My Phoenix.

      Через неделю Патрик отправился домой из больницы. Он был очень рад, что не будет ходить в школу целый месяц. Только учиться как-то всё равно надо. Придётся брать домашнее задание и изучать новые темы самостоятельно. Хотя, объяснить ему новую тему может Джо.       Всю неделю к нему в больницу иногда приезжали друзья, Энди периодически звонил ему, так как приехать у него не было времени. А Пит…       А что Пит? Он и не звонил и не писал, и не приезжал. Патрик тоже не звонил ему. Он решил, что Вентцу на него наплевать, так как он уже не предпринимает никаких попыток контактировать со Стампом.       Быть может, он злится на него? Ведь Патрик старался держаться подальше от Пита, чтобы тот не узнал его, несмотря на всё своё желание прижаться к нему, во всём признаться и извиниться. Патрику обидно. Обидно, что Пит вот так вот делает. Ему хочется узнать причину, но каждый раз, когда он собирается позвонить ему, он откладывает телефон, решая, что лучше не беспокоить Вентца. В любом случае…       Тут по квартире раздаётся трель звонка. Патрик вздрагивает и, проклиная этого человека, посмевшего нарушить его покой, тяжело встаёт с дивана и плетётся к двери. Повернув замок, Стамп открывает дверь. Сердце пропускает удар, когда он видит перед собой Вентца.       Красноволосый был и не злым и не радостым. Он просто прошёл мимо Патрика, не ожидая приглашения.        — Пит… — позвал Патрик, на что Вентц мгновенно обернулся.        — Привет. Как твоё ребро, Патрик?       Земля словно ушла из-под ног. В глазах потемнело. На миг Стампу показалось это всё ненастоящим. Он совершенно не знал, что думать, что говорить и что делать.       Внутри всё неимоверно сильно и резко сжалось. Патрик чувствовал, что вот-вот взорвётся от дикого страха, напряжения и вообще от осознания всей этой ситуации. Не в силах пошевелиться и выдавить хоть слово, Патрик просто смотрел на Пита настолько вытаращенными глазами, что казалось, будто они сейчас выпадут.        — Или Саймон? — Пит склонил голову набок. Его лицо не выражало никаких эмоций. — Как мне тебя теперь называть?       Патрик сверлит взглядом пол, но тот никак не хочет расходиться, чтобы Стамп мог провалиться туда. Сейчас ему настолько паршиво, как не было ещё никогда.       Он навсегда потерял Пита.        — Я…       Слова Патрику давались с трудом. Вентц скрестил руки на груди, ожидая ответа.        — Пит… — Стамп больше не мог сдерживать эмоции. — Я не хотел, правда. Я просто был в аффекте. Клянусь, я об этом дико сожалею, на самом деле, я всё это время мечтал, чтобы мы снова стали друзьями и… — его голос сорвался, Патрик закрыл руками лицо и зарыдал.       Ну почему всё пошло именно так?       «Почему ты не мог чуть позже узнать, кто я?»       Патрик почувствовал, как Пит осторожно взял его за руку. Он подвёл черноволосого к дивану и слегка подтолкнул, чтобы тот сел.       Стамп пытался перестать плакать. Пит просто ждал, когда тот успокоится. Кажется, красноволосый совсем не собирается бить Патрика или кричать на него.       Он просто ждал.       Через минуту в комнате воцарилась тишина, которая, как показалось Стампу, длилась вечность. Пит просто смотрел на него безэмоциональным взглядом. Вроде, он не злится.        — Всё? — спросил Пит.       Патрик кивнул, смотря на его неподвижное лицо, которое вообще не выражало никаких эмоций. О чём он думает? Что он чувствует сейчас?       Что он скажет?        — Ты менял номер, да? — Пит говорил как-то тихо и хрипло.       Черноволосый всхлипнул.        — Да, я… — он судорожно вздохнул, понимая, что ему не хватит воздуха на эту фразу. — Я поменял номер и…        — Ты удалил мой? — перебил Вентц.        — Нет, — так же тихо отвечал Патрик. — Он у меня был всегда.       Пит задумчиво оглядел Патрика и вздохнул. Затем он стал оглядывать комнату. Снова долгая тишина.        — Почему ты просто исчез и даже не позвонил мне? — вдруг сказал Пит, повернувшись к Патрику. — Ведь я на тебя вовсе не злюсь, хоть ты и предал меня.       Он не злится.       Внутри запорхала птица надежды.       Получается, всё можно вернуть?       Патрик начал часто дышать, но старался скрыть своё неимоверное счастье.        — Потому, что я знаю, что такое не прощают, — прошептал он.       Пит отвернулся и посмотрел в окно.        — Но я же простил.        — Пит, — Стамп уже не мог держать слова в себе. — Пожалуйста, скажи, что всё так же, как раньше, я тебя умоляю.       Вентц повернулся к нему. Он оставался всё таким же спокойным.        — Патрик…        — Я прошу тебя. Я хочу всё вернуть. Я знаю, что виноват перед тобой, я уже тысячу раз пожалел об этом. Я… — он снова замолчал, чувствуя, как сжимается горло и наворачиваются новые слёзы.       Пит придвинулся ближе и осторожно обнял Патрика, чтобы не сместить или повредить гипс. Стамп снова не выдержал и снова заплакал.        — Я слишком сильно люблю тебя, чтобы не простить, — прошептал Пит.       Птица взмахнула своими крыльями, вырвалась из плена грудной клетки Патрика, легко и бесшумно, вместе с выдохом, и взмыла высоко-высоко. Он чувствует облегчение, такое, какого не было ещё никогда, чувствует, как весь его страх мигом куда-то улетучился, а на его место пришло счастье, такое тёплое, такое пушистое, такое маленькое и светлое, оно пришло и заняло место в сердечке этого низкого черноволосого парня.       О, как он счастлив! Как же Патрик счастлив! Внутри всё потеплело и плакал он теперь от радости. Всё идёт так, как надо. Так, как он хотел. Пит простил его и это самое главное. Потому, что он любит его и на самом деле Трик никогда не хотел предавать его.        — Всё как раньше? — спросил Патрик, отстраняясь и заглядывая Питу в глаза. Тот провёл ладонью по его лицу, улыбнувшись.        — Да, Патрик. Всё как раньше.