Forever is not enough

Он хотел бы побыть с ней наедине чуть дольше, но долг звал обратно. Гости скоро разойдутся, придется вернуться, чтобы попрощаться с ними и пожелать доброй дороги. Маг первым поднялся с земли, вытаскивая из волос листья, попавшие туда не так давно. Он улыбался, светился изнутри, и Эллана тоже светилась. Если бы кто-то сейчас решил напомнить эльфийке о том, что всего пару недель назад она не хотела подходить даже к рабам, что имели дело с господами, она бы начала отнекиваться и лукавить, покрывая собственную страсть. Маг убирал в сумку кисти, предварительно споласкивая их водой. Они все-таки дорисовали ту галлу вдвоем. Эллана ждала, пока кожа ее высохнет, чтобы надеть форму, она только сейчас натянула черную одежду на скользкое тело. Краска забила поры, вымывать ее придется долго. Рисунок вышел кривоватым, потому что руки у эльфийки дрожали. Но маг не видел в этом ничего плохо, он поцеловал ее в щеку, когда девушка скользнула по нему виноватым взглядом. – Красивая, – сказал он, кивнув на галлу. – Достоверно вышло. Белая шерсть и белые рога. Тени эльф создавал сам, потому что Эллана от этой работы отказалась. Глаза у животного были зелеными, а у обычных галл – черными. Шея была слишком тонкой, и ноги совсем неустойчивыми, рога не такими ветвистыми, но слишком крупными. Если бы своими мазками рабыня создавала жизнь, этой твари жить пришлось бы крайне нелегко и не слишком долго. – Ты меня подбадриваешь, – улыбаясь, заметила эльфийка. – Она, конечно, ужасна, но мне так даже нравится. – Твое племя никогда не рисовало на скалах? – спросил маг, завязывая волосы в хвост. – Эванурисы всегда называли вас вандалами, знаешь? – Провокация и ничего больше, – шикнула эльфийка. – Нет, мы не рисовали ни на домах. Ни на скалах. Мы даже читать-то не умеем, если честно. Сначала он засмеялся, перекидывая сумку через плечо. Эллана застирала одежду, от белого следа ладони не осталось почти ничего. Пока маг хохотал над ней, девушка опустила глаза. Она осторожно глянула на мутную воду вокруг водопада, заметив мелких золотых рыбешек, что жались далеко внизу. Ее одежда еще не просохла, и ткань липла к потному телу. – Ты не шутишь? – спросил эльф, уже не улыбаясь. – Ты, что, тоже не умеешь читать? А что в этом такого? Эллана, не знавшая, чего она лишена, непонимающе кивнула. Ее каштановые волосы были растрепаны, но девушка не собиралась снова убирать их в косу, судорожно расчесывая пряди пальцами. Дикарка потупила взор, чувствуя вдруг стыд за то, чего раньше никогда не стыдилась. Ей не нужен был этот навык, не нужен, когда она прыгала с ветки на ветку, выслеживая очередную лань или крольчиху… Ну что можно прочесть в лесу? – Эллана, это же ужасно, – заметил маг, нервно улыбаясь. – Я тебя научу, если захочешь. Ей не хотелось, но девушка все же согласилась, чтобы не разрушить призрачные надежды мужчины. Эллана вздрогнула, когда он еще раз взял ее за руку, возвращаясь обратно. Она не была уверена в том, что эти «отношения» – именно то, что можно так назвать. Может, хозяин просто приласкал рабыню со скуки? Может быть, она – временное развлечение, карамелька под его языком? Дикарка хотела бы спросить об этом у Магнолии. Даже если все это – только развлечение для него, девушка не расстроится. Ей, в конце концов, тоже было весело с ним. Жалеть тут не о чем, первый опыт дикарки прошел на удивление хорошо, даже романтично. Конечно, он – не самый ловкий охотник, не поставленный надо всеми Хранитель и даже не рядовой разведчик, но… Что-то большее, чем обычный смертный. – Надеюсь, ты не расстроена случившимся, – заметил маг, взглянув на погрустневшую вдруг девушку. – Ты же помнишь, что если не захочешь, я тебя никогда больше не трону? – Я знаю, – ответила она гордо. – И не потому, что ты такой благородный. Только тронь… – Посмею ли я, – смеясь, ответил ей маг. – Почему ты вдруг такая хмурая? – Почему бы мне не быть сегодня хмурой? – спросила девушка тихо. – Как-то не по себе от всего, прости. Он снова улыбнулся. Остаток дороги эльфы шли молча, маг сжимал ее ладонь в своей. Оба улыбались, чувствуя на душе что-то тяжелое. Дорога оказалась длинной, и когда девушка подошла к поместью слишком близко, она решила выдернуть ладонь из его хватких рук. Фен’Харел не стал возражать, он понимал ее осторожность, но не разделял ее. Привыкший действовать импульсивно, мужчина не желал прятаться. Эльфийка первым делом посмотрела в окна верхних комнат. Никого. Должно быть, господа и их рабы еще спят, не успели улизнуть из дома, не попрощавшись с его щедрым хозяином. Девушка обернулась, отступив на шаг вперед. Она была не уверена в том, правильно ли ведет себя в подобной ситуации. Кто она ему? Рабыня, выполняющая свои обязанности или нечто иное? Они вернулись в поместье, украдкой обнявшись на входе. Солнце было уже высоко, но стражи не выбрались из дома. Эллана шмыгнула в свою коморку, чтобы не показываться до вечера, маг с тяжелым сердцем побрел наверх. Внутри него что-то прыгало, что-то билось о ребра. Эльф отворил двери большого зала, встретив завтракающих «друзей» с кислыми лицами. Им не хотелось, чтобы веселье кончилось, но время поджимало. Нужно возвращаться домой и заниматься делами. Пока Эллана лежала в кровати, обдумывая свою дальнейшую жизнь, Шартан сидел на главной улице древнего эльфийского города. Напротив него расположилась золотая статуя женщины с удлиненным носом, аккуратными ямочками на полных щеках и милой улыбкой. В руках у нее была плеть, за ней тащился старый раб. Черты его лица не были столь утонченными: щеки болезненно впалые, зубы кривые, выпирают вперед, а брови нависают над глазами. Эльф поморщился. В своих руках Шартан сжимал не плеть, а черствую булку. Он навестил ту девчонку из борделя, и Сари угостила его куском хлеба, который юноша и обменял на то, что теперь крошил голубям. В его светло-зеленых глазах горели солнечные искорки. Та девица, рассказавшая магу о сестре, жила в огромном поместье одной из просвещенных эванурисов. Она не сказала ничего конкретного, не произнесла имени счастливого обладателя новой игрушки, но дала Шартану больше информации, чем кто-либо. Юноша смотрел на собственные ноги, по дороге исколотые мелкими камешками. Он поднялся, оттолкнувшись от холодной земли. Солнца сегодня почти не было, только холодные облака, кучкующиеся высоко над головой. Шартан брел вперед, рассматривая дорогу под ногами, он шел медленно, но уверенно, зная, где находится злосчастное поместье. – Дорого, – сказал маленький лопоухий мальчик, выторговывающий скидку у продавца рыбы. – Что ты, пес? – закричал старик, тряся пальцем. – Смотри, свежайшая же рыба! Принесешь к столу плохую, и тебе твои уши оторвут, щенок ты глупый. Бери, я выберу тебе пожирнее. Маленький эльф смутился, считая деньги в кармане. Должно быть, он планировал немного сэкономить. На его тонком лице Шартан увидел тот же валласлин, что и у его главной доносчицы. Охапка длинных стрел – мальчонка принадлежал Андруил. Он из тех рабов, что, скорее всего, были свидетелями того, как решалась судьба Элланы. Пока продавец объяснял ребенку хитрости выбора морской и речной рыбы, мальчик кивал, считая монетки. Когда сделка была заключена и продавец забрал деньги, вручив рабу товар, Шартан выбрался из тени. Краска на его лице тянулась, солнце разогрело ее, сделало сухой и противной. Маг аккуратно почесал бровь, петляя меж палаток. Он шел за ребенком, выжидая удобного случая. Наконец кончилась шумная рыночная площадь. К ней шло множество дорог, но раб, на свою беду, выбрал дорожку самую узкую и темную. По одну ее сторону расположилась огромная прядильня с заточенными в ней женщинами, по другую – магазин ковров, производимых рабами, руки которых покрыты не проходящими мозолями. Здесь-то юноша его и нагнал, лишь чуть прибавив шаг, чтобы не потерять ребенка из виду. – Малец, – крикнул он громко, заставляя парня обернуться. – Постой. Простодушный мальчишка остановился, сжимая в руках купленные им продукты. Он не видел ничего странного в том, что совершенно посторонний раб решил окликнуть его посреди тихой улочки. Сверток со свежим морским осьминогом зашевелился, и парень ущипнул полуживую тварь. Шартан понимал, что от ребенка вряд ли дождется многого, но с мальчишкой явно проблем будет меньше. Та желтоволосая эльфийка, рассказавшая юноше о его сестре, пойманной одним из господ, заподозрила что-то неладное. Шартан увидел это в ее темных глазах, прочитал по плотно сжатым губам, потрескавшимся без должного ухода. Девушка почти спросила у него, кому маг служит, чей это валласлин на его коже, но Шартан ловко убежал от вопроса, заметив, как хорошо на ней смотрится самодельный браслет из гладких камушков. И пока рабыня рассказывала ему о своем увлечении, тихо хихикая, эльф раздумывал над тем, из кого может выудить нужную информацию. – Я хотел узнать… Про ту дикую, – сказал эльф задумчиво. – Как она себя вела? Как в баснях, да? Кусалась и все такое? Парнишка глупо улыбнулся. Шартан неплохо сыграл свою роль: туповатого дурачка, охочего до сказок и историй. Эльф, несший домой продукты, тут же поставил корзину со свертками на пол. Должно быть, в городе знали о случившемся, и Шартан – не первый, кто интересовался нравом дикарки. Таких вздорных эльфов частенько ловили, да… Но видел-то их все равно не каждый. – Я ее не видел, но девчонки сказали, что она на всех рычала, пока они ее одевали, – говорил мальчишка. – А еще у нее шрам, прямо под шеей. Это ее соплеменники покусали, когда они все дрались за добычу. Чушь какая. Интересно, кто вливает в их уши столь щедрую порцию сплетен и домыслов? Кто превращает свободных от хозяев эльфов в дикарей, не способных жить в мире и гармонии? Шартан заставил себя проглотить эти россказни без эмоций, сделать удивленный и одновременно заинтересованный вид. Рабу явно льстило такое внимание к его персоне. – Ну надо же, – произнес юноша. – И неужели она такая кому-то понадобилась? Как по мне, так этих дикарей бы в клетки да на площадь. – Да, – подтвердил мальчик. – Опасные они. Моя хозяйка подарила ее Господину Фен’Харелу. Они как раз сейчас у него в гостях, ее личная горничная нам расскажет о дикарке, когда вернется. Я поставил свой дневной паек на то, что она уже всех слуг там искусала. – Еще бы, – подтвердил Шартан. – За ней не встанет. Конечно же, он и не думал о том, что Эллана кого-то укусила. А вот прирезать пару слуг, что постараются помешать ей удрать домой – вполне могла. Когда ребенок взял тяжелую поклажу и побрел дальше, медленно семеня, маг стоял прямо, смотрел ему вслед. Фен’Харел. Будучи Первым, наследником почетного титула Хранителя клана, Шартан знал всех господ по именам, знал примерное местонахождение всех их резиденций, потому как должен был координировать перемещения клана в будущем и следить за выдержанным от них расстоянием. Пешком отсюда идти не так уж и долго. В мозгу юноши вдруг пронеслась интересная мысль. Что если Эллана уже бежала из лап своего поработителя? Она же всегда была такой бойкой, что Хранительница готова была самолично ее прищучить, лишь бы подопечная посидела на месте хоть пять минут. У брата такая мысль тоже возникала, но гораздо реже. Не смотря на зависть, которую он питал к свободной от многочисленных занятий сестре, Шартан любил ее сильнее чем кто-либо из сородичей. Кровь от крови, его продолжение, неотъемлемая часть. Мысль отказаться от своего дела и нагнать родных была приятной, волнующей. И все же юноша не решился уйти с протоптанной тропы. Да, сестрица могла удрать, но маг решил, что сначала он в этом удостоверится, а уже после повернет домой. Заработав пару монет на продаже рыбы, пойманной с утра, эльф приобрел несколько сдобных булок в лавке и большой кусок вяленого мяса не первого сорта. Свои продукты он использовал крайне расточительно, и поклажа, врученная ему заботливой Хранительницей, почти истощилась. Оставалось не так много… Эльф вернулся к своей стоянке, минуя цветастые ворота большого города, он обессиленно опустился на камень, переводя дух. Наконец-то след. Медлить нельзя. Шартан торопливо зашвырнул все свои пожитки в наплечный мешок, накинув его на себя в спешке, упаковал все, что мог. Обглоданные кости он вымел прочь, чтобы не оставить от себя и следа, остатки костра развеялись ветром, что сотворил сильвановый посох юноши. Галла паслась прямо у входа, когда юноша с разбегу запрыгнул на нее. Он не очень-то любил ездить верхом, да и справлялся со столь нетрудной задачей крайне скверно, но идти пешком ему точно не хотелось. Расстояние здесь приличное, а ноги юноша уже стоптал, шастая по городу. Примерное расположение ближайшего поместья Фен’Харела он знал, оставалось только надеяться, что эванурис остановился именно в нем. Если Шартан собьется с пути – не беда. Резиденции у господ слишком большие, чтобы проехать мимо, ничего не заметив. Пока галла лениво шла по белеющей тропинке, эльф размышлял. Если Эллана там, она обязательно покажется. Рано или поздно сестра выйдет на улицу, чтобы выполнить какую-нибудь черную работу. Тут-то Шартан и… А что он сделает? Подаст ей знак? Выкрикнет что-то, надеясь, что никто кроме сестры его не заметит? Нет. Здесь нужен план, более тонкий, более возвышенный, осторожнее, чем обычный окрик. Наверное, попади в такую ситуацию сам Шартан, Эллана кинулась бы выручать брата именно так: импульсивно и необдуманно. Если, конечно, она вообще решила бы помочь братцу, что всегда отставал от нее в развитии физическом. Пусть охотница была ловчее, признаться в этом не сложно. Может быть, ноги ее проворнее, тело выносливее, а глаза – более зоркие, чем очи юноши. Но Первый всегда считал, что Творец одарил его более нужным даром: умом, памятью и сноровкой. Юноша улыбнулся, вспоминая о том, как читал для Элланы перед сном найденные ими книжки, письма и объявления. Галла насторожилась первой. Она подняла уши, замедлила шаг. Дикарь, погруженный в собственные мысли, совершенно не заметил шума копыт. Он только вспоминал тех рабынь, что тряслись от страха в борделе, детей, шатающихся по улицам с тяжелыми ношами и синяками на тонких шеях, вспоминал стариков, что изо всех сил старались выполнить порученную им работу, лишь бы «милосердные» хозяева не умертвили их за ненадобностью. Меж тем опасность уже вынырнула из-за угла. Нет… Вышла. Тихо и осторожно, не спеша и не торопясь. Мужчина держал в руках золотую сбрую, его белый конь плелся до жути лениво, а парочка рабов, несших поклажу, любопытно смотрели по сторонам. Шартан остановился, когда господин преградил ему путь. Юноша сразу понял, кто перед ним… Не обычный эльф, не высокоранговый раб, которому дали каплю личной свободы, поощрив его службу или службу его отца. Слуга эльфа с длинной белой косой заговорил первым. – Поклонись Владыке, глупец! Юноша тут же спрыгнул с галлы. Любопытство все же брало верх: Шартан двигался медленнее. Ему хотелось рассмотреть эвануриса, получше разглядеть его золотые рукава, нефритовую робу. Маг склонил голову в низком поклоне, спина его выгнулась не слишком сильно, и один из рабов хмыкнул. Ему бы хотелось, чтобы юнец опустился перед его хозяином на колени. – Прошу, господин, простите. Я очень спешил. – Что-то не похоже, юнец, – проговорил все тот же раб. – Ланниэль, – произнес хозяин тихо. – Прекрати. К чему все? Он говорил тихо, но голос этот почему-то слышался всюду. Юноша прикрыл глаза, чувствуя его силу. Взгляд эвануриса скользнул по дикарю. За его спиной виднелся посох – изогнутая ветвь сильвана, обгоревшего после удара молнии. Рабов, владеющих магией, крайне мало, да и оружия так просто им не вручают. Эванурисы хорошенько следят за их численностью, чтобы чернь не бунтовала. Шартан вдруг ощутил весь холод леса, всю его мерзость, пока стоял, чувствуя на себе этот липкий взгляд. – И куда же ты направляешься? – спросил Фалон’Дин, приподнимая бровь. – В одиночестве. Капюшон спал, когда маг выпрямился, и эванурис почему-то ему улыбнулся. Рабы переглянулись, тот, что был брит наголо, положил руку на пояс, ближе к рукояти своего кинжала. Шартан торопливо сглотнул слюну, что вдруг стала мешать ему. Галла за спиной юноши водила носом, судорожно поворачивая голову из одной стороны в другую. Шартан решил, что ей просто не нравится конь, но она распознала этот запах, так хорошо знакомый каждому травоядному. Это опасность. – Я… Я… – Нет нужды, мальчик, – прервал его Фалон’Дин. Он подошел к нему, спустившись с белой лошади. Удивительно быстро, юнец успел сделать назад только шаг. Его светло-зеленые глаза метались из стороны в сторону, пока он наконец не взглянул в очи эванурса, застывшего прямо перед ним в немом любопытстве. Маг улыбался, происходящее явно его веселило. Испарина выступила на лице у Шартана. – Ты здесь не по воле хозяина, да? Кто-то из старших рабов дал тебе приказ, верно? И ты, как хороший мальчик, решил его исполнить? Игривое настроение хозяина было Шартану на руку. По крайней мере, его не убили на месте, как это часто бывало с неугодными. Юноша кивнул, и маг тут же улыбнулся шире, чем до этого. Казалось, что его губы сейчас лопнут, и из ран по краям них потечет алая кровь… Конечно, если у эванурисов она тоже алая, если кровь вообще хранится в их перманентных телах. – Кто-нибудь из вас давал ему хоть один приказ? – спросил Фалон’Дин, поворачивая назад. – Нет. Мы его первый раз видим, хозяин, – ответил молчавший до этого слуга. – Что ж… Он дотронулся до его загорелого лица. Эванурис сделал это непринужденно, маг привык делать то, что ему захочется. Бедный палец мужчины скользнул по щеке дикаря, вычерчивая кривую линию. Юноша не двигался, он окаменел от накатившего страха. Как все глупо обернулось… Он даже не успел придумать плана по спасению возможно погибшей сестры, как сам оказался в опасности. – Ты неплохо рисуешь, мальчик, – произнес маг, вытирая пальцы от краски о его же рубаху. – Только в моем валласлине, который ты перерисовал с кого-то, на лбу всего три точки, а не пять. Шартан рисовал по памяти. Он снова сглотнул слюну, скопившуюся в его рту. Краска начала слезать с его лица. Одну линию стер эванурис, проведя по щеке эльфа, точки со лба стерла испарина, выступившая на смуглой коже. Шартан не пытался бежать, когда рабы связывали его руки. Он не был ловким охотником, выносливость его была на приемлемом уровне для совершавшего долгие переходы эльфа, но этого крайне мало. Погоня может разозлить эвануриса, и он прикончит мальчишку без сожаления… А Шартан хотел жить. Даже сейчас, когда жизнь его менялась в самую худшую из сторон.