда комфортнее. Эльфы смотрели на нее с интересом, воображая интересную жизнь дикой души, единственный хозяин интересовал Эллану куда больше, чем это было прилично. Да и нет здесь Хранительницы, вечно ругавшей охотницу за ее ловкость и бесстрашие, за качества, которыми та так гордилась. – Отвечай, – настойчивее попросил маг. – Я просто хочу знать. – Нет, не имею, – сказала Эллана с надрывом. – На этом допрос окончен? – Окончен, – произнес эльф, продолжая прижимать девушку к себе. Он поцеловал ее в ухо. Осторожно так, нежно, словно целовал ребенка в лоб. Девушка не шевелилась, смущаясь от происходящего. Маг повалился назад, на подушку, удерживая девушку рядом. Ей пришлось улечься прямо на него, спиной чувствуя жар широкой бледной груди. Одеяло все-таки сползло, обнажая ее соски, но дикарка точно забыла об этом, не взглянув вниз. А Фен’Харел помнил. Он украдкой оглядел ее тело так, как мог в столь неудобном положении и ухмыльнулся. Под грудью эльфийки тоже имелся шрам, и магу бы очень хотелось ощупать и его, расспросить о природе его появления. Запах алкоголя развеивался, сквозняк, проникавший в комнату сквозь щель под окном, забирал его то ли в коридор, то ли на улицу. – Вы… Вы пришли, чтобы меня? – Обнять, – засмеялся эванурис. – Эллана, ты, наверное, уже и так понимаешь, почему я пришел. В его голосе словно звучало сожаление, и оно заставило девушку натужно улыбнуться. Ей бы не хотелось, чтобы маг чувствовал себя виноватым, так ничего и не свершив. Слова Магнолии, ее предупреждения и обещания Эллана вдруг позабыла, выкинула из головы. Она смотрела в потолок, глупо улыбаясь волку, а тот глядел на нее в ответ. Немой зритель смущал обоих актеров. – Я ничего с тобой не сделаю, – сказал эльф слишком тихо. – Если ты не дашь свое согласие, конечно. – Как благородно… – ответила девушка, выгибая бровь. – Я же не какой-то там зверь, верно? – спросил он, улыбаясь. – Можешь выгнать меня, если хочешь. – Могу. Но ей не хотелось. Почему-то в руках мага было слишком комфортно. Она забыла о рабских метках, о том, что шею ее совсем недавно сковывал этот дрянной черный ошейник… Сейчас, лежа на груди эльфа, Эллана чувствовала себя еще более особенной, чем в те времена, когда она могла мчаться на встречу ветру, пуская стрелы то вправо, то влево. Здесь, смотря в его очи сквозь мрак комнаты, здесь, чувствуя тепло чужого тела, она снова была свободной, дикой и отчаянной. Силы полнили молодое тело, заставляли его жить. – Пора спать, – только и ответила она, вновь юркнув под одеяло. – Давно пора.