Плачь

Когда в богов перестают верить, они перестают верить в нас. (Сергей Федин)

      Молчание концентрировалось в тесной комнате чёрным сгустком, давя на виски и отзываясь в голове глухим набатом. Сгорбленный женский силуэт выделялся в кроваво-бордовом мраке. Тонкие пальцы сжимали полупустую детскую бутылочку - незначительный жест, в котором сейчас сконцентрировалась вся материнская боль. Кровать тихо скрипнула, когда женщина встала с разноцветного покрывала, оно, впрочем, не имело в этом мире обычного яркого оттенка. Возможно потому, что было не совсем настоящим. Всего лишь копией, пускай и выполненной с невероятной точностью. Так же, как и её маленький дом. Все было идеально, но не хватало чего-то главного, того, что давало ощущение уюта - привычных запахов, шорохов и... чего-то незримого и неосязаемого, чему даже нет названия. Здесь не хотелось жить, хотелось бежать подальше из этого проклятого места, но ноги не слушались, и ведьма смогла лишь пройти несколько метров, чтобы потом в бессилии опуститься на широкий подоконник. Здесь не было ни одной вещи, которую женщина смогла бы назвать своей. Всё принадлежало Ему. Это был Его мир, а ей в нём не было места, как бы его хозяин не пытался убедить ведьму в обратном. Аид. Гадес. Плутон. Владыка Подземного Царства. У него было много имён, но для неё это было неважно. Зелена звала его про себя: "Мой Бог", а вслух - никак. Чёрный Бог её души, с ледяными, как холодные воды реки Коцит, глазами. Странное сочетание. А может это сердечный холод, поднявшись вверх, сковал радужку Хозяина Преисподней кристаллами льдинок? Она не знала. По меркам Богов, Зелена была ещё слишком молода, чтобы знать такие вещи... Для смертных время измеряется чувствами. И ведьма чувствовала... Как же она его ненавидела. Такого самоуверенного, такого пафосного, разбрасывающегося жизнями других направо и налево, думающего, что весь мир лежит у его ног... Вот какой он, Бог этого затухающего мира. Насмешник. Негодяй, упивающейся собственной властью и беспомощностью других. Психопат, манипулирующий людскими страстями. Как же она его любила. Такого одинокого, такого печального, такого больного. Больного любовью... Скроенного из той же тёмной кожи, что и она. Они были одной породы. Они - животные с ожесточившимся сердцем и мерзким оскалом. Такие будут драться до последнего за то, что считают своим, будут рычать и сверкать глазами для устрашения, а в душе... в душе мечтать, чтобы хоть кто-нибудь приласкал однажды их истерзанное болью тело. - Кого ненавидят больше, чем Бога Подземного Царства? - Кого ненавидят больше, чем Злую Ведьму? И всё же сегодня она собиралась разбить эту любовь, зарождающуюся в его чёрством, чёрном сердце. Она уходит, потому что жива. Потому что живым не место в мире мёртвых, потому что после стольких лет, проведённых здесь, он всегда будет чувствовать себя не в своей тарелке. Ведьма спасается, оставляя старуху с косой и дальше приносить чернокрылому демону свои дары. Сковывая его вечной цепью, которую уже ничто не сможет разрушить. Наверное, это нечестно, но Зелена не могла по-другому. Ведь каждый его приход, словно нож в сердце.       Аид всегда появлялся из синей пламенной дымки. Стоя в самом тёмном углу комнаты, он смотрел на неё тяжёлым, печальным взглядом, делая вид, что его тут и нет. А Зелена... Зелена боялась смотреть в эти глаза, боялась, что её затянет в их омут, размозжит все кости о холодные скалистые берега и выбросит на берег одиночества непонятной массой, которой нет названия. Наверное, именно это и происходит с душами в реке Забвения. Поэтому она всегда делала вид, что не замечает его. Иногда он осмеливался подойти, брал её руку в свою и, как влюбленный мальчишка, целовал тонкие пальцы. Ведьма отворачивалась, не удостаивая его взглядом, чувствуя, как ледяная змейка ужаса пробирается под кожу от каждого его поцелуя. Чувствуя, что холод приятно разливается внутри, превращаясь в желание. Это была игра. И никто не собирался уступать. Аид не делал серьёзных шагов, а Зелена не просила. Извращенная, ненормальная любовь двух поломанных душ. Она ждала его в комнате, как всегда... Но сегодня демон стал человеком...       Сегодня Аид не появился своим обычным способом. Сегодня он впервые вошёл через дверь, как обычный смертный. Сегодня ведьма впервые смотрела на него, чувствуя, как слова застревают в глотке, раздирая слизистые. Чувствуя, что Её Чёрный Бог понимает все и без них. Мужчина протягивает ей маленький розовый свёрток, словно в доказательство своей преданности и верности. Ребенок спит, посасывая во сне большой палец. - Я люблю тебя, - произносит он, отдавая ей самое дорогое сокровище. Аид нежно смотрит на девочку, и Зелена чувствует, как внутри неё растекается жидкое, горячее железо, превращая органы в затхлое месиво. Во рту появляется металлический привкус. Ведьма кусает губы до крови. Она может вынести многое, но этот его взгляд убивает в ней всю волю, делая марионеткой. Зелена хотела столько сказать, но слова никак не хотят вырываться наружу... - Прости меня, - это всё, на что она способна сейчас. Аид кивает, опуская тяжёлые веки. - Прощаю... Будь счастлива... Он больше не смотрит на неё, чтобы не сорваться. Чтобы не заставить её почувствовать, как страшна и как прекрасна, может быть любовь. Пусть даже такого, как он. Чтобы не разодрать свои руки в кровь, удерживая её насильно. Чтобы не броситься и не лечь рядом, вдыхая аромат её волос. Чтобы сделать её свободной... Подарить ей то, что она так и не решилась дать ему. Ведьма смотрит, как стремительно удаляется мужская фигура. Даже на таком расстоянии она чувствует, как ломается его и без того раздробленная душа. Она знает, что этот кусок станет последним. Чувствует, как застывает навеки его дрогнувшее однажды сердце и, как сковывается ледяной коркой её собственное. Тепла малышки уже недостаточно, чтобы отогреться. Никогда не будет достаточно. По щеке скатывается одинокая слеза. Незримые нити двух судеб, сотканные мойрами, разделились навсегда, отрезая все пути к спасению. Плачь, Зелена, всё равно никто уже не увидит твоих слёз. Плачь. Ведь у злых ведьм не бывает счастливых финалов.