Живые и разумные

- Живее, ребята, живее, - взгляд Дуката скользнул по согнутым спинам кардассианцев, механически вгонявших в сухую землю лопаты. – Надо закончить с этим карьером до отбоя. Кто будет ковыряться, как черепаха с перебитыми ногами – тому я сам ноги переломаю. Ни ропота, ни ругательств он, разумеется, не услышал – лишь худой желтовато-бледный парень, прижимавший ко рту ладонь в попытке усмирить приступ кашля, бросил на Дуката косой взгляд из-под распухших надбровных гребней. Старшиной отряда Дукат был шестой месяц – и подчинённые имели пару случаев убедиться, что угрозами он без дела не разбрасывается. Зато у надзирателей отряд был на хорошем счету – старик Тиру за пару недель до отставки даже хотел выписать старшине, перевыполнившему план, доппаёк. Пришлось отговаривать: если синюю повязку старшины у Дуката на руке ещё терпели, то за милости начальства вполне могли подкараулить где-нибудь за углом барака. Сломали же Аркалу намедни два ребра – а ведь он честно пытался поделиться маслом со своими. Машинально обведя губы языком, Дукат прошёлся вдоль карьера. Успеть должны, и у Кледа не будет повода урезать им продовольствие или отправлять кого-то в карцер. Плохо, конечно, что Тиру ушёл, он хоть и был дурак дураком, зато не психовал никогда и если уж лупил кого агонизатором, то не без повода. Сам Дукат на своей шкуре это орудие наказания ни разу не испытал. Нервный, осторожный Клед, сменивший Тиру, тоже, казалось, относился к старшине второго отряда благожелательно, но пристальный взгляд водянисто-светлых глаз, ввинчивающийся под кожу, предвещал мало приятного. По крайней мере, так казалось Дукату. Присев на серую от пыли траву, он потянулся, запрокидывая голову к затянутому облачной ватой небу. Здесь, на Баджоре, солнце палило от души, и такие мягкие неяркие дни были настоящей роскошью. Скоро ещё потеплеет, станет совсем хорошо… В конце концов, ко всему можно привыкнуть: к Баджору, к плёнке силового поля над забором, к затхлой водичке, из непонятной вежливости именуемой супом. Вчера он командовал кораблём класса Галор, сегодня – горсткой отребья, разгребающей камни. Что с того? Не существует тюрьмы, из которой нельзя сбежать. Надо только выждать момент. В который раз он задался вопросом, расторгла ли Атра их брак. Его должны уже признать пропавшим без вести, значит, управиться с формальностями можно за полдня… Хотелось надеяться, что она всё-таки изменит своей непоколебимой практичности и дождётся его. Ей ведь было хорошо с ним. Она сама не раз так говорила. Браслет на руке зажужжал, больно сдавливая запястье. Электронный голос отчётливо произнёс: «Заключённого номер двадцать один-семнадцать – к начальнику блока. Подавив вздох досады, Дукат поднялся и зашагал к серому зданию администрации. Перед тем, как завернуть за угол, оглянулся на снующие по карьеру фигурки. Пусть только попробуют отлынивать от работы без него. Автоматические двери бесшумно разошлись, пропуская его, и он направился налево по коридору. В тесной приёмной за компьютерным столом скучала секретарша – миловидная белокурая девочка с затейливой серьгой в ухе. - У себя? – Дукат привычно улыбнулся ей, и светлые ресницы кокетливо опустились. - Сидит, - она понизила голос. – С утра что-то сам не свой, бродит, как тень, по кабинету. - Сейчас мне, наверное, достанется, - усмехнулся Дукат, и баджорка качнула головой: - Ну что вы, капитан Клед вас очень ценит. Проходите. …Дверь за Дукатом закрылась, и секретарь вернулась к прерванному занятию – рассматриванию платьев в каталоге. Она как раз приглядела себе сиреневое, с коротким рукавом, когда из кабинета донёсся грохот и душераздирающий вопль. - Кто-нибудь! Сюда! Кричал капитан Клед – тонким, мучительно-сорванным голосом. Секретарь сжалась в кресле, дрожащая рука чудом попала по кнопке тревоги – и охрана вылетела из караулки с винтовками наперевес, промчалась мимо неё. Что-то стукнуло, лязгнуло, послышался фазерный треск. Нырнув под стол, как учила инструкция, секретарь накрыла ладонями голову. Неужели бунт? И этот кардассианец – зачинщик? Кардассианца выволокли из кабинета с завёрнутыми на спину руками. Из рассечённого гребня струйкой сочилась кровь. Капитан Клед прохромал следом за ними, прижимая к груди неестественно вывернутый локоть. Щёки капитана заливала меловая бледность, всклокоченные волосы падали на глаза. Его крепкое, ладно сложенное тело трясло. - Ты пожалеешь об этом, Дукат, - сипло сорвалось с тонких губ. – Ты кровавыми соплями захлебнёшься, я тебе обещаю. Рот Дуката изогнула шалая улыбка, он с трудом перевёл дыхание: - А что ты мне сделаешь, капитан? В карцер посадишь? - Я тебя вычеркну из живых, - Клед тяжело навалился на стол. – Сам будешь умолять прикончить тебя поскорее, да только слушать тебя никто не станет. Миса, - он повернулся к напуганной секретарше. – Соедини меня с Управлением медицины. - Таким образом, это устройство позволяет напрямую воздействовать на нервные импульсы, посылаемые мозгом, - тонкая рука скользнула вдоль двухмерной голограммы на экране. – Правильно подобранные и скомбинированные ощущения могут ослабить сопротивление на уровне бессознательного, разрядить эмоциональное напряжение – и пациенту будет намного легче работать со своими психотравмами. Точечное воздействие особенно эффективно при работе с больными, страдающими амнезией: в восьмидесяти случаях у добровольцев, согласившихся на нейротерапию, наступало ощутимое улучшение, к ним возвращались воспоминания. Слегка склонив голову, девушка поправила узел русых волос на затылке и улыбнулась залу. - Пожалуйста, ваши вопросы. Из второго ряда поднялась рука. - Скажите, доктор Тора, а какого рода ощущения может порождать у испытуемых ваш прибор? - Спектр достаточно разнообразен, - она прошлась вдоль экрана. – Тепло, холод, прикосновение. Удовольствие, боль – в зависимости от того, какой раздражитель более эффективен в данный момент. Седоволосый мужчина в бордовой накидке подался вперёд. - В лабораториях Министерства обороны Баджора в последнее время тщательно изучались устройства для манипуляции разумом. Особый интерес у наших военных вызвал клингонский мыслефильтр – в своё время он эффективно использовался для допросов. Скажите, доктор Тора, а ваш прибор можно приспособить для быстрого получения от допрашиваемого достоверной информации? Она слегка нахмурилась, помедлила с ответом. - Полагаю, в этом нет ничего невозможного. Комбинирование сильной боли с иными раздражителями вполне способно привести к падению самоконтроля и подавлению воли к сопротивлению – по крайней мере, в теории. Но я хотела бы отметить, что наш научно-исследовательский институт не занимается оборонными разработками. В настоящее время мы ищем пути лечения психических расстройств – как приобретённых, так и врождённых. - И доктор Тора – один из наиболее талантливых специалистов в этой области, - Мора Пол поднялся из-за своего стола. – Все исследования – целиком и полностью её заслуга, я лишь немного помогал и направлял. И сейчас я не могу не согласиться с ней: нейротерапия – будущее баджорской психиатрии. - Будущее очень важно, - согласился седоволосый баджорец. – Но сейчас, полагаю, нам прежде всего необходимо думать о настоящем. Разработки доктора Торы вполне заслуживают присвоения ей степени магистра медицины – но она ведь на этом не остановится, верно? - Вы будите во мне честолюбие, - шутливо отозвалась девушка. - Ещё вопросы, коллеги? – доктор Мора оглядел зал. – Поблагодарим доктора Тору за столь интересное и информативное выступление. Загремели аплодисменты, и она лёгкой походкой направилась к своему месту. Опустившись в кресло, глубоко вздохнула и прижала прохладные ладони к разгоревшимся от волнения и удовольствия щекам. - Да, мам, всё прошло замечательно! Мой доклад признали лучшим на конференции. Знаешь, сколько меня хвалили? – Хихикнув, она обернулась в сторону двери, из-за которой неслась громкая весёлая музыка. – А сейчас у нас банкет. Я вышла позвонить на минуточку. Что-что? Помехи, наверное – не слышно… Да, можно считать, что я уже почти магистр. Осталось только приказа дождаться. За поворотом коридора послышались шаги, и она подняла голову. Нарядный, раскрасневшийся от весеннего вина доктор Мора кивнул ей, направляясь прямиком к лавочке, на которой она устроилась. - Ну всё, мам, я перезвоню, расскажу подробнее. Сестрёнку от меня обними. Да хранят вас Пророки. Выключив коммуникатор, она отбросила разметавшиеся волосы со лба, подвинулась к стене. - Садитесь, доктор Мора. - Спасибо, Напрем, - он тяжело опустил на лавку. – Ох, не в моём возрасте так плясать. - Да что вы говорите! – рассмеялась она. – Вы танцуете прекрасно, вам никто из лаборантов в подмётки не годится. - Спасибо на добром слове, - благодушно улыбнулся он. – Напрем, я горжусь тобой. Ты не только прекрасный исследователь, ты ещё и умеешь рассказать о своей работе. К щекам Напрем вновь прилил румянец: - Вся работа ещё впереди. - Ты права, - Мора задумчиво кивнул. – Собственно, именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Видишь ли, для дальнейших исследований нужны финансовые дотации – а ты сама знаешь, как сейчас урезают бюджет науки. - Но я думала, после сегодняшней конференции… - Да-да, - сухая ладонь Моры накрыла её руку. – Министр Джаро подходил ко мне после выступлений, его очень заинтересовали возможности нейротерапии. И он предложил включить наш институт в целевую программу развития медицины – это позволит увеличить финансирование в три с половиной раза. - Это же замечательно! – выдохнула Напрем. - Да. Есть только один маленький нюанс: прямо сейчас министров не интересует лечение психических отклонений. Как выразился Джаро, это задача дальнего плана. Им нужен от нас мыслефильтр – точнее, его усовершенствованный вариант. Прибор, с которым можно будет пролезть пленным в мозги и заставить их говорить правду. Напрем подняла подбородок: - Министр Джаро хочет, чтобы я превратила инструмент лечения в машину для допросов? - Именно так, - он легонько сжал её прохладные пальцы. – Наши военные по уши увязли в кардассианских песках. Победу обещали ещё полгода назад, а сломать шею сопротивлению никак не получается. - Вот пусть сами и ломают, как хотят, - процедила Напрем. – Мы врачи, а не костоломы. - Напрем… - Мы должны отказаться. Пусть всё останется как есть – справимся. Плечи доктора Моры тяжело приподнялись. - Видишь ли, как есть уже не останется. Я и сам бы хотел отказаться, но выбор у нас небольшой: или мы помогаем Министерству обороны, или нам урезают финансирование и сокращают треть сотрудников. Досадливо вздохнув, Напрем побарабанила пальцами по колену, обтянутому шёлком платья. - Ты же слышала, институт генетики закрывается. От кардиохирургического центра осталась одна лаборатория. Этот мыслефильтр – наш единственный шанс. Она молчала, подперев подбородок ладонью, глядя в черноту за стеклом иллюминатора. - Ну, если хочешь, ты будешь заниматься исключительно психиатрическими разработками, - неуверенно сказал Мора. – Можем передать министерское задание кому-нибудь другому. - Кому? – она передёрнула плечами. – Зерону? Лаану? Только если вы сами решите за это взяться… Да и потом, где мы добровольцев возьмём? На заключённых запрещено проводить медицинские опыты. А я не уверена, что мне будет достаточно голограмм. - С этим как раз проблем не будет, - Мора улыбнулся. – Я связывался с Управлением медицины, и мне обещали предоставить подопытных кардассианцев. И результаты будут достоверными: нас ведь интересует воздействие импульсов именно на кардассианскую психику. Напрем покачала головой. - Значит, эксперименты на разумных существах. Без их согласия. С неизвестным исходом. - Ну, кардассианцы ведь неполноценная раса, - доктор Мора развёл руками. – К тому же у нас с ними война. Должны же они как-то возместить беды, которые причинили нам? - Логично, - отозвалась она. – Но как-то не очень утешает при мысли, что я влезу кому-то в голову и сделаю его психическим инвалидом. - Ну не переживай ты так, - Мора обнял её за плечи. – Бактериологи уже который месяц на ложкоголовых вакцины испытывают. Потери есть, конечно – зато сколько пользы! В борьбе с кала-норой они сделали колоссальный рывок вперёд. Напрем слабо улыбнулась, и он наклонился ближе к ней: - Я уж не говорю о тебе самой. Что там степень магистра! Кафедра в университете Джаланды, орден Сферы – и это ещё самое минимальное. - Ладно, - устало сказала она. – Когда их привезут?