Защитить то, что дорого

Всю ночь мальчик отходил от непонятной ему техники одного из хранителей. Ситуация стала только хуже. То, что он хотел скрыть, почти стало явным. Всё было зря. Единственным плюсом было только то, что он мог не скрывать свои силы и пользоваться ими, как угодно. Наруто хотелось, словно маленькому ребенку, спрятаться под одеялом, чтоб ничего не видеть и не знать. Он нужен всем, не как друг, сын или родственник, а как боевая единица, прекрасный материал для экспериментов, точно так же, кем и был Саске для Орочимару. Только есть ещё и третья сторона, намного темная и зловещая, — Араси. Тело блондина онемело из-за одной позы на холодном полу. Лисы, стоявшие квадратом, ужасали и нагнетали обстановку, но ничего нельзя поделать. — Ладно, всё могло быть и хуже, — позитивно промолвил в слух джинчурики и погладил себя по животу. Предательское урчание эхом раздалось в огромном зале. Лисы ожили и куда-то разбежались. Через несколько минут они в зубах принесли печати у ног охраняемого субъекта и, топнув лапками, активировали их. Перед Узумаки появился небольшой стол, который ломился от различных закусок и блюд. Лисички, посмотрев на шокированное и радостное лицо ребенка, снова приняли облик статуй, став в прежнее положение. — Вот это везение. Спасибо вам, божественные лисы, — торжественно молвил мальчик, трижды хлопнул ладошками в знак почитания и принялся есть. Еда была вкусной и сытной. После слишком плотного завтрака Наруто решил-таки выйти из дома, чтобы закончить несколько дел, главное из которых — повидаться с Рюи и Саске. Хоть он и почти раскрылся, это ещё не означает полный крах задуманного. Блондину пришлось немало времени потратить, чтобы найти выход. Стены всё время перемещались, загоняя юного шиноби в тупик. Дом был словно живое существо. Но, так как в каждой комнате внутреннее убранство кардинально отличалось, Наруто понял только одно — если невозможно обойти, значит нужно идти напролом. Но стоило ему сконцентрировать чакры Курамы, как всё словно стало на свои места. За стенами оказалось стояли напуганные лисы-стражи. Они поклонились в знак признания и уважения и расступились. На двери был нарисованный огромный Будда. Лисы постучали лапками по двери, после чего она открылась, впуская влажный утренний ветер. Дом находился в лесу возле реки. Да и внешне он напоминал развалившуюся одноэтажную избу, чем огромный дом, в котором он находился. Лес был знакомый мальчику, да и те развалины он тоже видел несколько раз. Сейчас он находился в западном лесу, что был за огромной горой Конохи. Лисы залезли на джинчурики и стали узором на оранжевой футболке. Они должны были защищать своего хозяина. Добраться к клану Учиха было проблематично по некоторым причинах: — Во-первых, он находился в другом конце Конохи; — Во-вторых, за ним будет охотиться отец и родной брат, а это значит, что так просто он не пройдёт незамеченным через всю деревню; — В-третьих, Хранители, наверняка, будут наблюдать за ним, хоть и дали возможность закончить свои дела. Джинчурики сел на пень, чтоб подумать о сложившейся ситуации. Курама спал. Наруто сконцентрировал немного белой чакры и коснулся огромной головы Курамы, заставив того проснуться. — Клан Узумаки… Гррр, — прошипел Кьюби и принял привычную для него позу. Блондин понимал его нелюбовь к клану. Узумаки умело запечатывали его в сосуды, украли свободу. — Успокойся, Курама. Если не хочешь ещё раз с ними встретиться, то нужно обдумать план, по которому мы доберёмся к… нужным нам людям. Проверь, не оставили ли хранители каких-либо печатей, а я за это время призову остальных, — попросил мальчик. Лис принялся медитировать. Наруто же укусил себя за палец и нарисовал на руке три привычных ему печати: ярости, чревоугодия и похоти. Умэ, Ооми и Каэде стояли рядом. — Мы влипли? — только молвила Умэ и села. Она впервые была так серьезна. Видимо, хранители добрались даже к этой техники. — Они и вас заметили? — удивленно спросил Наруто. Это было удивительно. Его технику не просто прочитали, но и узнали вдоль и поперёк. Это был не просто призыв, но и проклятье, которое на каждого человека действует по-разному. Грехи у всех людей разные и соответственно сильны по-своему, всё зависит от духовной энергии ци. — Этот юноша буквально прочувствовал наши возможности, воспоминания и, к твоему счастью, не развеял наши печати, иначе мы бы умерли вместе с тобой, — ответил Каэде. Всё становилось только хуже и хуже. Как только Курама закончил, стены засветились огромными печатями, которые напоминали скорее картины. — Нас подслушивают и контролируют полностью, — грустно констатировал Кьюби. Лис пытался сжечь печати, но они были надежно защищены, и даже чакра всех хвостатых не факт, что смогла бы их разрушить. — И что же нам делать? — вслух спросил Узумаки, пытался найти хоть какую-то лазейку. Он мог бы попытаться уничтожить их с помощью чакры янь, но в этом был и большой риск: так можно было разрушить измерение, сосуд Курамы, так как печати занимали всё пространство. У Курамы была идея, невероятная, почти что невозможная. Но другого выхода не было. Он не будет терпеть «присутствие» клана Узумаки в его измерении. — Призови всех наружу. А сам не заходи и не пользуйся моей силой. Я кое-что придумал, — горячо молвил Кьюби, после чего мальчик без лишних вопросов ушёл. Печати пришлось сделать видимыми. Вокруг иероглифа и его радужки создались витиеватые струны, которые, отцепившись от главной печати Курамы, соединились возле новой печати, которая буквально вырезалась возле «похоти». Наруто едва сдержался, чтобы не закричать от острой боли. «Грех» заняла почти всё пространство большой грудной мышцы, оттесняя печать похоти ниже на три сантиметра, где проектировалась верхушка сердца, тем самым не прерывая нитей каждого иероглива. Лисы почувствовали неладное и царапнули больно по груди, едва не разорвав и так нестабильную связь. Джинчурики нарисовал быстро печать комнаты боли на руке, попытался убежать хоть на миг. Он впервые делал нечто подобное. Всё происходило как само собой разумеющее. Когда «Грех» пустил «корни» к «похоти», «ярости» и «чревоугодию», боль постепенно начала стихать, оставляя только тупое ноющее чувство. — Надеюсь, Курама, что у тебя всё получится, — прошептал мальчик и снял печать. Лисы тут же, словно белки, обвили его шею, ноги. Одна из них, кое-как добравшись к груди, лизнула новую печать. Но ей видимо что-то не понравилось, от чего бедное животное спустилось на землю и несколько раз лизнуло траву. Живот начал болеть, но несильно. Курама начал действовать. АНБУ в маске появился перед блондином. Не в состоянии драться, лисы потянули молодого хозяина в дом, едва успев закрыть дверь перед неизвестным шиноби. Мальчик уже не мог понять, на чьей стороне его защитники, но был очень благодарен за то, что сейчас он мог просто валяться слабым в волшебном или проклятом доме. Животные перетащили Наруто к мягкому футону, укрыв при этом одеялом. Когда Наруто задремал, то услышал несколько мужских голосов. — У ребенка отсутствует инстинкт самосохранения, — возмущался кто-то. — Он хороший, от него воняет демоном, но и доброта тоже чувствуется. Он же ребенок, — молвил другой голос. Повернувшись на бок, блондин открыл незаметно левый глаз, который немного прикрывала подушка. Почти рядом сидели четыре блондины с короткой стрижкой. Их руки и ноги были красными. — Оставьте дискуссии. Пусть ребенок поспит. Наш удел — заботиться о нем и защищать, остальное нас не волнует, — ответил третий. Джинчурики решил больше не притворяться, так как таким образом он сможет нормально познакомиться со своими охранниками. — Так вы можете говорить? — громко молвил мальчик и сел. Лисы напугались, но не приняли животный облик. Поздно прятаться. — Да, молодой хозяин. — кратко ответил один из охранников. Наруто улыбнулся, может быть, они будут друзьями. Отдохнув вдоволь и придумав дальнейший план действий, мальчик решил, что, пока он не может воспользоваться своей силой на полную, он приведёт Саске к себе. Лисы ушли куда-то. В это время джинчурики создал одного клона, после активировал печать похоти и чревоугодия. Было непривычно видеть материальные оболочки своих друзей, хоть он часто выпускал их в город. — Каэде, Умэ, мне нужна ваша помощь, — попросил Наруто и рассказал свой план. Девушка улыбнулась и мило хихикнула. В это время настоящий Узумаки пошел искать своих охранников. Те на удивление сидели на воде и гребли лапками, словно что-то отгоняя Зрелище было удивительным. Хоть его и заметили, но никто и не выгонял. — Как же интересно, кто же вы на самом деле, — в слух молвил блондин. Один лис вышел из воды и сел рядом. — Все мы оболочки Килари-сама. Хоть ты его и не помнишь, но он тот, который впустил тебя в хранилище к свитку, тот, который научил тому, чего нельзя знать никому, — ответил тот. Наруто же это проясняло все. Он наконец-то узнал откуда его предшественник узнал о столь могущественных техниках. Ему помогли из жалости или наоборот, из любви и уважения. Его предшественник не был одиноким, его любили хоть и издалека. А значит он умер с каплей любви в безграничном океане ненависти. Когда всё было готово, Умэ, Каэде и превращенный в маленького ребенка Наруто вышли через другой выход из дома. Каэде изменял чакру мальчика, а девушка поддерживала маскировку. Её гендзюцю было почти как у Учих, а в некоторых аспектах и лучше. Выйдя из леса, молодая пара наслаждалась видами города, в котором у них началось всё сначала. Ооми, наверняка, будет ревновать, и вместо Каэде Умэ хотела прогуляться с любимым, но она рада и тому, что есть. — Я знаю, вам тяжело находиться в мире людей, но прошу, давайте пойдём по маршруту, который нам сейчас необходим, — попросил джинчурики. Никто не возражал. Это была возможность узнать о местности получше. По дороге они всё же навестили почти все лавки с вкусностями. Умэ умела создавать иллюзию денег. Даже суровый Каэде улыбался и ел всё, что покупала его напарница. Это было простое человеческое счастье. Вместо запланированного часа пешей ходьбы пришлось затратить три. Но оно того стоило. Саске тренировался вместе с Итачи навыкам тайдзюцю во дворе своего фамильного дома. Оставалось только позвать его и всё. Но когда рядом находился Итачи, это было рискованно. — Нам нужен вон тот мальчик? — тихонько спросила Умэ, указав взглядом на Саске. Наруто принялся придумывать дополнительный план, как девушка стремительно направилась к молодым Учиха. Джинчурики просил богов только об одном, чтоб его не раскрыли. По городу итак ходило слишком много АНБУ, которые заглядывали едва ли не в душу. Все искали его. Подойдя к воротам, Умэ порвала свою сандалю и стукнула ногу об рядом стоящий камень. Приспустив кимоно в зоне декольте она настроилась на жестокую битву. — Здравствуйте, есть ли здесь кто-то? — мило спросила девушка и вошла вовнутрь. У её горла моментально оказался клинок и внимательный взгляд Итачи. И это не из-за того, что в ворота зашла девушка, а из-за того, что недавно клан установил печати, по которым внутрь могу войти либо приглашенные (имея на письме специальную печать), либо же те, у кого кровь Учих. — Кто ты? — холодно спросил мужчина. Умэ коснулась его руки, тем самим внедряя свою «ядовитую» чакру в поток незнакомца. Она сама похоть, и любой, почти любой, всегда реагировал на неё, как на женщину. И даже Итачи вдруг опустил кунай. Он чувствовал странные эмоции к проникшей женщины. Разум вопил, что что-то не так, а тело просило познать чужую, коснуться к ней. Преодолев нарастающие чувства, Итачи отошел на комфортную дистанцию. Для него постыдно быть в таком состоянии при младшем брате. — Извините, это было неправильно войти на вашу территорию, но я порвала сандалю и больно ранила ногу, не могли бы вы мне помочь? — вежливо попросила Умэ и картинно упала на колени, показывая свою красивую грудь Итачи. К нему прибежали остальные соклановцы. Саске эта ситуация была на руку. Он должен был призвать Рюи в наиболее нужный момент. Пока всё внимание акцентировалось на женщине, мальчик выбежал через другие ворота. — Саске выбежал через другой выход, — констатировал Каэде и повел Наруто на встречу с другом. Не смотря на боль в животе, джинчурики вздохнул с облегчением. Наконец-то он увидится с Саске, расскажет обо всём и доверит решение проблем.