Hoshi

Воспоминания — вот из-за чего мы стареем. Секрет вечной юности — в умении забывать. Эрих Мария Ремарк

       Радиоприёмник в очередной раз заверещал, потеряв сигнал, и Кел, раздражённо покрутив ручку, плюнул и выдернул вилку из розетки. Убрав с щёк за уши давно отросшие, чуть прореженные нитями седины смолянистые волосы, индеец стиснул массивные челюсти и тихо ругнулся:        — Черт-те что сегодня творится.        Снаружи уже давно стемнело, и теперь там уже минут пять настойчиво хозяйничал ливень, барабаня по крыше и неприкрытому козырьком крыльцу. Хороший хозяин и собаку в такую погоду на улицу не выгонит, но у Кела собаки и не было, хотя он давно подумывал завести. Зато были курицы-несушки и старушка Эста — гнедая кобыла, чудом доживающая уже двадцать седьмой год своей долгой лошадиной жизни. За ней-то он и наблюдал сквозь искаженное каплями оконное стекло, когда заметил два темных силуэта, мелькнувших в свете мигающего фонаря. И кому взбрело в голову навестить его в такой час?        В дверь постучали — три двойных удара — и сердце Кела так и подпрыгнуло. Так стучала только его сестрёнка Иоки, а потом эту привычку переняла и его малышка-племянница, что всегда бегала за ним хвостиком, когда приезжала погостить.        — Привет, дядя Кел, — стуча зубами от холода, вымокшая с ног до головы Нэмид виновато улыбнулась, как только дверь гостеприимно раскрылась перед ней нараспашку. Без всяких «кто там» и разглядываний через щель с цепочкой. — Прости, что без предупреждения.        — Великий Дух с тобой, Нэм, — озадаченно поприветствовал её индеец, отступая в сторону и приглашающе кивая сначала племяннице, а затем и её не менее вымокшему спутнику. Тот благодарно склонил голову, что несколько выбило Кела из колеи — давненько он не встречал молодёжь с такими манерами.        Вода капала с волос и одежды гостей, окрашивая деревянные половицы тёмными неровными пятнами, пока Кел старательно искал в небольшой тумбе гостевые тапочки, причитая, какой у него холодный и влажный дом.        — Дядь, не стоит, — тихо замялась Нэмид. — Мы и так походим.        — Походят они, — фыркнул мужчина, выпрямляясь и вручая ей пару шерстяных носков. — Знаешь, сколько я таких, как вы, от всяких застудных болячек потом лечу? Молодые же ещё совсем. Тебе, вон, ещё рожать.        Нэм выразительно закатила глаза, как только он отвернулся, Хао же сохранил на редкость непроницаемое выражение лица, продолжив изучать скромные убранства небольшой и тесной лачуги. Похоже, жилая комната здесь была только одна, да и из спальных мест он заметил лишь прохудившийся диван с угрожающе торчащими пружинами.        — Ты друга-то своего представь, — с упрёком заметил Кел, протягивая пару тапок всё ещё безымянному гостю.        И казалось бы, Асакура мог бы представиться и сам, выложив более или менее правдоподобную легенду, кто он и зачем сюда явился, но вместо этого он лишь выжидающе зыркнул в сторону Нэмид, явно давая понять, что если ей так уж хочется сохранить его личность в тайне, то пусть выкручивается самостоятельно.        — А это внучатый племянник кузины нашего вождя по материнской линии, — без запинки выдала шаманка, будто всё это время только и делала, что репетировала эту нелепицу, — Сичеий. — Брови Хао в немом возмущении взметнулись вверх. «Сичеий?! А ещё омерзительнее имени не нашлось? Она вообще в курсе, что оно означает?» — Он давно хотел познакомиться с племенем Аши поближе, а тут такая возможность. Ты же не против?        Кел пару раз моргнул, будто бы взвешивая полученную информацию, а затем неуверенно покачал головой.        — Мне то всё равно, но, надеюсь, вы с Сичеием ничего не имеете против сна в трейлере. Он хотя бы отапливается, а вот в доме по ночам страшный холод. Вы уж там до утра как-нибудь протяните, а я, так и быть, напрошусь с ночёвкой к приятелю.        Последнее замечание Нэм приняла поджатыми губами и насилу выдавленным кивком. К телу всё еще липла холодная, вымокшая до нитки одежда, но отчего-то стало невыносимо душно, и рука сама потянулась к вороту рубашки, чтобы, оттянув его, получить небольшую порцию свежего воздуха.        — А что с отоплением? — как бы между прочим поинтересовалась Нэмид, на что дядя лишь неопределённо махнул в сторону развороченного котла в углу комнаты и принялся надевать резиновые сапоги и тяжёлый брезентовый плащ:        — Пойду заведу Эсту в хлев и трейлер подготовлю, а вы поищите какие-нибудь тряпки на смену в кладовой. Простыните ещё.        «Какой заботливый», — мысленно хмыкнул Хао, но вслух ничего говорить не стал, с самого начала избрав стратегию отстранённого наблюдателя. Кел не произвел на него особого впечатления — типичный неудачник, нередко, судя по количеству пустой тары, стоящей вдоль стены, прикладывающийся к бутылке. Ни семьи, ни детей, да и ранчо его знало куда более лучшее времена.        — Это ферма, а не ранчо, — голос Нэм с немалой нотой упрека прервал его размышления, обозначив, что последнее предложение Асакура всё ж таки произнес вслух. — Ранчо — это для скотоводов, а здесь возделывают землю. И вообще, Вы могли бы и не напрашиваться в гости к моей родне, если уж Вам так всё это неприятно.        — Какой тон, — приподнял Хао в насмешке бровь. — Всё ещё злишься за то, что я наговорил тебе утром в кафе, милая?        Демонстративно фыркнув, Нэмид принялась выжимать мокрые волосы в найденное жестяное ведро.        — С какой стати мне обижаться на Ваши больные фантазии насчёт нашей с Магной будущей семейной жизни? — От этого словосочетания челюсти Асакуры непроизвольно сжались сильнее. «Нашей с Магной» — экая невидаль. Как у неё вообще язык поворачивается превращать себя и его в сокровенное «мы»? — Все знают, что предсказания будущего чаще всего не сбываются, если только вы не составляете прогноз на ближайшие пару-тройку недель. Но спасибо, что не упустили возможность омрачить мне помолвку.        — Так ты уже дала ответ? — даже не выдержав паузу, поинтересовался Хао, скрывая мерзкое послевкусие разочарования за снисходительной ухмылкой. «Она назло. Эта несносная девчонка все делает мне назло».        — Пока просто приняла решение, а ответ дам по приезду, — охотно отозвалась Нэм, старательно избегая пытливого, обращённого на неё взгляда. Хоши что-то неразборчиво шептала, будто боясь, что огненный шаман способен услышать ее голос, но Нэмид упорно ее игнорировала. — Отец меня поддержит. И Голдва благословит. Магна — это лучший вариант.        Хао едва не фыркнул, сдерживая неудовлетворённый смешок и скрещивая на груди руки. Хоть мысли Нэм всё ещё и были от него закрыты, он уже успел изучить её достаточно, чтобы знать, что она в жизни не признает лучшим вариантом человека, предавшего племя. Сносным — да, подходящим — возможно. Но никак не лучшим. Где Магна, а где бравый парень Силва с непоколебимыми моральными устоями, по которому она так сохла — небо и земля.        — Сама-то в это веришь, Официантка?        Девичьи руки, в последний раз отжав густые черные волосы, замерли, а темные от тусклого света глаза, вызывающе сверкнув, кажется, так и пригвоздили Асакуру к месту. Снова это прозвище. Как будто настоящее имя под запретом. Или он просто боится запутаться в столетиях и назвать её именем из первого воплощения?        — А Вам не все ли равно, Дедуля?        От возмущения воздух едва не вырвался со свистом из легких, но Асакура сдержал этот порыв. Значит, имечком с таким нелестным значением эта пигалица наградила его вполне осознанно. Неужто обиделась из-за его выходки настолько, что последние остатки страха растеряла?        — А ну повтори, — почти ласково попросил Хао, после чего, Нэмид, кажется, в полной мере осознала свою ошибку и, инстинктивно стрельнув глазами в сторону выхода, нервно заправила мокрую прядь за ухо.        — Но Вы ведь и правда старый, — развела руками она, готовясь в любую минуту ринуться к двери спасаться бегством. — Вам уже тысяча лет. Вас в Добби не по гигантскому фуриоку, а по песку найти можно.        — По какому такому песку? — с недобрым прищуром переспросил Асакура.        — По тому, что с Вас сыпется, — едва не прыснула нервным смехом шаманка, однако тёмное пламя, в одну секунду вспыхнувшее в глазах напротив, отчего-то навело на мысль, что, в принципе, если откусить себе язык, получится вполне себе быстрая и не мучительная смерть.        «Он тебя сожрёт», — скучающе резюмировала Хоши, когда Нэм инстинктивно попятилась назад.        — Я тебя сожру, — подтвердил её догадки Хао и в следующее мгновение под протестующий вскрик попытался схватить вконец обнаглевшую пигалицу, но та успела отскочить, едва не споткнувшись при этом о табурет.        Поистине мальчишеский азарт погнал Асакуру наворачивать круги за выкрикивающей нечленораздельные извинения девчонкой. Пару раз ему почти удалось схватить её за полы рубашки, но пальцы ловили лишь воздух. Поначалу он не мог понять, всерьёз ли Нэмид пытается спасти свою шкуру, но уже на пятом кругу заметил, как она тщетно пытается скрыть прорывающуюся наружу улыбку и подавить смешки. Да — Нэм тоже понимает, что это всего лишь игра и что они всего лишь придуриваются, как два беспечных подростка. Как будто не он собирается уничтожить человечество. Как будто не её душа раскалывается надвое.        Пробежав из последнего рывка по скрипучему дивану и сбив на пол покрывало, Нэм спрыгнула к двери кладовой и забежала внутрь. Сразу же захлопнув ее изнутри, она повисла на проржавевшей, прибитой на честном слове ручке, и очень вовремя — её со всей неистовой яростью начали тянуть с той стороны. Благо, Хао принимал правила этой маленькой игры, иначе он бы давно просто телепортировался за дверь, а не соревновался с Нэмид в грубой физической силе.        Как и ожидалось, удерживать оборону Нэм удалось недолго — уже через секунд пятнадцать её выдернуло вместе с дверной ручкой за пределы кладовки, но лишь на мгновение — из-за пресловутой силы инерции клюнув носом Асакуру куда-то в подбородок, она быстро ретировалась обратно, попятившись в забитым доверху всевозможным хламом полкам. Хао же, хищно улыбнувшись, больше не дал возможности метаться из угла в угол и, подлетев, отрезал пути отступления, уперевшись руками по обе стороны от пугливо дрогнувших плеч.        — Попалась, — выдохнул он в приоткрытый от сбивчивого дыхания рот, едва не касаясь носом носа Нэмид. Её глаза широко и потерянно распахнулись, а Асакура застыл, всматриваясь в их завораживающую глубину. Нэм тоже не шевелилась, но всё ещё часто дышала, отчего Хао отчётливо ощущал ветерок дыхания на своём лице. А ещё до сушасшедше-навязчивое желание поддаться вперед, сократив оставшееся между ним и Нэмид расстояние до нуля.        — Я же извинилась, — тихо напомнила она, всего на долю секунды скользнув взглядом по его губам, что оказались так непозволительно близко. Этот жест не ускользнул от внимания Асакуры. «Похоже, мы думаем об одном и том же, целительница».        — Думаешь, что можешь вот так играть со мной, и при этом выходить сухой из воды? — шёпотом поинтересовался он, улыбнувшись одним уголком рта. — Повтори-ка, как ты там меня назвала?        Нэм попыталась хоть немного отклониться назад, чтобы отвоевать пару сантиметров личного пространства возле лица, но затылок встретила стенка пыльной картонной коробки не то от пылесоса, не то от старого телевизора. Попытка не удалась.        — Я всего лишь напомнила, что вы немного… в возрасте, — с сомнением прикусив губу, проговорила она. — Нужно следить за здоровьем: не нервничать, следить за давлением, не перенап… А-ай!        Скользнувшие вниз сильные руки довольно болезненно ущипнули девушку за талию, а Хао удовлетворённо ухмыльнулся, услышав в ответ её возмущенный писк. Словно в подтверждение, что эта выходка вновь была лишней, он вплотную прижался ртом к её уху и горячо зашептал:        — А вот здоровье и выносливость моего молодого тела ты прочувствуешь на себе во всех доступных позах, если не прикусишь свой маленький острый язычок. Забыла, что у нас с тобой целая ночь впереди?        Хао даже не сразу понял, что произошло — его вдруг отбросило куда-то назад и вправо, из-за чего плечо неслабо приложилось об очередные полки, а Нэм так же «вдруг» схватила пластиковый короб, стоящий в углу, и начала в нем что-то судорожно выискивать. И что, она просто оттолкнула его? Не стала ни краснеть, ни опускать глаза в пол, ни возмущаться? Причина столь стремительной и странной реакции прояснилась уже через секунду — дверь в кладовую стремительно распахнулась, и в проёме показалась косматая голова дяди Кела.        — Дядь, я что-то не могу найти, где у тебя всё сменное, — подрагивающий голос Нэмид совсем не скрывал волнения. Похоже, последняя реплика всё-таки выбила её из колеи. Впрочем, эту дрожь можно было легко списать и на холод — вымокшие, интригующе облепившие её тело тряпки явно уже не грели.        Кел молча выждал, когда племянница оторвётся от корзины и удостоит его взглядом, а затем так же молча указал на большую коробку, в которую она всего полминуты назад упиралась затылком. «Одежда» — гласила огромная надпись, начертанная жирным чёрным маркером, которую Нэм и Хао увидели бы в первую очередь, загляни они в кладовую по делу.        — Ох, ну надо же, — с нервным смешком шлёпнула себя по бёдрам Нэмид. — И как это мы не заметили?        — Да уж, действительно, — протянул Кел, при этом задержав мрачный взгляд «и чем это вы тут занимались?» на Асакуре. Тот лишь сдержанно кашлянул в ладонь и снял с полки нужную коробку, а шаманка, кожей чувствуя повисшее в воздухе напряжение, сразу же вырвала её из его рук и, покинув тесное помещение, занялась ревизией вещей снаружи.        Предусмотрительно переодевшись ещё в доме под пытливым надзором дяди, сразу же отправившего племянницу приводить себя в порядок в уборной, Хао и Нэм, вооружившись зонтом со сломанной спицей, направились к трейлеру. Путь до него занял по меньшей мере минут семь, в течение которых девушка не произнесла ни слова, да и сам Асакура не спешил прерывать молчание. Однако как только они шагнули внутрь, Нэмид без промедления обратила на него свой взгляд, едва не хлестнув его в развороте мокрыми волосами, и со всей серьёзностью выпалила:        — Только давайте без этих ваших… шуток. Мы просто ляжем спать и всё.        Губы Хао растянулись в ленивой ухмылке, и он выразительно кивнул в сторону удобств, худо-бедно подготовленных Келом:        — Да ложись. Кто ж тебе мешает?        «Вы мешаете», — подумала шаманка, но озвучивать свои мысли не осмелилась. Слишком уж странно и раскрепощённо вёл себя Асакура, то и дело вгоняя своими взглядами и жестами в краску.        Обстановку трейлера сложно было назвать уютной: подобие кухонного угла завалили три слоя наборов с инструментами, то тут, то там выглядывали пожелтевшие от времени вырезки из журналов с голыми девицами, а две откидные койки, привинченные к двум противоположным стенам, едва ли достигали шириной полметра. Тем не менее, Нэм явно чувствовала себя здесь раскованно: она сразу прибавила отопление, задернула хиленькие занавески на маленьких окнах и принялась заправлять колючие шерстяные одеяла, поеденные молью, в пододеяльники. Первое полетело на соседнее спальное место, а во второе она, как гусеница в кокон, завернулась сама, рухнув лицом к стене. Да, на разговоры шаманка явно была не настроена.        От постельного белья так пахло сыростью, что Хао не стал следовать примеру спутницы. Сначала он его тщательно просушил, не без брезгливости пройдясь по нему ладонями, как утюгом, и лишь затем, предварительно выключив и без того тусклый свет, залез под одеяло. Сон затянул его в свои сети так быстро, что когда Нэмид всё же решилась осторожно подсмотреть за огненным шаманом через плечо, тот уже спал, как ангельское дитя, подложив под подушку чуть сжатую в пальцах ладонь.        Ночь прервалась для двоих слишком внезапно. Асакура в некотором замешательстве наблюдал, как Нэмид спешно натягивает резиновые сапоги, что-то ищет в ящике кухонного угла, но не находит, затем внимательно осматривает пол и шепчет «ну и хрен с ним, с фонарём». И лишь когда она, не слишком заботясь о тишине, распахнула входную дверь, готовая шагнуть в темноту ночи, хриплым ото сна голосом поинтересовался:        — Куда собралась?        Замерев, всего на секунду, Нэм обернулась и, поправляя подозрительно рваными движениями спутавшиеся волосы, с вызовом буркнула:        — Мне нужно в туалет. Могу я справить нужду без вашего участия, или Вы и в этом случае захотите составить мне компанию? — и вылетела наружу, так сильно хлопнув дверью, что Хао отчетливо почувствовал вибрацию, пробежавшую по полу и стенам.        — Бешеная, — цокнув, резюмировал он и, укутавшись с головой, рухнул обратно, лицом к стене. Не больно-то и хотелось вскакивать посреди ночи и куда-то тащиться, чтобы успокоить неуравновешенную неблагодарную мелюзгу. Но секундой позже в виске кольнула неприятная мысль: «Нет. Тебе хотелось», — на что Хао с нескрываемым раздражением стиснул зубы. Это начало заходить слишком далеко.        Он слышал, как она проснулась — захлёбываясь воздухом и давясь, будто кто-то долго удерживал её голову под водой, а Хао слишком хорошо знал, что стоит за такими пробуждениями. Когда-то и его мучали кошмары: яркие, красочные, словно наяву. Горящая хижина, мамины крики, запах палёной плоти и этот звук — как будто кто-то скребётся короткими ногтями по двери с той стороны, но открыть не может.       Асакура резко выдохнул, прогоняя воскрешённые в памяти образы, и перевернулся, взглянув на опустевшую кровать со скомканным одеялом и смятой пуховой подушкой. «Ну и куда тебя понесло в такой час?».        Неведение сводило Хао с ума. Он и забыл, какого это — не слышать мыслей и не знать ровным счётом ничего. Иронично, что головы обеих женщин, вызвавших у него хоть какой-то интерес за время турнира, в конечном итоге оказались для него закрыты. Вот только загадочная Киояма Анна изначально была вне зоны досягаемости, а открытая книга Нэмид захлопнулась внезапно, на самом интересном, при этом больно саданув по пальцам. Как раз в тот момент, когда — Хао был готов поклясться — в её взгляде примешалось что-то, доселе неизведанное. Теперь малютка Нэм смотрела на него иначе — ни благосклоннее, ни с бо́льшим отвращением — просто иначе; и вела себя тоже иначе. Почему она решила вернуть себе силу именно сейчас? Зачем понадобилось отвечать согласием на предложение Магны? Строит из себя жертву? Хочет кому-то что-то доказать? Но к чему всё это, если Магну она не любит, а силком замуж её никто выходить не вынуждает?        — Дура, — почти бесшумно произнесли пересохшие губы. — Мелкая заносчивая дура.        Дороги в темноте аллеи старых, уничтоженных прошлогодней засухой яблонь было не разобрать. Только мокрая трава и местами хлюпающая под ногами земля, что не успела оправиться после дождя. Нэм судорожно вдыхала пересыщенный озоном воздух, лишь интуитивно, почти наощупь бредя в направлении хижины дяди Кела, и жалела, что волшебная способность забывать сны внезапно ее оставила. Закрывала глаза и снова видела перед собой разъярённое лицо Йоширо, которого теперь воспалённый от впечатлений мозг называл не иначе как «отец». Он бил её так, что Нэм, кажется, слышала, как трещат кости и чавкают внутренности, но не издавала при этом ни звука. Это было воспоминание из жизни Хоши — шаманка даже не сомневалась, что это оно — первое такое настоящее и осязаемое. И чем больше она думала о нём, тем больше не могла отделить его от себя. Не Хоши лежала на холодном полу, закрывая голову руками, спасаясь от ударов, нет. Это была она — Нэмид — напуганная, беспомощная и душащая в себе слёзы обиды. «Ты же мой отец, как ты можешь…» — и глаза защипало от этой непрошенной мысли.        «Нет… — тряхнув головой, девушка обняла себя за плечи и остановилась. — Это не мой отец. Моего отца зовут Канги, и он никогда бы не…».        Треск.        Треск сухих веток, от которого по спине пробежали тревожные мурашки и легкие сковало так, что не продохнуть. По голове и плечам простучали несколько крупных холодных капель, упавших откуда-то сверху, с раскинувшихся древесных крон, и Нэм инстинктивно замерла, только теперь, сконцентрировавшись, ощутив потоки чёрного рейоку, скользящие по коже. И под кожей. Уже знакомые, но куда более опасные.        «Рё…».        Медленно развернуться и отправиться обратно, к трейлеру, на секунду показалось шаманке единственным верным решением — там Хао, а уж Хао явно поопаснее наблюдающих за ней с деревьев пары горящих красным глаз. «И с каких пор ты стала искать у него защиты?» — осуждающе передёрнула собственные мысли Нэмид, на что услышала резонное замечание вновь проснувшегося голоса Хоши: «По-твоему, сейчас подходящее время для приступов ущемлённой гордости?».        Тем временем демон затаился, не издавая ни единого звука.        «Почему он не двигается?».        «Ты ведь тоже не двигаешься. А он наблюдает. Выжидает».        Чего именно выжидает демон, Нэм не имела ни малейшего желания уточнять и потому, аккуратно переставляя ноги в тяжелых сапогах, развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась в обратном направлении.        Первые несколько шагов дались медленно и неуверенно, каждый раз отдаваясь противным чавканьем под подошвой. Порыв холодного ветра вздул полы слишком большой мужской рубашки, заставляя поёжиться и обхватить себя руками за плечи. Треск в ветвях возобновился, и Нэмид против воли ускорила шаг, превозмогая секундный порыв обернуться и взглянуть наверх. «Только не смотри на него. Только не смотри», — повторяла она, нутром чувствуя, что один взгляд в сторону этой огромной демонической туши убьёт в ней остатки самообладания и выпустит наружу первобытный ужас, уже зреющий под ребрами. Тогда-то Рё точно не позволит ей уйти.        Когда ветви начали не просто трещать над головой, но и опадать целыми сучьями под ноги, Нэм и вовсе перешла на бег. Преследователь тоже ускорился, задевая крыльями всё больше и больше препятствий и совсем не скрывая своего присутствия. Однако игра в догонялки быстро ему наскучила, и уже через несколько, показавшимся Нэм вечностью, секунд чёрная тень, уверенно вырвавшись вперед, спикировала вниз, вырастая перед ней ужасающим трехметровым исполином. Два светящихся откуда-то из глубины красных огонька въелись в замершую статуей фигурку, и шаманке пришлось зажать рот рукой, дабы не издать ни единого, похожего на вскрик, звука. «Только попробуй завизжать», — пробасил в памяти голос Рё, в то время как Нэм тщетно пыталась высмотреть в вороне хотя бы мизерный отголосок человеческой формы.        — Рё, — тихо позвала она, старательно скрывая подкатывающую к горлу панику, — ты меня узнаешь?        С громким щелчком уронив голову набок, ворон с неестественным, мучительным сипом приоткрыл клюв и прохрипел:        — Kago no naka no tori wa, Itsu itsu deyaru? Yoake no ban ni?        Нэмид не поняла ни единого слова, но тело её забило крупной дрожью, а на голове едва волосы не зашевелились. Он что-то спросил — это слышалось по интонации — но что именно? Благо, на помощь пришла Хоши, первом делом озвучив очевидное самое — «это японский».         — «Птичка в клетке, когда, когда же ты выпорхнешь? Ждать ли до рассвета?». Похоже на начало стиха или песни, но мне это ни о чём не говорит.        Что это означает? Что это вообще может означать? Ком застрял в горле, и шаманка осторожно сделала шаг назад, что не ускользнуло от взгляда ворона, и тот, вернув голову в привычное положение, встрепенулся, чуть дернув при этом крыльями.        — Я просто уйду и никому о тебе не скажу, хорошо? — предательски дрогнувшим голосом предложила Нэм, делая еще один несмелый шаг назад. Демон снова издал неопределённый сипящий звук. — Какой тебе до меня интерес? Давай просто разойдёмся каждый своей дорогой. Я отправлюсь спать, а ты — уничтожать посевы и похищать детей, или чем вы, демоны, в свободное время занимаетесь.        Ворон склонил голову вбок, словно прислушиваясь и ожидая, что она ещё скажет, и тогда Нэмид посетила очевидная догадка — вполне возможно, он не понял ни единого слова, раз предпочитает общаться по-японски.        «Если это так, то у нас проблемы.»        «И что же мне делать? Стоять? Бежать? Звать на помощь?». Широко раскрыв пасть, демон расправил крылья и громко каркнул, поддаваясь вперёд и заставляя Нэм инстинктивно отскочить назад на добрых три метра.        «Бежать, однозначно бежать!».